Фэльзи — дочь краболова

— Ты же не сомневалась, когда убивала? Фэльзи, приложив прохладную чашку к разгорячённой щеке, наблюдала, как Рик высыпает на медвежью шкуру весь собранный в пещере хлам. Он стянул её с одной из скамей и положил на пол, поближе к очагу. Фэль уже не знала, сомневалась ли. В голове странной спутанной чередой проскользнули хрипы умирающих саблезубов, глухой звук попавшей в цель стрелы, брызжущая из шеи кровь и давящиеся хрипы. Всё оказалось куда проще: человек — такой же мешок из плоти и крови, как и любой волк или долинный олень, но теперь, когда она осознала это, ей уже точно не вернуться к хижине у Хьяла. Не вернуться к тому, как раньше видели её глаза. — Я хочу искупаться. Смыть всё это и проснуться утром в "Четырёх щитах", где всё бы оказалось снова чистым, свежим и незапятнанным. Наверное, так было бы проще. — Можем ворваться в купальню Элисиф! — Рик поднял палец в воздух, а потом вернулся к изучению кольца, которое держал в руке. — Серебряное. Надо спросить Джея знает ли он скупщика, который даст цену, чтобы было нормально. — Он потянулся к стоящей на полу чашке и отхлебнул немного бренди, снова изучающе взглянув на Фэльзи. — Я... — она отстранённо покосилась в сторону. — Я не знаю. Она разве что знала, что они начинают говорить примерно так же нечленораздельно, как морфальские пьяницы. И что им нужно будет предстать перед управителем ярла, когда вернутся те двое солдат. Все равно. — Просто выпей ещё и узнай, — протянул разбойник и снова начал копаться в снятых с мёртвых тел амулетах, кольцах, камешках, ключах, которые можно было переплавить и небольших — почти что карманных — клинках. — Это мародёрство, — Фэль начала разглядывать отблески пламени на драгоценностях. Рик выдохнул, отклонился назад, опёрся ладонями о пол и уставился на охотницу с оценивающим прищуром. — Да, я мародёр. А ещё я грабитель, вор, разбойник и убийца. И ты тоже теперь убийца. Лучше? — Та имперка, — Фэль скользнула взглядом по каменной кладке очага, будто нужные слова были там, — в её словах ведь был смысл. Мир не такой, как в книгах, даже если в них пишут о боли. Он, — она качнула головой. — Он ещё более жестокий. Он несправедливый. Отец говорил мне, что в темноте есть свет, Джа'ваши говорил, что нужно быть отважной и сильной, но мне кажется, что я буду переходить из темноты в сумрак, из сумрака в темноту, надеяться и искать то, чего не нет, — она закусила губу, поигрывая чашкой и пытаясь придумать пример получше. — Я будто стою у обрыва и понимаю, что всё, что я знала — было сном, а всё, что я вижу — это бесконечная бездна. Или как если бы я — дитя, — и я рассказываю живодёрам, жестоким как сам Молаг Бал, что пока сияет Магнус, они не смогут меня тронуть. — Она замолкла, чувствуя, что Рик неотрывно смотрит на неё. — Там — тогда, — она продолжила уже намного тише, вглядываясь в языки пламени, — в глазах мертвецов, были смерть, холод и ужас, от которого не уйти и не сбежать. Я видела их. Это и была та истина, в которую я так не хочу верить. Она была там, в этом мёртвом синем свете. Там было всё. — Воу, — Рик повёл головой, явно не зная, что ответить. — Это... Это нехорошо, Фэльзи. То, что он назвал её по имени, показалось неважным. — Я все равно обещала папе. Даже если там будет тьма, которая не кончится. — Она, — он запнулся, понимая, что даже для самого себя звучит неуверенно, — кончится. — Тебе больно, — Фэльзи снова подняла на него глаза. — Что? Не-ет, с чего ты... — Ты ведёшь себя, как шут. Это твой способ мириться с тем, что ты видишь то же. — Я не... — он продолжал неуверенно качать головой, озадаченно глядя куда-то вниз. — Скажи правду. — Боги точно любят меня. Так же точно, как и то, что... — Рик явно растерялся, — что коловианский бренди делают в Коловии. Фэль пристально посмотрела ему в глаза и переиначила его же слова: — Просто выпей ещё и скажи. Эти слова — довольно жёсткие — застыли в воздухе, и она вдруг испугалась. Это звучало, как вызов. Алкоголь туманил ей голову. Рик вдруг протянул руку к её лицу и медленно убрал спадающие на него пряди волос. Ей подумалось, что он смотрел на неё так, как будто бы она была диковинной статуэткой в храме, с которой он хотел стереть пыль. — Так лучше, — пояснил он. Помедлил, а потом совершенно непринуждённо заявил: — Поехали со мной в Коловию. — Что? — охотница растерянно уставилась на него. — Там, куда ни глянь, зелень и виноградники, — лицо Рика приобрело задорно-детское выражение. — Можно делать вино. Построить дом, прямо в лесу. Зарабатывать на приятном — без всякой грязи. Ты представь: сидеть вечером у реки, под большим дубом и не мёрзнуть. Можно построить причал и ловить рыбу. — Он замялся. — Надо только убраться отсюда. Фэльзи продолжала его разглядывать. — Твоя мечта... уехать в Коловию? И построить дом? — Что? — он смешливо фыркнул. — Для меня это слишком хорошо? — Я не знаю, — Фэль неуверенно затрясла головой и поднесла ко рту чашку. — Можно справиться с этим без холода и без смерти. Она подняла глаза и увидела, что он обнадёживающе смотрит на неё. Уверенный тёплый взгляд — как у отца. Ей почему-то подумалось о том, что тогда, в Волчьем Черепе, его улыбка напоминала ей тот самый луч света посреди темноты, и что она не хочет, чтобы ему было больно. Он будто не был для этого предназначен. Будто он правда должен был ходить в широкополой шляпе среди виноградников, щурясь от солнца, и шутить, и смеяться, но не защищаясь так от темноты, а искренне. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, — выпалила она. Рик заулыбался. — Это алкоголь. Позавчера я тебя ограбил. Напоминаю. Всё ещё хочешь? — Я не понимаю, — Фэльзи запнулась, — почему люди, которые должны быть плохими, человечнее, чем те, которые живут по законам Девятерых? — Такое бывает, — Рик пожал плечами. — Но ты не спеши с выводами. Я ещё могу продать тебя в рабство, когда приедем в Сиродил. — Нет, — она вдруг улыбнулась, и ей показалось, что глаза мертвецов теперь уже не были такими страшными. — Нет? — Нет.

***

Джа'ваши вернулся уже после того, как звякающие доспехами легионерские солдаты прошествовавали мимо комнаты ожидания в большой атриум. Охотница отказалась идти за вознаграждением без каджита, так что когда тот — как всегда бесшумно — отворил дверь, они сидели на скамье, поджав под себя скрещенные ноги, и играли в кости на факты из жизни. Видят боги, история Рика была куда интереснее, чем она предполагала, и когда он рассказывал её, она слушала его, удивлённо распахнув глаза. — Отец раньше жил в Сиродиле, — Рик вспоминал, закусив губу и подняв глаза куда-то к потолку. — Ну, как жил, у него там была своя банда, вроде как Нибенийские Гиены. Они ходили хвостом за войсками Доминиона, и, после того, как те проходили и всё сжигали, на горизонте появлялись они и забирали всё, что могли унести — здорово придумано, ну. Он неплохо так золотишка на этом нагрёб. И детишек наплодил. Он вообще даэдра знает сколько их наплодил за все свои лет шестьдесят. Не помню точно сколько ему, да и он не говорил никогда — как ты поняла, семья у нас не была примером дружных семейных отношений. Крабов вместе не ловили. Он больше любил других своих сыновей, вроде Агнира, Роллунда, Хенрика — этого, кстати, великан дубинкой пришиб. Он всех называл на нордский манер, хотя сам был имперцем — его то ли Бриолинус звали, то ли ещё как-то более ущербно, и когда он уехал из Сиродила, то сменил имя на нордское. Так вот, после войны обирать уже было нечего — Сиродил уже, наверное, был похож на ощипанную курицу, — и он начал собираться со своими ребятами переместиться в Скайрим — будто тут лучше. Но перед этим он нашёл мою мамулю. Он, в общем, любил молоденьких девочек, и мамуля была что-то вроде драгоценного камешка в его коллекции оплодотворённых мадам. Держись покрепче. В Лейавине был граф, и у него было двое детей. Моя мамуля — старшенькая. Леди Селестина Каро. Ну, что скажешь? Рик-то голубых кровей. Правда история их "любви" не самая милая: она была самой известной красоткой графства, и отец однажды её увидел и пообещал, что трахнет. Напал на её карету вместе со своими ребятами, ну и — ты поняла. Ему было больше сороковника, а ей пятнадцать. Прямо как тебе. Он даже забрал её с собой в Скайрим — тогда перейти границу было раз плюнуть. Но родился я в Сиродиле и, рассказывали, когда я — голенький и орущий плод изнасилования — выполз из её утробы, она попыталась меня утопить. Обидно, конечно, но кому бы понравилось быть личной отцовской шлюхой-свиноматкой? Странно, что не попыталась раньше. Она была такой, знаешь, хрупкой, болезненной — настоящая аристократка, как говорится, — и после меня иметь детей уже не могла. Хотя с тем, как она нравилась отцу, у меня было бы ещё штук десять братьев и сестёр. Девочке повезло. Ладно, шучу, не повезло. В Скайриме она начала болеть и, вроде, умерла, когда мне был год-два. А я пошёл в неё, и поэтому как раз-таки отцу не нравился. Забавно, да? Был слишком хлипкий — не чета всем его остальным бугаям от нордских бабищ. Ну что поделать, голубая кровь. Так что сдох он, и поделом ему. Когда Джа'ваши приблизился, охотница всё ещё пыталась всё это переварить. — Бренди кончился, — пожаловался Рик, завидев знакомую высокую фигуру. — Но теперь мы точно сможем купить ещё. — Что этот jekosiit с ней сделал? — каджит озадаченно уставился на Фэльзи. Должно быть, сейчас у неё был не менее озадаченный вид. — Просто проиграл в кости — пришлось рассказать свою биографию, — пожал плечами разбойник. — Ты как там? — Смотритель на маяке, где был каджит — его брат, — мрачно сообщил Джа'ваши. — Твой родственник? Так ты ничего не сделал? — Джа'ваши всё сделал — пугливый ja может не поджимать хвост. И тот каджит — не его родственник. Но он каджит, который трудится по закону. И Джа'ваши подвёл его. — Боги, подумаешь, потушил огонёк, — Рик выдохнул и поднялся. — С таким же успехом в эту старую развалюху мог подуть ветер и — вшух-х — сделать то же самое. Идём, найдём Фолка, твои wafatedri уже явились. — Она в порядке? — осторожно поинтересовался каджит. Фэльзи кивнула, поигрывая ожерельем в кармане штанов: Рик торжественно вручил его ей, велев не терять. Алкоголь, пожалуй, сделал его слишком щедрым. — Его отец — очень плохой человек, — сказала она. — Вот и всё. Усы каджита задёргались. — Они много пили. — Не то слово, — Рик взял Джа'ваши за плечи и направил в сторону двери. — Идём, мой усатый друг. Нас ждут денежки. На самом-то деле, они успели немного протрезветь до возвращения каджита — бренди кончился ещё до того, как они начали играть. И хоть Фэльзи знала, что пьяные люди и официальные события плохо сочетаются, но ей было жаль, что это странно-расслабленное состояние уходит. Отец никогда не пил, и теперь ей было неловко за то, что под действием этого обжигающего горло напитка она почувствовала себя хорошо. Она будто стала частью всего этого большого мира: словно всегда жила в столице, улыбалась и разговаривала с людьми, легко подбирая нужные слова. И ещё ей было тепло, но это, наверное, потому, что почти в каждой зале резиденции ярла жарко горели очаги. Легионерские солдаты стояли в тронном зале, о чём-то переговариваясь с Фолком, а сам трон ярла — к очередному сожалению Фэльзи — опять пустовал. — Я хочу увидеть ярла, — сообщила она то ли Рику, то ли Джа'ваши, пока они поднимались по изогнутой каменной лестнице. — Теперь, если хочешь увидеть кого-то благородных кровей, смотри на меня, — разбойник развернулся и растянул рот в показательно-блистательной улыбке. Джа'ваши вопросительно покосился на Рика. — Я тебе в кости не проигрывал, — хмыкнул тот. — И не надейся — не скажу. — Его мать из семьих сиродильских графов, — выдала тайну Фэльзи. Но прежде чем Рик успел что-то сказать, послышался голос Фолка. — А вот и вы, друзья мои. Одар сказал, вы тут зря времени не теряли. — Бренди кончился, так что вот уже час, как теряем, — Рик переступил через последнюю ступеньку, ведущую в большой атриум, и деловито окинул его взглядом. — Теперь вы заслуженно можете взять, что хотите, из дворцового погреба, — сообщил тот из солдат, который был Домиником. Его широкая улыбка по-прежнему казалась Фэльзи похожей на рыцарскую. Она никогда не любила солдат — те, что сторожили Морфал, казались похожими на голодных волков, — но этот был добрым и красивым, и она уставилась на него, как если бы он был Золотым Святым. Фолк вытянул из-за пазухи отороченных золотистыми нитями одежд сложенную вдвое бумагу и протянул каджиту. — Уже с печатью ярла. Поздравляю. Джа'ваши неуверенно прижал уши, принимая лист и разворачивая его. Фэльзи следила за его бегающим по строчкам взглядом и меняющимся выражением лица. Когда он поднял глаза, то казался растроганным. — И заслуженное золото, — Фолк на мгновение отошёл от них, зайдя за одну из богато расшитых штор в конце тронного зала, и вернулся с небольшим сундуком. Он поставил сундук на один из столиков атриума и достал ключ. Теперь охотница следила уже за зачарованным лицом Рика, следящим, как управитель ярла проворачивает ключ, открывает крышку и по очереди достаёт четыре увесистых мешочка с золотом. — Пожалуй, стоит вручить вам это в присутствии вашего четвёртого соратника, — вдруг задумчиво произнёс он. Рик еле слышно недовольно цокнул языком. — Да, давайте сходим к нему, — внезапно вырвалось у Фэльзи. Эльф не казался ей приятным, но о том, чтобы пойти узнать как он, она раздумывала ещё с тех пор, как они сидели за кухонным столом и заедали залитую томатным соусом свинину с жареным рисом свежими вварденфелльскими булками — Одар на еду не поскупился. Всё же, то, что сделал Эйдис, было значительным — даже более чем. Да и охотница хотела узнать, что он видел, что чувствовал, как действовал, когда оказался один на один с этой бурлящей тёмной энергией, которую она видела с другой стороны пещерного зала. Он видел её вблизи — считай соприкоснулся с тёмной аурой призванной королевы, — и она хотела понять, каково это было на самом деле. — Маиллан, к слову, очень талантливый выпускник Коллегии бардов. Королеве приходится по душе его творчество, — говорил Фолк, пока они следовали за ним по ведущему к лазарету коридору. Джа'ваши, Фэльзи и Рик одновременно переглянулись. "Маиллан?" — Я говорил, что он мне не нравится, — сквозь зубы прошептал Рик. — "Я Эйдис", — шёпотом перекривлял он. — "Я очень умный изысканный альтмер". — А лично мне очень нравятся его стихи о Хрустальной башне. Должно быть, он действительно видел её, — управитель казался увлечённым. — Старый же, наверное, этот эльф, — задумчиво произнёс тот солдат, который не был Домиником — Фэльзи уже успела забыть его имя. Они оба шли следом: должно быть, охраняли управителя ярла. "Мы все равно кажемся бандитами с большой дороги, — подумала она, когда Фолк отворял двери лазарета. — Или это формальность. Кто скажет?" В лазарете пахло лечебными травами и воском. Несмотря на тепло очагов воздух здесь был на удивление чистый — сквозь приоткрытые окна в просторный зал проникал не только он, но и вечер. Охотница слышала крики охотящихся ястребов, отдалённый шум города и, кажется, плеск морских волн. Эйдис — или теперь Маиллан? — сидел, облокотившись на подушку, и читал книгу. Светлые причёсанные волосы заправлены за острые уши, из-под покрывала виднеется свежая хлопковая рубаха — было видно, что о нём недурно позаботились, несмотря на изначальное отсутствие "консуммации". "Они просто его знают". — Без костей, торчащих из твоей ноги, ты выглядишь как-то иначе, — заметил Рик, по-хозяйски входя в лазарет. Эльф отложил книгу в сторону. — Должно быть, ты перепутал "иначе" со "здоровее"? — Уж наверное, — Рик сощурился, делая вежливый вид. — Юная леди сказала, что само прерывание ритуала — это Ваша заслуга, — сказал Фолк, приближаясь к постели эльфа. — Так что от имени верховного короля Скайрима благодарю Вас за помощь. Рик уже хотел было возмутиться, как управитель развернулся к нему. — И Вас, молодой человек. Юная леди также сказала, что вы крайне отважно сражались. Теперь лицо разбойника олицетворяло вопрос: "Когда ты успела?" Фэльзи еле заметно улыбнулась. Она успела поговорить с управителем ещё когда они только явились в Синий дворец: стражники провожали Рика и Джа'ваши на кухню, куда они выбрали пойти вместо лазарета, а обеспокоенный Фолк подошёл к ней, чтобы рассказать то, что узнал о стреле, которую она нашла на дороге по пути к Солитьюду. Оказалось, та была фалмерской. После того, как Фолк ушёл, а солдаты Легиона отправились к пещере, охотница ещё долго думала о том, сколько легенд, которые она считала вымыслом, становятся правдой, и сколько вещей, о которых она бы никогда не подумала, оказываются прямо перед её глазами — но было ли это хорошо? — А Вы — лучший пример тому, что не стоит давать волю предубеждениям, — обратился управитель к каджиту. — Ну и юная леди — умная и отважная, — воистину находка для нашего города. Раздайте награду, — он повернулся к солдатам, которые несли мешочки с золотом. — Как будто кексы в приюте раздают, — шепнул Рик ставшему возле него каджиту, но когда к нему подошёл Доминик, приосанился и благодарно кивнул. — Теперь, пожалуй, мы вас оставим, — поджал губы управитель. — Можете оставаться здесь сколько вам будет нужно, ну и, конечно, — он развёл руками и улыбнулся, — я распоряжусь, чтобы Одар вручил вам наш лучший эль с драконьим языком, бутылку сильф-джина и чудесное яблочное коловианское вино. — Они столько не унесут, — улыбнулся Доминик, а Рик при упоминании о Коловии покосился на охотницу. "Он серьёзно, — думала она. — Он ведь это серьёзно?" — Пусть свет богов греет вас в эти смурные дни, — сказал Фолк напоследок. — Ну и алкоголь, конечно.