Реальная жизнь

Я не была напугана или растеряна. Я вообще ничего не чувствовала, внутри у меня была огромная, всепоглощающая пустота, будто тишина, что расползается в моей голове, когда нажимаешь на спусковой крючок. Лорел Гамильтон «Торговля кожей»

- Я люблю тебя! Знаю, что ты ждала меня, – сдавил он ее грудь, вырывая из губ девушки хриплый стон. - Отпусти меня, – попыталась она оттолкнуть мужчину, который хотел воспользоваться ею без ее разрешения. - Я же чувствую, что ты тоже скучала, – его ласки стали мягче, поцелуи слаще, а пальцы, оказавшиеся между ее ног, нежнее. - Пожалуйста, – сделала Дани еще одну попытку освободиться, но когда его зубы вонзились в ее бархатистую кожу, прикусывая, сдалась. Было проще поддаться и уступить, чем верещать на все здание, взывая к помощи и открывая для всех тайны своей личной жизни. Ей нечего было бояться: он не причинит ей боли, по крайней мере, физической. Дани была просто опустошена, она не думала, что так легко подчинится ему после всего, что он сделал однажды... Но ее тело не слушалось, оно легко приняло эту пытку, расслабилось и позволило мужчине снова взять над ней верх. Туго намотав длинные темные пряди Даниелы на руку, он притянул ее голову к себе и поцеловал. Его поцелуи были настолько жадно-властными, что казалось, будто он так давно голодал и только сейчас добрался до заветного источника пищи. Ее частое дыхание обжигало его лицо и шею, когда он, оторвавшись на мгновенье, позволил ей взглянуть в свои глаза, в которых она, вновь потерпев бедствие, утонула, полностью растворяясь. Новый поцелуй, но теперь она ответила с какой-то дикой страстью, потеряв над своим телом всякий контроль и утратив любое сопротивление. Чувствуя, что она уже на грани, и не переставая терзать ее рот, он отпустил волосы Дани, позволив им свободно рассыпаться по плечам. - Как бы ты не противилась вначале, как бы ни пыталась, ты не можешь скрыть своего желания, – выдохнул он, скользя влажным языком по ее шее, уже без лишних слов подставленной ему. Довольно усмехнувшись, он приподнял ее за бедра и усадил на тумбу. Встав между широко разведенных ног, он не позволял Даниеле сдвинуть их. Бесполезное нижнее белье, повисшее на одной из ее щиколоток, стянуто до конца, удерживаемое секунду его в руках, бережно убрано в карман. Он уверен, что оно еще пригодится. Рывком сдергивая с себя уже давно мешающие джинсы, застревающие, как нарочно, на полпути, он тихо матерился, вынуждая Даниелу сдавленно хмыкнуть. Подняв на Дани свои помутневшие от страсти, но все еще не потерявшие яркости глаза, он ухмыльнулся и без предупреждения вошел в нее. Медленно и одновременно мучительно сладко – до сумасшествия... Теплые волны наслаждения пробежали по всему ее телу, когда его движения стали чуть резче и быстрее. Сопротивляться сейчас уже не имело никакого смысла, и Дани отдалась такому живому и восхитительному процессу. Закрыв глаза, он вбивался как можно глубже, упиваясь ее стонами и успевая даже сквозь платье сжимать ладонью ее грудь. Его сильные руки были будто везде, заново изучая ее тело, скрытое цветной тканью, но он знал его наизусть и запросто мог себе представить ее обнаженной. От его жесткого напора ей оставалось лишь ловить ртом воздух и тихо хныкать, сотрясаемой под его мощным телом. Ему слишком жарко. Ему так в ней узко. Голова идет кругом... Сладкая судорога свела ее тело и, словно волной, передалась ему. Все, что им нужно теперь – это отдышаться и попытаться привести себя в порядок. А Дани еще и удержаться от того, чтобы не врезать ему за то, как он воспользовался ею, зная о ее слабости перед ним. Хотя зачем сдерживаться? Вот только бы отобрать у него частицу своего гардероба, без которой она самой себе казалась голой и беззащитной. Безмолвно протянув руку и требовательно взглянув на все еще приходящего в себя мужчину, Дани соскользнула с непонятного комода, еще минуту назад чуть не развалившегося под тяжестью их тел. Выуживая из кармана вновь водворенных на законное место брюк, он передал ей это кружевное чудо, с трудом позволяющее представить, что же оно может прикрывать. Отвернувшись и натянув белье, Дани приложила ладонь к дрожащим от переизбытка чувств губам. Ей было стыдно за то, что она не смогла противостоять ему, но злость, вскипающая в крови, как-то отвлекала от просыпающейся совсем уже не вовремя совести. Делая глубокий вздох и прогоняя из головы произошедшее только что, Даниела развернулась к застывшему у дверей мужчине. Ее порозовевшие щеки и дыхание, так и не приходящее в норму, слегка пугали его. - Что ты себе позволяешь, Ридус?! – срываясь почти на крик, двинулась к нему Дани. Даже при ее миниатюрном росте она могла выглядеть устрашающе, когда злилась или была в бешенстве, а что-то подсказывало ему, что сейчас именно такой момент и был... - Пытаюсь загладить вину? – вопросительно посмотрел он на нее сверху вниз, нервно кусая губы. Останавливаясь за несколько шагов от него, теперь вновь неуверенного и, возможно, уже пожалевшего о своем решении действовать таким способом, Дани смерила его грозным взглядом. Он что, ждал, что этот поступок поможет ему? Или ждал, что она сама объяснит ему, как все исправить? Что тут вообще исправишь? Тем более теперь. Она ненавидела себя за то, что не сопротивлялась более яростно и за то, что все стало еще запутаннее. - Выпусти меня отсюда, – не желая больше находиться в крохотной каморке, Дани хотела выбраться хотя бы в коридор. Туда, где минимальное пространство не будет так давить, где будет проще держаться дальше от Нормана, такого горячего на ощупь и такого родного... Он же не сдвинулся с места, ему, наоборот, претила сама мысль о том, чтобы уйти отсюда и вновь оказаться на глазах у других людей. - Мы должны поговорить! - А что, у тебя есть что сказать? – удивленно изогнула бровь Даниела. - Я... мне... – искал он подходящие слова, но когда она так смотрела на него, не мог ничего подобрать, теряясь и начиная теребить пальцы. - Понятно, Ридус. Открой дверь, мне нужно больше воздуха и личного пространства, – все же чуть отодвигая его, уже не так сильно противящегося ее уходу, Дани смогла протиснуться в осторожно приоткрытую ею дверь, убедившись в том, что никого поблизости нет, и их никто не видел и не слышал. В темном коридоре почему-то не стало легче, да и возвращаться к давно ожидающему ее подростку сейчас было сложно. Девушка прислонилась к стене, потирая виски и думая, что же делать дальше. - Дани, пожалуйста, – остановился напротив нее Норман. – Я знаю, что виноват. Знаю, что это было несправедливо по отношению к тебе, но еще я знаю, что без тебя не могу жить. Я растерян. Я словно в кошмарном бреду. И с каждым днем становится только хуже. Ты здесь, я там – это изводит меня. - Прекрати, – жалобно простонала Даниела, опуская в пол влажные от сдерживаемых слез глаза. – Это не поможет... - Дани, скажи, что поможет. Я все сделаю. Мы можем все забыть, – он говорил какую-то ерунду, просто чтобы не молчать, просто чтобы как-то заполнить тишину, и ожидал, что хоть что-то из сказанного дойдет до нее, и она перестанет смотреть на него, как на пустое место. - Что мы можем сделать? – распаляясь, прошипела услышавшая последнее его предложение Даниела. - Забыть все плохое, – замирая около нее, повторил Норман. Неотрывно следя за меняющимся выражением лица, он поднял руку и бережно смахнул покатившуюся по ее щеке слезинку. Проследив за его тут же спрятанной за спину ладонью, Дани дернула его за рукав и заставила показать то, что ей не удалось так сразу рассмотреть в той темноте, в которой они находились. - Что это? – нахмурилась Дани, проводя кончиками пальцев по повязке, закрывающей его правую ладонь. - На съемках поранился, – соврал он, ничуть об этом не жалея. Не хватало еще, объясняя глупую царапину, не сдержаться и наехать на нее из-за тех просочившихся в сеть снимков. Обвинять и снова отдаляться, еще дальше, чем было сейчас, хотя, кажется, это уже невозможно. - Это серьезно? – встревожено поинтересовалась Дани, скрывая все свои эмоции под вроде бы безучастной маской лица, но от него она не могла утаить ничего. - Ну, так, болит немного, – протянул Ридус, которому льстила забота, ведь он был лишен ее в последнее время. Ему так не хотелось терять это прикосновение ее холодных даже в такую погоду пальчиков к своей многострадальной ладони. Он будто хватался за любую соломинку, связывающую их вместе, но иногда сначала говорил, а потом, видимо, думал. – Дани, попробуй обдумать, что я сказал. Я забуду твое решение сменить работу, а ты... Он не успел договорить. Отпуская его руку, Дани что было силы, залепила ему звонкую пощечину и сразу же сама взвыла от обжигающей боли в своей маленькой ладони. Норман даже не покачнулся от удара, лишь зрачки его расширились, а щека приобрела красноватый оттенок. - За что? – недоуменно уставился он на разъяренную девушку. - За что?! Ты совсем выжил из ума? Ты вновь выставляешь меня виноватой во всем? То есть мое решение о том, чтобы прилететь в Лос-Анджелес и провести здесь жалкие две недели, работая, повлияло на то, чтобы ты оттрахал Сесилию? – прищурившись, она не сводила с Ридуса взгляда, ожидая ответа и надеясь, что он извинится. Ее надеждам было не суждено оправдаться. - Типа того... – прорычал выходящий из себя Норман. Он до сих пор не думал, что у него что-то было с домогающейся его моделью, но и отрицать то, что он проснулся у нее дома, он не мог даже перед самим собой. – Ты – моя женщина, и решила все, не ставя меня в известность! Я имею право узнавать все не от придурка Кантилльо, а от тебя! И сейчас, я все так же имею полное право быть здесь рядом с тобой. - У тебя больше нет таких прав! – стараясь не повышать голос, чтобы не привлекать ненужное внимание, процедила сквозь зубы Дани: довольно тихо, но так, чтобы именно он ее услышал. – Ты утратил любые права на меня, переспав с этой дурой! - Дани... - Отвали! - Вы чего тут шипите? – показавшийся из-за угла Хосе, выглядел немного сконфуженным, застав их выплескивающими друг на друга ярость. - Ничего, – обернулась к нему Даниела, беря себя в руки. – Что-то случилось? - Мингус забеспокоился о том, куда ты пропала, и попросил поискать. Я помню, что ты не очень хорошо ориентируешься, и могла забрести куда угодно, вот и отправился по ближайшим темным коридорам, – пожав плечами, Кантилльо посмотрел на стоящего рядом с Даниелой мужчину и, подумав секунду, протянул ладонь для рукопожатия. Обменявшись сухими приветствиями, мужчины так и застыли, не зная, что делать дальше и как себя вести. Дани надоело созерцать их обоих, меряющих друг друга гневными взглядами и, вздыхая, она, развернувшись на каблуках, двинулась в направлении, из которого появился Хосе. Мингус важнее ее разборок со своим мужчиной и, уж тем более, стычки двух хорохорящихся друг перед другом самцов.