Реальная жизнь

Ладно, пусть я падший ангел, но все равно эффект разительный. Я давно усвоила урок: если тебя не любит мужчина твоей жизни, лучшая месть - хорошо выглядеть. Лорел Гамильтон «Нарцисс в цепях»

Возвращаться на съемки в Джорджию было немного волнительно, ведь синяк под правым глазом никак не хотел сходить, а яркая царапина, украшающая щеку, тем более. Ридус, нацепив на нос темные очки и спрятав взлохмаченные волосы под любимой бейсболкой, быстрым шагом пересек периметр съемочной площадки и, не дожидаясь семенящей позади Сесилии, скрылся в своем трейлере. Норман был уверен, что никто не заметил его опухшего лица и отвратительного настроения, вот только сидеть у себя долгое время безвылазно, прячась ото всех и приходя в себя, он не мог себе позволить. Показать свою физиономию гримерам и режиссеру предстоящего эпизода было просто необходимо. Ведь именно этим людям придется что-то придумывать: либо менять сценарий, чтобы объяснить появление украшающего лицо Ридуса фингала; либо чем-то замазывать его, чтобы хотя бы на экране Дэрил Диксон продолжал оставаться сильным и непобедимым охотником. Ридус оказался везунчиком, хоть сам так и не считал, судя по последним событиям в жизни, и в его отсутствие сценаристы слегка видоизменили одну из предстоящих сцен, добавив жесткую стычку между реднеком и одним из других выживших. На все недоуменные вопросы приятелей и друзей Норман отвечал уклончиво, скрывая подробности и придумывая на ходу историю появления своих травм. Только не отстающий от него Линкольн понял все сразу по одному взгляду. Не стал он и задавать лишних, причиняющих страдания, вопросов, просто похлопал по плечу и сочувственно покачал головой. Он не знал, чем помочь Ридусу в данной ситуации. Эндрю и сам бы не позволил своему обидчику ходить с гордо поднятой головой и в желании осадить его тоже мог бы зайти слишком далеко. Но озвучивать это вслух, теша самолюбие Нормана, тем самым как бы хваля его за опрометчивый поступок, не принесший никому и капли удовлетворения, Линкольн не собирался. Лорен и в Джорджии умело избегала встречи с Норманом. Она перестала вообще с ним идти на любой контакт, как только узнала о причине задержки Сингли на их территории. Эта, вызывающая лишь отвращение, особа не внушала Лорен никакого доверия, и общаться с ней, пусть даже из большой любви к Ридусу, Коэн не намеревалась. И ей было неважно, как поступила Даниела, узнав об измене Нормана. Для нее главным было знать, что подруга продолжает жить, несмотря на боль в сердце, и что с ней есть рядом Хосе, который, в меру своих сил, пытается вернуть Дани улыбку и веру в мужчин. И от того, что сама Лорен не могла из-за плотного графика съемок до самого комик-кона в Сан-Диего уделить Даниеле хотя бы несколько дней своего времени, ей было еще хуже. Потому что короткие телефонные разговоры никак не помогали. Всю неделю Норман был занят съемками очередного эпизода, возвращаясь в свой домик далеко за полночь. Даже не глядя на спящую на его стороне кровати Сесилию, он отодвигал ее со своего места и падал на постель, очень быстро погружаясь в спасительный сон. Сон, где он был в окружении своей семьи, к которой он привык за столько лет. В этом сне не существовало ни одного противного Кантилльо и ни одной безмозглой Сингли. Жаль, что с приходом нового утра все эти мечты терялись, и наступала реальность: с удушающим запахом духов развалившейся рядом Сесилии и с отсутствием сообщений и звонков от той, о которой он думал каждую минуту своей жизни. Неужели теперь так будет всегда? Неужели даже спустя долгие месяцы разлуки к нему не придет облегчение и понимание, что если он не нужен Даниеле, то он просто обязан смириться с этим? И что он все равно всегда сможет увидеть ее, когда будет навещать свою дочку. Навещать... Не жить вместе с ними, в любой момент имея возможность наблюдать за взрослением Алексис, а лишь время от времени видеть ее и знать, что этого недостаточно. Идиотизм всей ситуации и понимание собственной оплошности, в виде озабоченной лишь собой модели, лежащей каждую ночь рядом, удручали. В середине недели позвонил Аарон Пол с приглашением посетить мероприятие, посвященное выпуску нового телефона фирмы Самсунг в Калифорнии. И его предложение оказалось как нельзя кстати для мужчины, безумно соскучившегося по Даниеле и детям. Что бы не происходило между ними, как бы они не отдалились и не стремились причинить друг другу боль, он все равно с нетерпением ожидал встречи, вот только предупредить ее об этом он собирался в самый последний момент. Сесилия просила поехать вместе с ним, но Норман, впервые за последние проведенные с ней недели, настоял на своем, отказав в ее глупой прихоти и велев оставаться либо в Джорджии, либо валить в Нью-Йорк. Сингли выбрала то, что ей подходило больше всего, и, скорчив обиженную мордашку, решила слетать домой на пару дней. На выходные съемок с участием Ридуса запланировано не было, и его с большой охотой отпустили в Лос-Анджелес. Лишняя реклама для повышения рейтингов сериала еще никому не мешала. А с учетом того, что все девушки с нетерпением следят за жизнью ныне, пусть и неофициально, но вроде как свободного Нормана, то его появление на публике всегда подогревает так необходимый интерес. Калифорния встретила Ридуса, уже привыкшего к ярким солнечным лучам, но все еще прикрывающего глаза темными стеклами очков, слишком угнетающей жарой. Официальный костюм-четверка сделал свое дело, и Норман просто задыхался, готовый в любую секунду сорвать с себя не позволяющие лишнего вздоха тряпки. И надо же было быть таким глупцом, чтобы на такое незамысловатое мероприятие нацепить рубашку, жилетку и пиджак! Ведь, судя по окружившим Нормана другим актерам, они пришли сюда, словно только встав с кроватей и не особо заморачиваясь своим внешним видом. Было приятно вновь увидеться с Джоном Войтом и сделать парочку личных совместных фотографий. Вечно подтрунивающий над ним Аарон тоже не давал расслабиться ни на минуту, таская смущенно поджимающего губы Ридуса за собой по всему зданию и принуждая позировать фотографам. Единственное, к чему совершенно не был готов Норман, так это заметить в двух метрах от себя непринужденно болтающую с Ноа Эммерхом Даниелу. Она улыбалась возвышающемуся над ней актеру, и, слегка поглаживая его по предплечью, что-то увлеченно рассказывала, успевая и его слушать, и смеяться над какими-то, явно удающимися ему, шутками. Вид Дани, облаченной в ярко-красное короткое платье, резко контрастирующее с ее неимоверно светлой, даже под палящим калифорнийским солнцем, кожей, заставил Нормана застыть на месте и сдавленно сглотнуть. Ее обнаженные ноги так и притягивали к себе внимание скучающего по своей девушке мужчины. Хотелось вновь почувствовать, как она обвивает ими его талию, прижимает к себе и позволяет ему делать с ней все, что заблагорассудится. Но все, на что он имел сейчас право, это хотя бы поздороваться, и уже неважно, что этого было чертовски мало. Сделав два шага и тихо кашлянув, Норман прервал Ноа на полуслове и, ничуть не сожалея об этом, повернулся к Даниеле, удивленно вздернувшей брови, явно не ожидавшей его появления здесь. Она сама оказалась на мероприятии по чистой случайности, благодаря звонку одного знакомого, и не успела даже краем глаза взглянуть на список гостей. И теперь, глядя на Ридуса, с которым она не виделась уже несколько недель и с которым разорвала отношения по телефону после стольких лет вместе, она не знала, что делать и как себя вести. Следов драки недельной давности у него уже почти не было видно и, сняв солнцезащитные очки, Норман, приложив немало усилий, улыбнулся Дани, прикусившей губу от безысходности. Не бежать же сейчас прочь, трусливо срываясь с места из-за боязни находиться с ним в одной комнате продолжительное время! Сделав пару вдохов и сильнее вцепившись пальцами в свою сумочку, будто она могла ей в чем-то помочь, Дани улыбнулась в ответ стоящему всего в паре сантиметров от нее мужчине. Ноа, прищурившись, пригляделся к переминающейся с ноги на ногу парочке, и молча удалился, пока его об этом не попросил вслух определенно уже собирающийся это сделать Ридус. Обмен короткими приветствиями лишь на минуту оттянул поток взаимных обвинений, которыми они хотели засыпать друг друга, если бы были наедине. Но Дани не посмела напасть на смотрящего на нее своим щенячьим взглядом Нормана, мысленно выругав себя и назвав полной дурой. Что бы не происходило между ним и Сесилией, как бы от этого не было больно, Даниела все равно хотела его: хотела ощутить его дыхание на своей коже, его руки на своем теле и даже просто поговорить, как было когда-то раньше. Но произнести все это вслух и признать, что он до сих пор вызывает в ней желание, она не смогла и начала разговор на отвлеченные темы, пытаясь унять пронзившую тело дрожь. - Выйдем на улицу? – спустя несколько минут попросил Норман, которому уже не хватало воздуха в замкнутом помещении, а давящий на шею галстук и близость неимоверно возбуждающей Даниелы ничуть не улучшали его самочувствия. Кивнув обеспокоенно повернувшемуся к нему Аарону, Ридус направился на выход, следя за тем, чтобы Дани не отставала от него и не сбежала в попытке уйти от предстоящего разговора. Лишь спрятавшись за зданием в окружении цветущих кустарников и высокого забора, которые ограничивали фотографам обзор и возможность сделать ненужные снимки, Норман позволил себе выдохнуть и расслабить галстук. Даниела, наблюдающая за движениями его пальцев, сдавленно сглотнула и отвернулась, спрятав потерянный взгляд. Память услужливо подкидывала старые воспоминания, в которых именно благодаря этим рукам Норман умудрялся довести Дани до верха наслаждения. - Как дети? Ну, то есть, как Мингус, я в курсе, он постоянно твердит о какой-то новой подружке, от которой он просто без ума. И не дает мне во время звонка даже слова вставить и спросить, как там Алексис... или ты, – Норман старался казаться спокойным и ничуть не уязвленным тем, что Дани теперь спит с другим, но получалось у него это плохо. Прислонившаяся к стене Даниела не обращала никакого внимания на впившиеся в кожу частички штукатурки, ей просто крайне необходимо было иметь еще хоть какую-то опору для себя, чтобы позорно не упасть из-за смятения, творящегося в голове. - Кейти – милая девочка, – откинув со лба растрепавшуюся от ветра челку, медленно произнесла Даниела. Тщательно подбирая слова, которые не обидят и не разозлят Нормана, она осторожно продолжила: – С Алекс все хорошо. Растет не по дням, а по часам, словно с каждой минутой становясь взрослее. У меня есть несколько новых фотографий, хочешь посмотреть? - Да, – не раздумывая и секунды, сократил разделяющее их расстояние Ридус, замечая, как сжалась от его близости Даниела, и как румянец покрыл ее, до этого бледные, щеки. Она все еще реагирует на него, значит, не все потеряно. Прежде чем окунуться в сотни фотографий своей дочки на телефоне Дани, Норман успел увидеть, что заставку на экране она так и не сменила. На главном снимке он все еще обнимал ее и своих детей, и все они были счастливы. Если у нее не хватило смелости удалить этот кадр, может, она еще что-то чувствует к нему? Видеть свою маленькую девочку хотя бы на экране было уже радостно. Алекс улыбалась, и ее глазки так искренне светились, позволяя этому свету проникнуть и в сердце Нормана. Вот бы подержать ее на руках и поцеловать в ее маленький милый носик... - Я буду здесь до понедельника, – наконец разорвал наступившую тишину Ридус, – могу я встретиться с детьми? - Конечно. Где именно ты хочешь сделать это? - Я давно не был на пляже, – коротко улыбнулся Норман своей такой привычной и обезоруживающей улыбкой.