Дорогие читатели, после довольно длительного перерыва я хотела бы, чтобы эта новая глава всё же увидела свет. Я надеюсь она вас не разочарует. Я люблю эту работу и я обязательно доведу её до конца! Совет для читателя: освежить в памяти главы 4ю и 5ю, так как все происходящие события связаны с прошлым и происходят за пару лет до основного действия. Вы же хотите знать историю Курта и Себастьяна? Приятного прочтения)
The biggest flashback POV Sebastian С того идиотского коллоквиума прошло уже несколько лет, я наконец занялся собственными делами и теперь уже не завишу от отца так, как прежде. Это важнейшие годы моей жизни, я, наконец, выстраиваю собственную жизнь, дела идут хорошо. Проект «Уорблерс» идёт в гору, всё складывается как нельзя лучше… Вот только меня это не радует, меня ничто не радует, ничто не волнует. Мне всё время недостаточно. Мне недостаёт одного крохотного фрагмента, кусочка пазла, без которого картинка не складывается. И этим фрагментом по какой-то нелепой необъяснимой причине является голубоглазый женоподобный мальчишка! Сама только мысль об этом меня раздражает. Почему даже спустя столько времени я не могу выкинуть этого крысёныша из головы? Это что какая-то форма шизофрении? Наваждение? Приворот? Бред! Подумаешь мальчишка с голубыми глазами и белоснежной кожей. Да таких сотни, если не тысячи! Да я могу «таких» цеплять хоть каждый вечер! Только вот удовлетворения это мне не приносит. Все они фальшивки, цвет глаз не того оттенка и кожа совсем другая, всё не то, после них остаётся лишь пустота с лёгким ощущением тошноты и разочарования! Мне больше не нужны подделки, я хочу оригинал, мне нужен мой бриллиант, а не жалкие стекляшки. Однажды ночью, как обычно раздираемый изнутри всеобъемлющей пустотой, я решил для себя, что найду его, во что бы то ни стало, и заполучу свой давно заслуженный трофей. Я, наконец, покончу с этим безумием, я трахну его и всё снова встанет на свои места! Всё вокруг заново обретёт краски, и я буду освобождён от этого наваждения, иллюзии, миража или что это ещё такое… Найти его оказалось не так уж сложно, ведь я знал, в каком городе он живёт, а сколько Куртов Хаммелов в Огайо не трудно догадаться… Но прежде чем наведаться к Хаммелу с визитом я заглянул выпить кофе в более или менее пристойную кофейню, на первый взгляд. И какого же было моё удивление, когда я увидел его в этой самой кофейне. Как и в первый раз, он ярким пятном выделялся на фоне окружавшей его серой массы. Он заметно подрос, чуть округлые щёчки сменили изящные скулы, аквамариновые глаза, казалось, стали ещё больше и выразительнее на бледном лице. Волосы теперь были зачёсаны назад, но без использования геля, к слову, таким он нравится мне гораздо больше. Он сидел не один, с ним была какая-то девчонка с огромным носом и ужасным вкусом в одежде, но, несмотря на это, он улыбался ей и слушал то, что она говорила. При девчонке я подходить не стал, та меня совершенно не интересовала, даже наоборот она начала выводить меня из себя практически с первой минуты. Я решил выждать подходящего момента, потому продолжил приходить в эту кофейню снова и снова пока однажды я всё-таки не подошёл к нему. Но как только я сел за его столик я неожиданно растерял всё своё обаяние. А что я, собственно, хотел ему сказать? «Привет, я тот парень, что как-то упал на тебя, потом поцеловал и едва не придушил, пока ты был в отключке. Не хочешь перепихнуться?» Идеально, Смайт. Ты всё продумал… Повисло молчание. Я поспешно начал искать подходящие слова в глазах Курта, но когда я заглянул в его глаза, там не было ничего. Вернее там было даже слишком много, но всё это было от меня сокрыто. Его когда-то открытые голубые глаза теперь окутывала непроницаемая тёмно-зелёная дымка безразличия. Он не вспомнил меня. Совсем. Я, чёрт его дери, несколько лет не мог забыть эту смазливую мордашку, а он даже не помнил меня. Эта мысль настолько меня взбесила, что я непроизвольно начал язвить, тот также не желал оставаться у меня в долгу, щедро одаривая меня сарказмом и издёвками, сохраняя при этом ледяное спокойствие. И тогда я понял, что на самом деле меня раздражало, он сильно изменился. Жизнь оставляет свои уродливые следы даже на прекраснейших из нас. Он больше не был невинным, напуганным мальчишкой из ящика с потерянными вещами, передо мной был совсем другой человек. Как же я сразу не заметил?! Парня окружала непробиваемая стена достоинства и гордости, барьер, который он выстраивал вокруг себя долгие годы, защищая себя от насмешек и издевательств. Он стал сильнее, прочнее и превосходно научился контролировать эмоции. Но последней каплей стало высокомерие в его глазах, ровно такое же, какое читалось в моих, он смотрел на меня как на равного. Этого мое самолюбие стерпеть не могло. Дело принимало скверный оборот, но остановиться я уже не мог, и только когда дошло до его матери (хотя я вовсе не собирался затрагивать эту тему, поскольку был прекрасно осведомлён об её смерти) я смог достучаться до него, наконец, на его лице промелькнули хоть какие-то настоящие эмоции. Я так увлёкся словесной перепалкой, что почти забыл о своих изначальных намерениях. И тут мне в голову пришла чудесная мысль, о том, как теперь стоит себя вести с «новым» Хаммелом. Я почувствовал практически смертельную потребность унизить его, щёлкнуть по носу наглого засранца. Я мог бы притвориться, что мне не наплевать на его чувства, что я влюблен, развести романтику и прочую демагогию, устроить романтический ужин свечи, лепестки роз и шёлковые простыни... Но всё это было бы сплошной ложью. Курт достоин большего, я хотел, чтобы он знал правду, знал, чего я от него хочу с самого начала. Я не собирался нежничать с ним, я хотел взять Курта грубо, спустить с небес на землю, опорочить, смешать с грязью, разрушить до основания стены фальши, которые он успел воздвигнуть вокруг себя за эти годы и снова увидеть того робкого, искреннего и беззащитного голубоглазого мальчика… Однако того, что он подрос и превратился в прекрасного лебедя, я отрицать не мог, достаточно высокий рост, хрупкое телосложение, стальная осанка выдавала несгибаемый внутренний стержень. Но чем выносливее был Курт, тем больше мне хотелось сломать его... Я выслушал его благородный трёп об отце, такой ответственный папенькин сынок... И тут он всё-таки задал нужный мне вопрос, я ответил честно и без стеснения, совершенно не скрывая своих "низких" намерений. О боже! Это лицо, это именно та реакция, на которую я рассчитывал! Его и без того большие глаза расширились ещё больше и теперь занимали добрую половину его бледного лица. Губы чуть приоткрыты, в выражении полнейшего шока. Произведенный эффект даже превзошел мои ожидания. Он не сразу нашелся, что сказать. Курт понадеялся, что ослышался, но я повторил что, хочу его снова громко и чётко. После этого он взял ещё одну паузу, я практически слышал скрип, с которым вращались шестерёнки в его голове, за это время он успел сменить ни один десяток эмоций, краснея всё больше с каждой секундой. Какое удовольствие мне доставляло его состояние, внутри я просто ликовал. Когда он всё осознал, на его лице отразилась эмоция, состоящая из смеси гнева и отвращения, моё отношение к ней, также как и она сама, оказалось двусмысленным. С одной стороны это выглядело безумно смешно, но с другой я был недоволен такой реакцией, Курт снова стал походить на статую, от него веяло таким пронзительным холодом, что даже мне стало не по себе. Вдруг он резко встал, и произошло то, чего я никак не мог ожидать. Он выплеснул мне в лицо свой кофе! Под рукой удачно не оказалось ничего, что помогло бы мне достойно выйти из этой ситуации. Мне довольно долго не удавалось разлепить глаза, ведь кофе попал и туда. А когда всё же удалось, Хаммела в кофейне уже не было, но если бы он здесь был, я бы завалил и оттрахал его прямо на этом столе, потому что все взгляды давно сидящих и только что зашедших посетителей Лайма Бин были устремлены исключительно на меня, кое-где слышались смешки. Через несколько минут затишья, кофейня вернулась к привычному ритму жизни, но эти несколько минут показались мне непростительно долгими. Во мне кипела ярость. Сучка! Слишком гордая сучка. Мне ещё никогда не отказывали, особенно так! Ты сам напросился, Хаммел. Ты понятия не имеешь, с кем связался... Я сделаю, так чтобы он сам забыл о существовании такого понятия, как гордость. Что ломает людей лучше, чем правоохранительные органы? Ничто. Осталось только засадить Хаммела за решетку, а справедливая рука закона сама сделает всю грязную работу. Он сам ко мне приползёт и предложит себя, лишь бы выбраться. Я всегда получаю то, что хочу, и какой-то чересчур гордый фарфоровый эльф этого не изменит. Я оставил сто долларов на чай официанту за то, что тот принёс мне полотенце и направился к выходу, уже набирая номер своего лучшего помощника. - Джефф, есть дело. - Слушаю... - Сможешь достать наркоты? - Сколько? - после этого вопроса, я задумался. - Килограммов… пять. - Так много?! Ты спятил? Зачем тебе столько? Крупная сделка намечается? - Нет, это личное. Надо наказать одного наглого щенка. И ты мне в этом поможешь... - Что за щенок? - Курт Хаммел. - Так это всё-таки реальный человек?! Это его имя ты выкрикиваешь, когда кончаешь? - Замолкни. Так ты сможешь достать? - Пять килограммов кокоса? Нужны деньги. Много денег. - Не проблема. Так ты достанешь? - Думаю, да... Правда, понадобится некоторое время... - Не страшно. Я пока подготовлю благотворную почву, чтобы непреступная "роза" расслабилась и притупила шипы, чтобы в самый неожиданный момент сорвать её. - Я вообще не понял, что ты сейчас сказал. Ты трахнуть его собрался что ли? В некрофилы записался? Он же сдохнет от такого количества сразу... или это надолго? - Порошок нужен не для него, а для копов. - Вот теперь я точно ничего не понял... - Тебе и не нужно, главное достань, то о чём я попросил. Кладу трубку, оставляя своего собеседника в недоумении, не сомневаясь, что он выполнит мою просьбу. Джефф всегда беспрекословно выполняет мои просьбы, любого характера. После того как я упросил своего отца взять на работу разорившегося отца Джеффа, его благодарный сынок ходит за мной словно верный пёс. И конечно же, с ним я тоже спал, просто секс без причин и обязательств, так сказать «первым под руку попался». Из-за бледного ублюдка Хаммела секс стал чем-то вроде физиологической потребности. Внутри меня неведомо откуда появилась ЖАЖДА, она с каждым днём разрастается, она будто сжигает меня изнутри, мучает и ничто не может её утолить. Всё не то! Все парни, с которыми я когда-либо спал, слились в один безликий собирательный образ человеческой субстанции. А моё подсознание с некоторых пор, без моего ведома, заменяет каждого нового или возможно старого парня на единственный живой образ в моей голове, имя которого словно выжжено на обратной стороне моей черепной коробки. И это имя - Курт Хаммел. Жажда хочет только его, только он сможет её утолить. Я жажду Курта, я его вожделею и самое страшное, что я не могу от этого избавиться, я нуждаюсь в нём, как в глотке воды посреди пустыни. С этой тягой, с этим невыносимым желанием невозможно бороться. Кажется, я схожу с ума…***
Flashback continues POV Kurt У отца снова был приступ, его еле откачали. Сейчас он в коме, а я никак не могу осознать, что это происходит снова… Хорошо хоть в этот раз обошлось без идиотских религиозных песен в хоре, хотя последние пару дней я вообще не хожу в колледж. Не могу там находиться, все эти сочувственные взгляды только раздражают, вызывая желание плюнуть в эти сострадающие лица. Да и какой в этом толк? Если я всё равно не вижу и не слышу ничего из того, что происходит вокруг меня. Там я чувствую себя лишним, я как белое пятно на плёнке жизни. Люди и вещи, бесконечная мишура событий, связывающая их, это бессмысленный водоворот кружащийся вокруг меня. Я в его центре, но он не засасывает меня, а огибает вокруг, не касаясь, не поглощая меня. Я не принадлежу ему. Странно, что эти мысли посещают меня именно сейчас. Когда мне, казалось бы, больше всего нужна чья-то поддержка, я не хочу никого видеть. Единственный, в ком я сейчас нуждаюсь, это мой отец. Я просиживаю сутками в больнице, я не хочу оставлять его одного, я уже очень давно не ел и не спал. Еду домой, чтобы принять душ, переодеться и ехать обратно. Перевожу взгляд на зеркало заднего вида, под глазами у меня пролегли серые синяки, кожа больше похожа на затёртый лист бумаги, на смену обычно молочному оттенку, пришла блёклая серость и безжизненность. Я не могу спать, не спал около недели. Всё потому что мне страшно, я боюсь потерять самого дорого мне человека. Но что я могу? Только держать его за руку и верить, что ему хватит сил бороться. Ход мыслей резко прерывается. Перед моим домом несколько полицейских машин, одна из которых стоит прямо на лужайке. Этого ещё не хватало! Что произошло?! Останавливаюсь перед домом, но не успеваю я выйти из машины, как оказываюсь прижат лицом к собственному капоту. - Что вы делаете? Что произошло? – сбито лопотал я. Я засыпал их вопросами, пытался вырваться и мои действия, разумеется, произвели ожидаемый эффект. Меня душевно приложили носом об капот, в глазах потемнело на секунду. Боль позволила сделать передышку в моей усиленной умственной работе, но вместе с тем дала людям в форме возможность нацепить на меня наручники. Меня дернули за волосы, вынуждая подняться с машины, и поволокли к выбитой входной двери. Голова шла кругом, ноги заплетались, а всё вокруг было похоже на дурной сон. По дому сновали полицейские с собаками и без, они носились с какими-то белыми мешочками. Что это за хрень? Это что сахар? Зачем они притащили его в мой дом? Я пытаюсь отгородить отца от сахара и подсадить на здоровую пищу уже два года, а они таскают сюда сахар. Что здесь происходит? Я ничего не понимал. Одно, я знал точно, я хотел чтобы все эти люди убрались из моего дома, я бы сделал влажную уборку, принял душ и поехал обратно к отцу. Но, по всей видимости, никого здесь не волновали мои планы. Наконец один из полицейских удостоил меня своим вниманием, я так понял, он руководил этой непонятной операцией. - Да это же ребёнок! Такой щенок, а уже торгует наркотиками...- сказал он, искоса глянув на меня, но разговаривая отнюдь не со мной, а с человеком, держащим меня под конвоем. - Что? Какими ещё наркотиками?!! - округлив глаза только и смог выговорить я. Тогда главный полицейский обратился уже ко мне. - Да вот этими, - сказал он, тыча мне в лицо одним из этих белоснежных пакетиков, - пять килограммов чистейшего кокаина. В этот момент я, кажется, начал понимать, что здесь происходит. Это облава. А мой дом - это наркопритон. И всё это какой-то глупый сон. Остался только один вопрос - в какой момент я уснул? Может я заснул за рулём? Может я умру с минуты на минуту, врезавшись в другую машину или дерево? …но время шло и ничего не происходило. - Ладно парни, грузите его в машину и это тоже, - кидая один из пакетов своему подчинённому приказал капитан. И тут я очнулся. - Нет! Подождите, не нужно! Это какая-то ошибка! Это не моё! Я понятия не имею, как это оказалось в моём доме. - Малыш, в твоём доме нашли пять килограммов кокаина, пять! Ты не отделаешься просто фразой "это не моё". Хаммел, да? Как твоё имя. - Курт. И я никогда не нюхал кокаин и тем более не продавал его. Разве не очевидно, что меня подставили? У вас нет оснований для ареста! - Знаешь, количество наркотических веществ в твоём доме вполне сойдёт в качестве основания для ареста. Ведите его в машину. - Пожалуйста, офицер. Вы должны мне поверить! Мой отец в больнице, вы не можете арестовать меня сейчас. Какой-то парень принёс мои документы. Я знал, что они были в машине, в бардачке, это означало, что мою машину уже обыскали. Офицер пролистал мой паспорт и снова поднял преспокойный взгляд на меня. - Ты совершеннолетний, а значит Курт Элизабет Хаммел, вы арестованы за хранение и возможно продажу наркотиков. Вы имеете право хранить молчание, всё, что вы скажите, может быть использовано против вас в суде. А теперь, ребята, сворачиваемся! Ведите щенка в машину. Я не успел больше ничего возразить, меня выволокли точно так же, как и затащили. Дальше меня запихали в полицейскую машину. Всё это безумно походило на самый неудачный розыгрыш в моей жизни. Я не знал, что мне делать и как себя вести. Этот странный сон слишком затянулся... Внутри меня начал шевелится страх, словно загнанный змей он скручивался и, родившись где-то во внутренностях живота, быстро распространялся повсюду. Голова отказывалась работать и тем более осознавать происходящее. Мне зачитали мои права, меня везут в полицейский участок и это с каждой секундой всё меньше похоже на шутку. Меня начало трясти, мне стало настолько жутко, что я подумывал выпрыгнуть из машины прежде, чем меня довезут до места заключения. Только сейчас я понял, что моя ситуация хуже некуда. В моём доме неизвестно откуда появились наркотики, и этого вполне достаточно для ареста, а значит, будет вполне достаточно для того, чтобы посадить меня в реальную тюрьму. А я прекрасно осознаю, что если все слухи о тюрьмах правда, мне нельзя в тюрьму ни при каких обстоятельствах. Но помочь мне некому, ведь отец в больнице. О нет! Отец. А ему кто поможет? Если я буду в тюрьме, никто не спасёт моего отца! Мне нужно выбраться как можно скорее... - Эй парень, вылезай!- крикнул мне один из полицейских. И только после этого я заметил, что машина остановилась. Слишком поздно. Что-то подсказывало мне, что назад дороги уже не будет. Дороги назад вообще нет. Мне открыли дверцу машины, и солнце тут же залило мне глаза. Жмурясь от яркого солнца, я выбрался наружу, руки всё ещё были сцеплены за спиной наручниками, что несколько затрудняло мои передвижения. Меня привели в участок, там было человек пять полицейских и один такой же, как я, в смысле парень в наручниках. Он что-то задиктовывал одному из полицейских, тот старательно писал всё, что ему говорили, не поднимая головы от листка. И вообще все люди в этом зале были заняты какой-то бумажной волокитой. Меня вели двое полицейских, все остальные не обращали на меня никакого внимания. Меня повели дальше мимо решёток, это были камеры для задержанных на короткий срок. Там было много разных людей от немного потрёпанных размалёванных девушек до нелегальных иммигрантов. Меня опять повели дальше, внутренне я вздохнул с облегчением, что мне не придётся оставаться с этим сбродом. Однако радоваться я не спешил, что было очень кстати. Потому, что в конце концов меня привели в комнату с большим зеркалом, столом, двумя стульями по обе стороны от него, один из которых очевидно предназначался мне, и чересчур ярким светом. Меня усадили на стул и оставили в комнате в одиночестве. Я не так много знаю о процессе ведения следствия и судебных разбирательств, я никогда не был большим фанатом боевиков или детективов, но не трудно догадаться, что меня привели на допрос. Я замер в ожидании, рукам не удобно, наручники впились в кожу. Я попытался продумать свои следующие шаги, но мои мысли по этому поводу прервали на середине. В комнату вошёл несколько поседевший мужчина с усами в сером костюме, ему вероятно больше пошёл бы чёрный костюм, но это лишь мои домыслы, совершенно неуместные в данной ситуации. Взглянув на меня, на его лице отразилось лёгкое удивление, но оно быстро сменилось усталостью и безразличием. Мужчина открыл какую-то папку и заговорил немного сипловатым голосом: - Ты Курт Хаммел, верно? - Похоже на то, - равнодушно отозвался я. - Ответишь на пару несложных вопросов? Хоть я смотрел не так много фильмов об арестах, кое-какую информацию я оттуда выудил. - Я буду говорить только в присутствии своего адвоката. Мужчина хрипло засмеялся, хотя я очень старался придать голосу всю серьёзность, что у меня была. - Так и думал, что внешность обманчива. Ты почти провел меня, но глаза, твои глаза тебя выдают. Твои глаза гораздо взрослее, чем ты сам. Итак у тебя есть адвокат? - Нет. - В таком случае мы будем вынуждены предоставить тебе адвоката. Посиди здесь немного. После этого седоволосый мужчина вышел из комнаты. - Да, конечно, без проблем... - пробормотал я скорее себе, чем кому-то ещё. Что? Глаза? Может меня отпустят из-за красивых глаз... Нет, это какой-то бред. Всё это полный бред. Ведь такого не могло случиться на самом деле, такое бывает только в кино или в жизнях посторонних людей, но не со мной. Меня подставили... Но кто и зачем? И самый главный вопрос: как доказать то, что всё не то чем кажется? Мне нужен действительно хороший адвокат... Сразу после того как я об этом подумал, дверь приоткрылась, и кто-то вошёл. Я поднял глаза на вошедшего. Коим оказался мужчина средних лет с синяками под глазами, взъерошенными тёмными волосами, в неряшливо завязанном галстуке. Я узнал его, это был отец Карофски. Что он здесь забыл? - Здравствуй, я Джон Карофски. Я буду твоим адвокатом. О нет... Вот теперь я точно в дерьме. Хотя может всё же пронесет? Может он не знает обо мне? Дейв ведь вряд ли говорил отцу о том, что влюблён в меня. Так что Джон скорее всего не знает, что Дейва побили из-за меня… Придурок Себастьян. Последняя его выходка была настолько безрассудной, что я до сих пор не знаю, как должен был реагировать. Каким-то невообразимым образом Себастьян узнал о том злосчастном поцелуе… Моём первом поцелуе. Украденном поцелуе. В тот момент я был шокирован, мне не было противно или что-то вроде того, мне было обидно, жутко обидно. Обидно, что самое светлое воспоминание о первом поцелуе будет не с тем человеком и не в том месте, и оно украдено у меня навсегда. Дэйв поцеловал меня от ненависти, но не ко мне, а к самому себе. Я думал, он не принимал меня, потому что я гей, но он сам себя не принимал. В конце концов мне даже стало жаль его. Однако вскоре после "инцидента" Карофски оказался в больнице с множественными переломами и ушибами. Когда я пришёл проведать его, оказалось, что это произошло именно из-за этого чёртового поцелуя. Смайт послал тех ребят, чтобы они «намекнули» не приближаться ко мне. Глядя на избитого Дейва, я не испытывал ничего кроме вины, я никогда не хотел, чтобы кто-то пострадал из-за меня. Я больше не злился на него, но я был зол на Себастьяна. Тот, как и предполагалось, поджидал меня на входе в больницу и ухмылялся своей предовольной улыбкой. - Зачем ты сделал это? - спросил я, едва не кидаясь на него с кулаками. - Он получил по заслугам. Разве ты не этого хотел, принцесса? - абсолютно спокойно отреагировал он. - Нет. Уж точно не этого. Кто давал тебе право просто так калечить людей? - Он посягнул на то, что принадлежит мне. Никто не смеет трогать тебя без моего разрешения, особенно такой мусор как этот Карофски. Неужели тебе его жаль?! Он издевался над тобой так долго, а теперь тебе его жаль? - Я тебе не принадлежу и ты ничем не лучше Дейва. У тебя также нет никаких прав трогать меня. Не лезь в мою жизнь и не делай вид будто знаешь меня! Ты ничего обо мне не знаешь! - Так же как и ты обо мне... - Я знаю, что ты циничный ублюдок, привыкший получать то, что ему хочется. Но знаешь что? Меня ты не получишь! После этого я прошёл мимо него к своей машине, и на секунду мне послышалось, что он сказал "посмотрим"... Но когда я обернулся, Себастьяна уже не было позади меня. Это было странно, я осмотрелся по сторонам, я был один. Ну вот, а теперь я сижу в наручниках перед отцом моего главного школьного обидчика, который сам пострадал по моей вине и его отец будет моим адвокатом. Какой парадокс. Это смешно. У судьбы крайне изощрённое чувство юмора. Я молчал, Карофски старший листал какие-то бумаги, потом он сложил их в аккуратную стопочку и, наконец, поднял на меня глаза. Стало очевидно, что он узнал меня, его глаза расширились, он замер. Спустя несколько минут он спешно заговорил - Ты же тот мальчик, которого обижал мой сын. Курт, да? Я помню, мы встречались в кабинете директора. Я чувствовал, что уже слышал твоё имя. Как твой отец? - Он в больнице. А я здесь. Так что давайте оставим все эти формальности и перейдём к моей проблеме. Карофски старший был настолько ошарашен моим ответом, словно я только что ударил его по лицу. Моргнув пару раз, он сделал серьёзный вид и открыл ту же папку, что была в руках у седоволосого. - Ну что там у тебя... кража... - пробубнил мой адвокат, перелистывая страницу. И тут он замер. - Хранение и сбыт? ...сколько!? Он тут же поднял на меня возмущённый взгляд и заметно забеспокоился. - Где ты взял столько? - заговорил он с совершенно другой интонацией. - Нигде. Я к этому не имею абсолютно никакого отношения. Меня подставили. - У тебя в доме найдено пять килограммов дури и ты понятия не имеешь откуда она взялась? - недоверчиво переспросил Джон, - послушай, Курт, я твой адвокат. Тебе лучше сказать мне правду. Как давно ты на этой дряни и откуда ты её берёшь. Если ты поможешь следствию, это поможет делу, уменьшит срок, а может мы даже добьёмся условного заключения. - Какой ещё срок?! Какое условное заключение? Я невиновен. И я не наркоман. Почему вы не верите мне? Мой отец в больнице. Я должен быть сейчас с ним. - Подожди, твой отец тоже? - Нет! Вы вообще слушаете меня? Моя семья и я сам никак не связаны с наркотиками. Всё это какое-то недоразумение! - Хорошо. Даже если это так. Если нет никаких свидетелей твоей непричастности, доказать твою невиновность практически невозможно. Понимаешь, у них есть вещественные доказательства, этого уже достаточно, чтобы засадить тебя и закрыть дело... - по порядку объяснял адвокат, и с каждым его словом моё положение становилось всё более и более безвыходным. Я не мог в это поверить. Теперь я до конца осознал, какая перспектива меня ожидает, и меня накрыл тот вид отчаяния, когда опускаются руки, когда ничего больше не хочется говорить, а надежда потихоньку угасает... Потом вновь зашёл седоволосый мужчина, оказалось, что он следователь и будет расследовать моё дело, но теперь я уже понимал, что для них уже давно всё ясно, мне никто не поверит. Хотя они отлично делали вид, расспрашивали, кто мог меня подставить и кто мог это видеть. Я не знал, как ответить на эти вопросы, мне вообще не хотелось ни на что отвечать. Только сейчас я смог осознать всю свою беспомощность, здесь никто не станет мне помогать, никому здесь нет до меня никакого дела. Но я не был бы собой, если бы полагался на чью-то помощь, я выкарабкаюсь, мне не впервой быть одному против всех. - Что будет с моим отцом? - А что с ним? Дождёмся, когда он выйдет из комы, и поговорим с ним. И после этого ответа в моей голове возник вопрос, который так и не смог сорваться с языка, он был отметён в самый дальний уголок подсознания сразу после появления на свет, но не был уничтожен. Он затаился в ожидании своего часа, чтобы нанести последний поражающий удар. И вопрос этот: "А что если он не очнётся?" Я замолк, больше не в силах заставлять себя говорить. Мне нужно было многое обдумать, слишком много для одного дня. Дальше меня погрузили в машину и снова куда-то повезли, я не разбирал дороги, я больше не чувствовал себя владельцем своей судьбы. На этот раз от меня ничего не зависело, моя судьба в чужих руках, и похоже этот кто-то распоряжается ей как ему заблагорассудится, вращая и подкидывая меня в разные стороны, как на каком-то безумном аттракционе, а я просто сижу здесь, не зная куда меня понесут эти адские американские горки. Смогу ли я сойти? Я смотрел в окно, наблюдая за несущимися мимо деревьями, зданиями, и не был в этом так уверен. Солнце светит. Почему-то захотелось улыбнуться. Нет уж, я ещё поборюсь. Машина вновь остановилась у какого-то унылого строения. Меня вытащили из машины и повели внутрь, я не успел особенно рассмотреть фасад, но в этом доме не было ничего примечательного, обычный серый дом с маленькими окнами и решётками на них, совершенно ничего особенного... Меня, так же как и в первый раз, вели двое, один шёл впереди, другой сзади. Я огляделся, со всех сторон были решётки, это была настоящая тюрьма, совсем как в фильмах, которые любил смотреть отец и совсем не выносил я. - Это тюрьма? - тихо спросил я у своего конвоя. - Нет, это следственный изолятор. Здесь сидят те, чьи дела ещё расследуются, до тех пор, пока не будет вынесен приговор, - ответил мне тот, что шёл сзади. Значит это даже не тюрьма и значит, у меня ещё есть шанс выбраться "до тех пор, пока не будет вынесен приговор". И тут я поймал на себе взгляд, нет, множество взглядов устремлённых на меня, голодных взглядов, равнодушных, удивлённых, недоверчивых. Сотни мрачных глаз были направлены на меня. Я кожей чувствовал их, они липли ко мне, окружали и жгли меня изнутри. Я привык к косым взглядам, но эти откровенно разглядывали, следили за каждым шагом, это была настоящая пытка. Я продолжал идти, заставляя себя не смотреть по сторонам, поднять голову и смотреть вперёд, пока есть куда смотреть... Мы остановились около какой-то камеры, там было два человека, если их можно было так назвать. Я не мог понять, какого возраста были эти двое, но их взгляды мне не понравились гораздо больше, чем любые другие устремлённые на меня, в этих глазах читалась похоть. Я почувствовал отвращение, но я приложил все усилия, чтобы на моём лице это никак не отразилось. Всё под контролем. Из камеры послышались смешки: - Неужели к нам подселят девчонку? - Какая куколка! Чур я первый! - С чего это? "Мне не страшно, мне не страшно, мне не страшно…" - уговаривал себя я, хотя внешне моему спокойствию можно было бы позавидовать. Я немного поднял голову и уверенно смотрел перед собой. Я выдержу всё, что угодно. С меня сняли наручники, руки страшно затекли и никак не хотели двигаться, я потёр красные отметины на запястьях. Решётчатая дверь открылась. - Заходи, - однозначно шепнул мне парень из конвоя. Желудок сжался, я сделал шаг, и тут дверь захлопнулась передо мной. Я остановился. - Какого чёрта?! - задал мой вопрос, конвоир справа от меня. Я повернул голову на того, кто захлопнул дверь. Это был высокий блондин с выраженными скулами и ямочкой на подбородке. - Приказ от начальника, отвезти его в триста вторую. Ребята, вы можете быть свободны, дальше я сам разберусь. - Но нам поручено сопроводить его до камеры. - Ну в другой раз, это всё-таки моя работа. Двое переглянулись, затем снова взглянули на блондина, тот улыбнулся, спустя пару секунд они двинулись назад, тот, что был ближе ко, мне отдал улыбчивому наручники. Мы остались одни, только сейчас молодой офицер посмотрел на меня, его серо-голубые глаза замерли на моих, его взгляд не был похож ни на один из подаренных мне с момента ареста. Он смотрел мне прямо в глаза, внимательно, не мигая. Странно, я не могу понять, что он хочет сказать мне этим взглядом. Что он означает? - Как тебя зовут? - неожиданно спросил странный парень. Я задумался на пару минут. Стоит ли отвечать? Должен ли я с ним разговаривать? И как именно? Я не знаю, как мне его называть! На "вы" или на "ты"? Он вроде не намного меня старше. В конце концов я просто назвал своё имя: - Курт. Почему-то мне стало некомфортно, я почувствовал, как кровь прилила к голове, и опустил глаза, тогда я заметил, что у него в руках всё ещё были наручники, наверно их полагается снова одеть на меня. Я согнул руки в локтях и поднял запястья, предлагая ему это сделать. Сначала он озадачено взглянул на меня, потом нащупав в своей руке наручники, он подошёл ко мне и, опуская мои руки, совсем тихо произнёс почти на ухо: - Нет, я не буду снова заковывать тебя. Теперь настала моя очередь озадаченно смотреть. Он усмехнулся, снова шепнув мне : - Пойдём со мной. И я Адам, кстати говоря. Адам. Кто он такой? Почему он так не похож на всех остальных? Словно он не был полицейским, а был моим ровесником, переодетым в карнавальный костюм полицейского. Он уверенно шёл впереди, а я плёлся сзади. Люди из камер всё ещё не сводили глаз с меня, но теперь я этого не ощущал, всё моё внимание теперь было направленно на широкую спину перед моими глазами. Столько вопросов гнездилось в моей черепной коробке, голова шла кругом, казалось, я сейчас просто потеряю сознание. Мы шли быстрее, чем с конвоем и потому, когда Адам неожиданно остановился, я чуть не ударился носом об его плечо. Я поспешил отойти, когда заметил, что прижался к спине Адама. Он обернулся, я уставился в пол, лишь бы не встречаться с ним взглядом, он закатил глаза и вздохнул: - Господи, как ты вообще сюда попал? - Я задаюсь тем же вопросом последние несколько часов... Он снова усмехнулся и, повернувшись обратно, начал копошиться с ключами. - Проходи и располагайся. - Почему сюда, а не туда, куда меня изначально отправили? - Потому что она пустая и здесь тебе ничто не угрожает. Ты предпочел бы ту? С теми двумя отморозками тебе лучше не связываться. Я вообще-то помочь хотел. - Я сам мог бы позаботиться о себе. - Сомневаюсь. - Я не боюсь быть побитым. - Они бы сделали с тобой кое-что похуже... "Таким как ты" здесь хуже всего. И вот тут я сорвался, вышел из себя так легко после всего произошедшего, я больше не смог и не захотел молчать. - Каким "таким"?! Слабым? Беспомощным? - Красивым. Я впал в ступор на несколько секунд. Злость погасла так же быстро, как загорелась, осталась только какая-то неловкость. Он что, только что назвал меня "красивым"?! - Ох Боже… ты в самом деле такой наивный? Куда, ты думаешь, ты попал? Наконец я сдался и сел - Я не знаю, куда я попал... Я не знаю, что мне теперь делать... Мой папа... Где мой отец…? Он так нужен мне сейчас. Но я нужен ему ещё больше... - уже тише, чем раньше произнёс я. Слёзы застилали обзор, я не хотел плакать вот так перед кем-то, но слёзы продолжали катиться даже против моей воли. Это всё оказалось слишком для одного дня. Нервы не выдерживали. Адам присел рядом со мной. - Как ты оказался здесь? - тихо спросил он, казалось, мы оба слышали друг друга только на какой-то определённой громкости и просто не могли говорить громче или тише. - Меня подставили, я не знаю кто и не знаю зачем, но мне сказали, что доказать это практически невозможно. Мой отец в больнице, я нужен ему. Никто не верит мне. Они думают, я вру, но ещё вчера вечером в моём доме не было никаких наркотиков. Я ночевал в больнице, а когда приехал домой, чтобы переодеться меня скрутили и потащили на какой-то допрос. Меня обвиняют в хранение и продаже наркотиков, на сумму более миллиона долларов, при том, что я никогда раньше даже не видел кокаин, не то, что пробовал. Я был в отчаянье, я и сам не знал, зачем рассказывал всё это парню, который, в общем-то, не имел к моей жизни и моим проблемам никакого отношения. - Я работаю здесь недавно, фактически это просто практика, я собираюсь стать детективом. Но ты не похож ни на одного заключённого, что я видел здесь. Ты кто угодно, но никак не наркодиллер. Я постараюсь помочь тебе выбраться отсюда, тебе здесь не место. А пока постарайся не высовываться, ты, должно быть, заметил, что многие здесь положили на тебя глаз. Тебе нужно быть осторожным. Я не мог поверить своим ушам. Неужели хоть у кого-то здесь были мозги?! Он поверил мне, и он хочет помочь. У меня появился шанс, крохотный, но всё же шанс. Я вытер слёзы и смог выдавить благодарную улыбку. Адам погладил меня по плечу и вышел, этот лёгкий жест помог мне окончательно успокоиться. С того дня Адам помогал мне как только мог: таскал мне еду, одежду и прочие необходимые для выживания вещи. Всё, что мне нужно было делать - это быть осторожным. Я думал, с этим уж я справлюсь... Я делал это всю свою жизнь "был осторожным", ничего сложного. Так я думал. Но однажды меня всё-таки поймали...***
Я хотел было попытаться принять душ после заката (Адам дал мне ключ от моей камеры, на всякий случай), меня подкараулили как раз около душевой. Я не ожидал. Хотя возможно, следовало бы. Это были те двое, к которым меня собирались подселить. Я пытался пройти мимо, не трудно догадаться, что мне это не удалось. И вот теперь один из них преграждает мне дорогу, второй встал позади меня, отрезая все пути к отступлению. - Ну здравствуй, детка. Как раз думал о тебе. Не поможешь мне в одном деле? - спросил тот, что спереди, вышагивая двумя пальцами на моем плече. Я одергиваю плечо и делаю маленький шаг назад, пытаясь получить хоть немного личного пространства. - Что вам нужно от меня? - задал я единственный волнующий меня вопрос. Двое переглянулись в коротком замешательстве, а затем снова устремили оценивающие взгляды на меня. - Сразу видно новичок, дерзости хоть отбавляй. Как думаешь, показать ему как здесь всё устроено? - Видимо придётся, иначе это сделает кто-нибудь другой. И они не будут так любезны... Я понял, что сбежать так просто мне не удастся. Что ж нарвусь на драку, побьют и успокоятся. Не думаю, что эти двое намного опаснее Азимио и Карофски. Только на этих нет футбольных курток, но сути это не меняет, гориллы те же, просто куртки другого цвета. - Мне даже интересно, что такого интересного могут показать мне одноклеточные вроде вас... Сейчас должен был последовать удар. Но вместо этого меня буквально за шкирку потащили в душевую. Она полностью была покрыта плиткой, пол, стены, потолок. Когда-то белая плитка от времени посерела, и была кое-где покрыта известью, кое-где ржавчиной, на стыках иногда просматривалась плесень. Полнейшая антисанитария. Дальше ужасаться обстановкой мне не позволили, сильно толкнули в грудь и я упал немного проехавшись спиной по влажной керамике. Я сразу попытался подняться, ведь мне слишком хорошо известно, что фраза "лежачего не бьют" просто красивый словесный оборот, на деле же, это полная чушь. Бьют, только ногами. Встать не успеваю, следующий удар приходит на скулу. - Эй! Полегче. Мы же не хотим, чтобы он отключился. Мы здесь будем учить, а не избивать его до полусмерти. - Да чему дегенераты вроде вас смогут меня научить? - сумел усмехнуться я, стирая кровь с уголка губ. А вот говоривший ранее заметно помрачнел, он с размаху пнул меня по ребрам. Я скорчился на полу. - Жизни, малыш, - ответил он мне и с протяжным вздохом продолжил, - Дети. Ничего не понимают без использования грубой силы. - Слушай, он и в самом деле ещё ребёнок. - Раз загремел сюда, он уже не ребёнок... - То, что я оказался здесь - это всего - лишь недоразумение! - Недоразумение? Ну да... Все так говорят! - Что вам нужно от меня?! - в очередной раз огрызнулся я, поднимаясь на ноги. - Каков всё-таки наглец... Спусти-ка его, Стэн. Последовал удар по ногам, прямо под колено, я не заметил, что второй был сзади. Я упал на колени, кажется, разбив их к чертям. Первый подошёл ко мне вплотную и, схватив меня за волосы, прижал лицом к своей ширинке. К горлу подступила тошнота, сердце забилось с бешеной скоростью. Я понял, что всё намного хуже чем я мог себе представить. Неожиданно вспомнив про руки, я начал упираться, давить на чужие ноги, в пол, всё, что угодно только бы отползти. - Упирается сучёныш... Он отпустил мою голову и перехватил руки за запястья, поднимая их вверх. Хватка у ублюдка оказалась железная. Я выкручивал руки, пытаясь вырваться, всё тщетно. Тут ко мне вернулся дар речи. - Отпусти. Не надо, пожалуйста. - Поздно. У меня внутри всё похолодело. Страх окутал разум, и я закричал не своим голосом: - Помогите! Кто-нибудь помогите!!! Я никогда раньше не звал на помощь, не потому что не нуждался в ней, а потому что был слишком горд для этого. И потому что знал, что никто не поможет. Но сейчас голова перестала соображать, только страх остался в моём дрожащем тельце, и он охватывал каждый уголок моего сознания. Резкий удар коленом в нос и в глазах потемнело, кажется, брызнули слёзы. Голова запрокинулась, из носа пошла кровь. Боль ненадолго затуманила сознание. Я повис на поднятых руках. Сквозь непроницаемую пелену я улавливал голоса моих мучителей. Кто-то сказал что-то про рот... Я почувствовал, как чужие пальцы касаются подбородка и раздвигают мне челюсть. Кровь из носа потекла в рот. Что происходит? Я попытался разлепить глаза, всё плыло, мне никак не удавалось сфокусироваться. И неожиданно что-то оказалось в моём рту, я рефлекторно вскрикнул, потому что это что-то было большим. А когда я понял, что именно это было, меня едва не стошнило. Мужской половой член, скользкий и мерзкий. Я снова начал вырываться, кричать, хотя это было довольно затруднительно с членом во рту. - Открой ротик пошире и будь осторожнее с зубами, укусишь, больше никогда жевать не сможешь! Подержи его голову, Стэн. Чужие пальцы впились в челюсть, не давая свести зубы или повернуть голову. Я отчаянно заскулил, колени болели, кровь под носом уже начала запекаться. Дышать становилось трудно, а половой орган пришёл в движение, когда головка коснулась глотки, я закашлялся, но останавливаться никто не собирался. Я задыхался, хрипел, давился, но поступательные движения становились только чаще, я даже не успевал сделать вдох. Всё это дополнялось омерзительными хлюпающими звуками, уже не говоря о проглатывании слюны, осуществить которое просто не было возможности. Слюни уже давно текли по подбородку и шее... Из глаз непрерывно текли рефлекторные слёзы. Пот, слюни, слёзы, сопли смешивались, и уже нельзя было понять, что есть, что... В конечном итоге всё это превратилось в липкую, вязкую, жидкую субстанцию именуемую стыдом, она сочилась изо всех щелей и окутывала меня с головы до ног. Я едва сдерживал рвотные позывы, челюсть начало сводить, а тот извращенец упрямо продолжал насиловать мой рот. Я крепко зажмурился. Когда же это кончится? Почему это происходит со мной? Когда очередная порция слёз бессилия покатилась по щекам, я почувствовал, как кровь в ноздрях окончательно засохла, доступ кислорода прекращён. Я попытался вдохнуть через рот, но это оказалась заведомо неудачная затея, потому что ритм толчков стал до того безумным и сбивчивым, что на глоток воздуха я мог даже не рассчитывать. Я начал проваливаться в небытие. Сейчас меня разбудит отец и окажется, что всё это безумие с кокаином, тюрьмой и комой было ночным кошмаром, игрой больного воображения... Но моим желаниям не суждено было осуществиться, потому что в эту минуту в глотку мне выстрелило нечто горячее и отвратительное. Глаза открылись сами собой, я закашлялся, я знал, что это, и не мог проглотить это, просто не мог... Тогда я почувствовал самый сильный рвотный позыв в своей жизни, и как раз секундой позже после того, как меня отпустили, меня вырвало, несколько раз, хотя я почти не ел уже несколько дней. Но остановить тошноту никак не удавалось, меня рвало и рвало, словно мой организм пытался избавиться от всех внутренних органов и, наконец, избавить меня от мучений существования. И вновь промах. Я выжил, а это означает, что кошмар продолжается... Во рту привкус желчи, сплёвываю прямо в лужу своей блевотины смешанной с чужой спермой. И вновь сильные руки оттаскивают меня от этой отвратной жижи и заставляют подняться. Что ещё им от меня нужно? Отпустите меня. Но сказать это не получается, я, кажется, выблевал свои голосовые связки. Одной проблемой меньше, теперь хоть из-за проклятого высокого голоса ко мне перестанут цепляться. Неожиданно мне дают понять, что мои попытки заговорить были замечены. - Что такое язвочка? Больше нечего сказать? Первый урок усвоен. Переходим ко второму, - просипел у меня над ухом тот, что кончил мне в рот. Передо мной был уже другой, он начал расстёгивать штаны. - Только не слишком увлекайся, Стэн. Он должен остаться живым, я следующий... Сознание приходило в норму медленно, я едва разбирал все эти слова, но их смысл пока обходил меня стороной. Мои ноги потеряли опору, хотя они, в общем-то, и до этого её не имели. Ноги без моего ведома поднялись в воздух руками этого Стэна. Что они собираются делать? И тут, как резкий ветер врывается в душную прокуренную комнату, осознание происходящего ворвалось в мой затуманенный разум. Губы зашевелились, и с них соскользнул сдавленный хрип, я не узнал собственный голос. Я не узнал самого себя. Слабый раздавленный слизняк, безвольный и покорный своей судьбе. Это существо не было Куртом Хаммелом, оно не было человеком. Я будто взглянул на себя со стороны, и мне захотелось дать себе пощёчину. Мне стало противно просто смотреть на это жалкое, никчёмное создание, оно не имело право существовать, оно заслуживало быть раздавленным. Но какого же было мое разочарование, когда я вдруг осознал, что это создание - это я. И я не вижу себя из-за кулис, я на сцене, я в центре всего этого мерзотного зрелища. Свет софитов бьёт в глаза, и моя судьба уже предрешена. Мое падение уже назначено, зрители зевают от скуки, финал предрешён. Я буду раздавлен, над моим телом надругаются, сценарий утверждён. Мне осталось только сыграть свою роль, услышать вялые хлопки, которым никогда не суждено стать аплодисментами, и уйти со сцены уже навсегда. Я чётко увидел каждый эпизод своими глазами, и это было последней каплей, я закричал, закричал так, как не кричал наверно никогда в жизни. Чужие руки тянулись к ремню, но с меня довольно! Я больше не стану молча наблюдать за тем, что со мной вытворяют! Зрители опешили. К чёрту такой сценарий, я буду бороться! Я начал махать ногами и вырываться. - Нет!!! Нет, нет, нет! Не смейте! Не трогайте меня! Отпустите меня! Стэн пытался схватить меня за ноги, но я ни на секунду не переставал пинать его. Пока в какой-то момент я не упёрся ногами в грудь Стэна, и, выгибаясь, попал затылком в челюсть позади меня. Моя голова словно раскололась на части, но мне было всё равно, хруст чужой челюсти и болезненный стон были мне лучшей наградой. Я не позволю им так просто раздавить себя. Я не слизняк, я человек, я Курт Хаммел! Я буду бороться. Державший меня, облокотился о стену и на этот раз я сделал упор на него и со всей силы ударил ногой в лицо Стэна. Из его носа брызнула кровь, я был чертовски собой доволен, но моё ликование продлилось недолго, потому что сзади меня по-прежнему держали довольно крепко, и ноги всё-таки оказались схвачены. - Сука! Вот тварь, он мне нос разбил! Ну всё, мразь, я тебя отымею так, что ты вообще больше ходить не сможешь! Всё моё тело вновь сковал страх. Ну и чего я добился своим упрямством? Только взбесил их. Что я могу против этих здоровенных горилл? Ноги разведены в стороны. Мне не вырваться. О боже, нет... Проснись, Курт! Ну же, просыпайся! Это не может быть реальностью! И в этот момент я услышал оглушающий выстрел. - Немедленно отпустите его! Воцарилось молчание. Это был Адам, я смог разглядеть его лицо сквозь пыль простреленного кафеля. На секунду в глазах потемнело, и когда я снова обрёл способность видеть, дуло пистолета было приставлено к виску моего потенциального насильника. - Я сказал, немедленно отпусти парня, кусок дерьма. Или ты думаешь, я не смогу вышибить тебе мозги, выродок? Имею все полномочия на это, - медленно по слогам проговаривал Адам. Таким обозлённым я его никогда не видел, он был просто в ярости. Но я был счастлив его видеть, несмотря на то, что голова страшно болела от столкновения с чужой челюстью, и мне стоило больших трудов оставаться в сознании, я ясно осознавал, что на этот раз кошмар действительно кончился. Я спасён. Сразу после того как эта тёплая мысль обосновалась в моей голове, руки державшие меня разжались и я, не успев среагировать, упал на грязный кафель, снова сильно ударившись головой, в глазах помутнело. Последнее, что я увидел прежде чем погрузиться во мрак, было лицо Адама, ужасно перепуганное и взволнованное лицо. Он что-то спрашивал, но я никак не мог понять что. Его губы шевелятся, но я не слышу ни звука, смысл произносимых им слов обходит меня по орбите, но не достигает ядра. Всё, что я чётко понимал, было то, что Адам спас меня. Я спасён. Спасён ли…? Тогда силы покинули моё потрёпанное тельце, и я провалился в пустоту неизвестности... …to be continued.