Я, видимо, пропустил этот пункт в брачном контракте

Двери приоткрылись, впуская посетителя. В дверном проеме возник Мартин Марлоу, тот самый Марлоу, аудиторскую проверку фирмы которого и делал Артур Хейли по заказу Фелиса. Фелис замер с бокалом у губ, и от неожиданности чуть не спросил: — А тебя каким ветром сюда надуло? Но вовремя сдержался, все же хамство не было отличительной чертой семьи Далтонов. — Я немного опоздал, котик, — промурлыкал Марлоу, и шагнул к нему, широко разведя руки для объятий. «Что-то я плохо соображаю, что ему здесь надо, и кто из нас альфа? — пронеслось мгновенно в голове Фелиса. — Я его сюда, по крайней мере, не приглашал. Это точно». Мозг судорожно прорабатывал различные варианты, как красиво слинять без ущерба его деловой и сексуальной репутации. Если Марлоу здесь, то наверняка о том, зачем тот здесь, знает не один десяток людей. И они будут ждать, что завтра, никак не позже, на конкурс по бизнес-центру выйдет Фелис Далтон вместе с Мартином Марлоу. Послезавтра будет поздно, прием заявок просто-напросто закончится. И из этой комнаты эти двое смогут выйти только как деловые партнеры и любовники, отношения которых в будущем будут только развиваться и углубляться, может быть даже закончившись браком. Об этой их встрече будет во всех завтрашних новостях. Вот это подстава! Фелис такого не ожидал. Он для себя уже принял решение, что этот бизнес-центр в его любимом городе будет строиться без его участия, и даже сказал об этом отцу, не вдаваясь в подробности о принятии подобного решения. Деловая честь ему дороже, чем какие-то дивиденды в будущем. Ну, не получит он сумасшедших барышей от реализации этого проекта, затратив какие-то деньги на попытку его реализации. Не в деньгах же счастье. Зато он встретил Артура, пожалуй, первого омегу, с которым хотел бы быть не только в постели… Артур… Даже хорошо, что он ушел, получилось бы совсем некрасиво — словно он, Фелис, пригласил и его, и Марлоу вроде бы как на групповушку. Этакий альфа-самец и парочка омег, бизнес-партнеров. Поиметь их всех разом и в постели, и в жизни. А вот если бы он вышел отсюда с ними двумя, карьера Артура накрылась бы, как принято говорить. Не по-деловому это для аудитора оказаться в постели вместе и с заказчиком проверки, и проверяемым. Вообще весело было бы, если бы Марлоу альфой оказался. Вовремя ушел Артур, словно почуял что-то неладное. — Фелис, — простонал Марлоу. — Ну, приди же ко мне в объятия. Тот чуть своим коктейлем не подавился, он, как увидел это чудо в дверях, то попытался сделать еще один большой глоток «Мэри», а потом, держа в руках бокал, попятился от него к окну, единственно возможному пути отступления без последствий. Марлоу почти в один прыжок пересек небольшую комнату и уже был готов вцепиться в Фелиса, почти навеки, и никогда уже не отпускать, как тот неожиданно плеснул ему в лицо содержимым своего бокала. Тот взвыл, мгновенно забыв о своих намерениях, и принялся судорожно протирать руками глаза, он даже зажмуриться не успел, и теперь они были залиты соком с водкой. А Фелис тем временем сорвал портьеру прямо вместе со старомодной гардиной и накинул ее на Марлоу, одновременно неслабо приложив ею по голове. Он не пытался его покалечить, это совершенно ни к чему, но стукнуть его очень хотелось. Весь вечер испортил, напиться и то не дал. Затем Фелис попытался завернуть его в портьеру, чтобы тот не сразу выпутаться смог бы. Вскоре у него это получилось, все же он был альфой, гораздо сильнее этого омеги. Шнурами с кистями он перевязал барахтающееся тело и кинул его на диван. Марлоу только крякнул от злости, продолжая завывать, и разразился отборной бранью, ругая почем зря Фелиса и призывая на его голову все возможные кары. Фелис выглянул из окна, на его счастье он снял чилаут на первом этаже. Огляделся. Никого… Хоть и было достаточно высоко. Но что он в детстве по деревьям не лазил? Даже не раздумывая, он распахнул окно и выпрыгнул из него на тротуар, мягко приземлившись на четвереньки. Из комнаты по-прежнему раздавались вопли. Фелис отряхнулся, поднявшись на ноги, и почти бегом пошел из этого переулка, к главному проспекту, чтобы взять такси и оказаться как можно дальше от этого места. Конечно, случайный прохожий мог слышать вопли Марлоу, но навряд ли он пойдет в приличное заведение, коим являлся ресторан «Полония», чтобы выяснить, что же происходит в его номерах. Да и не пустит его бдительный администратор. А это значит, что у него есть время, чтобы преспокойненько добраться домой или к Эдду. К Эдду даже лучше, алиби пригодится, просто так, на всякий случай. Эдд… Фелис даже остановился на месте от осознания того, кто его подставил. Этот гаденыш из ревности сообщил Марлоу, он уже даже не сомневался в этом, что его босс заказал чилаут в «Полонии». Точнее секретарь сам это сделал, то есть оформил заказ для Фелиса. А затем сообщил, точнее, пригласил господина Марлоу на якобы встречу. — Убью, — прорычал Фелис, в гневе сжимая и разжимая кулаки. Поездка к Эдду приобрела уже совершенно несексуальный оттенок. Он вышел из такси у знакомого дома, нажал на кнопку домофона. Подождал несколько минут, без ответа. Ну, конечно, чтобы эта блудливая коза коротала вечер в одиночестве! Он впервые пожалел, что телефон оставил на работе, и что машину не стал брать. Широко шагая, Фелис пошел искать стоянку такси. Хотелось рвать и метать, рвать и метать. — Господин, — раздался за спиной голос. Фелис обернулся. Таксист, высунувшись из окна автомобиля, хоть это и не принято было, увидел своего клиента, которого только что высадил, который куда-то спешил, вот и предложил ему еще раз свои услуги. «Хоть в чем-то везет», — ухмыльнулся Фелис и назвал загородный адрес своих родителей, одному быть сегодня совершенно не хотелось. Борис Далтон сидел в глубоком кресле в тишине, в полумраке и в одиночестве с электронной книгой в руках, когда до него донесся шум мотора автомобиля, а затем и звук закрываемой двери. Это мог быть только Фелис. Его супруг ушел в кино, на какую-то слезливую драму с такими же, как он, престарелыми омегами, и вернется в лучшем случае только через час. Сам он лично не был любителем подобного рода развлечения, поэтому остался дома, решив почитать перед ежедневной вечерней прогулкой. Борис улыбнулся. Его мальчик… Его единственный мальчик… Несмотря на то, что Далтон-старший добровольно ушел со своего поста генерального директора фирмы, ему не хватало деловой суеты. За прошедшие месяцы он так и не смог стать домоседом, и поэтому всегда радовался, когда приезжал Фелис, и они с ним могли поговорить, поспорить о бизнесе. Он надеялся, что сегодня сын принес ему добрые вести об участии в тендере на строительство. Последний раз, когда они разговаривали об этом, его мальчик сильно расстроил его, сообщив, что ему не хватает средств, свободных средств, и поэтому он видимо пропустит участие в таком выгодном проекте. — Родители, — негромко позвал Фелис, заходя в темный холл и останавливаясь. Сейчас автоматически включится яркий свет и пропадет все очарование момента, когда откуда-нибудь раздастся голос какого-нибудь отца, как в детстве, когда он, приходя поздно, старался практически не двигаться, перемещаясь из комнаты в комнату, чтобы датчики освещения не срабатывали. — Фелис, мальчик мой, — позвал Борис. — Проходи, я пока один. — А что в темноте? И почему один? — поинтересовался Фелис. — В темноте думается лучше, — тут же отозвался его отец. — Да и подремать можно, если захочется. А Мартин ушел в кино. Проходи, расскажи мне о тендере. Фелис пошел на голос, наблюдая, как по пути его следования вспыхивают лампочки, то на потолке, то на стенах. Что ни говори, но любил он эти блага цивилизации — просто идешь и не надо вспоминать, где расположены выключатели. Фелис опустился на мягкий ковер в ногах своего отца. Он еще с детства любил так сидеть, то у одного, то у второго в ногах. Один ему сказки рассказывал, книжки читал, а он восторженными глазами смотрел на него, что тот так много всего знает. А второй зато учил его уму-разуму, взирая на него сверху вниз, а Фелис тоже смотрел на него восторженными глазами, как можно знать столько много. Он вырос, а привычка осталась — и сидеть нравилось, и слушать мог часами своих родителей. Вот только в последнее время они его заставляют рассказывать и слушают, восторженно глядя на него, радуясь его успехам. — Папа, я не буду участвовать в тендере и, наверное, женюсь скоро, — выпалил Фелис на одном дыхании. Он сунул руку в карман и нащупал кольцо, которое так и не смог надеть на палец любимого, но это сделает, обязательно сделает — Рано тебе еще жениться, — постарался спокойно ответить Борис, хотя внутри у него все сжалось от ревности. — Папа, мне очень понравился один мальчик, — Фелис восторженно начал рассказывать своему отцу об однокурснике. Борис ничего не хотел слышать: «Немедленно надо связаться с двоюродным братом и договориться о стажировке Фелиса. Рано ему мальчиками интересоваться. Пусть уедет далеко от дома, но зато никаких мальчиков. И семейного врача срочно вызвать прямо домой, и прямо сейчас, пусть таблетки гормональные юнцу пропишет для подавления сексуального влечения, похоже, уже пора». — Папа, ты меня слышишь? — Фелис легонько прикоснулся к руке отца и взглянул в его глаза. — Можно мне его с вами познакомить? — Кто его родители? — абсолютно равнодушно спросил Борис, не разделяя восторгов своего сына. — А причем здесь его родители? — Фелис знал, что у его талантливого однокурсника родители были обыкновенными работягами на одном из предприятий Далтонов, и обучение мальчик выиграл по конкурсу, который устраивали ежегодно на фирме отца в рамках социальной программы. — Я не хочу, чтобы ты породнился со всякой шелупонью. — Папа, — Фелис с изумлением и со слезами на глазах взглянул на отца. — Мальчик мой, жизнь — сложная штука, это когда-нибудь поймешь. Но запомни раз и навсегда, с чувствами надо совладать, как и с сексуальной тягой к кому бы то ни было. — Тебе всего двадцать семь. Ты еще ничего не добился в жизни. — Папа, мне уже двадцать семь. И я не добьюсь ничего в жизни без этого человека. — Кто сейчас твой мужчина? — поинтересовался Борис, его совершенно не интересовало, почему Фелис не будет участвовать в конкурсе. Его интересовал теперь только его избранник. — О, папа, он такой, такой, — Фелис не смог сразу подобрать нужное слово, и мечтательно закатил глаза. — Кто его родители? — Папа, но разве это имеет какое-нибудь значение? Ты же женат на… — Я, между прочим, женат на образованном человеке, одном из членов дома Марлоу, а то, что он не принимал дел в бизнесе, посвятив себя твоему воспитанию, то это был полностью его выбор. — На Марлоу? — расхохотался Фелис, вспомнив, как он совсем недавно бросил одного из представитей этого дома связанным на диване. — Так и я Марлоу? — Конечно. В тебе не менее четверти крови Марлоу, — Борис начал сердиться. Он любил своего супруга, Мартина, в честь которого и был назван его внучатый племянник, с которым его мальчик пытался участвовать в тендере. Воспоминания о старшем родственнике, отце Мартина Марлоу и двоюродного брата его супруга, который его несколько раз пытался подставить или даже кинуть в бизнесе раздражала, и он последнее время с ним почти не общался. — А Мартин Марлоу — мой троюродный братец? — Да, да, — все больше раздражался Борис. — Надеюсь, не он является твоим избранником? Это и по закону не положено. — Нет, что ты? — Фелис страшно обрадовался, что на правах родственника, в отличие от своего папы, который был корректно вежлив с его отцом, он сможет указать Мартину Марлоу на дверь. Для бизнеса он ему не нужен, а любовниками быть по закону не положено. А вдруг незапланированная беременность? Власти строго следят за рождением здоровых детей. Семь поколений и не меньше. Вот тогда, пожалуйста, женитесь, плодитесь и размножайтесь. — Нет, — снова сказал Фелис и мечтательно вздохнул. — Он необычный…