Жизнь или кошелёк?

      Солнце стояло высоко над горизонтом, время от времени прячась за облаками. И в лесу пока ещё было довольно светло. Где-то среди зелёных ветвей щебетали птицы. Денёк выдался на славу.       По широкой дороге, изъезженной телегами и каретами, ехал всадник, укутавшись в чёрный дорожный плащ, из-под которого проглядывала некогда белоснежная рубашка. Ноги облегали штаны из весьма дорогой добротной ткани, которую не каждый дворянин мог себе позволить, но сейчас вид у них был такой, словно они не бывали в стирке уже очень давно. На сапогах не было шпор, зато сбоку красовалась добротная шпага.       Лошадь шла почти шагом, не спеша ступая по земле, поросшей травой. Наездник, молодой человек, опустив голову, смотрел вниз, но, казалось, не видел ничего. Глубоко погрузившись в раздумья, он по временам тяжело вздыхал. Его слегка спутанные тёмные волны волос, падавшие на плечи, порой осторожно трепал лёгкий ветерок, пробегавший по листве и скрывавшийся в неизвестном направлении.       —Жизнь или кошелёк? — вдруг послышался насмешливый голос впереди.       Всадник поднял голову и легонько натянул поводья, от чего лошадь остановилась. Дорогу загораживал довольно толстый ствол берёзы, на котором, спустив одну ногу вниз, а другую уперев в дерево, сидел молодой человек. Густые, каштановые, вьющиеся волосы падали на плечи. На голове была повязана тёмно-зелёная косынка. В карих глазах горели весёлые искорки. На губах играла озорная улыбка. Одет он был в зелёные штаны и того же цвета куртку, от чего почти сливался с листвой. На боку у него болталась шпага в ножнах, за поясом торчал кинжал, а в руках он держал два пистолета, направив их на путника.       Всадник как-то грустно улыбнулся и наконец тихо заговорил спокойным голосом, в котором не слышалось ни страха, ни угрозы, лишь только неимоверная тоска:       —Друг мой, я с радостью отдам Вам то немногое, что у меня ещё осталось, но боюсь, этого не хватит даже на полноценный обед на самом плохом постоялом дворе.       —Уж не хотите ли Вы, сударь, уверить меня, что настолько бедны? — смеясь, с недоверием проговорил разбойник, скользнув взглядом по красивому эфесу шпаги.       —Увы, я даже не знаю, не лучше ли мне поплатиться жизнью, которая всё равно сейчас не имеет смысла… — вздохнул тот.       —Э-э, сударь, я — разбойник, но не убийца, — молодой человек спрыгнул на землю и приблизился. — Простите, сударь, что не могу поверить Вам на слово. Уж слишком много в наше время развелось плутов и мошенников. Как говорится, ты доверяй, но проверяй. Слезайте с лошади и снимите Ваш плащ! — резко отчеканил он.       —А что Вы сделаете, если я откажусь Вам подчиняться? — неожиданно дерзко прозвучало в ответ.       —Ах, сударь, разрешите дать Вам дельный совет: не будите лихо пока оно тихо, — усмехнулся обитатель зелёного леса.       —Легко давать советы, угрожая пистолетом, — смело парировал тот.       —Сударь, если Вы сомневаетесь в моей храбрости, я могу Вам её доказать, — разбойник, засунув за пояс оба пистолета, взял в руки шпагу. — Ну же, сударь, долго мне Вас ждать? — нетерпеливо бросил он, видя, что тот не двигается.       Всадник наконец легко спрыгнул на землю и, выхватив из ножен шпагу и накрутив плащ на левую руку, стал в позицию. Конечно, он неплохо владел оружием, но его противник, казалось, был с клинком единым целым и двигался и наносил удары так стремительно, что тот едва успевал отбивать их. И не прошло и минуты, как путник выдохся, а его шпага, взлетев вверх и описав небольшой круг, оказалась в левой руке разбойника.       —Теперь Вы удовлетворены? — довольно усмехнулся победитель.       —Вполне, — искренне улыбнулся собеседник. — Должен признать, что, хоть я и считал себя неплохим фехтовальщиком, победа досталась Вам очень легко. А я-то думал, что Вы — обычный разбойник.       —Я просто предпочитаю не тратить время и силы на трусов, — рассмеялся тот. — С пистолетом у виска они сразу становятся весьма сговорчивыми.       —Охотно верю, — согласился путник и, смеясь, добавил: — Мне лестно, что и меня Вы причислили к таковым.       —Напрасно Вы меня обвиняете, — улыбаясь, ответил тот. — Я так со всеми поступаю, а уж по ходу действия сразу ясно, кто трус, а кто нет. Но кажется, мы теряем время. Теперь Вы наконец последуете моим указаниям?       —А у меня есть выбор? — не спешил подчиняться молодой человек.       —Сударь, выбор есть всегда, даже когда Вам кажется, что его нет. Давайте сойдёмся на том, что Вы добровольно отдадите мне то, что при желании я вполне могу забрать с помощью грубой силы.       —Боюсь, добыча мало Вас обрадует, — прозвучало в ответ и молодой человек протянул ему кошелёк.       Спрятав свою шпагу в ножны и взяв клинок соперника подмышку, разбойник высыпал содержимое кожаного мешочка на ладонь. Всего несколько медных монет. Да, владелец "богатства" был прав: этого не хватит даже на полноценный обед.       —Простите меня, сударь, за недоверие, но Вы не похожи на крестьянина, — снова заговорил вор, убрав монеты обратно в мешочек. — Как Ваше имя?       —Джеффри Альвор, — представился тот.       —Ммм, — брови собеседника взлетели вверх. — Да Вы — представитель одного из самых древнейших родов! И хотите уверить меня, что нынче беднее церковной крысы? Сударь, я считал Вас дворянином.       —Увы, друг мой, времена меняются. Я — дворянин и я не лгу Вам. Всё, что Вы видите, нынче и составляет всё моё богатство. Я даже шпоры с сапог и камзол продал, чтобы купить немного хлеба.       —Что-то в Вашей истории не сходится, — задумчиво проговорил вор. — Я что-то не слышал, чтобы род Альворов разорился.       —Род Альворов по-прежнему процветает, в этом Вы правы, — согласился Джеффри. — Только я к этому больше не имею никакого отношения.       —Ага! — воскликнул молодой человек. — Значит, есть какая-то тайна во всём этом и я бы с удовольствием выслушал Вашу историю. Что ж, сударь, раз уж мне так не повезло разбогатеть за Ваш счёт, будьте моим гостем и разделите мой обед. Бьюсь об заклад, Вы ничего не ели с самого утра.       —Это верно, — кивнул тот.       —Кстати, моё имя — Аллан.       —Просто Аллан? — удивился Джеффри.       —Да, своей настоящей фамилии я не знаю, а иная была пока ни к чему.       —Выходит, не у одного меня есть тайна, — рассмеялся собеседник. — Вы разделите её со мной?       —Непременно, если Вы так хотите, — ответил разбойник, возвращая путнику кошелёк и шпагу, — а сейчас берите Вашу лошадь и следуйте за мной.       Аллан свернул с дороги и пошёл в лес. Джеффри отправился за ним. Минут через двадцать их прогулка закончилась и они вышли на поляну, где стоял весьма простой, но приветливый с виду деревянный домишко. Судя по простоте, его построил сам хозяин. Как умел.       —Уж не сами ли Вы строили этот дом? — не сдержал любопытства гость.       —Практически. Только пришлось обратиться за помощью к местным кровельщикам да оконщикам, иначе крыша бы протекала, а в окна бы постоянно дул ветер.       —И Вы не боялись, что эти самые люди сдадут Вас страже?       —Ну, во-первых, я привёл их сюда с завязанными глазами и вывел так же, во-вторых, мой друг, они — бедные ремесленники и не станут предавать человека, который дал им работу и заплатил за неё, а в-третьих, я ещё не настолько популярен, чтобы мной интересовалась стража. Даже награда за мою голову пока ещё не объявлена. Я весьма скромен в своих потребностях и не часто выхожу на большую дорогу, в конце концов, для пропитания дичи в лесу хватает. Так что, как говорится, мой дом — моя крепость. Здесь я в полной безопасности. Привяжите лошадь и присаживайтесь, — хозяин указал на дубовый стол и пару стульев на улице. — Кажется, я совсем измотал Вас поединком. Сейчас будем обедать.       Пока Джеффри занимался лошадью, освобождая её от сбруи, Аллан вошёл в своё жилище. Дом не был окрашен. На окнах не было ни цветов, ни занавесок, только несколько книг да пара медных подсвечников со свечами на подоконниках. Но и в доме, и на улице была чистота и порядок. Снаружи, кроме стола и стульев, находилась только маленькая деревянная скамеечка, на которой стояло ведро с водой и кружка. Сбоку у стены дома — немного аккуратно сложенных дров. На двух ближайших берёзах висел гамак, на котором лежало разложенное покрывало и подушка. Внутри дома оказалось три комнаты: прихожая, одновременно служившая столовой — из которой можно было попасть в маленькую кладовую, где, кроме припасов, хранились разного рода инструменты, — небольшая кухня с печкой и спальня. Из мебели в прихожей-столовой находились стол с двумя стульями, а в спальне деревянная кровать с соломенным матрасом и одеялом, но без подушки, и широкая деревянная скамья со спинкой с парой покрывал, аккуратно сложенных. На кухне висели несколько полок с самой необходимой посудой и всякого рода приправами.       Вскоре перед гостем на столе оказался поднос с тушёным душистым мясом, тарелка со свежими овощами, мягкий хлеб, небольшая миска с мёдом и кувшин с водой. Вымыв руки водой из ведра, молодые люди подошли к столу.       —Простите, что так скромно угощаю Вас, на этой неделе, к сожалению, вино и деликатесы не попадались, — с улыбкой заметил Аллан, присаживаясь за стол.       —Скромно?! — рассмеялся Джеффри. — Я за последнюю неделю едва ли видел что-нибудь, кроме хлеба и воды.       —Тогда приятного аппетита! — хозяин принялся уплетать еду за обе щёки.       Ели руками, из столовых приборов был только нож. Воду пили из деревянных кружек, а в мёд макали хлеб. Когда тарелки заметно опустели, а по телу разошлась приятная истома и теплота, Аллан, откинувшись на спинку стула, обратился к своему гостю:       —Вот теперь, пожалуй, самое время Вам рассказать о себе. Как говорится, я весь превратился в слух.       —Что мне Вам сказать? — вздохнул Джеффри. — Мои младшие сводные братья оказались весьма жадными до денег, ведь наши земли должны были перейти ко мне по праву наследования. Но они такого наговорили моему отцу, что тот пришёл в неистовую ярость и, вызвав меня к себе, потребовал объяснений. Я сказал, что не нуждаюсь в оправданиях, ведь я был ни в чём не виноват, а он воспринял это, как подтверждение всем обвинениям. Меня просто выгнали из дома, а наследство отец в тот же день поделил между моими братьями. Умолять о милосердии не в моих правилах, тем более, когда совесть моя чиста.       —Понимаю. Да уж, как говорится, с такими родственниками и врагов не надо.       —Это верно. Да я особо и не переживал по этому поводу, ведь у меня оставалась моя любимая… — по его лицу пробежала тень. — Я считал, что, несмотря на договорённость между нашими родителями, мы испытывали друг к другу нежные чувства, — он криво усмехнулся. — Я пришёл к ней, рассказал о том, что произошло, надеясь, что она поддержит меня. А в ответ — холодный взгляд и от ворот поворот. Оказалось, её интересовало лишь моё богатство. А как только его не стало, и я ей оказался не нужен, — он горько рассмеялся.       —Печальная история, — констатировал Аллан. — И что ты? — он сам не заметил, как отбросил официальное обращение.       —А что я? — глухо отозвался Джеффри. — Я по-прежнему люблю её. Моё сердце, полюбившее её ещё когда она была девчонкой, отказывается верить в то, что произошло. В ней заключались все мои мечты, надежды на будущее, смысл и счастье жизни. Но факт есть факт. И теперь, когда я всё потерял, у меня осталось лишь одно желание — достойно умереть.       —Э-э, друг мой, это всегда успеется, — возразил хозяин. — Как говорится, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Не торопись. Возможно, судьба готовит тебе впереди приятный сюрприз.       —В одном я определённо уверен, — улыбнулся в ответ гость, — наша встреча — это самое приятное, что со мной случалось с тех пор, как я покинул родной дом.       —Прекрасно. Я польщён, — рассмеялся Аллан. — Что теперь думаешь делать?       —Право, не знаю… — Джеффри пожал плечами.       —Ладно, это мы обсудим позже, если ты не против, — махнул рукой лесной обитатель. — А пока можем отдохнуть.       —Но я ещё не слышал твоей истории, — господин Альвор тоже перешёл на "ты". — Ты ведь обещал.       —Ах, да! Мне-то и рассказывать нечего. Я понятия не имею, кто мои родители. Помню, как бродил голодный по улицам города и однажды меня подобрал добрый человек. Он оказался учителем фехтования. Надо ли говорить тебе, что я стал его учеником. И без преувеличения могу сказать, что очень скоро я превзошёл своего учителя.       —В этом я не сомневаюсь, — согласился тот. — Я тому доказательство, хотя считал, что учился фехтованию у лучших мастеров. Оказалось, я — не лучше школьника рядом с тобой.       —Ничего, это мы исправим, — подмигнул ему друг. — А потом учителя свалила болезнь и спустя неделю он умер. Как оказалось, школа приносила не так уж много денег и всё, что осталось после его смерти, — долги. Я продал школу, чтобы уплатить по счетам, и остался почти без денег и без крова. Благо, с оружием в руках. Возможно, мне бы улыбнулась удача, если бы я попытал счастья, как учитель фехтования. Но я не гожусь в учителя. У меня не хватает на это терпения. Я отправился в путь. Бесцельно я шёл по лесной дороге, раздумывая, что же теперь делать, когда на меня напала троица головорезов. Не завидую я им. Ещё до начала боя один уже валялся на земле, а двое других отправились вскоре за ним на тот свет. И тут мне пришла в голову мысль…       —Стать разбойником? — усмехнулся Джеффри.       —Не совсем. Обосноваться в лесу. Ведь принимая во внимание моё туманное происхождение, рассчитывать на место в королевской армии мне не приходилось. Стать задирой и зарабатывать деньги, побеждая других в поединках, мне тоже не очень-то хотелось. Уж лучше жить отшельником. А для постройки дома нужны были инструменты. Я бы мог пойти работать... Но видно судьбе было угодно, чтоб всё случилось иначе. Я шёл по лесной дороге, раздумывая, как достать немного денег, когда меня чуть не сбил с ног всадник. Более того, он посмел ударить меня хлыстом! Правда, всего один раз, потому что я тут же вырвал у него плеть. За ним ехала карета. Но из-за нашей ссоры с всадником ей пришлось остановиться. Это небольшая заминка заставила пассажира выглянуть в окно и поинтересоваться, в чём дело. Всадник в двух словах объяснил ситуацию, и богач приказал ему избить меня. Разумеется, стерпеть это всё было выше моих сил. Я достал пистолет и вмиг оказался рядом с каретой. Ещё мгновенье — и толстяк был у меня на мушке. Всё ценное, оказавшееся у этого наглеца и его подручных, перекочевало ко мне в карман. На прощание я пожелал и хозяину, и его наглому сопровождающему быть повежливей с незнакомцами, а то когда-нибудь кто-нибудь окажется не столь великодушен, как я, и тогда... Но как говорится, это уже совсем другая история. Толстяк пригрозил мне, что расквитается со мной, но что мне его угрозы? В общем, сам понимаешь, попробовав раз... я понял, что могу вполне себе позволить поучить некоторых богатых наглецов хорошим манерам и... превратился в разбойника. На моей совести немало таких богачей, которые не отличались ни храбростью, ни особым благородством, ни вежливостью. А ныне я лишь по необходимости выхожу на большую дорогу: либо если уж очень нужны деньги — сам знаешь, хлеб в лесу не растёт, как и овощи, а у бедняков я красть не могу, — либо когда хочется просто размяться.       —Невероятно, — поразился Джеффри. — А что твои родители? Ты не пытался их разыскать?       —У меня от них только медальон остался, — он показал небольшой с позолотой овал с вензелем. — Маловато для того, чтобы начать поиски, не находишь?       —Да уж, немного. А что внутри?       —Полагаю, портреты отца и матери, — он раскрыл медальон, демонстрируя два небольших портрета: на одном — молодая женщина со светлыми кудряшками, а на другом — профиль мужчины с пышными каштановыми волосами.       —Одно можно точно сказать, господа они благородные, если до сих пор живы.       —И это, конечно, должно меня радовать? — усмехнулся Аллан. — Так ли уж они благородны, если своего ребёнка заставили слоняться по улицам и голодать?       —Возможно, на то есть причина.       —Не хочу об этом думать, — махнул рукой хозяин. — Лучше скажи, как ты себя чувствуешь? В состоянии стоять на ногах?       —Думаю, да, — удивившись, ответил гость.       —В таком случае, давай-ка разомнёмся, пока ещё светло. Через два часа стемнеет и можно будет отправляться спать.       —Ты хочешь победить меня ещё раз? — усмехнулся Джеффри.       —Я хочу отшлифовать твоё умение владеть шпагой. Уверен, это тебе не помешает. И потом после обеда моё тело требует движения.       —В таком случае, я к твоим услугам.       Молодые люди поднялись из-за стола и, вооружившись шпагами, стали в позицию.       —Для начала просто сразимся. Возможно, в первый раз победа мне досталась легко, потому что ты был голоден и устал. Теперь мы почти равны. Давай! — клинки зазвенели, но не прошло и двух минут, как шпага противника оказалась в руках у Аллана.       —Ты просто мастер! — рассмеялся господин Альвор. — Ну что, я безнадёжен? — со смехом спросил он.       —Дааа, — протянул с улыбкой тот, возвращая ему оружие, — поработать придётся немало. Ладно, смотри и запоминай, — и он повторил все удары заново только очень медленно и на этот раз только зацепил эфес, но не стал вырывать клинок из рук. — Теперь твоя очередь.       Джеффри с точностью воспроизвёл все движения и шпага противника оказалась у него.       —Прекрасно, ты быстро учишься, — похвалил учитель, забирая свою шпагу. — Повторим манёвр.       Во второй раз тоже всё удалось.       —Давай-ка ещё раз, — попросил хозяин.       —Думаешь, в третий раз не получится? — усмехнулся ученик.       —Как говорится, один раз — случайность, два раза — совпадение, три раза — закономерность, — поучительно заметил тот. — А ещё знаешь, что говаривал мой учитель?       —И что же?       —"Не бойся десяти тысяч ударов, которые сделали всего лишь раз, бойся одного удара, который практиковался десять тысяч раз".       —В этом он действительно прав.       —Тогда не медли. Вперёд!       В третий раз результат был таким же, и в пятый, и в десятый.       —Замечательно, — довольно заметил Аллан. — Если ты повторишь это одиннадцатый раз, я скажу, что недостоин быть твоим учителем.       —А если у меня не получится? — проговорил тот, полностью уверенный в своих силах. — Что тогда?       —Тогда… — задумался тренер, — тогда придётся тебе проводить за занятиями каждую свободную минуту при свете дня до тех пор, пока тебе это не удастся.       —Ну что ж, приступим, — он уже стал в позицию, готовый поразить учителя своим умением.       Повторив манёвр, он с удивлением обнаружил, что не только не вырвал шпагу противника, но и лишился своей.       —Держи! — рассмеялся Аллан, глядя на растерянность друга. — Не ожидал, да?       —Но… я не понимаю, — признался тот.       —Всё просто, — улыбаясь, объяснил учитель. — До сих пор манёвр тебе удавался только потому, что я позволял это.       —А я-то уж почувствовал себя героем! — со смехом проговорил боец.       —Ничего, со временем ты им станешь, даю тебе слово, — похлопал он Джеффри по плечу. — Но запомни, на каждый яд найдётся противоядие.       —Ты хочешь сказать…       —Да, друг мой, если ты владеешь одним приёмом, это ещё не значит, что ты можешь победить любого и каждого. А если твой приём разгадан заранее, то его могут использовать против тебя. Фехтование — это не только махание клинками, оно сродни игре в шахматы: ты делаешь ход, но в уме просчитываешь действия не только свои, но и противника.       —Давненько я не упражнялся в фехтовании и, похоже, забыл даже основы.       —Не волнуйся. Я не только напомню тебе основы, но и кое-чему новому научу. У нас в запасе достаточно времени. А сейчас идём в дом, — он посмотрел вверх. — Похоже, ночью будет небольшой дождь.       Джеффри помог другу убрать со стола и Аллан, забрав с гамака подушку с покрывалом, вошёл следом за ним в дом. Сняв в прихожей куртку и повесив её на крючок в стене, где рядом уже висел плащ его гостя, хозяин с помощью тлеющих угольков зажёг свечу на кухне, с которой вошёл в спальню.       —Прости, друг, королевских палат не обещаю, — с улыбкой проговорил он и, взяв одеяло с кровати и сложив его пополам, постелил на скамье.       —Я за последние два дня вообще спал где попало, так что полагаю, твоё жилище мне раем покажется.       —Вот и славно. Как говорится, в тесноте не в обиде, — он положил другу подушку и развернул одно покрывало, а себе положил вместо подушки пару сложенных покрывал и взял ещё одно в качестве одеяла.       Раздевшись, двое молодых людей затушили свечу и растянулись на кроватях. Пожелав друг другу доброй ночи, они с готовностью отдались во власть сна, устав от событий нынешнего дня. Ночью в самом деле прошёл небольшой дождь, смыв пыль с листьев и оросив землю, поэтому воздух на улице был чист и свеж.