Реальная жизнь

Однажды я уже поверила в то, что его любовь может залечить все мои раны и заставить меня почувствовать себя в безопасности. Правда, это оказалось ложью. Любовь бывает реальной и лживой, даже если она настоящая. Просто потому, что одной любовью защититься невозможно, если вас продолжает терзать страх. Лорел Гамильтон «Черная кровь»

Встречаясь глазами с понуро сидящим на скамейке подростком, Дани отметила для себя его заметно ухудшившееся настроение. Видимо, их долгое отсутствие расстроило Мингуса, которому нравилось, стреляя, показывать, какой он меткий, именно в присутствии девушки, особо восторгающейся его успехам. Мальчишку смогло обрадовать лишь появление в дверях его отца, позволяющего себе улыбнуться и ринуться к сыну, отодвигая ссору с любимой женщиной еще на какое-то время. Наблюдать за тем, как Норман веселится с Мингусом, как поддерживает парня и направляет его, было бы сплошным удовольствием, если бы только не разыгравшаяся головная боль и тоска, накатившая незаметно. Хосе, нервничающий из-за присутствия на его территории ее «бывшего» мужчины, вел себя немного странно, что совсем не добавляло комфорта и уж точно не способствовало улучшению состояния здоровья. Звонок от Хелены удивил Даниелу, отвлекшуюся от созерцания семейки Ридусов игрой в телефоне. Сообщение Кристенсен о том, что ей придется улететь, почему-то даже не расстроило. Дом, в котором Дани сейчас жила, оказался снова полностью в ее распоряжении, и больше не было никого, кто мог бы смотреть на нее свысока и давить своей жизненной позицией, считая лишь ее единственно верной. Закончив с игрой в ковбоев, Норман изъявил желание провести время с сыном и пригласил Мингуса поехать с ним в Лос-Анджелес хотя бы на одну ночь. Дани, вопросительно взглянув на подростка, заметила его кивок и полное согласие. Она не собиралась сопротивляться и как-то противиться их встрече. Кто она такая, чтобы рушить планы отца на вечер в компании обожаемого сына? На предложение Нормана поужинать всем вместе, что, конечно, вряд ли включало в себя присутствие там Кантилльо, Дани вежливо отказалась, ссылаясь на то, что уже давно пора домой к дочери. Няня, сидящая с ней сегодня, просила освободить вечер для каких-то своих личных дел, и было необходимо сделать приятное женщине, проявившей огромную заботу по отношению к чужому ей ребенку. На вопрос Ридуса о том, когда он смог бы увидеть дочь, Дани клятвенно пообещала, что завтра, когда она поедет за Мингусом, обязательно возьмет с собой Алекс. Обнимая Мингуса и целуя его на прощанье, Дани замерла около машины Хосе, уже усевшегося за руль, бросив взгляд на практически психующего из-за ее отказа Ридуса-старшего. До него только теперь дошло, что, забирая сына от девушки, он оставлял ее наедине со своим врагом номер один, с которым за эти несколько часов не обмолвился и словом. Это вынуждало разрываться между желанием побыть с ребенком и желанием не представлять себе в красках, чем будут заниматься Даниела и Хосе, оставшись в доме без присмотра. Стараясь не зацикливаться на этой мысли, Норман уверенно вел автомобиль к дому друга. Предусмотрительный Флэнери, либо чтобы оказать Ридусу услугу, либо просто из жадности или врожденной вредности, попрятал весь алкоголь. Беглый осмотр не дал Норману ничего, кроме разочарования и поднимающегося давления. Косящийся на него исподлобья Мингус сам позаботился об их ужине, заказав его по телефону и расплатившись своими карманными деньгами, выданными Даниелой. Принимая душ, Норман вспоминал то, как набросился днем на Дани, матеря себя за свою несдержанность, но понимая, что увидев ее вновь, он сделает то же самое. Зовущий его Мингус поторопил отца, говоря, что еда скоро остынет. - Ну, как проходят каникулы? – начал издалека старший Ридус, присаживаясь за стол и интересуясь жизнью своего сына. Просто так сразу приступать к допросу о поведении Дани и явно волочащемся за ней по пятам Кантилльо, он не хотел. Может быть, оттягивая сложную для самого себя тему на более позднее время, он пытался осмыслить все, что сейчас творилось в их жизни. А может, просто безумно боялся узнать, что Хосе уже удалось что-то в завоевании расположения слишком доверчивой Даниелы. - Нормально, – невнятно отозвался Мингус, запихнувший слишком много картошки в рот. Была бы здесь Дани, он бы уже точно отхватил за отвратительное поведение за столом, так почему бы не воспользоваться моментом ее отсутствия? Ведь, хоть и находящийся в комнате, но практически ни на что не реагирующий отец не обращал на это внимания. - Как Алекс? – вяло ковыряя вилкой свой гарнир, вновь задал вопрос Норман. - Ест, спит, плачет, подгузники пачкает – все как всегда, пап, – втягивая кока-колу через трубочку и издавая не особо приятные звуки, ответил быстро покончивший со своей порцией Мингус. - Как Хелена? Часто приезжает? – чуть углубляясь в суть вопроса, продолжил терзать сына Ридус. Эта женщина мало волновала его. Иногда доводя до бешенства, сейчас она вообще не представляла для него интереса и какого-либо беспокойства. Он уже ей все высказал недавно. С нее хватит. - Пап, – протянул разгадавший его с самого начала смышленый не по годам Мингус. – Может быть, ты уже спросишь то, что действительно тебя интересует? Подавившись запеченной рыбой и пытаясь запить ее соком, Норман закашлялся, справляясь с охватившей его паникой. - Я... - Даниела все еще плачет ночами. Я слышу через стенку. Днем она ведет себя, как ни в чем не бывало, лишь нанося на лицо чуть больше косметики, пряча синяки под глазами. Но я-то знаю, что она чувствует на самом деле. Ты ведь это хотел знать? - А Хосе? – осторожно уточнил Норман, потирая кончиками пальцев пересохшие губы. - Он, ну, он... – искал верные слова мальчишка. Как и отец, в ситуации, когда на него пристально взирают, ожидая ответа, Мингус терялся. Почесав затылок и перебрав в уме все варианты, которые ему самому приходили в голову, подросток выдал всю доступную ему информацию, что накопил за эти две недели: – Хосе всегда рядом с Дани. Я думаю, она этого не замечает, но он не сводит с нее глаз. При мне он не позволяет себе лишнего и даже не прикасается к ней. Просто шутит, заставляя ее улыбаться. И делает все, чтобы она ни в чем не нуждалась. - Понятно, – стискивая зубы, пробормотал Ридус-старший. – Что-нибудь еще? - Пап, я хочу, чтобы вы помирились, но я видел те фото в твиттере с Сесилией, – огорчение, сквозящее в голосе подростка, было ничем не скрыть. - Фото? С Сесилией?! Откуда? Кто? И какого черта?! – вскочил Ридус, всполошившись и не зная, что предпринять и куда ринуться в первую очередь. - С последнего комик-кона в Атланте. Их выложили в прошлую субботу. Ты теперь с ней? – голубые глаза сына были полны боли и обиды за поведение отца, который и сам сейчас ничего не понимал, и сделать ничего не мог. - С чего бы это?! Только не говори мне, что Дани тоже их видела? – беспокойно опускаясь опять на стул, Норман схватился за голову. - Думаю, да, – выдавая эту новость, зажмурился мальчишка и прикрыл уши, ожидая новых воплей. - И что она? А Кантилльо? - Она расстроилась. Он утешал. Но я сам ничего толком не знаю, это Хосе мне рассказывал на следующее утро, – его слабая попытка подбодрить отца провалилась. Нужно было закончить рассказ на плачущей каждую ночь Дани... - Я почему-то даже не удивлен. Это, наверное, он ей и показал. Даже я не видел ту фотографию... Мингус еще какое-то время объяснял отцу, что Хосе здесь вообще не причем, что он, наоборот, был на его стороне, и что Дани случайно обнаружила тот снимок. Но Норман почти его не слушал, упрямо мотая головой и ища глазами, куда он задевал свой телефон. Ему катастрофически было необходимо позвонить Даниеле и все ей объяснить. Снова. Еще один раз. Заодно и отвлечь ее от наверняка не теряющего драгоценные секунды Кантилльо. Пошарив по карманам и, наконец, отыскав спасительный аппарат, Норман, показывая сыну, что ему необходимо уединиться, поднялся из-за стола и двинулся в кабинет к Шону. Руки тряслись, и он никак не мог нажать какие-то жалкие две кнопки, справившись с ними только спустя продолжительное время. - Да, – ее тихий мелодичный голос ввел Нормана в ступор. Все слова застряли еще на подходе, и он забыл, что именно хотел сказать. И как вообще собирался все объяснять. – Норман? Что-то случилось? С Мингусом? С тобой? Почему ты молчишь? – засыпала его вопросами Даниела, когда даже спустя пару минут он так и не решился открыть рот. - Все в порядке, – сглотнув подступивший к горлу комок, выдавил из себя Ридус. – Между нами ничего не было... - Что? О чем ты? – растерялась Дани, совсем не понимая мужчину. - Между мной и Сесилией. Я не знаю, что было в Нью-Йорке, но в Атланте точно ничего не было, – вкладывал он в голос как можно больше уверенности, чтобы она передалась и девушке по другую сторону телефона. - Я рада, – сухо прокомментировала его откровение Дани. - Мы с Рукером курили на улице, когда она появилась. Увидев ее, я просто ушел. Даже не обмолвился с ней и парой фраз. - Хорошо, – хладнокровно согласилась Даниела. Она не чувствовала в его словах лжи, но страх, терзающий ее изнутри, все равно не давал покоя и возможности трезво оценивать признание мужчины. Может, все так и было, а может, узнав от сына о ее реакции на те снимки, Норман просто решил, что такого объяснения по телефону с нее хватит. Что она сразу все простит, забудет и ринется к нему в объятия, проливая слезы радости. - Дани, я тебе клянусь, я даже не знаю, зачем она приезжала туда, – не сдавался Норман. - Я верю. И не спорю. Но это сейчас не имеет значения. Важно не то, что она прилетела за тобой в Атланту, и ты не поговорил с ней. Важен сам факт этого! Ты не сделал так, чтобы ей перехотелось следовать за тобой, – Дани не удержалась, чтобы не высказать ему все, что думает о его поведении по отношению к назойливой модели. Ревность давала о себе знать, вскипая в крови и бурля по венам. - Ничего не напоминает? – съязвил Норман, до этого молча выслушивающий тираду девушки. - Я притворюсь, что не слышала этого, Ридус, – опешила Дани от его вроде бы и правильного, но все же мерзкого обвинения. Она не переходила с Кантилльо за рамки дружбы, в каком бы состоянии она не была. До вчерашнего вечера... Пока находилась в отношениях с Норманом, она никогда не позволяла себе чего-то, что могло бы взбесить ее мужчину. Только теперь Дани по-настоящему понимала, что тогда его нервировала даже просто ее дружба с Хосе. Что, возможно, он не верил ей полностью. Она любит его и сейчас, но как быть с человеком, который не доверяет? Который, лишь расслышав в трубке чужой голос ненавистного ему мужчины, оказывается в постели другой?.. Было или не было – уже не так важно... - Дани, черт бы побрал! Она мне не нужна! Пойми это! – заорал Норман, даже не стремясь снизить тон. - Все сказал? – сдержанно уточнила на всякий случай Даниела, прежде чем повесить трубку. - Пока да... – изумился ее выдержке Ридус, сжимая от злости кулаки и не справляясь со своими эмоциями. Каким-то образом было просто необходимо выяснить, правду ли говорила Сесилия, и тогда он точно будет знать, что делать дальше. - Спокойной ночи, – попрощалась Дани, еле сдерживая предательские слезы, чтобы не показать ему, что ей есть до всех его пояснений хоть какое-то дело. - Спокойной, – повторил за ней Норман. Посылая ей следом сообщение со словами любви, он надеялся, что она не удалит его, пусть не ответит, но хотя бы сохранит. Крепко сжимая в ладони телефон, на экране которого светились три важных слова, Дани проведала свою малышку. Алекс уже сладко спала, немного ворочаясь во сне. Радуясь, что хоть дочка ведет себя хорошо и не капризничает, девушка улыбнулась сквозь слезы и забралась на кровать. Заворачиваясь в теплое одеяло, она пыталась согреться. В комнате, согласно термометру, было свыше двадцати градусов, но Дани казалось, что гораздо меньше. Ее трясло, и она никак не могла справиться с дрожью во всем теле. Тихие шаги за спиной могли бы принадлежать Мингусу, и она бы ничуть не удивилась, но мальчишка был с отцом за пятьдесят километров от нее. Не став выворачиваться из кокона, который она себе создала с помощью одеяла, Дани сделала единственный вывод, что это был Хосе. Мужчина, даже не спрашивая разрешения, опустился рядом с ней на постель и просто обнял ее, прижимая к себе, убаюкивая и шепча, что она справится с этой болью и сможет продолжать жить. Его ласковый голос был отличным успокаивающим средством, помогая забыться и отключиться.