Неужели ты не слышишь? Я, умоляя, зову тебя! Я горю, чтобы удержать, Я живу, чтобы любить. Только для тебя! Неужели ты не видишь? Мое сердце ждет тебя. Оно здесь, чтобы любить тебя! Но сейчас я сгораю! Разве ты не видишь? ©. Lacrimosa. Malina.
POV Тило
- Что ты здесь делаешь? - окликнул меня знакомый голос, отвлекая от чтения очередного письма. Я оторвал взгляд от листа бумаги и перевел его на Милле, который стоял в дверном проеме и нервно постукивал пальцами о косяк. Глядя на металлиста, я понял, что мне совершенно нечего ему ответить. - Я не люблю, когда кто-то заходит сюда, - снова подал голос мужчина. - Ты не предупреждал меня об этом, - пытаясь не волноваться, ответил я. Милле подошел ко мне поближе, взял из моих рук письмо и пробежался по нему глазами. - Ты не должен был этого читать. Это личное, Тило. - Прости, - только и смог ответить я. Милле прав, нельзя вторгаться в частную жизнь других людей, даже если тебе кажется, что у тебя есть на это право. Повисла тишина. Эту тишину нарушал лишь шорох, возникший оттого, что Милле зачем-то начал менять предметы на столе местами, опустив голову. - Милле, - тихо позвал я. - Что? - он даже не посмотрел на меня, продолжая заниматься своими делами. - Эти письма были написаны для меня? - Да, но это неважно, потому что наши отношения от этого не изменятся. - Изменятся, - я подошел к Милле поближе. - Теперь я точно уверен, что ты был со мной откровенным, а я это очень ценю. - Все равно ты не чувствуешь того, что чувствую я. Хоть миллион таких писем прочти - ты не полюбишь меня от этого. - Теперь, когда знаю, о чем ты думал все это время, я просто не имею права остаться равнодушным. Я очень хочу любить тебя, поверь мне. - Это все не по-настоящему. Мне не нужна любовь из-за чувства вины, или чего-то в этом роде. - Ты ошибаешься. Я ничего такого не ощущаю. Тем более, я прекрасно понимаю, что не виноват в том, что ты влюбился именно в меня. Просто там написано столько прекрасных слов обо мне, я столько за всю свою жизнь не слышал. Так уж повелось, что все только осуждают меня за то, кто я есть, а все, что я делаю, подвергается жестокой и порой несправедливой критике. А ты другой. Ты, даже не зная меня, увидел во мне что-то хорошее. Ты полюбил меня за то, что я просто существую, и это лучшее, что случалось со мной за последние пятнадцать лет. Спасибо тебе. - Ты серьезно? - Милле поднял взгляд на меня. - Вполне. Невозможно оставаться равнодушным к человеку, который сделал тебя немного счастливее. Тем более, после такой ужасной жизни, как моя. - Тило, ты не понимаешь меня. Как бы ты не пытался все сформулировать, ты все равно чувствуешь себя виноватым передо мной, я это знаю. То, что ты ощущаешь - это чувство долга. Это не любовь. - Милле резко замолчал, мне тоже нечего было сказать. Повисла тишина, а из моей головы не уходила всего одна мысль: как же раньше я мог быть таким слепым? Сейчас я уверен, что никто на свете не любит меня так сильно, как Милле, а взамен ему от меня ничего не нужно. Его чувства искренние и настоящие. И почему же тогда я постоянно отвергаю его? Может, он и есть тот самый человек, с которым мне суждено провести остаток своей жизни? Может, он этого достоин, а я своим поведением причиняю ему все больше и больше боли. Я чувствую, что должен полностью довериться ему, всем сердцем и душой, потому что только так я смогу заглушить всю тут боль, которую неосознанно причинил ему, и сейчас я уверен в своем решении как никогда. Только так я смогу стать счастливым и подарить счастье тому человеку, который этого заслуживает. Плевать, что это неправильно - мне хорошо с ним, и ему, я надеюсь, со мной не хуже. Что еще нужно? - Ну, что, пойдем ужинать? - предложил Милле, обрывая тишину. От его голоса даже немного ноги подкосили. Такой холодный и чужой. Кажется, его действительно задело то, что я прочел его письма. Даже мои слова не растрогали его. Видимо, мне придется приложить немало усилий, чтобы вернуть все на свои места. - Идем, - с сожалением выдохнул я и направился к выходу. За чтением писем я совсем не заметил, как пролетел целый день. Утро следующего дня Я чувствовал вину, а вариантов её загладить было мало. Точнее сказать, он был один – переспать с Милле. Больше ничего придумать не получалось, а любые попытки разговорить Милле были напрасны. Он говорил со мной, но очень короткими фразами, без особого энтузиазма. Благо, до грубости не доходило. Было видно, что у него напрочь отпало желание меня слушать, хотя раньше он сам пытался наладить со мной контакт. Утро этого дня было загадочным. Не потому что за окном летали единороги, а потому что на душе у меня творилось нечто странное. Я словно понимал, что должен стать инициатором сексуального контакта с Милле и… мне это нравилось? Не могу сказать точно. Так, или иначе, он не сможет устоять. Это же физиология. Я столько времени морочил ему голову, что теперь оргазм у него может вызвать просто мысль о близости. Если он, конечно, не удовлетворил свои физические потребности с кем-то другим. И почему, собственно, меня это интересует? Неужели я и правда к нему что-то чувствую? Раньше я был бы только рад, если бы он молчал и не доставал меня пустыми разговорами, а сейчас я всеми силами пытаюсь вытащить из него хоть одно слово. Я понимал, что поступил плохо. Не стоило без разрешения входить в кабинет Милле и уж тем более читать его личные записи. Тем не менее, его вина в этом тоже есть. Он не предупреждал меня о том, что это так важно для него. Это странно. Сколько глупостей по отношению к нему я совершал, а его задела самая незначительная мелочь. Но возможно, это лишь мне кажется незначительным. В любом случае, терять Милле мне совершенно не хочется. Он очень важен для меня. Он всегда меня поддерживал, успокаивал и помогал мне во всем. Когда я проснулся, Милле рядом уже не было. Более того, дома его тоже не было. Либо у него снова появились неотложные дела, либо он сбежал, чтобы не общаться со мной. А я с момента пробуждения жду, когда же он вернется и даже не знаю, чем себя занять. Уже второй час я брожу по комнате, постоянно заглядывая в окно, снова и снова набирая номер Миланда. Однако я не услышал ничего, кроме длинных гудков. Весь мой день прошел в ожиданиях. Минуты казались часами, а часы - бесконечностью. Я как-то странно себя чувствовал. Было грустно и даже немного обидно. Неужели он сбежал от меня? И вот, когда часы показывали 21:36, я услышал, как открывается входная дверь. Это, как и полагалось, был Миланд. Вид у него был просто каменный. Бросив на меня короткий взгляд, он направился на второй этаж. Видимо, в душ. Судя по всему, он все еще был обижен на меня. Более того, он казался еще раздражительней, чем вчера.***
Когда Милле все-таки вышел, ситуация особо не изменилась. Он молча ходил по дому и не говорил мне ни слова, он был обижен на меня, но был готов простить, об этом говорил его вид. Ему надоело молчать, а эта обстановка была жутко неуютной. Я, не задумываясь о последствиях, решил «просить прощения» именно сейчас. - Милле, - окликнул я мужчину, пока тот направлялся на кухню, - постой. - Тило, оставь меня, – ожидаемый ответ, не так ли? - Я хочу попросить у тебя прощения, - медленно подхожу к нему, поедая взглядом его плоть. – Мне правда очень жаль, - я уже достаточно близко. Милле в шоке. - Что… что ты делаешь? - с запинками произнес он, но не сопротивлялся. – Тило? Я промолчал и просто подошёл к нему вплотную. Мы оказались посреди комнаты, но мне казалось, что под нами нет земли. Ноги стали ватными, а биение сердца участилось, словно я выкурил сигарету одним вдохом. Мы бездействовали, но было ощущение, что наши души сплетаются воедино. - Милле, - выдохнул ему на ухо я. Без лишних слов и действий, я просто накрыл его губы своими, пропуская сквозь этот поцелуй все эмоции и чувства. Руки Милле обвили мою шею, притягивая меня ближе, а я трепетно обнял его за спину. Мы целовались и ласкали друг друга, позволяя разрядить обстановку между нами. И правда становилось легче. - Тило, спальня, - словно собаке приказал Милле, но я не обратил внимания, ведь желание возрастало не только у него. Мой член в штанах твердел, гормоны били через край, а разум был отуманен. Мы медленно сменили дислокацию к спальне, теперь-то мы «простим» друг друга по полной. Никто не стал ждать особенного момента, мы оба этого хотели. По неизвестным причинам каждый. Милле стянул с меня верхнюю одежду, освобождая торс. Я, в свою очередь, повторил его действия с ним. Теперь наши тела тёрлись друг о друга, когда мы сливались в очередном поцелуе. Становилось жарковато, но это тепло радовало нас. Я покусывал нижнюю губу Милле, а он постанывал в ответ, что невольно возбуждало меня ещё сильнее. Я опустил руки к его ремню и вмиг справился с пряжкой, освободив его бёдра от ненужной ткани. Вскоре, одним взмахом руки, я обнажил его ноги. Я чувствовал, как мурашки провели парад по его телу. Мне нравилось. Приятно дарить свое тепло и ласку человеку, который действительно это ценит. - Ну же, Милле, - намекнул ему я, чтобы он позволил и моим ногам «видеть мир». Мужчина незамедлительно снял с меня штаны, и мы оба потерлись друг о друга своими уже изрядно отвердевшими членами, что вызвало у меня некое смущение, и я растерялся. Но Милле быстро подхватил момент и поцеловал меня, углубляясь с каждой секундой. Наши языки сплетались в единый узелок, а моя неуверенность улетала в неизвестном направлении. Я был расслаблен, но всё-таки мой орган жаждал «выпустить пар». Милле повалил меня на кровать, но при этом я оказался сверху, что меня несказанно радовало. Я живо стянул с себя боксеры, обнажая своё хозяйство. Стояк был настолько твёрд, что я был готов кончить от одного только стона Милле. Кстати, о Милле, он так сексуально лежал на кровати, тяжело дышал и страстно смотрел на меня. Это вызывало уйму эмоций и тянуло возбуждение всё сильнее к его пику.POV Милле
Тило был уже без боксеров, и мне дико хотелось сделать ему глубокий минет, но вместо этого я просто обнажил полностью и себя. Наши взгляды встретились, и мы поняли друг друга без слов. Нас захлестнула волна страсти, и Тило набросился на меня со страстным поцелуем. Кажется, я ему всё простил. Отдавшись полностью ласкам, я вспомнил, что мой член может взорваться от напряжения. Я раздвинул свои ноги, схватил своего мужчину за ягодицы и придвинул его к себе. Он всё понял и только лишь ехидно улыбнулся. Дальше всё как в тумане. Стоны. Похоть. Толчки. Стоны. Ругательства. Учащённые толчки. Боль. Эйфория. Тела слились воедино. Стоны. Громкое дыхание. Пот, стекавший по двум разгорячённым телам. Тило вбивался в меня всё быстрее, одновременно надрачивая мне в такт своим движениям. Это сводило меня с ума вдвойне. Рай – вот то место, где сейчас была моя душа. И вот подошёл момент разрядки. Тило ускорился, а я забыл, как дышать. Мы кончили одновременно, изливаясь друг в друга. Только я кончил в руку Тило, а он в меня. Обессиленный, Тило рухнул на меня, глубоко дыша и возвращаясь в жизнь. Никогда бы не подумал, что он может быть таким... другим. Что ж, время сна. Мы, кажется, всё выяснили. Всегда бы так мирился с ним.