Мой гувернер

-Вам опять плохо, Кевин? - спросила Маргарет. Я сидел на полу, обнимая белый унитаз, когда она вошла. Я не слышал, как она стучала в дверь, поэтому она осмелилась войти без разрешения и нашла меня в таком неудобном положении. -Нет, нет. Сейчас все пройдет, - сумел выдавить я из себя. Маргарет помогла мне подняться и дойти до кровати. -Вызвать врача? - вежливо поинтересовалась она. -Нет. Я просто перенервничал. Маргарет ничего не ответила мне. Она стала молча собирать бумагу с пола, не задавая лишних вопросов, за что я ей очень благодарен. Я не хотел объяснять, почему у меня такой хаос в комнате. Она нагибалась и подбирала бумагу, а я наблюдал за ней. Все собрав, Маргарет убрала все в урну. -Я сообщу вашей матушке о вашем плохом самочувствии. -Не нужно, Маргарет. Все уже прошло. -Простите, но я должна. Маргарет вышла. Я знал, что она исполнит то, что должна, даже если это противоречит моей просьбе. И сделает это она не только потому, что это ее работа, но и потому, что для меня она как вторая мама. Я лег на кровать, меня все еще немного штормило и крутило живот, но в остальном мне было лучше. Никогда и не мог предположить, что меня поцелует мужчина, а от его поцелуя мне вдруг станет так плохо. Я долгое время лежал, потому что ничего больше не хотелось делать. Мне даже книжку не хотелось читать. Мне стало легче, но возникло чувство, словно в душу кто-то плюнул. И я предполагаю, кто это мог сделать. Как он вообще посмел войти в мою комнату, да еще и поцеловать меня?! Ему нельзя делать то, что может причинить вред моему здоровью! А от его поцелуя, да даже от одного его присутствия мне становиться плохо! В душе скреблись кошки, они медленно вонзали в мою хилую душенку свои острые коготки, оставляя большие дыры. Эти дыры превращались в жидкую ярость, которая растекалась по моим венам, заставляя меня скрипеть зубами. Мне хотелось встать и наорать на этого ублюдка, сказать какую-нибудь гадость, чтоб его вышвырнули из этого дома, чтоб я больше никогда его не видел. За окном было на удивление тихо. Погода никак не сочеталась с моим внутренним состоянием. У меня внутри все бушевало, а за окном было тихо и мирно. Даже ветер не шелестел листочками деревьев. Сама природа испугалась моей ярости и притихла, не смея меня тревожить. Интересно, какого будет гувернеру, если сейчас он со мной столкнется? Осмелится ли он на этот раз прикоснуться своими губами ко мне? Но проверять мне не хочется. Я не хочу, чтоб мне снова стало плохо. Сейчас я был готов голову ему оторвать! Но почему у меня не возникло такой мысли, когда он меня целовал? Тогда я был ошарашен происходящим и не сразу пришел в чувства. Теперь я знаю, что скрывали его серые глаза в тот момент времени. Они заранее знали, что его влажный язык хочет проникнуть в мой рот... Да гувернер с самого начала пожирал меня глазами, а я этого не понимал! Его мягкие губы всегда хотели прикоснуться ко мне, даже когда говорили с моей матерью. -Грязный извращенец! Я схватил книгу со стола и кинул ее на пол. В палете она раскрылась, а закладка выпала. Книга мертвой птицей лежала на полу, когда вошла моя мать. Она оглядела меня с ног до головы, молча подобрала книгу и, положив ее на прежнее место, села на край моей кровати. -Как ты себя чувствуешь, милый? - нежно спросила она. -Нормально, - фыркнул я в ответ. -Ты весь бледный... С тобой точно все нормально? -Я же сказал, что да, - прошипел я. Она замолчала, но и не торопилась уходить. Мать смотрела на свои руки, которые мирно покоились на коленях. Я чувствовал, что она хочет что-то сказать, но не решается, словно боится. -Ну что еще? - не выдержал я. -Что тебе сделал Джонсон? - она подняла на меня взгляд, в которых застыл страх, но я не знал, чего она боится, - Тебе стало плохо после того, как он вышел из твоей комнаты. Он сказал, что пойдет проведать тебя, но вышел от тебя каким-то странным. Что произошло между вами? -Ничего не произошло. Это просто совпадение. Он просто сообщил, что теперь официально является моим наставником. -Правда? -Да, - холодно ответил я. Не знаю почему, но я не смел говорить ей о том, что произошло в моей комнате. У меня язык не поворачивался сказать, что гувернер пытался меня поцеловать. Поэтому я просто смотрел на свою мать, надеясь, что она и без слов все поймет, но это было напрасно. -Джесика, зачем мне гувернер? -Как зачем? Он многому тебя научит.. -Нет. Остался всего лишь год, он не сможет научить меня чему-нибудь новому. -За год можно успеть многое, милый. -Но я не хочу няньку! Зачем мне он? Мне уже семнадцать лет, почти совершеннолетний! Мне не нужен какой-то наставник! Я и сам справлюсь. -Но, милый, тебе в следующем году в университет поступать, поэтому тебе нужен учитель. -Тогда дайте мне другого гувернера! -А чем тебе этот не нравится? -Не нравится тем, что вы не предоставили мне право выбора. -Но он лучший из лучших! -Меня это не волнует! Меня он не устраивает! -Нет! - мать вдруг разозлилась, она поднялась с кровати и сердито на меня посмотрела, - Мне надоели твои капризы. У тебя будет гувернер и только этот. Ты не представляешь, сколько мы платим за этого гувернера, а ты еще и нос воротишь! Даем тебе все самое лучшее, а ты вечно недоволен! Если у тебя нет веских причин, чтобы мы уволили этого гувернера, значит он будет тебя учить. -У меня есть причина! -Какая? Мать выжидающе на меня смотрела, а я не мог сказать. -Причин нет, - сухо сказала Джесика и вышла из моей комнаты. Я корил себя за то, что не смог ничего стоящего сказать. Если бы я рассказал о гувернере, то решил бы проблему, его бы уже тут не было. Но я не мог объяснить себе, в чем проблема. Как только я собирался сказать, что меня пытался поцеловать этот ублюдок, передо мной возникали серые глаза, полные тоски и разочарования. От этого мое сердце сжималось, а язык немел. Когда я закрывал глаза, я все еще чувствовал его настойчивый язык и мягкие губы. Я дотронулся до своих губ, чтобы убедится, что они не онемели. Но все было в порядке. Я долго еще лежал, совершенно выпав из потока времени. Для меня время остановилось, но на самом деле оно не замедляло свой ход, а продолжало двигаться в своем ритме. Мне казалось, что все вокруг меня остановилось. Это ощущение возникло от нехватки мыслей в голове. Моя голова была пуста, как пустыня без воды, ни следов пребывания хоть какой-то идеи. Было пусто, и это меня пугало. Я опустел и стал безжизненной куклой, которой можно легко управлять... Дерни за ниточку, и я подчинюсь. Я марионетка в руках родителей, а теперь еще и гувернер хочет стать моим кукловодом. Он хочет создать из меня идеальную марионетку, куклу для его игр. И тут я вспомнил... Рука сама потянулась и достала из кармана вырезку из газеты, которую я стащил со стола гувернера. «Без вести пропал Кристофер Уолтер» - гласил заголовок статьи. Я не заметил, что уже стемнело, поэтому, чтобы прочесть саму статью, пришлось включить светильник.

«В семье Уолтеров произошло несчастье. Несколько дней назад пропал Уолтер-младший. Через неделю после того, как в их семье появился новый гувернер, Эрик Джонсон, пропал Кристофер Уолтер. В тот день родителей не было дома, но лишь на следующий день они подняли панику. Никто не знает, куда подевался 16-летний мальчик. Сам же гувернер утверждает, что Кристофер вышел после обеда в сад подышать свежим воздухом, но к ужину так и не вернулся. Полиция делает все возможное, но пока никаких известий о пропасшем мальчике. Если вам что-то известно, просим сообщить в полицию, помогите семье Уолтеров.»

Точно! Кристофер Уолтер — бывший ученик моего нынешнего гувернера... Осознав это, я почувствовал, как в мою голову крадутся жуткие мысли. Одна страшней другой. Я тряхнул головой, отгоняя их от себя, как назойливых мух. Сейчас не время думать об этом. Прежде надо избавится от гувернера, а уж потом можно думать о его учениках. Разговором с матерью я ничего не добился, поэтому хотел повторить мой задуманный план. Я снова хотел выкрасть все: два экземпляра договора и флешку. Так как отец возвращается поздно и соответственно спать ложиться так же, то выкрасть у него флешку будет самым последним делом. И снова я крадусь в темноте, преодолевая путь на ощупь. Снова дохожу до кабинета, нахожу в столе документ и выбрасываю его. Самое простая часть моего плана! Я уже не так сильно боюсь быть застуканным, делаю все быстро, но аккуратно. Разобравшись с первой частью своего плана, я возвращаюсь на второй этаж и подхожу к двери комнаты гувернера. Вот тут-то я начинаю чувствовать, как страх поднимается к самому горлу. Он вырывается из самых глубоких уголков моей души и начинает душить мое сознание. В последствии у меня немеют руки и ноги, я замираю у двери, не смев шелохнуться. Страх твердит, что нужно бежать, но сознание пока не собирается отступать. Немного поколебавшись, я все же беру себя в руки и толкаю дверь. Как и в прошлый раз комната была пуста. Никаких признаков пребывания здесь гувернера. На столе все тот же хаос, который веками не разобрать. Я снова вспоминаю про вырезки из газет. Мне хочется узнать, нашелся ли Кристофер, поэтому начинаю рыться в этом хаосе. Я забываю про страх, а осуществление задуманного отходит на второй план. Мне на глаза попадаются самые разные заголовки, но все я откидываю в сторону. И тут натыкаюсь на ту, которая мне нужна. Я быстро пробегаю по ней глазами. -После недели отсутствия мальчик возвращается. На расспросы о том, что произошло, он не отвечает, в остальном ведет себя как прежде. С Кристофером беседует психолог, но и он не обнаруживает никаких отклонений, даже психологу мальчик не отвечает, что с ним произошло. После осмотра врача, на теле Уолтера обнаруживаются гематомы и синяки. Причина их появления не установлена. О том, что произошло с мальчиком, до сих пор не известно...., - прочел я вслух концовку. Я снова чувствую приступ паники, которая накрывает меня с головой. Словно волна, она окутывает меня, и я замираю. Пальцы немеют, поэтому газетная вырезка падает на пол. Я вижу, как в замедленной съемке, как листочек медленно опускается на пол и ложится у моих ног. Перед глазами всплывает картина... На полу сидит Кристофер Уолтер, его тело покрыто синяками, на коленях лежит окровавленный платок, а перед ним горит свеча, как единственная надежда на свободу. Позади мальчика стоит Эрик Джонсон, он крепко сжимает в руках цепи, которыми скован Кристофер. На лице гувернера расплывается довольная, но жуткая улыбка маньяка, он дергает цепями, от чего тело мальчика вздрагивает, подчиняясь зову хозяина... От скрипа двери я вздрагиваю. Медленно открывающаяся дверь заставляет меня бежать. Но куда бежать?! Я прыгаю в свое старое убежище, в шкаф, и наглухо закрываю за собой дверцы. В ушах пульсирует кровь, поэтому я ничего не слышу, лишь стук своего собственного сердца. Оно стучит так громко, что его может услышать вошедший в комнату гувернер. Я сидел возле вещей, зажав рот руками, чтоб не слышно было даже моего дыхания. Послышались его шаги. Он мерил шагами пол в комнате, расхаживая туда-сюда, словно размышляя над чем-то. Я не видел его, но слышал, слышал его дыхание, такое тяжелое. Похоже гувернер чем-то обеспокоен, но на данный момент меня это не тревожило, меня волновало, как живым добраться до своего «убежища». В прошлый раз я благополучно вышел из «логова людоеда», но и сегодня я надеялся на удачу. Гувернер продолжал заниматься своими делами, скрипнула кровать, поэтому я решил, что он лег спать. Я так и остался незамеченным, поэтому сердце мое успокоилось. Теперь мне нужно дождаться, когда он уснет и тогда я смогу спокойно найти документ и уйти отсюда. Еще чуть-чуть... Еще немного и... Дверцы шкафа распахнулись, заставив меня замереть от страха. Передо мной стоял гувернер, поэтому я не знал, куда себя деть. Прятаться среди одежды было уже бесполезно. На меня смотрели сердитые серые глаза. У гувернера от недовольства был наморщен лоб, что придавала устрашение его виду. Я чувствовал себя мышью, загнанною в угол кошкой. Меня поймали на месте преступления, и дальше лишь наказание... Рывком гувернер вышвырнул меня из шкафа, и я повалился на ковер, не устояв на ногах. -Ты снова ослушался меня! - зарычал Джонсон. От его злого голоса, похожего на рычание льва, мое тело покрылось гусиной кожей. Я не знал, что ответить на его слова, поэтому молча смотрел на него, стараясь не показывать своего страха. Я с вызовом смотрел в его серые глаза снизу вверх, продолжая сидеть на ковре. -Встань! - приказал он мне. Я медленно поднялся, надеясь, что смогу избежать его кары. Я решил, что пока буду подчиняться ему, то в нужный момент удеру... Дождусь, когда он отвлечется, и быстро смоюсь. -Хуев щенок! - прорычал он и зарядил мне такую пощечину, что я не устоял на ногах. Я рухнул на кровать, которая стояла позади меня. Щека горела так сильно, что мне хотелось оторвать ее от своего лица, но вместо этого я прижал к ней свою ладонь, чувствую от нее жар. Мне было больно, но я даже не пикнул. Перед этим чудовищем я не собираюсь показывать свою слабость, я выдержу любое его наказание. Я буду терпеть до последнего, но мольбы он от меня не услышит никогда... -Моли о пощаде, молокосос, - произнес гувернер, будто прочел мои мысли. В ответ я харкнул на него. Моя слюна попала на его штанину, растекаясь густой каплей. Его глаза пылали, в них текла раскаленная серая лава, готовая брызнуть на меня, ошпарив. Гувернер был очень зол, но я не меньше него злился. Я был уверен, тут ему не место. Такому монстру как он не место в нашем обществе. Пусть дальше гниет у бедного учителя! -Пошел ты! - огрызнулся я. Джонсон, схватив меня за плечи, резко развернул к себе спиной таким образом, что теперь я лежал на кровати животом вниз. Он так сильно сжал мои плечи, когда переворачивал, что мне показалось, я услышал хруст собственных костей. Но и на этот раз я стерпел боль, крепко сжимая зубы. Я попытался вывернуться и встать, но гувернер прижал одной рукой мою спину в области поясницы к кровати. У него было море силы, что я даже не мог на миллиметр оторваться от кровати. Я лишь приподнялся на руках и повернул голову в его сторону. В подобной позе было неудобно, но это единственное, что я мог сделать. Гувернер присел на кровать рядом со мной и сердито на меня смотрел, словно на провинившегося ребенка. В его глазах все еще плясали искры злости, но они уже не горели так сильно, как минуту назад. Придерживая себя одной рукой, другой я схватил его за руку, которая прижимала меня к кровати, и попытался скинуть ее с себя, но этого у меня не вышло. Я лишь кряхтел как старик, но в итоге лишь устал. Спортом я никогда не занимался, поэтому соревноваться в силе с гувернером, который явно был силен, бесполезно. -Что? Уже устал? - усмехнулся Джонсон надо мной. -Иди на хуй, ублюдок! Отпусти меня! - шипел я, словно кошка. Но мои слова лишь снова разозлили его. Он легко и ловко свободной рукой стянул с меня штаны до колен. Я попытался пинаться, но теперь моим ногам мешали мои же штаны, которые не хуже веревки сковывали ми движения. -Черт! Что ты собрался делать, чертов извращенец?? - недовольно шипел я. -Буду наказывать тебя, - с удовольствием ответил он, предвкушая забаву. Но для меня не было это забавой! Мне было унизительно лежать с голой задницей в комнате мужчины, который еще только сегодня пытался меня поцеловать! Я дергался и брыкался, стараясь вырваться, но сколько бы я не прикладывал к этому сил, все было тщетно. А он сидел и наслаждался происходящим. Гувернер смотрел на мою голую задницу и получал от этого удовольствие. Я же краснел от стыда, смущения и злости. Мне хотелось врезать по этой наглой морде, которая довольно лыбится. Я дергался со снятыми штанами еще минут пять. Силы покинули меня, и я, ослабленный, лежал прижатый к кровати моего гувернера. Дыхание мое сбилось, мне было тяжело дышать, так как его рука давила мне на спину и на живот одновременно. -Отпусти... Меня.... Сволочь..., - произнес я, собрав последние силы. В ответ на мои слова я сначала услышал шлепок, а боль почувствовал лишь секунду спустя. Гувернер шлепнул меня по ягодицам с такой силой, что мне захотелось закричать, но вместо этого я зажал зубы. Этот удар вернул мне силы, и я напрягся так, что заныли уставшие мышцы. Вслед за первым ударом гувернер нанес второй, с такой же силой. Моя задница горела так, словно я сидел на сковороде и меня медленно жарили. Миллионы раскаленных иголок впивались мне в кожу, причиняя жуткую боль. Вскоре следовал еще один удар, потом еще и еще. Следуя определенному ритму, гувернер бил мои ягодицы ладонью. Через несколько ударов я уже не чувствовал своей задницы, я чувствовал лишь боль. Чтоб не кричать, я зажал между зубами одеяло, которое лежало подо мной на кровати, но я сжимал его не только зубами, но и кулаками. Мое тело напрягалась так, что снова ныли мышцы. Оно уже привыкло к ритму ударов, что напрягалось за секунду до самого удара. В моей голове смешалось все и растворилось в боли, которая расплавилась и жидкостью лилась по моим венам. Еще немного и я стану бомбой, которая взорвется, разлетевшись на куски. Мое тело разлетится на куски, размазав по стенам кровь, в которой останется жидкая боль, которая отравляет мой разум. Вдруг удары прекратились. Я почувствовал облегчение. Тело тут же размякло, пытаясь избавить от остатков боли, которая все еще лилась по моим венам. Ягодицы все еще болели. Я лежал, не шевелясь, боясь, что движение причинит мне не меньшую боль. -Теперь ты понял, что может случится, если меня не слушаться? - ласково, даже с каплей нежности, спросил гувернер. Он нежно прикоснулся к моим раскрасневшим ягодицам. Сначала я вздрогнул, ожидая снова почувствовать боль. Но на этот раз его рука просто стала нежно поглаживать мою задницу, которая ныла от боли. Его прикосновения дарили мне приятное чувство, словно бальзам, его ласковая рука снимала боль. Я молчал, не отвечая на его вопрос. Одна его рука продолжала гладить меня, а другая все еще прижимала к кровати. Я лежал и грезил мечтой о побеге. Я с нетерпением ждал, когда он перестанет так сильно прижимать меня, чтобы я мог подняться и убежать отсюда. Черт! Как же болит моя задница! Теперь я весь следующий день сидеть не смогу, а у меня еще репетиция завтра! -Болит? - все так же нежно спросил гувернер. -Нет, блять! - снова огрызнулся я. И тут же я поплатился за свои слова. Гувернер навалился на меня, прижимая теперь меня к кровати всем своим весом. Он был таким тяжелым, что я почувствовал, как трещат мои ребра, которые вот-вот сломаются под его весом. -Раз так, то я снова накажу тебя, - прошептал он возле моего уха, - но на это раз иначе... Я трахну тебя без смазки. Жестко трахну, что ты будешь стонать от боли подо мной... От его шепота по моему телу побежали мурашки, спина покрылась холодным липким потом, рубашка прилипла к ней. Его голос звучал пугающе спокойно, но что-то в нем было притягивающее, словно запретный плод в райском саду. Опасный, но такой привлекательный. Мой рот наполнился слюной, и я шумно сглотнул. Кажется, гувернер услышал это, он лишь довольно хмыкнул. -Ты грязный извращенец! Отпусти меня! - снова стал я дергаться. Мне не хотелось, чтобы Джонсон реализовал свои слова в действия. Мне не хотелось, чтоб мою задницу отымели, и так она уже пострадала! Но мои слова снова побудили гувернера к действиям. Возможно, если бы я молчал, он ничего бы не стал делать. Но мне так и хочется нагрубить ему, и сдерживать это чувство очень сложно. Джонсон немного приподнялся, но продолжал держать меня одной рукой, а другую руку протиснул у меня под животом и поднял меня на коленки. Теперь я стоял раком, а он стоял позади меня на коленях и держал меня за бедра. Он прижимался ко мне бедрами, и поэтому я чувствовал его упругий член. Его возбужденный орган упирался в мою задницу, я чувствовал его жар даже сквозь штаны гувернера! Паника снова нахлынула на меня. Мне стало страшно, поэтому я дернулся, снова надеясь, что вырвусь, но все без толку. Одной рукой гувернер быстро освободил свой член, и теперь я чувствовал его очень отчетливо. -Нет, не нужно! - запаниковал я. От страха у меня онемели пальцы на ногах. Руками же я все еще сжимал одеяло с такой силой, что пальцы побелели. Я чувствовал, как леденеет кровь в жилах. Резкий толчок, и он входит, разрывая меня. Я не выдерживаю и вскрикиваю, но тут же кусаю свою губу, чтобы остановить свой крик. Я чувствую, как он пульсирует у меня внутри., а невыносимая боль только усиливает ощущение его большого размера. Его член внутри, он разрывает меня. Мне показалось, что сейчас от моей задницы пойдет трещина и расколет меня на две половинки. Но этого не произошло. Гувернер стал двигаться. Каждый его толчок болью отдавался в моем теле. Я постанывал, но не от наслаждения, а от жгучей боли. Было так больно, что из моих глаз брызнули слезы, я зажмурился, пытаясь задержать их поток. Но они продолжали катится по моим щекам. Толчки гувернера с каждым разом становились все быстрее и сильнее, вместе с тем усиливалась и боль внутри меня. Я почувствовал, как кровь побежала по моим ногам, противная и липкая кровь с примесью грязного пота. Не в силах больше все это терпеть, мое тело задрожало, я больше не мог стоять в подобном положении и рухнул на кровать, но гувернер придерживал мою задницу. Лицом я упирался в кровать, размазывая по одеялу свои слезы. Даже с закрытыми глазами я почувствовал, как качается комната, у меня закружилась голова от потери сил. Последнее, что я помню, это его горячий член внутри себя и боль, которая разъедала все мое тело изнутри...