Как в наше первое лето

"Разница между порнографией и эротикой - в освещении" Глория Леонард Они — люминесцентные огни. Мимо серебристой мишуры и покрытых пылью пластинок, вокруг мятых маек, и ошейников с шипами бродят разодетые люди. В День всех святых пятеро музыкантов пригласили поклонников выпить горячего кофе, получить автограф и бесплатно сбрить брови. Приходите без костюмов — здесь полный арсенал безумия, не обязательно накладывать грим — парочка мэйкаперов с кистями наперевес воссоздадут любой образ! Аттракцион невиданной щедрости, группа действительно настоящая, ответы на вопросы, девчонкам тайно открыт доступ к телам. Телам худым, изнемождённым поездками и наркотой, но готовым приласкать стройные ножки в сетчатых чулках. Клеймо славы проступило мозолью на большом и указательном пальцах, Брайан ощутил себя флоридской шлюхой в сверхурочную смену. На чём только он не расписывался, флайеры, резиновые пупсики, силиконовые фаллосы. Журналистов шокировал вид спокойного шоу-мена в чистой одежде и без ожерелья из расчленённых мышей. Симпатичная девушка просит пожелание на сиськах - милый бонус. Он устал. Совершенно вымотался, распродаваясь вместе с новой пластинкой, «Smells Like Children». За окном стемнело, часы показывают десять вечера. Отёкшие коленки с хрустом выпрямляются, языки не ворочаются. Намерение упасть на грязный пол и свернуться калачиком блокируется лишь желанием уйти в спиртовое небытие. - Спасибо, презентация прошла великолепно, мистер Мэнсон. Такси подано ко входу. - Угу. Мы поедем. Шеф, отвези в ночной клуб «Синяя птица». *** Они — люминесцентные огни. Исчезая в дымке под потолком, световые полосы вспыхивают вновь. Над головами кружится разноцветный диско-бол, будто холодная луна среди потухших звёзд. Высокая травести-дива в длинном платье двигает бёдрами, золотистые локоны забраны в причёску, по-настоящему сверкают фальшивые бриллианты. Тонкие шпильки уступают друг другу путь, оставляют трещинки на стеклянном полу. «Синяя птица» встречает гостей. Sweet dreams are made of this Who am I to disagree? Трент Резнор тратит сигареты одну за другой, потягивает коньяк, смакует каждый глоток. - Прекрасный альбом, хотя я ни черта, блядь, ни черта не поняла, о чём он! - некая приставучая красотка давно позабыла невинность у барной стойки. - Чтобы понимать, необходимы мозги, Люсиль, свои ты пропила два часа назад, - сухо улыбнулся состоявшийся продюсер. «Smells Like Children» - это полноценное погружение в фильм ужасов. Потерянные детки, добро пожаловать в страшилку, тут Питер Пэн и Вилли Вонка предлагают противоядие от взросления! Однако, какой бы глубокой не казалась концепция, переломный момент всегда один и всегда по середине. Слушаешь, настраиваешься на шизофренический тон Мэнсона, потом внезапно... цепенеешь от восторга. На авансцене, под софитами появляется она... прима. Прекрасная, сексуальная и притягательная легенда 1983 года. Возрождённая звезда, мощнейший кавер. Ради «Sweet Dreams», лучшей из лучших, создатели намучились с авторским правом и прочей хернёй. Прямо сейчас, пока алкоголь прокатывается по кадыку Резнора, песню начинают крутить на радио. Крёстный отец группы знает, слышит как волнами долгие гитарные риффы, басовые партии, настойчивые ударные несутся за хриплым вокалом. Не выступление в Вегасе, не интервью, не ажиотаж протестов прокладывают красную ковровую дорожку под ноги Брайана Уорнера. Она. Всё — она. Сладкие мечты Nothing Records становятся реальностью. Трахнул бы Трент композицию, будь та женщиной? Не уверен, скорее, мужчина обольёт это идеальное тело дорогим шампанским и вылижет до капли. I travel the world And the seven seas Everybody’s looking for something. Неподалёку от продюсерской ложи, Стефен развалился на мягком диванчике. Взгляд клавишника блуждает по танцовщице у сцены. Грудастая девица в тонких блестящих трусиках извивается змеёй, великолепная рыжая грива, невидящие глаза цвета океана во Флориде. В зрачках Биера отражались торчащие идеальные соски бестии, манящие и розовые, по середине аккуратного пурпурного ореола. Он умел наблюдать без рук, дрочить на стриптизёршу - не комильфо, а тут ещё люди смотрят. По телу, припорошенному пудрой, скользили лучи диско-бола, но Гэси отчаянно нравились запястья. Изящество и таинство хранили боковые округлые косточки, хрупкие, будто льдинки в бокале. Пусть красотка голая, но если имеется в женщине загадка, лысый эстет с буйным нравом искал её в запястьях. - На что смотришшшшь? - Джинджер вкусил успех и накидался в дрова. К барабанщику намертво прилипла пухлая поклонница, Фиш поддерживал бедолагу за задницу. - Хороша. Такая далёкая, вона где. А мы могём лишь глядеть, наслаждаться. Знаешь, чувак, реальная красота всегда выше смердящих червяков вроде нас с тобой. Обычные девки-то, - кивнув козлиной бородой на фанатку Кенни, - толпа. А она... она, бля, нимфа, - Пого смаковал коктейль, громко прихлёбывая и утирая губы, - слушай меня, поди сюда. Поближе, поближе. Да не боись! Ты сейчас пойдёшь в сортир и вдуешь подружке, правильно? - Я даже и не знаю, - нервно рассмеялся Уилсон, щупая накуренную девчушку за грудь. - Во. А мне не повезло, моя звезда в вышине, в космосе! Я уже рассказывал, что в NASA работал? Some of them want to use you, Some of them want to get used by you. Some of them want to abuse you, Some of them want to be abused. Джорди и Брайан заходят в клуб, первым делом идут в туалет. А зачем приглашать кого-то в толчок, если у тебя нет кокаина? Музыканты вспомнили урок безумного гения, Тони Уиггинса, по употреблению кокса. «В этом деле нужна хирургическая точность. Сами знаете, чтобы получить, внесите плату стараниями. Проявите к ангельской пыли уважение. Одно за другим, не перепутайте, не жадничайте. Тогда мир наслаждений откроется! Ёбаная шоколадная фабрика! Билет стоит стольник». За долгое время они впервые наедине. Ни слова о Мисси или ребёнке, боль то ли прожита, то ли продана фанатам вместе с альбомом. Басист рассыпал по ободку порошок, ловко скрутил купюру номиналом в сто баксов. Бледные влажные пальцы извлекают кредитку из мехового пальто, создают идеально ровные линии. Уайт нагибается и делает глубокий быстрый вдох. Спина откидывается к стене, взгляд устремляется в невидимую точку. Мэнсон принимает дорожку, морщится, наблюдая за тонкой длинной шеей друга. «Вцепиться зубами сейчас или потом?». Рамирес будто чует исход, поднимается на ноги и уходит. - Теперь начнёшь бегать от меня как ревнивая сучка? - вокалист сводит ситуацию к подколу, но искромётный комментарий расшибается о закрытую дверь. Твигги выходит на свет, протискивается в узкий коридор курящих и сосущихся гуляк. Грим размазан по лицу, карие глаза — чернее чёрного. Множество рук касаются плеч, стягивают рубашку. Блудницы признают участника рок-группы, виновницы торжества. Улыбки, парфюмы, сигареты и пот смешиваются в головокружительный коктейль. Женщины хохочут, их мягкие груди не обременены бюстгалтером. Юноша интересен абсолютно любой. Впервые в жизни Джорди может выбрать. Не из двух, не из трёх, а из десятков. Проходка небольшая, стены исполосаны плакатами и надписями. Самая смелая пташка мягко сжимает за ягодицу и трогает промежность. Джорди перехватывает её руку и тащит, уносит вслед за собой. Малышка оказывается кудрявой и белокожей. Из-под пушистых ресниц смотрит налитая пьяной кровью похоть. «Привет, Джесс. Вот мы и встретились». Прямо здесь, исключительно сейчас, ни секундой позже, требовательные ладони опускают девушку вниз. Молния расстёгнута, тёплое дыхание в районе живота подготавливает к блаженству. Приятная нега окутывает мышцы, мир сосредотачивается там, где орудует умелый язычок. - Бери глубже, - шепчет Рамирес, забираясь в чужие волосы. Ночной клуб закружился вокруг него, под пение артистки дым проникает в сознание. Наркотики действуют. Твёрдый член наливается, набухает, по головке размазана красная помада. Басист рвано дышит, грудь тяжело вздымается, это сродни освобождению, наградой за труды. Джорди очень дорого заплатил за успех и теперь получает своё. Парень не кончает, хотя может, но тогда девушка отделается легко, в то время как музыкант выстрадал пластинку. - Ты скучала? - вопрос вникуда, - тебе было одиноко? Сквозь прикрытые веки, Твигги замечает сбоку от себя Брайана. Штаны вокалиста приспущены, тощая брюнетка заглатывает по самые яйца. Руки сложены на груди, а неприкрытый линзой зрачок устремлён на любовника. Уайт вскидывает бровь, смеётся сквозь зубы и мотает головой. - Ты кончишь первым. В ответ фронтмен показывает нахалу средний палец. Вызов принят, дело не мастерстве девчонок, а в ослином желании не понижать планку, не позволить надменному Антихристу лишний раз убедиться в собственной никчёмности. Напряжение велико, разрядка пытается наступить, но соперники наступают ей на горло. Мэрилин точно видит цветочного фея впервые. Это лицо... музыка, которую он не написал. Абсолютно отсутствующее выражение, длинные ресницы опущены, из манящего рта вырываются томные стоны, ноздри вдыхают остатки кислорода. Мокрые губы просят поцелуя. В неоновом полумраке Брайан хрипит, потому что рубашка Твигги заманчиво приоткрывает грудь. Соски басиста встали торчком и просвечивают, требующие ласки и острых зубов. Джорди лениво поворачивается и может поклясться, что узрел Дьявола, о котором друг столько болтает. Упёртая мина, ногти впиваются в собственные предплечья, никаким линзам не скрыть лютую ярость в орлиных глазах. Подбородок вскинут вверх, щёки налились румянцем, нелепым, редким и оттого — удивительным. Пенис, на котором Уорнер вращает мнение окружающих, упирается в горло девушки. Он не направляет, не берёт инициативу, а молча трахает, как трахает разгорячённую толпу. Градус повышается, диско-бол вращается быстрее положенного. Мэрилин знает, что сил не хватит, молча проклинает дневную суету. Татуированная рука тянется к немытым спутанным прядям, предолгая их хозяину мировую. Внезапно ему нужно разрешение излиться, сойти с ума в оргазменных судорогах, утонуть в нежном взгляде. «Можно?» Твигги кивает, задыхается, подаётся вперёд и вцепляется в кудри девчонки. А потом произошло нечто из ряда вон. Из темноты появился человек. Размытый лик протиснулся между снующих шлюх. Незнакомец подошёл вплотную к Джорди, золотые часы сверкнули во мраке. Пташка отрывается от члена басиста, тот резко возвращает её обратно. Сильная рука наматывает волосы Рамиреса на запястье, заставляет смотреть. Увидеться. Глаза в глаза, а потом чужак настойчиво целует юношу. Лица не видать, но слышен треск рубашки, пуговицы разлетаются в стороны. Большая ладонь беззастенчиво гладит где хочет, не находя сопротивления. Мэнсон охнул, позабыв себя. Мерзавец подтолкнул басиста и композитора, удобно пристроился сзади. Мэрилин сглотнул, когда лопнула пряжка ремня. Окаменел, когда вверх полетела обёртка от резинки. Зажмурился, когда смоченные слюной пальцы коснулись упругих половинок любовника. Человек мягко сжал горло Рамиреса, и судя по громкому стону, этот ёбаный чёрт вошёл. Восходящая рок-звезда забывает дышать, сосущая тёлка уходит на второй план. Брайан хочет уйти, бежать без оглядки, но не может сдвинуться с места. «Так не должно быть... я не этого хотел... я не так хотел...». Двое людей двигаются в темноте прокуренного клуба. Высокий мужчина входит в податливое тело Твигги, касается со знанием дела, только чтобы парень кричал громче, чаще хватал ртом воздух. Их тени напоминают танец. Уайт приподнимает свою девочку и щупает вагину под юбкой. Чужак позволяет любой каприз, но сильнее стискивает задницу до красных отметин. Всё можно, на всё «да». Уорнер нервно сглатывает, капельки пота смывают остатки пудры. Твигги ухмыляется, снимает с влажного среднего пальца невидимый колпачок и обводит губы. Делает томный чмок и прижимается макушкой к рельефной груди. Удары мошонки о ягодицы заглушают травести-певицу и гул толпы. Они тут, рядом. Хлёсткие звуки растворяются в нескончаемом шёпоте. Парень с линзой сидит на залитом пивом полу, закрыв рот ладонью. Очарованная «подружка», обслужившая басиста, забилась в угол и долбится в дёсна с какой-то крашеной дешёвкой. А там, в вышине, в сраном космосе, чужак сменил позу и припечатал Рамиреса к стене, крепко держит за бёдра и двигается так яростно, что побелка крошится. В бледную шею, - о да, сегодня вцепились зубами, засосы расцветают бордовыми цветами. Только нарисовал картину не Мэнсон. Фронтмен смотрит, сжимая свой липкий от минета пенис. Рассудок затмевают похоть и мазохистское желание находиться здесь и сейчас. Видеть как Джорди хищно улыбается, выводя языком узоры на плечах любовника. Созерцать этот нечеловеческий взгляд, будто изнутри патлатого эльфа на Мэрилина пялится Сатана. Моргнув, Уорнер понимает, что находится у ног чужака, дрожит и дрочит. В животе — ёбаный пожар. - Ещё... да.... да.... я.... Слов нет, да откуда ж им взяться. Оргазм скорее пытка, жестокая, но, сука, какая же прекрасная. И Твигги в момент разрядки абсолютно восхитителен. Толчки мужчины останавливаются, губы находят ухо басиста, что-то шепчут.. Брайан достаёт из смятой пачки сигарету и закуривает. - Чтоб я сдох. Hold your head up Keep your head up, Movin’ on, Hold your head up, Movin’ on, Keep your head up, Movin’ on. Sweet dreams are made of this…