Что если?..

Деревня украшена в честь праздника, между домами развесили цветные ленты и фонарики, на площади старейшина Мириам деловито помогает расположиться лавочникам, заехавшим в Лотеринг. На таких праздниках всегда находятся те, кто не успел смастерить или купить подарок, а лавочники тут, как тут – дерут цены втридорого и продают то, что залежалось. В другое время никто и не купит какой-нибудь ковер с изображением битвы при Айсли или дешевую маскарадную маску, а тут… все сгодится. Девушки Хоуков идут вдоль рядов лавочников, у Бет в руках сладкое медовое яблоко на палочке, волосы заплетены в тугой колос и увиты зеленой шелковой ленточкой. Она смеется и краснеет, когда слышит издали звуки музыки и крики друзей, которые ее окликают. Мариан в венке из вьюна, идет быстрой походкой, которая даже в платье делает ее немножко резковатой. Но она сегодня красива… красива как никогда, и нужно быть полнейшим дураком, чтоб этого не заметить. Вопреки мнению Мариан, Карвер далеко не дурак. Он приходит на площадь с матерью, задолго до того, как являются сестры. Лиандра что-то увлеченно обсуждает с Мириам сидя за одним из длинных деревянных столов, накрытых на всю деревню. Карверу скучно, мальчишки-подростки зовут его играть в мяч, и они играют, чуть в стороне от общего праздника. Он поддается, конечно. Потрясает кулаком, когда ребята задираются, но в целом, ведет себя очень… сносно. Никаких драк, никаких стычек, никаких проблем. Но вот появляются девушки, о чем-то переговариваясь на ходу и хихикая, совсем уж загадочно. Карвер замечает Мариан издали и что-то у него в груди начинает трепыхаться, как рыба выброшенная на берег. Он бросает играть с детьми и, подходя к сараю, неподалеку от таверны, прислоняется спиной, стараясь унять сбившееся дыханье. Он только что бегал и возился с быстроногими мальчишками, но дело совсем не в этом. Она такая красивая в мамином платье. Карвер наблюдает за ней с восхищением и злостью. Как она радостно улыбается матери, как оказывается в толпе парней, как беззаботно флиртует с выродком Винсентом. Зачем она это делает? Неужели, она настолько жестока, что хочет нарочно, снова и снова унижать брата? Мать и так теперь слишком пристально следит за младшим, часто указывает ему на деревенских девчонок, мол, посмотри какие, нашел бы ты себе подружку, сынок. Карвер терпит это и даже взгляда лишнего не позволяет себе в сторону Мэри, а она? Или она совсем о нем не думает? А что если… Она нарочно? Ведь так и есть. Она ему мстит, это ясно по бросаемым украдкой взглядам, полным собственного превосходства. А вот за что, не ясно. То есть, Карвер не может понять, за что. За то, что он ее любит? За то, что не показывает этого? За то, что поймал ее, и раскрыл на себя глаза? Он подходит к Мариан, когда уже темнеет, и Лиандра больше увлечена вином и болтовней с Мириам, чем слежкой за сыном. Бетани занята танцами, а Мэри о чем-то серьезно спорит с Винсентом, стоя у одной из полностью распроданных лавчонок. - Я же сказала нет… зачем мне это? Тебе с первого раза не понятно? Издалека слышит Карвер раздраженный тон Мариан. Что-то во взгляде Винсента и в позе сестры ему не нравится. Она слишком напряжена для дружеского спора. - Что такое? – Карвер не смотрит на нее, сверля взглядом Винсента. Мариан же почему-то не отскакивает с отвращением, а поднимая голову смотрит очень… просящим взглядом. Карвер чувствует, что еще немного и у нее начнутся проблемы. Винс, припоминая, сколько зубов малолетка Хоук выбил ему в свое время, недовольным взглядом окидывает его массивную фигуру и нервически мотает головой: - Ничего. Уже ничего. Развлекайся, Мэри… - он делает легкий кивок и исчезает в сумерках. - Ага. Развлечешься тут, ублюдок озабоченный, - бурчит себе под нос Мариан и делает шаг в сторону от Карвера, разворачиваясь на ходу, - спасибо. Ты на него действуешь, как мыло на мабари. - Что ж ты с ублюдком-то озабоченным крутишь вообще? – мрачно спрашивает Карвер, запихивая руки в карманы своей кожанной безрукавки на шнуровке. С минуту Мариан смотрит на братца зло а потом вдруг раз, и хлопает по плечу: - Ладно тебе. Все еще злишься? – ее улыбка и рука едва не заставляют Карвера вздрогнуть. Он отводит взгляд, как будто бы невзначай, и глядит на хоровод танцующих юношей и девушек неподалеку. Среди них угадывается плавный силуэт Бетани, пышная фигура Мэнди и скользкая - Винсента. - Злюсь? Мэри, будь ты парнем, я бы тебе рожу начистил, - вздыхает Карвер, не глядя на сестру. Мэри издает странный смешок и Карвер невольно косит на нее взгляд. Улыбка дерзкая, в глазах демонята… вырез на платье до неприличия глубок. Хоть бы постеснялась братца-извращенца. - Ты забыл? Я же и есть парень. Твой «братец», - издевательски произносит Мариан. Карвер в упор, со злостью смотрит на нее. - Дура. - Дурак, - поправляет Мэри с деланным трагизмом, - Ты был прав… я такая несуразная. Меня и девчонкой-то назвать сложно… - она крутится на месте, медленно, демонстрируя себя во всей красе, - так жаль… но я ничего не могу поделать с собой. Как мальчишка… Уродина. - Хватит, Мариан! – вспыхивает Карвер, стараясь не глядеть на нее, но глаза сами тянутся к ее изящной, гордой красоте. К высокой груди, к плавным округлым бедрам, перекатывающимся под тонкой тканью. - Что «хватит»? – улыбается Мариан кошачьей улыбкой. Карвер знает, что это все только ухудшит, но ворчит сквозь зубы: - Вертишься тут, как юла. Мне, знаешь ли, не очень приятно смотреть, как ты стелешься. - Что? Что я? Ты... - теперь уже Мариан вспыхивает, тихим маленьким огоньком, щуря глаза, - по твоему мне больше делать нечего, как только стелиться тут перед тобой, несносный мальчишка? – и она махает рукой на танцующую толпу, - может, я тебе и «братец», но в том хороводе ни один удавится за мое к тебе отношение! Карвер на секунду замирает, осекается, ему кажется, что он не так ее понял. Что она имела ввиду? Нет, явно не то, о чем он так мечтал. - Ну, так и шла бы к этим идиотам! – отвечает он зло. - Почему ты всегда отпираешься? Почему хочешь обидеть меня? Сегодня вот Бил… – Мэри вдруг сбивается и часто-часто моргает, покрасневшими глазами. - Что «Бил»? – повторяет Карвер с подозрением. Мэри горько смеется: - Как, по-твоему, «Мариан Теркинс» - звучит? Никто не видел столько злости в глазах Карвера. Он смотрит на Мариан почти минуту и молчит, а потом с трудом произносит: - Да, неплохо. Бил последний придурок, но неплохо. - Ты издеваешься? – он видит, что она хочет его ударить, и едва сдерживается, - ты что, совсем? - Нет, братец. Если ты съедешь, мама больше не будет боятся, что я тебя тайком изнасилую, - мстительно отвечает Карвер. Мариан хлопает глазами, дышит часто, шмыгает носом. Она злится. Она очень красивая, когда злится. Карвер уже ненавидит ее за это. - Ну, прости, что я тогда сказала ей это! Я ошиблась. Я сожалею. – давит она через силу, упираясь руками в бока. Потом сдувает со лба прядь волос и затравленно смотрит на него. И этот ее взгляд… - Ладно, - выдыхает брат, отворачиваясь, - ладно. Только не реви. Они долго молчат и не смотрят друг на друга. - У меня для тебя подарок, - вдруг произносит Мариан и берет брата за руку. Карвер на этот раз невольно вздрагивает все же, причем достаточно заметно. Мэри грустно смеется и что-то кладет ему в ладонь. Он недоверчиво поднимает руку к лицу и разворачивает, завернутый в тряпочку кулон. Кулон отца, потертый, серый камешек с надписью на андерфелском… на кожаной веревке. Когда-то Карвер игрался с ним и потерял, а Малкольм долго пытался найти… Но так и не нашел. Карверу всегда нравился этот кулон и истории, что с ним связаны. Когда он был маленьким, Малкольм сажал сына на колени, и вращая камешек в пальцах, рассказывал, как путешествовало украшение по разным хозяевам, из одной страны и эпохи, в другую… - Откуда? - Мы с Бет нашли. Сегодня. Когда рылись в вещах, - Мэри лукаво и тепло глядит на братца, а потом вдруг язвит желчно, - не урони куда-нибудь снова своими кривыми ручонками, болван. Карвер почти вскипает. Сжимает кулон в кулаке, уже собираясь гневную тираду Мариан высказать, но потом видит – она ждет этого. Она наслаждается тем, как он зол, как он ревнует ее, как пытается спрятать свои чувства и не может. - Спасибо, сестра, - произносит сдавленно парень, едва держась от того, чтоб не ударить Мариан по губам, по этой наглой, ехидной улыбочке. И эта сдержанность дает неожиданный эффект, прямо-таки удивительный. Мэри замирает, в ее чуть сузившихся от недоверия глазах проскальзывают чередой раздражение, смятение и разочарование. Улыбка становится вымученной. - Мама смотрит. Нам незачем ссорится, - вздыхает она, глядя в сторону праздничных столов, а потом… легко обнимает его, мягким, даже слабым объятьем, сквозящим едва прикрытой робостью. Карвер чувствует, как холодный и липкий страх вперемежку с идиотским волнением ползет у него по спине, когда Мэри чуть отстраняется, чтоб заглянуть ему в глаза и приближает лицо вновь, чтобы поцеловать… в лоб. Она ненамного ниже его, так что ей не доставляет труда дотянуться. А он... он почти отталкивает ее, боясь потерять самообладание. Этот праздник горчит неудавшейся ссорой и пошлым разочарованием. Позже они оба заняты выпивкой, прячась друг от друга в толпе. Народ расходится, Лиандру, которая хотела было вернутся домой, приглашает к себе старейшина. Дом Хоуков так далеко, а все дети чем-то так заняты… И две подвыпившие вдовы давно ушли к домику Мириам, вознамерившись говорить всю ночь, а то и больше, как будто годами не виделись. Мэри в одиночестве идет в сторону дома, и вертит в руке кинжал. Безупречный баланс, острое лезвие. - Гадость какая… - втыкает она кинжал в подвернувшийся по дороге забор, и капризно кривит губы. И вдруг слышит разносящийся по воздуху тихий крик. Нет, не крик, а вой, который узнала бы в любом месте в любое время. Так выть умеет только Бет. Весь хмель снимает, как рукой и Мэри быстро выдергивает из штакетника оружие. Бежит на крик, по дороге натыкаясь на Карвера, тоже услышавшего сестру. Слава Создателю, что они оба оказались так близко, что смогли услышать. Они оказываются у мельницы. Крик Бет давно стих, но они точно знают, куда бежать. Распахивают дверь, врываются внутрь, а там… Винсент лежит на полу, весь зеленый и скрюченный. А Бет удивленно смотрит на него, прижавшись к дальней стене. Она в порядке. У нее есть дар, который никогда не даст ее в обиду. - Он… пристал ко мне, а я другого заклинания и не вспомнила, - просто отвечает Бет на пораженные взгляды «братцев», приподнимая плечи в жесте удивления. Как она оказалась на мельнице никто не спрашивает. Мариан бросается к сестре, Карвер к Винсу. Тот еще жив, но без сознания и вся кожа в какой-то гадости... то ли фурункулы, то ли еще что, и все лопается, гнойное. - Что там с ублюдком? – резко спрашивает Мариан. - Жив. Но надо это все убрать… а то еще окочурится, - вполне себе трезво отвечает Карвер. Но Бет принюхивается и возмущенно шепчет: - Вы что, пьяные оба? - Как же, запьянеешь с тобой, - огрызается Мэри, - можешь вылечить это? Бетани пару секунд с ненавистью смотрит на зеленое тело на засыпанном сеном полу. - Он видел мою магию, - произносит она, наконец. И это все меняет. Оба ее братца вдруг ожесточаются, готовые почти зарычать. То ли на Бет, то ли на придурка-Винса. - Если б ты еще громче заорала, все бы прибежали посмотреть на твою магию! - быстро и жестко отвечает Мариан. Карвер же кивает, вставая на ноги, - Мэри, веди ее домой. Я с ним сам разберусь. Сюда еще могут прийти, так что идите. Быстро. - Ты… - начинает Мариан, но Карвер взмахом руки дает ей понять, что спорить бессмысленно. Он кажется таким взрослым и решительным, таким сосредоточенным, что Мэри уступает и тянет Бет к выходу. Они уходят быстро, не оборачиваясь, как раз, когда Карвер начинает трясти Винса.