Life-long struggle

Турнирная таблица гласила: 1. Такисима Кей 2. Ханадзоно Хикари Что удивительно, эмоций я никаких не испытала. Перенапряжение моё было настолько сильно до этого, что сейчас я вообще, кажется, не могла чувствовать. Это меня скептически обрадовало. Я подумала, что находись в нормальном состоянии, то просто бы упала замертво. А я и упала, только во что-то наподобие обморока. Очнулась, больно стукнувшись головой о мраморную обшивку пола. Поднялась, поправила костюм, вернулась в кресло. Голова болела очень сильно, как бы сотрясения не было. Когда я закрывала глаза, всё плыло и кружилось, и я куда-то уплывала. Волны несли меня, несли далеко, хлестал дождь, звучал концерт Вивальди… -Хикари. Хикари! Очнись, - кто-то касался моей руки. – Хикари, ты как? Ты тут уже долго спишь! Я разлепила глаза. На меня встревожено смотрела Акира. Мне вдруг стала так противна эта забота – откровенная ложь. Я ведь классом ниже, да. Я не смогла вырваться вперёд, как ни рвалась. Потому что я – классом ниже! -Мы и так не стали будить тебя на результаты, но на фуршет-то ты пойдёшь? Ты так долго и сладко спала! Эй, Хикари! Хикари, что с тобой? -Я… вставала, - язык что-то едва поворачивался. – Вставала (почему-то мне не хотелось говорить, что я видела результаты, поэтому пришлось как-то нелепо соврать)… воды попить… Поскользнулась, упала и сильно ударилась головой о мрамор. -Боже, Хикари! Почему же ты не позвала на помощь?! Лежи смирно! Сейчас я кого-то приведу! Минут через пять послышался топот, потом голоса, потом снова топот. Вскоре кто-то всё-таки вошёл. Но один. Глаза открывать я не желала. -Хикари… Хикари, как ты себя чувствуешь? Тебе очень больно? Я узнала Такисиму. От прилива ярости боль стала пульсирующей, и я подумала, что меня сейчас вырвет – нервы мои такого наплыва не выдержат. Но всё обошлось. -Да, - промямлила я. -Сейчас всё будет хорошо. Приедет доктор, тебя увезут в больницу… Боже, Хикари, ты в своём репертуаре! – моей головы коснулось что-то холодное и мокрое. Как бы мне ни противно было, но я была благодарна Такисиме за то, что принёс компресс. – Только скажи мне теперь честно, куда ты хотела идти? Акире-то ты лапшу навешала про то, что мол воду пить..! Я приоткрыла один глаз, но молчала. Резкость наводилась очень плохо, и я не видела его лица. И слава Богу, а то бы истерика ударила меня тут же. -Результаты смотреть, да? Я молчала. -Ну, подумаешь, Госпожа Вторая, ты бы уже и привыкнуть могла, - я открыла оба глаза. Улыбнулся он, как казалось бы, искренне, и собирался добавить что-то ободряющее. Но он не знал, какую петельку сорвал и какой клапан открыл – не открыл, разворотил! – в моей душе. Резким движением я села, сбросив с головы компресс. Показалось, что меня огрели по темечку как минимум молотком. Всё позеленело. -Эээ, Хикари, ты чего! Тебе нельзя вставать, ты что творишь!! Паника в голосе тоже, вроде бы, была неподдельная, но я-то знала: всё это ложь. Я вскочила, а перед глазами всё застилала тёмно-зелёная густая пелена. Знал ли он, что я сейчас ничего не вижу? Боль пульсировала выше переносицы во лбу и в темечке. Да. Сейчас я должна всё сказать, всё. Начинала я медленно и тихо, постепенно ускоряя темп речи и увеличивая громкость, будто делала крещендо в произведении. -Да что ты понимаешь о поражении и втором номере? Ты, вечно первый, гениальный парень, будущее компании, Такисима Кей! Ты, идол всех девочек и чёрная зависть мальчишек, ты, кто был первым практически от рождения, ты, кто побеждал все эти десять лет! Ты, у кого куча денег, вилл, домов, площадей владений, самолётов, машин. Да что ты понимаешь о поражении, ТЫ, ПРИНАДЛЕЖАЩИЙ К ПЕРВОМУ КЛАССУ, К СЛИВКАМ ОБЩЕСТВА?! ЧТО ЖЕ ТЫ МОЖЕШЬ РАССКАЗАТЬ ВТОРОСОРТНОЙ ДЕВЧУШКЕ-ПЛЕБЕЙКЕ?! И на этом я сорвала голос. От сильного ора он лопнул, будто струна, я охрипла и тяжело рухнула в кресло, ловя осколки боли, посыпавшиеся из головы. Любое движение было для меня теперь крайне болезненно, а особенно такое резкое. Такисима тут же бросился ко мне. -Боже, да что ты несёшь! У тебя жар? Или сотрясение? – он пробовал мой лоб. -От-вя-жись, - чётко, по слогам выговорила я, не открывая тяжёлых век. – Я никогда. Больше. Не. Желаю. Тебя. Видеть. Такисима. Кей. – кажется, я впервые назвала его по имени и добавила: - Никогда! По ощущениям, сердце моё выскочило, а мозг стал пульсировать вместо него. Но Такисима был удивительно настырен в своей лжи. Он молча положил мне компресс на лоб. Я продолжила, всё так же, не открывая глаз. Надо было сказать так, чтобы он правда понял: -Послушай, Такисима. Да, я ударилась головой. Вот именно поэтому я всё это и говорю. Ни в какой другой ситуации не сказала бы. Я мечтала сказать это всё это время. Я тебя ненавижу, Такисима Кей, и ненависть моя безгранична. Пару минут я слышала всего лишь звук его дыхания. После он так же молча встал и вышел. Я почти провалилась в сон, как снова топот, голоса, люди. Ну что ж им неймётся-то, а? Очнулась я уже дома, с бинтами на голове, кстати. Пошевелить башкой я едва могла, что тоже было печально. Кое-как извернувшись, я глянула на время: показывало 2:47. Из соседней комнаты донёсся шорох, открылась дверь и вошла мама. -Боже, доченька, ты как? Ты у нас крепкий орешек, но тут мы с папой перепугались, когда тебя привезли перебинтованную! Расскажи, что случилось! -А, да я… Смутно помню. Поскользнулась, упала. -Я же всегда говорила тебе, не будь ты такая активная! Вот до чего докатились! «Ага, докатились, - мысленно отметила я. – Гловой по мрамору прям и докатились» -Маааам, ну что ты в самом деле. Поздно уже. Лучше скажи, что у меня с головой. (хотя, - опять же отметила я, - там уже любая медицина, похоже, бессильна. И вздохнула, что мама расценила совсем иначе) -Да не переживай ты! Сотрясения нет, очень скоро оправишься! -Ооо, ну это хорошо. Тогда я буду спать. -Кончено, доченька. Спокойной ночи. Не смотря на вагон мыслей, отрубило меня моментально, будто обухом по голове. А, нет, плохое сравнение. Больше не буду думать про удары по черепушке, а то мало ли. Мысли материальны. Утром чувствовала я себя много лучше, но котелок гудел и варил явно туго. В этом был и плюс – никаких эмоций по поводу моего поражения! Хотя я, похоже, просто находилась во всеобщей депрессии. У меня не было друзей моего круга и «класса», я снова проиграла, и у меня болела голова. Родители, кончено, ушли на работу, и я была предоставлена сама себе. Хорошо хоть был компьютер. Новостная лента позабавила и отвлекла меня, пока я не наткнулась на фотку Такисимы со скрипкой и подписью «Гениальный скрипач страны едет представлять Японию на крупномасштабном международном конкурсе» Сделалось мне ещё хуже, чем было. Выключив компьютер к чертям, я улеглась читать. Это, опять же, отвлекло меня, но вовсе ненадолго. Я везде натыкалась на умных и талантливых, то на скрипки, то на конкурсы. Решив не делать в своей жизни хоть раз ничего, и не получать информации, я зашторила все окна, выключила радио и телевизор и пошла есть. На пятом бутерброде раздался телефонный звонок. Это была Акира. -Боже, Хикари, у тебя такой убитый голос! Я слушать тебя не могу! Всё, иди отдыхай, я через полчаса буду! И правда, не прошло и получаса (для моей больной головы пролетело, как пять длинных минут), как раздался звонок в дверь. Я открыла и нехотя впустила Акиру. Как же, наверняка побрезгует такой простой обстановкой. У самих-то не дома, а дворцы! Я молча кивнула ей и побрела в комнату. Уселись по креслам друг напротив друга. -Хикари, ты такая бледная! А я принесла пирожных, тебе от них станет легче! Кстати, как тебе сегодня – хоть чуточку лучше? -Нет. -Это ты из-за того, что.… Ну, из-за Кея? -Нет, не из-за Кея. – Я чувствовала, что сейчас расскажу и ей всё. -Так, а из-за чего же? Из-за конкурса? -Нет. Это всё из-за того, о чём ты сама прекрасно знаешь, о чём упоминал в открытую Яхиро, и о чём молчите вы все. О презрении к таким, как я. О презрении патрициев к плебеям! Все вы ведь думаете, что я подлизываюсь к вам, чтобы иметь дорогие подарки, влиятельных друзей и много денег! А к Такисиме липну особенно, чтобы когда-то выскочить успешно замуж и стать его улыбающейся куклой, как и предлагал Яхиро. Да лучшей судьбы плебейка и ожидать не может! С каждым словом мне делалось всё тяжелее говорить. -Но это не так, чтобы вы все слышали: НЕ ТАК! Я желала идти с вами наравне, доказать, что я тоже что-то могу! Что плевать на происхождение, что главное – упорство, труд, боевой дух, что я талантлива, но.… Но просто разница крови делает своё дело. А теперь не смею дольше задерживать сиятельную патрицийку с воём убогом жилище, - я ухмыльнулась. Акира сидела в немом шоке. -Да что ты такое… Я-то думала, что Кей имел ввиду, когда говорил, что у тебя был какой-то бред! -Никогда ничего более трезвого и осмысленного я не говорила. Уходи. Я знаю, ты не желаешь меня знать. Прощай. На следующий день мама не пошла на работу и протаскалась со мной по больнице. А мне было всё равно – температура 38,7 накладывала отпечаток. Хорошо, что врачи разрешили остаться дома. Родители волнуются обо мне, но всё же обязаны ходить на работу. Это ведь не то, что некоторые! Когда я о нём думала, башка просто взрывалась от гнева и, соответственно, боли. Но теперь я могла спокойно всё осмыслить. Да, он был классом выше. Да, я опять проиграла, ударилась головой и отшибла мозги. Хоть, какие там мозги. Но моё раздражение, уверенность и злость росли пропорционально с минутами, и я решила, что через 5-6 лет я создам свою корпорацию, переплюну и обойду его по ВСЕМ фронтам! Он ещё увидит, на что я способна, о, он увидит и узнает! Он первый услышит о моей славе! Я докажу и ему, и всем, что плевать на кровь твоего рождения. Я докажу ему, что я – не улыбающаяся глупая кукла для патриция. Я докажу. С такими приятными мыслями меня опять вырубило. Выключили свет – вот оно, мягкое и не больное сравнение! Снилась мне приятная холодная вода. Проснулась я оттого, что подушка была мокрая, а из глаз текли слёзы. Всё-таки меня это сломало. Да невозможно же ДЕСЯТЬ ЛЕТ терпеть звание второй, когда больше всего в мире желаешь быть первой. Невозможно так страстно желать победы и проиграть. Хорошо, что были летние каникулы, иначе я бы плюнула на учёбу. Плюс, у меня был грипп. А голова гудела после удара как-то с завидным постоянством. Заболеть летом – ну не трагедия ли? Но это было ещё не всё. Вечером мне дико, до изнеможения и нервной зубной боли захотелось рамен-лапши. Не знаю, чем это желание было обусловлено, но я просто не могла смотреть на то, что наготовила мама (а они, как на зло, уехали в командировку!), хоть это всегда было вкусно. Придётся идти в магазин самой. Ну, ещё было не поздно, смущала только моя температура. Ладно, решив, что я буду очень осторожна и что тут вовсе недалеко, я оделась и вышла. Забыла деньги – пришлось вернуться. Мне надо было всего-то обойти небольшой квартал, там перейти дорогу, и я была бы у магазина. Свежий вечерний воздух приятно прохлаждал, но, не смотря на это, мне было жутко жарко – жар исходил из меня самой. Окружающий мир мне был строго безразличен. Мне просто хотелось рамена. Глаза мои всё меньше видели мир, а всё больше смыкались. Хоть бы в обморок не грохнуться на улице, что ли. Оставалось всего немного. Я шагнула на пешеходный переход и, только дойдя до половины, зачем-то обернулась. Машина, оказавшаяся справа, неслась на бешеной скорости. Не знаю, похоже, водитель и начал тормозить, но ясно, что он не успеет. И я тоже не успею ничего сделать. Тротуар замер в ожидании, обернувшись на меня. Невероятная тишина покрыла улицу. И чего они ждали? Странные люди. Исход был очевиден. Ударив капотом в бердо, подкинув и прокатив от капота до багажника, меня сбила машина. Я встретилась с асфальтом ещё в памяти и рассудке, а потом стало тихо и темно. А на улице после этого началось дикое оживление. Все собрались вокруг пострадавшей, какой-то велосипедист кинулся за убегающим преступником, чтобы разглядеть номера, вызывали скорую, полицию… На город падал вечер. Я всё думала: вдруг и его сбила лунная машина, выкатившись резко из-за поворота?