Игра по правилам кота

       – Ты не понимаешь, Димон. Я задолбался на него падать, лететь, спотыкаться, звать и встречать нажравшегося у него кота. Это реально какой–то заговор! – я изливал душу своему лучшему другу, который делал вид, что слушал мою слезливую речь и поддерживал мою тощую тушку. Сам же он в это время усиленно гонял по трассе новенькой маздой. Need for speed была и его, и моей любимой игрой, поэтому, придя к нему домой, мы сразу зарубились в нее. – Димон, вот чтобы ты сделал, если бы я на тебя постоянно падал в самых двусмысленных позах? Мой друг отвлекся, смачно влетев в стену, сбив перед этим знак, который ласточкой пролетел мимо нас. – Я бы тебе врезал и твоему коту тоже и, если ты не заткнешься, я сделаю это сейчас же, – честно признался он, смотря на капот, который обладал, увы, свойствами вареного яйца. То есть был всмятку. Вот уже неделю, как я жалуюсь на свою до этого спокойную судьбу. Всю эту неделю, просыпаясь, ждал нового подвоха. Я ласточкой пролетал мимо Сережи и с грацией раненного пингвина падал перед ним; ловил убийственные взгляды, вытаскивая из пасти Марса последнюю сосиску; мило улыбался и решал: прыгать с четвертого этажа, или меня и на этот раз простят. Сережа снова и снова оказывался на мне из–за того, что Марс мявкал под его дверью, а, когда разгневанный сосед приходил разбираться, цеплялся через кота и оказывался на мне. Мы меняли позы, обстановку, на себе ощущали степень падения с разных поверхностей. Сережа даже притащил учебник по физике, пытаясь понять, как такое жирное тело преодолевало огромное расстояние за короткий промежуток времени. Это было наше каждодневное наказание. Мы с Сережей придумали обменяться номерами, чтобы как–то снизить последствия встреч, но это ничего не изменило. Я шел посреди ночи забирать кота с его квартиры, пытался взять Марса на руки, в итоге я сидел на диване Сережи и с шипением терпел, как мой сосед смазывал мои руки йодом. Мама иногда спрашивала, почему я подрываюсь посреди ночи и куда–то ухожу, я ей и рассказывал. Вы не представляете глубину моей обиды, когда, выслушивая подобное, моя понимающая матушка вытирала слезы от смеха и утешала, но ничего не говорила Марсу. Это была очередная ночь, и я уже с какой-то обреченностью посмотрел на телефон, его экран загорелся, отражая имя моего соседа. Не сомневаясь ни секунды, я поднял трубку с привычным: – Сейчас зайду. На проводе послышались гудки, а смысл что–то говорить? Ведь сейчас я все узнаю на месте. Я поднялся, укутавшись в тонкую простынь, сонный и взлохмаченный прошелся к коридору, захватив по пути мобильник и ключи. В подъезде было прохладно: вчера шел дождь, и свежий ветерок заставил меня покрыться мурашками с головы до ног. Почти не соображая, шел по ступенькам, дверь была не заперта, как, собственно, и всегда после последствий. Я снял шлепки и по еле видимому отблеску света двинулся к соседу. Сережа сидел за креслом и в упор смотрел на Марса, который лежал на полу и в ответ смотрел на хозяина квартиры. Я почувствовал атмосферу битвы: рапиры пытались уколоть друг друга, вот-вот достать тонкими кончиками. – Что на этот раз? – я демонстративно прошел мимо них, падая в кресло. Из–за многочисленности попадосов в квартире Сережи я чувствовал себя как дома. Его родители работали за границей, периодически высылая деньги на карточку и спрашивая об успехах. А бабушка жила слишком далеко, чтобы ездить к ней каждый день или встречать ее у себя. – Все как обычно, он снова меня разбудил. Ты мне не расскажешь, как он, мать его, попадает ко мне в квартиру? – Сережа бормотал это, не отрывая взгляд от кота. – Предлагаю проследить за ним еще раз, – продолжил он. На это я всего лишь хмыкнул и сонно зевнул. Когда мы во вторник пытались это сделать, то Марс долго сидел паинькой, а я не смыкал глаза до пяти часов утра, заперев этого негодяя у себя в комнате. А проснулся я оттого, что настойчиво звонил телефон и оттуда орал Сережа, которого Марс грызнул за нос. Этот уникум еще пару дней ходил с опухшим носом и материл меня на чем свет стоял. Ходил он в пределах своей квартиры, естественно. А я, как доблестный рыцарь и один из виновников, носил ему еду и терпел злое настроение моего вынужденного подопечного. Мы предположили, что кот выбрался из окна четвертого(!) этажа, каким-то образом перемахнул на обвивавший балкон виноград. Далее ему оставалось только пройтись по подоконнику и творить свои страшные кошачьи дела. Я снова зевнул и соловьиными глазами уставился на Сережу. Свет, ложась на его лицо бликами, создавал какой-то мистический силуэт. Его глаза сверкали в ночной темноте, а по волосам проходили волны, когда он недовольно убирал челку с глаз. Хотелось коснуться, убедиться, что это не сон. Однако я так удобно умастился в кресле, что вставать категорически не хотелось. В какой–то момент мои глаза закрылись – и сон навалился тяжелой тушей сверху. Проснулся я от трели телефона: да я его пристукну когда–нибудь. Сонным движением нащупал вибрировавшее устройство и, не глядя, тыкнул зеленную трубу. – Вань, а ты где? – обеспокоенный голос мамы. Я резко проснулся, осматривая комнату: обыкновенные обои с узором, дубовый стол, на котором красовался ноутбук, стул с мягкой спинкой. Возле стены стоял шкаф, одна дверца была чуть приоткрыта. Другую часть стены украшали постеры рок групп и непонятные мне схемы. – Хм... – что-то все никак не соображу ответ на обыкновенный вопрос. Внезапно дверь в комнату открылась – и зашел Сережа. На нем была обычная черная футболка и шорты, волосы были мокрыми, отчего на пол и одежду падали капли воды. Он улыбнулся и ничего не сказал, увидев телефон в моих руках. Дошел до шкафа, вытащил полотенце, начав вытирать голову. – Я у Сережи. Да, у того самого. Кот? Эээ... и кот с нами, мам. При упоминании кота, Сережа фыркнул и в упор посмотрел на меня. Жирдяище, похоже, опять что–то сотворило эдакое. А я в ответе, ну как обычно. На завтрак я не остался, все–таки маман что–то подозрительно названивала, а Сережа был какой–то сонный. Извинившись, я спустился к себе, прихватив жиробазину–кота. Животное странно притихло, будто что–то почуяв. А, войдя в квартиру, почуял и я: там с самого утра творилась какая–то суматоха. – Эм, мам? Что происходит? Объявили голодовку? К нам едет президент? Эм, у Марса день варенье? – я закидал родительницу вопросами. Не то чтобы мама не готовила или как-то еще. Но сейчас на нашей кухне были последствия кокаиновой войны: мука на столе, мука на столешнице, мука на матери, мать на муке. И все остальные продукты, входившие в состав пирога. Женщина повернулась и, озорно улыбнувшись, сказала: – Приезжает подруга со свой дочкой. Ох, мы так давно не виделись, да и тебе пора с Никой познакомиться. Она поступает на экономический, очень умная и хорошая девушка. Я демонстративно промолчал, опуская котище на пол. Знал я эту грымзу–подругу, приезжавшую к нам раз в пятилетку. И дочь у нее небось такая же. Да и смущение как–то проявилось. Только я хотел пройти в комнату, как мы встретились взглядами с котом. Мне кажется, или кот замыслил что–то нехорошее? Неужели мои лежанки продолжатся на другом теле? Но, смотря в сузившиеся глаза кота, мне показалось, что это был смертный приговор. Хм, пора купить пластыри и бинты. Гонка продолжалась.