Последнее Танго в моей комнате

По твоей загорелой руке я читаю молитву. Мы с тобой расстаёмся, мой друг, навсегда, навсегда. И дрожат мои губы. Я кривлю их в улыбке. Я готова. Диана Арбенина - Романс № 4. - И что случилось потом? - спрашивает меня Таня. Лайнер готовится к взлёту. Ещё немного и улочки Лондона, где октябрь швыряется последними золотистыми листьями и вырванными из песен Стинга нотами, останутся далеко внизу. ...Почему я так была уверена, что таким он был только со мной? Что только я его видела таким? Самонадеянно наверное... Но никто не убедит меня в обратном... Мой последний английский вечер выдался на удивление теплым и ясным. Кажется, это была среда. Ненавижу среды. Мы гуляли по какому - то парку, кормили голубей... а может это был сон? В голове всё сливалось и путалось, как вид с карусели. Говорили о какой - то ерунде. Ни слова о том, что будет после полуночи. Бал для Золушки закончен? А как же... В жизни все так не книжно. Ассоль наверняка не дождалась бы Грея и нашла себе какого - нибудь пьянчугу - матроса, королевич бы прекратил поиски Спящей красавицы, едва успев их начать, да и Дубровский не стал бы даже пытаться выкрасть Машу из - под венца. Так что бал, закончившийся прощальным танцем, станет лишь еще одним подтверждением тому. Темные очки надежно скрывают глаза моего принца, я не могу видеть их опасную глубину. И, может, к лучшему. Пора выныривать из этого омута. А солнце так и путается в его волосах, остается в мальчишеской улыбке, вызывая ассоциации с "Вином из одуванчиков". - Все было слишком быстро, правда, - горячий шепот над ухом, едва уловимо губами по шее. Агент - провокатор. А на нас уже пялятся со скамейки напротив. - Я боюсь, завтра у твоей помощницы будет гора работы. Весьма неосмотрительно. -Это ее работа, - спокойно пожимает Бенедикт плечами, - тебе не стоит переживать на этот счет. Впрочем, если хочешь, можем уйти. -Да. Хочу. На этот раз мы не берем такси - его авто припарковано неподалеку. Шикарный черный Ягуар. Под стать хозяину. Я чувствую себя смешной и неуместной. Тихо играет та самая песня, которая так понравилась мне в баре. - Я тоже буду носить тебя, как тату, - думаю я, глядя на его пальцы, небрежно лежащие на руле. Пастернак не зря про железо и сурьму писал. Зачем - то читаю ему это по - русски... "..как - будто бы железом, обмокнутым в сурьму, тебя вели нарезом по сердцу моему..." Бенедикт внимательно вслушивается в незнакомые слова, как - будто это что - то ужасно важное. А это всего - лишь то, что я не скажу ему. Сейчас - не смогу. А потом - не будет возможности и смысла. - Не обращай внимания, что - то накатило, - смеюсь я, когда он отвлекается на секунду и окидывает меня каким - то странным взглядом. Я никогда не умела читать по глазам. У нас есть еще несколько часов... Автомобиль тормозит у уже знакомого мне дома. - Самолет... скоро... я не... - Не так скоро, как кажется. Ступеньки вверх. Бесчисленное множество. Какого черта мы не вызвали лифт? Проходим явно пропущенную стадию торопливых поцелуев в прихожей... И нас не остановил бы даже внеплановый апокалипсис... Стрелки медленно, но верно доходят до без четверти девять. Бенедикт спит, сжимая мою ладонь. Неизбежность отъезда, казавшийся призрачным ещё сегодня утром, сейчас лежит огромной каменной глыбой. Улыбается во сне, чему - то. Я бы всё отдала, чтобы быть этим "чем - то". Смотрю, как завороженная, на красную линию на его губой и пытаюсь найти силы, чтобы встать и уйти. Аккуратно высвобождаю ладонь из - его ладони и лихорадочно пытаюсь собраться и боюсь, что его разбудит звонок Тани, которая должна была узнать, где мы встретимся. Вот и всё. Завязываю пояс плаща и тихо прикрываю за собой дверь. Щелкает замок, отрезая меня от самых счастливых суток в моей жизни. Ничто не вечно под луной. Когда я уходила, Бен продолжал ровно дышать в подушку. Тем лучше. Избавились от глупых разговоров и затянутых прощаний. Улыбаюсь про себя - надо же, первый раз назвала его Беном. Очередное такси. Лондонские фонари. Листья. Октябрь. Музыка, в которую я не вслушиваюсь поначалу, но потом узнаю знакомые до боли аккорды и чистый, немного странный голос Земфиры. "...Мы разбегаемся по делам.... Земля разбивается пополам.. Сотри меня, смотри в меня, останься... Прости меня за слабость и за то, что я Так странно и отчаянно люблю..." - Это русская певица. Земфира. Очень красивый голос. Очень грустная история, - в ответ на мой недоуменный взгляд, на языке родных осин, хоть и с сильным акцентом, говорит кэбмен, - вы русская, да? - Да. - Откуда вы? - спрашивает он меня, в его голосе скользит сильное волнение. Почему - то это меня очень трогает. - Екатеринбург. - А Санкт - Петербург..вы были там?? - Да, я там была, - я стараюсь отвечать односложно, но не выдерживаю и интересуюсь, - вам нравится этот город? - Я..пожалуй да.. - он задумывается на пару секунд и говорит, - моя Дженни жила в Санкт - Петербурге. Я пару лет назад назад приехал туда по работе на полгода. О, у меня была хорошая работа, - словно предупреждая моё удивление - зачем таксисту ездить по работе в другую страну, - это сейчас.. всё это, - он обводит рукой пространство вокруг и замолкает. Я тоже молчу и жду, пока он соберется с мыслями. Мимо пролетают улочки, площади и огни встречных машин. Земфира всё еще поет. "Звонки телефонные под луной... Границы условные - я с тобой!..." - Там я встретил её... знаете, есть такое место, название смешное... Купчино.. Она была такая необычная.. настоящая русская.. я влюбился в неё, в этот город. Со мной она улыбалась... - таксист рассказывает неуверенно, путаясь в словах, и от этого мне становится ещё грустнее - кажется эта история тоже закончилась несчастливо... - потом она приехала в Лондон, провела здесь месяц... Мы почти подъезжаем к гостинице и он ещё больше торопится и сбивается. - Ей показалось, что ей не будет места в моей жизни. И однажды пока я спал, она собрала вещи и улетела, оставив мне записку. - У неё был повод так думать? - выпалила я, и наткнувшись на нестерпимую горечь в глазах мужчины, тут же пожалела об этом, - простите. - Я не знаю, - честно признался он, - я думаю, что не сделал ничего такого, чтобы она могла подумать.... Таксист не договаривает фразу - мы подъехали к моей гостинице. - Подождите, - прошу я его, - почему вы мне это рассказали? Он вздыхает. - Я не хотел бы лезть вам в душу. - Да ладно уж, говорите... - Когда вы остановили меня, у вас был такой вид, будто вы сбегаете от того, от кого сбегать не хотите, - едва я открываю рот, чтобы возразить, - он жестом останавливает меня, - не надо, это не мое дело. И ваш голос напомнил мне..напомнил её. Я улыбаюсь, хотя мир внутри меня выворачивается наизнанку. Таксисты и правда - лучшие психологи. - Вот вам мой номер, - он протягивает мне визитку, - звоните. Отвезу в любую точку Лондона. - Спасибо, но у меня через два часа самолёт. возвращаюсь домой. - Ну может, в следующий раз, - улыбается он. - Конечно, - киваю я, зная, что приехать сюда в третий раз ни за что не решусь - слишком больными оказались первые два. - Дэвид, - представляется таксист. - Женя, - мне не очень - то хочется ещё сильнее травить ему душу именем, созвучным с его несложившейся любовью, но на ум ничего не приходит... - Почему ты молчишь? - спрашиваю я Таню. Ожидала от неё всего, что угодно - но подруга лишь отвела глаза и пристально смотрит за исчезающими английскими облаками. - А что я должна тебе сказать? - отвечает она вопросом на вопрос. И в этом она божественно права. Что тут говорить? Все уже сделано. А я до последнего малодушно ждала: что - нибудь случится. - А ты думала - он выбежит на взлетку и остановит самолет? - фыркает Таня, - нет уж, дорогая. Тут ты сама накосячила. Я смотрю на нее, пораженная хлестким тоном, которого ни разу от нее не слышала. - Не обижайся, - уже спокойнее говорит подруга, - у меня свои причины реагировать так. Не только у тебя в прошлом были веселые истории. Только собираюсь спросить о чем она, как Таня отрицательно качает головой. - Думаю, с тебя на сегодня хватит и грустных английских таксистов. В другой раз. Но кое - что я тебе скажу... В ее зеленых глазах сверкнуло что - то непонятное... как - будто бессилие и грусть.... - Знаешь, самое мерзкое и отвратительное предательство - это не попытаться сделать счастливым любимого человека. Слова повисли в воздухе. Как будто удар кнута. - Ты сейчас не говори ничего, просто подумай. И никогда не оправдывай сама себя. Я старательно собираю в кучу растрепанные мысли. чтобы ответить подруге, но когда отваживаюсь что - то сказать, вижу, что зря старалась. Таня откинулась на спинку кресла, закрыла глаза. Из её плеера слышен голос Арбениной. "След поцелуя чуть ниже сердца. Пуля укрыта надёжно и ладно. Сталью по венам – весёлое средство Быть невесёлой и громко смеяться мне." Бывает же такое состояние - кажется все грустные песни про тебя... Самолёт несет меня обратно к жизни. Мой рай останется в этом осеннем городе.