Стена огня

Роулейн открыла глаза. Лучи заходящего солнца бархатным теплом касались лица. Похоже, она проспала весь день. Действительно проспала. Без видений и жутких кошмаров, преследующих ее после падения Саревока. Сладко зевнув, Ро провела по лицу ладонями и, отняв руки, недоуменно уставилась на запекшуюся кровь, оставшуюся под ногтями. Девушка зажмурилась, и словно набирающий силу оползень, на нее накатилась волна воспоминаний. Полумрак подвала, терпкий запах демонической крови и тело Дорна, застывшее на полу у дымящейся туши глабрезу. Бледная, почти светящаяся в темноте кожа, багровой чернотой перечеркнутая рваными росчерками порезов. Искромсанная ткань рубахи, приставшая к ранам, исполосовавшим грудь и плечи. Губы, разбитые в кровь, и спутанные волосы, прилипшие к ссадине на виске. – Нет-нет-нет... Нет! Черт! Ро вскочила с земли, дико озираясь. На плечо легла рука, и девушка дернулась, невольно сжав кулаки. Перед ней стояла рыжая воровка, обеспокоенно глядя на сестру. – Все хорошо, сестренка, ты можешь расслабиться. Имоен старалась выглядеть жизнерадостной, как прежде, только меж бровями залегла тревожная складка. Ро посмотрела ей через плечо. У раскидистого дуба, привалившись к необъятному стволу, стоял варвар, о чем-то негромко споря с дроу. Сидевшая на торчащем из земли корне волшебница проверяла, все ли цело в ее походной сумке. Но того, кого она искала, среди них не было. Ро перевела обеспокоенный взгляд на Имоен. – Все в порядке? Все... живы? Воровка улыбнулась. – Живы и более-менее здоровы. Когда оттуда побежала и стража, мы поняли, что каша заварилась совсем не детская. Не зря я таскала с собой ту склянку с кислотой. Хотя, возможно, Минск высадил бы дверь и так. Но демон? Кто знал, что там будет глабрезу? Он... Ро обняла сестру за плечи, легонько встряхнув. – Прости меня! – девушка серьезно посмотрела ей в глаза, – Впредь я не буду докучать тебе своими нотациями. Утро показало, что я и себя-то защитить толком не могу. – Ну на это у тебя всегда есть мы. Ро обернулась глядя на подошедших друзей. Минск улыбался во все зубы, и из складок его синего шарфа выглядывала хитрая мордочка Бу. В глазах Дайнахейр искрились огоньки веселья, а Викония дернула уголком губ, скрестив руки на груди. – Мы все-таки друзья и не оставим тебя в беде. А благодаря этому wael обратно нам дороги нет. Так что так просто ты от нас не избавишься. – Даже Бу с тобой! И не смей сомневаться! Ро почувствовала как в горле застыл комок. Надеясь, что блестевшие в глазах слезы никто не заметит, девушка хрипло проговорила: – И я благодарна вам за это, друзья. Викония хитро улыбнулась, кивнув на тропинку, огибающую древний раскидистый дуб. – Если хочешь поблагодарить еще и своего спасителя, он пошел к реке. Да и тебе помыться не помешает. Роулейн подняла брови. – Неужели ты переменила свое мнение о нем? Жрица Шар вдруг стала серьезной. Ее алые глаза затуманились. – Сегодня я увидела, что он сделал свой выбор. Так же, как и я в свое время. Ро хмуро устремила взгляд вдаль. – Надеюсь что так. Обогнув дуб, она на миг замерла, а затем свернула в другую сторону от узкой тропки. Облачные Пики, уже три дня полупрозрачным призраком маячившие впереди, наконец предстали во всем своем великолепии. Молодые, но уже припорошенные сединой горы молчаливо вздымались над южным трактом. Острые вершины, полностью оправдывая свое название, были увенчаны плотной короной туч, ярким золотом горящих в закатных лучах. Отряд миновал Нашкель и, остановившись на границе леса, следующим днем готовился вступить на перевал. Позади оставалось так много знакомого, почти родного, но еще больше неизвестностей ждало впереди. В глубине чащи тоскливо выл одинокий волк. Чем дальше они продвигались на юг, тем сильнее Ро ощущала, как мир вокруг изменился. Словно кто-то провел невидимую черту между ней и всеми остальными. И сквозь этот разлом, словно из глубин бездны сперва отдельными язычками, затем лентами восстало пламя. И теперь, она стояла на крохотном островке нетронутой земли, отрезанная от мира обжигающей стеной огня. Алые волны вздымались и опадали в такт биению крови, несущей по ее жилам наследие мертвого бога. Как же она была глупа, если верила, что ее жизнь когда-либо сможет быть прежней. Что-ж, теперь она выучила свой урок. Осталось лишь задать простой вопрос, чтобы развеять последние сомнения. Небо потемнело и погасшие горы показали свою истинную сущность, хищно впившись в мягкое подбрюшье кудлатых облачков. Они стояли рядом. Высокая, гибкая, темноволосая девушка-воин, не раз бывавшая в бою, такая маленькая в тени мощного, широкоплечего мужчины, словно высеченного из камня. – Мне нужно кое-что знать. Он смотрел на нее обсидиановыми глазами, отражающими свет луны. Ро сглотнула, чувствуя себя маленькой, съежившейся, будто придавленной его тяжелым взглядом. – Почему ты все еще идешь за мной? Дорн ответил не сразу. Он устремил задумчивый вгляд на небо и негромко вымолвил: – Кровь бога, текущая в твоих венах. Ро почувствовала, как под грудину загнали ржавый тупой нож. Окружающее ее пламя пришло в движение, жадно облизав сапоги. На что она надеялась? Если даже ему больше не нужна ее смерть, Дорн видел ее так же, как Саревок или Лакорас – куском мяса, по досадной случайности вмещающим частицу Баала. По крайней мере, он не стал врать. Но она не ожидала, что это будет так больно. Полуорк скрестил руки на груди, сосредоточенно смотря вдаль, будто видел не звезды, а что-то, ведомое лишь ему одному. – Эта кровь притягивала меня. В тот день, когда мы встретились в ущелье, она пела мне о смерти. Пойдя тогда за тобой, я не был разочарован. За шесть месяцев я отнял столько жизней, сколько мне не удавалось за несколько лет. И тогда я понял: от судьбы не убежишь. Нож повернулся. Огонь поднялся выше, и голос Дорна все отдалялся, становясь глуше и утробней в реве алого пламени. – Куда бы ты ни направилась, куда бы ни скрылась. Невервинтер, Амн, да хоть за Море Упавших Звезд. Чудовища будут слетаться на твою кровь, как стервятники на свежий труп. Он опустил глаза на девушку, и Роулейн собрала все свою волю в кулак, чтобы не отвести взгляд. Она встретит этот удар с достоинством, как и все, что обрушивались на нее до этого. А затем пойдет дальше своим путем. – Я был одним из них. Но теперь... Ро нахмурилась, сбитая с толку. Что? Что он такое говорит? – Мне нужно было многое обдумать. Мой путь отныне принадлежит только мне, а не какому-то демону, который говорит, что делать. Я могу выбирать. Я желаю действовать. Я волен жить. Я... Дорн на миг замолчал, будто он не совсем знал, что сказать дальше. Он неловко повел плечами. Обсидиан его глаз смягчил свои острые грани, расплавившись в два омута кипящей смолы. – ..хочу защищать тебя. Огненную стену между ними вдруг смял призрачный ветер. Ро почувствовала, как ее дыхание сбилось. Тяжесть этих слов выбила воздух у нее из груди. Это было самым близким к признанию, что она смогла бы услышать из уст такого, как Дорн. Полуорк молча стоял перед ней, чуть сгорбившись, настороженный, словно дикий зверь, готовый к прыжку. На его заострившемся лице застыло выражение, которое она видела на нем в первый раз. В этот момент он выглядел совсем юным, почти мальчишкой. Роулейн слышала, как сильно стучало ее сердце. Боль утихла, и тело вдруг стало легким, почти невесомым. Девушка сделала осторожный шаг вперед и протянула руку. – Мне это подходит. Добро пожаловать в отряд. Она успела произнести лишь это, а в следующий миг он схватил ее за предплечье и потянул. Они неуклюже шлепнулись на землю, и, глядя снизу вверх на нависшего над ней полуорка, Ро заметила, что он больше не сомневался. Дорн лениво смотрел на нее, полуприкрыв веки, его расширившиеся зрачки были двумя колодцами скользящей тьмы. Он наклонил голову, и спутанные пряди свесились через плечо, коснувшись ее лица. – Твоя кровь будет петь только для меня. Ро запоздало попыталась пошевелиться, но не смогла сдвинуться ни на дюйм, словно дичь, пойманная в капкан. Огромные ладони вдавили тонкие запястья в песок, и девушка с вызовом уставилась в темные глаза. – Слезь. Дорн ухмыльнулся, оскалив клыки. – И как ты меня заставишь? Ты даже пальцем не можешь пошевелить. Глаза Ро потемнели. – А мне и не нужно. Достаточно произнести лишь еще одно слово. Наклонившись ниже, полуорк потерся носом о ее щеку. Довольно заурчал. – Значит, мне просто нужно заткнуть тебе рот. Ро замерла. Он отлично знал, что танцевало под ее кожей, и похоже, упивался этим. Шумное дыхание коснулось уха, и что-то горячее и влажное обхватило мочку, пустив дрожь по позвоночнику. Он прикусил нежную кожу, затем медленно опустился ниже, проведя языком по дрожащему пульсу. Его низкий голос, казалось, исходил прямо из груди, пронизывая ее насквозь. Глубокий, с легкой хрипотцой, он заставлял мурашки бежать по спине. – Завтра сможешь приказывать мне сколько хочешь. Но сейчас... Острые клыки коснулись нежной кожи, и из горла Ро вырвался стон. Внезапно весь мир сузился до пылающих островков жара на ее руках и шее. В сознании больше не осталось места ничему, кроме ощущения тяжести прижавшего ее тела, запаха мокрой земли и соли, нетерпеливой хватки шершавых ладоней на ее запястьях. Дорн поднял голову, и его глаза черным ониксом блеснули в свете луны. Перенеся вес на одну руку, он стащил через голову рубашку. Роулейн охнула, увидев совсем свежие шрамы, багровеющие на месте рваных ран, оставленных клешнями глабрезу. Перехватив ее взгляд, он усмехнулся: – Они не болят. Весте с мурашками, побежавшими по спине, его рука двинулась вниз. Стащив с нее штаны, он перевернул ее на живот и навалился сверху всем телом, вжав в землю. Запустив ладонь в волосы, он слегка сжал, потянув. Ро всхлипнула, когда почувствовала, что-то тяжелое скользнуло меж ее ягодиц и упруго ткнулось в промежность. Она с трудом повернула голову, и сквозь упавшие на лицо пряди встретила его подернутый дымкой взгляд. В его зрачках кипело что-то примитивное, дикое. Предвкушение битвы. Жажда обладания. Не в силах отвести глаз, она закусила губу, проглотив стон, когда Дорн подгреб ее под живот и потянул себе навстречу. Наклонившись к ее уху, он прошептал: – Ты моя, Роулейн. Эти слова словно молнией пронзили все ее существо. Сердце на миг замерло, а затем забилось чаще, заставив кровь расплавленным металлом побежать по жилам. Ро попыталась что-то сказать, но полуорк толкнулся вперед, и слова, вырвавшиеся из ее губ, превратились в бессвязный набор звуков. Он брал ее так, как морской прибой забирает берег. Неумолимо наступал, принося с собой волну наслаждения. Сбивал с ног, окуная с головой в захлестывающие потоки ощущений. Неторопливо отходил, чтобы вернуться еще мощнее и стремительней. И тот глоток воздуха, который она успевала сделать, он вырывал обратно со стоном. Над головой небо наливалось тяжелой темнотой, и бледный свет луны пробивался сквозь густую листву. Вечер был тихий и теплый, от почвы поднимался аромат лесных трав и цветов, смешивался с ползущим от воды туманом. Усталые, они привалились к поросшему мхом стволу, накинув сверху подбитый мехом плащ. Полуприкрыв веки, она лениво водила пальцами по покрытой шрамами груди полуорка. Теплая гладкая кожа вдруг сменилась чем-то шероховатым, и распахнув глаза, она увидела, что коснулась пятна, чернеющего на месте демонской метки. Почувствовав, как Дорн слегка напрягся, она отдернула пальцы и подняла голову. Теперь, хотя его взгляд был все такой же хмурый и полный недоверия, вместо скользящего отчаяния, в нем то и дело загорались теплые искорки. Хмыкнув, он поскреб шрам костяшками пальцев: – Этот холод. Я так привык к нем. Это новое чувство тепла меня бесит. Роулейн положила голову ему на грудь, спрятав улыбку. Не хватало еще, чтобы он подумал, что она смеется над ним. Стояла светлая летняя ночь, и мягкий ветерок тихо шевелил листву над их головами. В густых кронах неслышно скользили совы. Половинка луны отражалась в озере серебряной дорожкой, и мягкие синеватые отсветы бежали по стволам вековых деревьев. Под ее рукой сердце Дорна стучало ровно и сильно, и впервые за все время, прошедшее с ухода из Кэндлкипа, Ро почувствовала себя по настоящему умиротворенной, наконец собранной в одно целое. Уверенной в себе. Завершенной. Рядом с тем, кто заставил ее кошмары отступить.