Крика здравого смысла не слышно на фоне тихого шёпота сердца.

Мне было плохо. На столько плохо, на сколько это вообще возможно. Всю ночь я провел в жарких объятиях унитаза и преклонениям к бортикам раковины. Мама, вернувшись с работы, застала меня врасплох, отругала и строго-настрого запретила появляться в таком состоянии в поле её зрения. По её словам напиваться нужно вне дома и так, чтоб об этом никто не знал. Раньше я, конечно, выпивал, но не до такого состояния, как сегодня. Ошибочно с моей стороны было предполагать, что водка поможет забыться и станет легче. Стало намного хуже, теперь и в физическом плане. Я поклялся себе, и пальцем больше не притрагиваться к алкогольным напиткам, перед этим плотно не поев. Такого сильного отравления у меня не был с тех пор, как я в десять лет съел пирожок с мясом на рынке. Сейчас от части мог понять женщин в положении и искренне им сочувствовал. Мама тем временем бегала вокруг меня с таблетками и крепким чаем. Меня всего трясло, я плохо контролировал собственное тело и чувствовал ужасную слабость. Молясь, чтоб это быстрее прекратилось, я десятый раз за этот вечер чистил зубы. Одежда на мне была пропитана неприятным запахом и липла к телу. Я прикрыл дверь в ванную и скинул с себя немногочисленные вещи, сразу же отправив их в корзину для грязного белья. Много сил потребовалось для того, чтобы залезть в ванную и не упасть, но я смог. Не утруждая себя задернуть занавеску, я включил теплую воду и попытался расслабиться. Мне нужно было лишь несколько минут ни о чем не думать, а просто насладиться приятными струями воды, что скользили по моему телу. После нескольких опустошений желудка всё ещё оставался неприятный осадок и ощущение того, что я зеленное растение. Немного придя в себя после душа, я направился на кухню допивать свой чай. Мама сидела за столом, подпирая щеку рукой. - Вы вроде большие мальчики уже и вас можно оставить дома одних, но почему я, вернувшись после дежурства, нахожу обоих пьяных? - она тяжело вздохнула. - Что за повод, позволь спросить, раз уж вы вместе употребляли? - Не вместе, - поспешил уточнить я, - пили по отдельности и без повода. - Как алкаши? - удивилась мама. - Как алкаши, - повторил за ней, пожимая плечами я. - Дураки, - заключила женщина, устало улыбаясь. - Кстати, ты наказан. Мамины слова застряли у меня в горле, по этой причине я подавился чаем. - Это ещё почему? - моему возмущению не было границ. Меня заставили почувствовать себя маленьким нашкодливым щенком. - Я так захотела, - пожала плечами мама. - Никаких карманных денег и гулянок неделю. - Целую неделю торчать в доме?! - на мои слова женщина удовлетворительно кивнула головой. - А не слишком ли?! - Не слишком, - и тут проявилась вся материнская сущность. Женщина, сидящая напротив меня, вмиг стала серьезнее. - Мне в больнице пациентов хватает, а тут ещё ты с алкогольным отравлением. - Ну, ма, - взмолил я, но зная свою маму, был уверен, что она не передумает, раз уж решила. Поэтому я пошел в ва-банк, - почему ты Егора не наказываешь? - Потому что я совершеннолетний, - на кухне показался братец. Судя по струям, стекающих с его волос, мокрым напульсникам и полотенцу, обёрнутому вокруг бедер, он только что вышел из ванной. Егор открыл холодильник, достал минералку и с одного захода осушил половину бутылки. Видимо, хреново было не только мне. - Там в ванной кто-то весь пол залил водой. - Я уберу, - тихо произнес я, вставая из-за стола. Всё таки шторку тогда нужно было задернуть. Стараясь не смотреть на брата, я прошёл мимо него и проскользнул в ванную комнату. Коврик был насквозь пропитан водой и, когда я наступил на него, намочил носки. Пришлось его выжимать, а потом ставить сушиться и вытирать мокрый пол. Закончив со всем, я помыл руки и почувствовал как к горлу снова подкатывает ком. Меня снова стошнило. Было очень гадкое ощущение того, что, чтобы я не съел, меня будет полоскать. Слабости были уже невыносимы: ноги подкашивались, голова ужасно болела и начала кружиться. Я осел на пол, уронив голову на руки. Если бы я был девушкой, я бы обязательно расплакался. - Малый, с тобой всё в порядке? - в пороге остановился Егор. Только его сейчас мне не хватало. - Ничерта подобного. Сам не видишь как мне хреново? - недовольно отозвался я. - Зачем тогда пил? - А ты зачем? - я ответил вопросом на вопрос и тоже не услышал ответа. - Вставай, - братец протянул руку, а я с несколько минут тупо пялился на неё, не в силах поверить, что он серьезно. - Ну? Ты там вечность просидеть планируешь? С его помощью я поднялся на ноги и хотел было удалиться к себе, но не удержав равновесия, свалился прямиком на Егора. Он поймал меня, крепко сжимая в объятьях. Егор будто бы впал в ступор, никак не разжимал рук и продолжал так стоять. Я никогда ещё не был настолько близок к нему. Его голубые глаза вторгались в моё зрительное пространство, отвлекая взгляд только на себя. Я чувствовал дыхание брата на своей коже, наши носы соприкоснулись, а губы были в паре миллиметров друг от друга. Это, наверное, был самый идеальный шанс поцеловать его. - Отпусти, - я оттолкнут брата от себя и ушел к себе. Не смог. Я попросту не смог этого сделать, вспомнив вчерашние его слова. Если Егор действительно меня ненавидит, в чем я мало сомневаюсь, то поцеловав его, я только усугублю ситуацию. Сидя в комнате и глядя в потолок, я пытался понять чего именно испугался: потерять брата, совершив этот аморальный поступок, или понять, что давно его потерял. Если бы я был девушкой, я бы плакал навзрыд, уткнувшись в подушку, и вытирал бы туш вперемешку со слезами простынями. Из-за стены доносились слова одной из моей любимой песни:

"Дождь стучится в окно, он будто просит войти. Он будто просит меня его за что-то простить, И его слезы стекают по стеклянной щеке. Ну а я забиваю свой последний штакет, И свой последний стакан я сегодня допил. И я забыл, что когда-то кого-то любил."

Зачем же так больно?..