День простоять да ночь продержаться

С горем пополам позавтракав, парни засобирались в студию. Айзек добросовестно помыл посуду, а Томми ушел одеваться. - Томми, я тебе поражаюсь! – Айзек горестно покачал головой, когда из спальни появился хмурной Рэтлифф в очередной черной футболке и очередных бесформенных черных штанах, которые так и норовили сползти до колен с его щуплого тела. – У тебя что, другой одежды нет? - Почему нет? – смутился гитарист. – У меня полный шкаф одежды! - На тебе вчера была эта же футболка! - Ничего подобного! – обиделся Томми. – Ту, что была вчера, я в стиральную машину запихал – она грязная. Ты что, не видишь? Та была с Металликой, а эта – с Нирваной! В ответ Карпентер только изобразил «фэйспалм». - А НЕ черной футболки у тебя нет? - Нет. - А вообще хоть что-нибудь НЕ ЧЕРНОЕ у тебя в гардеробе есть? - Эээ… Ну… - Таааак, Томми! Помни, сегодня ты честен со всеми! - Ну есть вообще-то, но… - Да ладно? – Айзек аж сорвался с места и кинулся в спальню – к шкафу. – Где? Где ОНО? Покажи ради бога! Что это? Оно точно не черное? Темно-синее? Темно-коричневое? Хоть что-нибудь! Из шкафа на кровать полетели вещи. Томми поспешил остановить столь нахальное копание в своих личных вещах, вспомнив про зеленую толстовку, которую и собирался продемонстрировать другу, но Айзек вдруг ошеломленно замер у шкафа: - Томми… БОЖЕ! – с этими словами он извлек откуда-то из дальнего угла сверток, из которого выглядывал белый рукав. Рэтлифф зажмурился и уткнулся лбом в дверной косяк. Он понял, что погиб. В руках у Карпентера оказались классические синие джинсы и белая вязаная водолазка. Обе вещи, судя по всему, были совершенно новыми, потому что на них болтались этикетки из магазина. - Что это, Томми?! – удивлению ударника не было предела. - Это… Ну… - Откуда это у тебя?! - Купил… - И давно? - Нет. То есть… Пару месяцев назад. - Для чего? Ты ведь ни разу не надевал это! Куда ты собирался в этом идти? Говори честно – ты обещал! - Это для… В общем… На свидание. Отдай! Он попытался вырвать из рук Карпентера пакет, но тот проворно отскочил, продолжая разглядывать неожиданно попавшее к нему в руки сокровище. - Ууууу! – присвистнул Айзек. – Это ж ты конкретно кого-то очаровать собрался! Обалдеть! – и тут он резко развернулся и вручил Томми джинсы и водолазку. – Ну-ка, надевай! - НИ-ЗА-ЧТО!!! – запротестовал Рэтлифф. - Эй, ну ты что? Ну надень, пожалуйста! Это же… Томми! Я тебя как друг прошу! Тяжело вздохнув, Рэтлифф забрал из его рук одежду и скрылся в ванной. От нетерпения Карпентер стал нервно настукивать пальцами по шкафу «If I had you». Прошло, казалось, сто веков, а не пять минут, и дверь ванной медленно приоткрылась. Ударник ахнул от увиденного, попятился и приземлился на кровать. Перед ним стоял Томми, какого точно не видывал свет. Синие джинсы-дудочки плотно облегали миниатюрную фигурку – узенькие бедра и худые, но весьма рельефные ноги. А белоснежная водолазка невероятно эффектно подчеркивала ширину плеч и подтянутый живот. - Чееееерт… - выдохнул Карпентер и машинально прикрыл рот рукой. – Томми, ты… ШИКАРЕН! - Угу. Спасибо, - буркнул Рэтлифф, от волнения натягивая длинные рукава на кисти рук. – От тебя – особенно ценно. - Да иди ты! Ну-ка… Повертись! Боооожечки! Рэтлифф, да ты… Да у тебя ЗАДНИЦА! Это просто что-то нереальное! Томми, я никогда себе не прощу, если какая-то там девица увидит ЭТО, а ребята – нет. Да Адама удар хватит, когда он тебя в этом увидит! Ты должен поехать так в студию! - НЕТ! – отчаянно взвизгнул Томми. - Почему это? - Я в этом не поеду! – продолжал сопротивляться гитарист. - Почему? – настойчиво повторил Айзек. – Сегодня ты обязан мне ответить. Ты дал слово мужчины! - Ничего подобного! Да, сегодня я поклялся говорить только правду. Но я имею право не отвечать на глубоко личные вопросы! - Хорошо, - согласился ударник. – Имеешь. Поэтому у тебя есть два варианта. Ты можешь ответить честно - и тогда я позволю тебе снова натянуть на себя это затасканное черное безобразие. А если ты отказываешься отвечать, тогда ты едешь в этом! Выбирай. Томми скрипнул зубами, сжал кулаки и схватил с кровати свой мобильник, направляясь к выходу: - Я еду в этом.