Мой гувернер

-Стой! - кричал мне в спину гувернер. Я брел по улице под холодным дождем. Мои волосы промокли, но мне было все равно. За мной по пятам брел гувернер. Он, словно моя тень, не отставал не на шаг. Если останавливался я, то останавливался и он. Если я ускорял шаг, то и он шел быстрее. Но гувернер не старался меня догнать, он шел позади, а мне сейчас так хотелось побыть одному. -Куда ты идешь? - не унимался Джонсон. -Вперед, - фыркнул я. -Остановись. Тебе необходимо извинится перед отцом... Я резко остановился и развернулся лицом к гувернеру, который тоже остановился и пристально смотрел на меня своими холодными и серыми глазами. Но было в этих глазах что-то теплое и приятное. -Чего ты привязался ко мне? - зашипел я, недовольный его советами. -Я твой гувернер, и я обязан быть рядом с тобой, я обязан помогать тебе. -Это только потому, что тебе платят за это! - зарычал я, - Тебе на самом деле наплевать на меня, как и другим. Кажется, мои слова не понравились Джонсону. Он недовольно нахмурил брови, от чего его взгляд стал суровым. В один шаг он приблизился ко мне, но я даже не шелохнулся. Он стоял напротив меня так близко, что я чувствовал, как вздымается его грудь. Я хотел было сказать ему что-то, но Джонсон обхватил мое лицо руками, крепко зажимая его, что я не мог высвободится. Я схватился за его запястья, стараясь высвободиться, а он склонился ко мне и поцеловал меня. С начало я отталкивал его, пытался остановить его, но в итоге я сдался. Его губы были такими нежными, что вскоре я приоткрыл свой рот, впуская его язык. Я чувствовал вкус дождя, некоторые капли, стекая по нашим лицам, попадали на губы, охлаждая их. Его поцелуй был таким нежным и приятным, что все мои проблемы отступили на второй план. Вскоре мои руки потянулись к его шее и обвили ее, притягивая Джонсона ближе. Его поцелуй становился настойчивее, поэтому я стал иногда чувствовать губами его зубы, которые случайно касались меня. От этого я почувствовал легкое возбуждение. Сейчас я мог бы отдаться ему прямо на улице, но гувернер остановился. Он оторвался от моих губ и, все еще сжимая мое лицо, всмотрелся в мои глаза. -Ну, что? Остыл? - слегка улыбнувшись, спросил он. Я недовольно дернулся, но Джонсон и не думал меня отпускать. -Хорошо, - тяжело вздохнул он, - пусть сегодня будет по-твоему. К тому же твоему отцу нужно время, чтобы прийти в себя. А пока нам нужно поискать место для ночлега. Я знаю тут неподалеку одну гостиницу. Недорого и уютно. С этими словами он схватил меня за руку и потянул куда-то. Я покорно подчинялся ему, полностью доверяя. Не знаю, когда я начал ему доверять, но мне нравится подчиняться ему, чувствовать его силу, его власть надо мной. Мне просто хотелось скинуть с себя всю ответственность и просто доверится кому-то. Он привел меня в какую-то гостиницу. В ней не было ничего примечательного. Обычная гостиница с большими стеклянными дверями. Просторный светлый холл с какими-то цветами и кремовыми диванчиками вдоль стен. На входе сидит молодая и приветливая блондинка, иногда ее заменяет брюнетка, но качество работы, которую они выполняют, не меняется. На первом этаже находится кафе, а номера расположены выше. Чем дороже номер, тем выше этаж. Мой гувернер подошел к блондинке и о чем-то с ней стал мило беседовать. Я же стоял в сторонке, поэтому не мог расслышать тему их разговора. Честно говоря, меня это раздражало. Я не мог понять причину своей ненависти к блондинки, но я точно знал, что с ней мы не поладим. Блондинка захихикала и закивала, протягивая гувернеру ключи от номера. Джонсон взял их, слегка коснувшись руки девушки и направился к лифту. Я последовал следом, молча наблюдая за ним. Гувернер был молчалив. Казалось, он был чем-то расстроен, поэтому глубоко повяз в своих мыслях. Мы зашли в лифт, и дверцы почти бесшумно захлопнулись за нами. Джонсон нажал кнопку и мы поехали наверх. Над дверцами горели цифры. Они сообщали, какой этаж мы проехали, тихо пикая. 1-2-3... Их счет закончился на цифре 5, и дверцы снова открылись, выпуская нас на волю. Учитывая то, что в гостинице десять этажей, гувернер выбрал номер средней стоимости. Но в нем точно не будет мышей и противного запаха, как в той гостинице, которую я посещаю с Ломаном. Вспомнив об этом, я наморщился. Во рту появился кисловатый и тошнотворный привкус, словно я съел кислый и несвежий лимон. В прочим, наши отношения с Ломаном действительно похожи на этот фрукт. Они давно уже испортились, и продолжать хранить их больше не было смысла, но лишь одно заставляет меня продолжать держать в холодильнике испортившийся лимон — это моя мечта. Я хотел играть на сцене и не собираюсь отступать, когда я так много уже добился. Пройдя по узкому коридору с ковровой дорожкой цвета весенней листвы, мы остановились напротив одной из двери. На черном дереве был номер 573. -Я тут жил какое-то время, - сообщил гувернер, открывая дверь. Проходя в номер, мне показалось, что тут еще остались признаки существования Джонсона. Я видел, как его невесомый призрак стоял у открытого панорамного окна и пил утренний кофе. Кремовые, полупрозрачные шторы развивались на ветру, укрывая призрак прошлого. Я заморгал, и видение исчезло, растворившись в воздухе. Увидев кровать, я тут же запрыгнул на нее с ногами. -Всего одна? - недоуменно посмотрел я на Джонсона. -Ты будешь спать со мной, - холодно ответил мой гувернер, пристально смотря на меня, - Тебе нужно отдохнуть, поэтому раздевайся. Не понимая смысл сказанного, я принялся делать так, как мне велели. Я не хотел подчинятся, но и возражать я не стал. Не знаю, что там придумал Джонсон, но это вряд ли мне навредит. Я уже успел неплохо изучить своего гувернера, поэтому знаю, когда мне стоит его боятся, а когда не стоит. На данный момент он не приставлял никакой угрозы, поэтому сопротивляться не было смысла. Хотя он был на грани, и его легко сейчас можно разозлить — это еще одна причина, почему я не хотел ему перечить. Все же мне мое здоровье важнее. Я быстро разделся и направился в комнату, в которой скрылся Джонсон. Раньше я бы ни за что ни перед кем так легко бы не обнажился, тем более перед гувернером. Но последнее время я действительно стал ему доверять. Я знал точно, что пока ему платят, я могу рассчитывать на него. Я могу не беспокоится, что может что-то произойти. Конечно, Джонсон не раз причинял мне вред, но лишь физический. Он никогда меня ни перед кем не унижал. Никто не стал думать обо мне плохо по его причине. Напротив, он унижал меня только в интимной обстановке. Об этом знают только я и он, и это меня вполне устраивает. Я не хочу его оправдывать. Он все еще раздражает меня, но наше взаимопонимание улучшилось. Джонсон стал более внимателен и нежен со мной, словно у него в руках хрупкая безделушка. Но это иногда надоедает мне, и я злю его, специально. Мне нравится, когда он злится, хотя это плохо отражается на мне. Мне приходится платить за это, терпя физическую боль, но это стало для меня так естественно, как снег зимой. Я прошел в светлую комнату, которая была покрыта мрамором. В полу находилась большая ванна с бурлящей водой. Большие окна были занавешены жалюзями, поэтому было темновато, но это ничуть не пугало. Джонсон нажал на кнопочку на стене, и бурлящая вода стала светится. Гувернер взял из шкафчика бутылочку и вылил часть содержимого в воду, которая тут же покрылась большим слоем пены. -Ну? Чего ты ждешь? - улыбнулся Джонсон. -Это джакузи? - неуверенно спросил я, подходя к воде. Гувернер согласно кивнул и принялся наблюдать за мной. Я же присел на краю джакуси и опустил руку в бурлящую воду, которая стала нежно массировать мне руку. Это было приятно, поэтому я опусти туда еще и ноги. Болтая ступнями, я наслаждался теплой водой, которая била мне по ногам, как бы зовя присоединится к ней и порезвится, и я подчинился ее предложению. Я медленно опустился в воду, прикрывая глаза от наслаждения. Казалось, будто на меня давят миллионы струй воздуха, а я тихо лежу на облаке, подставляя себя под воздух. Когда я открыл глаза, то увидел ухмыляющийся взгляд гувернера. Он улыбался, но не насмехался. Это была добрая ухмылка, с каплей нежности. Я улыбнулся в ответ и, хорошенько размахнувшись, плеснул водой на Джонсона. Обрызгав его, я весело засмеялся, наслаждаясь проделанной работой. Ошметки пены прилипли к его одежде. Его рубашка промокла и прилипла к груди, повторяя контуры тела. Я невольно залюбовался этим зрелищем, потому что у гувернера была действительно красивая фигура. Джонсон грозно посмотрел на меня. Он принялся снимать с себя мокрую одежду, не отрывая от меня взгляда. Мне это не нравилось, потому что я боялся, что все же разозлил гувернера. А значит, мучительной расправы мне не миновать. Раздевшись, Джонсон резко запрыгнул в джакузи и накинулся на меня. Он стал меня щекотать, заставляя извиваться и еще сильнее тревожить воду, которая стала выплескиваться за края. Пол покрылся лужами, а комната наполнилась мои громким смехом и мольбами. Сквозь смех я иногда вскрикивал и просил Джонсона остановится, но он и не думал прекращать издеваться надо мной. Когда я решил, что сейчас остановится мое сердце от такой пытки, он вдруг остановился и, не дав мне отдышаться, накрыл мои губы поцелуем. Я понял, что сейчас задохнусь, но и не подумал оттолкнуть Джонсона. Наоборот, я обнял его и сильнее прижался к его обнаженной груди. Я обвил его ногами и руками, не желая отпускать. -Ты действительно думаешь, что я с тобой только из-за денег? - вдруг спросил гувернер, оторвавшись от моих губ. Его пристальные, серые глаза с надеждой смотрели на меня. Они пытались влезть в мою голову и раскопать там правду, которую хотят услышать. Но я не говорил ни слова. Я молча смотрел на него, не зная, что ответить. Я действительно думал, что Джонсон нянчится со мной только потому, что ему платят, но сейчас его глаза заставили меня немного сомневаться в этом. -Я не хочу говорить об этом, - не выдержал я безмолвную пытку серых глаз. -Ответь мне, - потребовал Джонсон, - Это важно для меня. -Да, я действительно так думаю, - фыркнул я. -Тогда скажи, стал бы я тебя целовать, если бы был с тобой только ради денег? -Это лишь один и способов развлечься. Тебе просто скучно нянчится с малолеткой, поэтому ты так развлекаешься, - с иронией ответил я. Джонсон резко прижал меня к стене джакузи, надавив на плечи двумя руками. Мне стало больно, поэтому я поморщился, но промолчал. Гувернер навис надо мной, он смотрел на меня как разъяренный зверь, и я не знал, когда он набросится на меня, чтобы разорвать в клочья. Но больше всего я не понимал, что его так сильно разозлило. -Даже и не смей так думать, - прошипел он, - Я здесь только потому, что ты мне дорог. И деньги мне совершенно не нужны. У меня родители не беднее твоих, и я многое могу себе позволить... -Тогда зачем же ты работаешь? -Потому что я не хочу от них зависеть. К тому же мне нравится моя работа, я получаю от нее удовольствие... -Ты получаешь удовольствие, издеваясь над детьми? - снова попытался пошутить я. В ответ Джонсон еще сильнее прижал меня к мрамору, сильно сдавив мои плечи пальцами. Я зашипел от боли и дернулся, но из этой хватки невозможно было выбраться. -Нет, - прошипел сквозь зубы гувернер, - Пусть я и применяю жестокость при воспитании таких как ты, но избалованных детей богатых родителей по-другому не перевоспитаешь. И поверь мне, я не получаю удовольствия от этого. Мне нравится моя работа потому, что из таких как ты я воспитываю хороших людей, делая этот мир немного чище. -Хочешь сказать, что я загрязняю этот мир? - оскорбился я, - По-твоему, я так ужасен? -В какой-то мере да. Ты избалованный сорванец, - слегка улыбнулся Джонсон, - но не смотря на это, ты мне очень дорог. Кевин, я не хочу, чтоб ты плохо обо мне думал. Я знаю, что у тебя сложилось плохое впечатление обо мне, но все это неправильно. -А как правильно? Скажи, как? - теперь злился я, - Ты подлизываешься к мои родителям, а меня унижаешь и оскорбляешь! Как мне после этого думать о тебе? -Ты воспринимаешь все совсем не так. С твоими родителями я просто формально любезничаю, только и всего. А тебя я никак не унижал и не оскорблял... -Да? Тогда зачем ты меня изнасиловал? -Эм... Я просто не смог сдержаться, - Джонсон склонился к моему уху и томно прошептал, от чего по моей спине побежали мурашки, - Я так сильно тебя захотел, что не мог больше терпеть. Прости, что причинил тебе боль. Но потом я же исправился, я дал почувствовать тебе наслаждение. Я недовольно дернулся: -Я не просил тебя об этом. Ты просто унизил меня, лаская. Это было унизительно! Всякий раз ты причиняешь мне физическую боль, мое тело постоянно покрыто синяками! -Прости, это профессиональная привычка, - вздохнул гувернер, - Тебя же мне совершенно не хочется перевоспитывать, хотя у тебя тот еще характер. Мне нравишься ты таким, какой ты сейчас. Мне нравится, когда ты капризничаешь или психуешь. Ты как малое дитя, которое нужно лелеять. Маленький избалованный принц. С этими словами Джонсон нежно поцеловал меня в плечо, где уже появились новые синяки от его сильных пальцев. Он отпустил меня, поэтому я выбрался из джакузи и направился в комнату, обтираясь полотенцем. Я лег на кровать, прикрыв свое обнаженное тело полотенцем. Я уткнулся лицом в подушку, притворившись мертвым, именно таким мне сейчас хотелось быть. Послышались тихие шаги гувернера. Он прошел в комнату и сел на кровать. Его теплая и большая рука легла на мою спину и стала нежно, но неуверенно поглаживать, успокаивая. Я продолжал лежать неподвижно, не обращая внимание на Джонсона. Поняв, что я не собираюсь его отталкивать, он осмелел и, склонившись надо мной, стал покрывать мою шею поцелуями. -Ты дорог мне, - прошептал он. -Не надо, прошу тебя, - заскулил я. -Почему? -Потому всех людей, которые становятся мне дороги, я в итоге теряю. Я остаюсь один с болью. Поэтому я не хочу, чтоб ты становился близким для меня человеком, - говорил я подушке, - Так будет лучше. -Глупыш, - улыбнулся гувернер, - в жизни не бывает ничего бесконечного. Рано или поздно люди что-то теряют, но в замен они приобретаю что-то новое. Не нужно зацикливаться на потерях, нужно наслаждаться тем, что у тебя есть сейчас, тем, что ты приобрел. -Ммм, - промычал я, не зная, что ответить. Мне не хотелось впускать Джонсона в свое сердце только потому, что я боялся потери, я боялся боли и одиночества, которые остаются, когда люди уходят из моей жизни. Но я точно знал, что Джонсон стал ко мне намного ближе, чем раньше. Гувернер снова принялся целовать мою шею. Он стал спускаться все ниже и ниже, тихонько стягивая полотенце с моего тела. Когда я совсем остался нагишом, а гувернер добрался до поясницы, я перевернулся на спину. Оказалось, что Джонсон совсем голый. Я мог любоваться его телом и его возбужденным членом. Одного взгляда на это хватило, чтобы и мой орган немного напрягся. Не долго думая, гувернер склонился и принялся ласкать языком мой член. Он нежно поглаживал головку, дразня ее и легонько покусывая. От этих манипуляций я безвольно выгнул спину и тихо поскуливал от удовольствия. Под ласками моего гувернера я не мог оставаться равнодушным. Когда Джонсон погрузил мой член к себе в рот до основания, я громко застонал. Помогая себе руками, гувернер продолжал меня ласкать, каждый раз ускоряя ритм. Все сильнее и сильнее. Закрыв глаза и сжимая простыть руками, я громко стонал и вскоре достиг пика наслаждения. Я не мог больше терпеть и кончил в рот гувернеру, который не думал останавливаться на достигнутом. Обтерев свой рот тыльной стороной ладони, он резко перевернул меня и, без подготовки, резко вошел. -Бля! - громко вскрикнул я, снова оказавшись лежа на животе. За мой вскрик я тут же получил шлепок по заднице, от чего я дернулся, отодвигаясь от гувернера. Но Джонсон, ухватив меня за плечи, вернул меня на место и вошел глубже. Пред глазами снова все поплыло, кажется, я даже увидел звездочки. Странный коктейль, из боли и наслаждения, терзал мое тело. Двигаясь во мне, Джонсон заставлял меня извиваться под ним, заставлял меня сладострастно стонать и сжимать зубами подушку. -Эрик! - стонал я, не сдерживаясь. В ответ Джонсон нежно поглаживал мою спину, ускоряя темп. Вскоре все кончилось, оборвалось так резко, как прыгаешь вниз с высоты. Но этот прыжок был жутко приятным, что я испачкал одеяло под собой белой жидкостью. Я чувствовал, как горячая сперма гувернера медленно вытекала из меня, и я наслаждался этим чувством. Я чувствовал себя опустошенным, но приятно опустошенным, словно из меня выжали все плохое, оставив только хорошее. Джонсон завалился на меня, потеряв все силы. Его тяжелое тело вдавило меня в кровать. Я чувствовал, как тяжело вздымается его грудь и как быстро бьется сердце. Он был живым, живым человеком, которому я не безразличен, от этого я чувствовал себя чуточку счастливее.