Life-long struggle

Хикари давно не чувствовала так мерзко. Давно так сложно было совладать с собой. Она кружила за квартал от школы, не в силах ни дойти наконец-то до учебного завеления, ни прогулять первый день. Прогулять физически не могла. Войти мешало тянущее, ноющее ощущение напряжения и страха. Будут обсуждать. Будут пальцами тыкать. Будет этот… новый. Она на него злилась. Не могла с собой ничего поделать, и заранее злилась. Потому что на ком-то нужно было срывать эмоции. Она пыталась, упорно затыкала дыру, пыталась загнать их обратно, как воду, струящуюся из пробитой трубы. Но ничего не получалось. Они протекали сквозь пальцы, лились и наполняли сердце злостью и – глубже, в неосознанном – бессилием и страхом. Мозг не мог сдерживать столько всего. Мозг пытался самосохраниться. Девушка достала мобильник из кармана пиджака. Идти не хотелось до тошноты, до отсутствия дыхания, но оставалось всего пару минут, чтобы решиться. Хикари тяжело вдохнула, чувствуя, как прохладный утренний воздух холодит все внутренности, и как тяжело дышать полной грудью, как сопротивляются все мышцы внутри, как хрустят от напряжения. Закружилась голова. Захлопнула телефон и пошла. На чистом автомате, с ощущением, что может просто встать на порог школы и рассыпаться от концентрации всего внутри. Главное сейчас было, чтобы никто до слез не довел. Иначе весь сухой осадок, весь порошок стираемого душевного стержня, размоченный водой, превратится в кислоту, которая разъест все изнутри. Абсолютно все. И она перестанет существовать. Размышления были настолько тяжелые, что за их плотной пеленой девушка и не заметила, как дошла. Солнце приятно касалось кожи, ветерок шевелил волосы. Больше всего в жизни хотелось оказаться дома. Или нет. В любом закрытом месте, в любом изолированном пространстве. Да хоть в туалете запереться! Пока девушка преодолевала пространство между парадным входом и дверью в галерею, эта идея показалась не такой и плохой. Но во влажном воздухе, наполненном ароматами и пением птиц, за стеклянной перегородкой было легче. Она как-то преодолела этот перекрестный огонь взглядов и канонаду охов-вздохов и «это она!» Внутри было тихо, так что на пару секунд захлестнуло нечто, похожее на счастье – она здесь одна. Но скоро из глубины послышали голоса – все-таки нет. Хикари снова тяжело вздохнула, пытаясь избавиться от напряжения, сдавившего грудь, одернула пиджак и как можно бодрее зашагала по гравиевой дорожке. Камешки хрустели под ногами, и это вызывало необоснованное, но просто бешенное, пьянящее раздражение. Хотелось с треском рвать ткань, ломать кости. Лучше уж было отсидеться в туалете. Только она показалась из-за поворота, Акира тут же вскрикнула: -Хикари! Ну наконец-то! Почему ты не отвечала на звонки?.. Девушка говорила что-то еще, что Ханодзоно уже не слышала. Давление колотило в виски, сердце сдуру вытолкнуло всю кровь неравномерно – вверх. Перед глазами зеленело. От ярости сперло дыхание. Там сидел какой-то парень. На его месте кто-то сидел. Хикари вовремя оперлась о дерево, чтобы избежать обморока. Такое частенько случалось и быстро проходило, но все же лучше перестраховаться, тем более – сейчас. Из зеленой пелены постепенно выныривал окружающий мир, и пока еще глаза не привыкли, картинка была тусклая, как старая выцветшая фотография, и солнечный свет – бутылочно-зеленый, пыльный. Сидящий в кресле Такисимы смотрел на девушку не взволнованно, как все остальные, а как-то… Стеклянно. Может, конечно, из-за расстояния ей так казалось, но было во взгляде что-то отчужденное. Немного заинтересованное – да, но больше казалось, будто он смотрит внутрь себя, а не на нее. -Я в порядке, в порядке, - легко помахала кистью, пытаясь освободиться из железной хватки Акиры, которая уже волокла подругу к креслу. Раздражение куда-то ушло, будто растворилось вместе с зеленой пеленой. Парень встал, улыбнулся, только слегка показав белоснежные зубы. Улыбка длилась буквально секунду – не больше. -Привет, - голос был какой-то… никакой? – Я новый ученик. Акира, должно быть, говорила про меня. Во всяком случае, про тебя она много рассказать успела… Подруга застенчиво хмыкнула и отвела взгляд. Хикари почувствовала, что сейчас что-то будет. Что ей хотелось, чтобы что-то было. Чтобы что-то упало на голову – тогда можно заорать во всю глотку и разрыдаться. Чтобы что-то укусило – тогда можно ругаться. Хть что-то. Хоть что-то, что поможет достать, вымыть истерикой занозу, сидящую внутри. -Надеюсь, мы подружимся. Меня зовут… Девушка резко выдернула руку из руки отвлекшейся подруги: -Мне не интересно. Хрустнул гравий от поворота ног. Ханодзоно показалось даже, что она стерла какой-то камешек в пыль – столько энергии было в этом движении. И стремительно – наружу, затем вовсе за ворота школы. -Эй, ты! – девушка ткнула пальцем в свое отражение в зеркале туалета какого-то милого кафе. – Ну и что это было? Что за психи? Что теперь делать думаешь? Отражение сохраняло спокойно-злобный вид. Девушка фыркнула, включила воду. Постояла некоторое время, пальцем разбивая струю. Затем умылась – стало немного лучше. Действительно, что теперь делать? В школу точно возвращаться не стоит – даже совесть мучить перестала. Ну, подумаешь, пропустит линейку, чего она не делала никогда за предыдущие 10 лет. Нужно же когда-то делать что-то впервые. Да и обстоятельства форс-мажорные… К тому же, все равно они не ходят на уроки и учатся, когда вздумается, а в галерее чаи гоняют… Хикари отчетливо понимала, что хотела оправдать себя. Но еще она понимала, что в школу вернуться просто не хватит ни смелости, ни сил.