Made in China

Девичьи ладони пощупали лоб Икуко, сменили влажную полоску марли и поправили волосы. - Как она? - подал голос Мамору, подпирающий стену рядом с диваном. - Отделается шишкой на лбу. Ничего страшного. Усаги, стоящая на коленях рядом с диваном, облегченно выдохнула и опустила голову на простыню: - Слава богу... - Все будет хорошо, милая моя, - Мамору слегка приобнял ее за плечи. Усаги в ответ благодарно всхлипнула. - Видишь же, все обошлось... Лоскут марли утонул в миске с водой. Тоненькая девушка с гривой волнистых темных волос за спиной сверкнула глазами через плечо и шепотом возмутилась: - Я бы не сказала, что взрыв на полстоловой - значит "обошлось". Нам, между прочим, еще следует все это убрать до ее пробуждения! Мамору успокоительно сказал: - Ничего. Мы все успеем. Тем более, - нерешительно добавил он, кинув взгляд в сторону коридора, где молча подпирал стену еще один юноша - повыше ростом и с длинными светлыми волосами, - тем более что в восемь рук уборка делается очень быстро. Темноволосая девушка вздохнула, опустила руки и укоризненно заметила: - Если кто-то ведет себя так же неаккуратно и безответственно, как один из присутствующих, то потом обязательно приходится убирать. Но мы не будем тыкать лапами в этого кого-то... Усаги задумчиво потерла переносицу. Потом удручающе вздохнула. И призналась: - Я такая рассеянная. И забывчивая. Я совсем забыла о брошке и не подумала, что мама может найти её. Но я всегда считала, что все, что она может - это превращать меня в Сейлор Мун... И никогда не думала, что она способна перевернуть вверх тормашками полкомнаты, разбить любимый мамин чайный сервиз, закоптить потолок и превратить вас в людей. - Артефакты Серебряного Тысячелетия обладают огромной силой и множеством свойств, - назидательно заметила Луна, подняв палец. - И ни в коем случае нельзя допускать, чтобы они попали в чужие руки. Надеюсь, теперь ты усвоила это? Усаги еще раз вздохнула. Потом сжала руки в кулачки, поднялась на ноги и решительно сказала: - За уборку. *** Столовая сияла чистотой и свежевымытыми стеклами. Последняя чашка, оставшаяся от сервиза, в гордом молчаливом одиночестве стояла на полке. Все, начиная от покачивающегося под потолком желтого абажура и заканчивая еще непросохшими плитками пола, блестело и сверкало, как картинка с рекламы моющего средства. Четыре человека, стоящие посреди этой идиллии чистоты и свежести, выглядели невероятно грязными. Артемис попытался вытереть пятно сажи на носу тыльной стороной ладони, но не слишком преуспел. - Самое странное, - задумчиво проговорила Усаги, разглядывая его длинные уже не совсем белоснежные волосы, - что в кошачьем облике вы оба как раз короткошерстные, что ты, что Луна. Тогда откуда у вас такие длинные волосы? - Полагаю, оттуда же, откуда у меня желтое платье? - отозвалась Луна, вытаскивая из кудрей запутавшееся перышко укропа. Артемис потянулся во весь рост, расправляя затекшие плечи, и подытожил: - Давно забытое ощущение. Пожалуй, мне даже нравится быть человеком. Но в данный момент котом мне нравится быть больше. Я уже хочу свернуться клубочком и отоспаться. - Аналогично, - призналась Луна, подавляя зевок. - Я рада, что все обошлось небольшим приключением, это было забавно - побыть снова человеком, но весьма утомительно, кроме того, в дальнейшем это могло бы вызвать нежелательные последствия… Хорошо, что хоть вы с Мамору совершенно не пострадали. Брошь выглядела слегка поцарапанной и проржавевшей, но в целом совсем такой же, как прежде. Усаги недоверчиво повертела ее в руках. Должно быть, сила Серебряного кристалла автоматически восстанавливала повреждения артефактов - недаром же ни фуку, ни жезл не носили на себе ни единой царапинки. - Прошлый раз я пробыла человеком всего один вечер, - прикидывала Луна, постукивая пальцами по краю стола, - значит, через пару часов мы снова станем кошками. Правда, с тех пор сила Сейлор Мун неоднократно возрастала, так что, возможно, мы пробудем людьми чуть дольше. Но не далее как до завтрашнего утра, я думаю. - Так что дело за малым, - заключил Мамору. - Кто позвонит Минако и попросит забрать Артемиса? Все непроизвольно вздрогнули. *** Усаги открыла дверь совсем на чуть-чуть: узенькой щелочки было достаточно едва на то, чтобы разглядеть уголок одеяла – кусочек вечернего неба с россыпью полумесяцев и летающих белых кроликов - и один длинный-предлинный светлый хвост, спускающийся до самого пола. - Спокойной ночи, Усаги. - Спокойной ночи, мамочка! На самом деле Икуко совсем не хотелось спать. За день она прекрасно отдохнула. Хоть какой-то оказался толк от так неожиданно напавшего дневного сна, подумала она, грустно поглядывая на полупустую полку с посудой, где раньше сверкал старательно протертый чайный сервиз – совсем как новенький, несмотря на свой почтенный возраст. Объяснению Усаги «Наверное, ты разбила его, когда упала! Я имею в виду, когда уснула. Ну, в смысле, когда упала и уснула! То есть наоборот» она не очень верила. Икуко вообще не слишком привыкла верить подобным объяснениям, особенно когда к ним прилагались неизвестно кем и когда перемытая посуда, окна, полностью выглаженное и разложенное по полкам белье и запыхавшийся и уставший Мамору. Впрочем, Мамору Икуко нравился, да и против того, чтобы кто-то делал за нее всю работу, она тоже ничего не имела. Вот только сервиз… Икуко протянула руку к посудной полке. Чашка легла в ее ладонь легким белым лепестком, просвечивающим теплыми розоватыми пятнами там, где хрупкого фарфора касались кончиками пальцев. Из нее было так приятно пить чай и следить за тающими отсветами янтарной ряби, невесомыми кругами, расходящимися по поверхности моря – маленького янтарного моря, умещавшегося в цветочной чашечке у тебя в ладонях. Шесть чашек превращали полку в цветущую ветку. А осталась всего одна. Икуко поставила ее на место, прищурилась и представила длинный безупречный ряд поблескивающих чашек на полке, как раньше. Вздохнула, повесила фартук на крючок в кухне и скрылась в полутемном коридоре, где в самом конце горел огонек, указывая дорогу к спальне. Постепенно в доме смолкли последние шорохи, и даже непонятная возня в комнате Усаги перешла в неразборчивое бормотание, шуршание, шепот и вовсе сошла на нет. Погас свет во всех окнах и коридорах. Шинго запрятал картриджи от игровой приставки в серый носок, старательно свернул его клубочком и заткнул в дальний угол книжной полки – Икуко ни за что не догадалась бы искать среди твердых новеньких переплетов. Потом прокрался в темноте к своей кровати. И все затихло. В теплом, уютно пахнущем мраке столовой мерцал небольшой шарик размером с ладошку, высвечивая тихим зеленоватым светом край посудной полки. Он походил бы на большого несуразного светляка, заблудившегося в душистом море темной перешептывающейся травы за окном и залетевшего в дом через приоткрытую форточку, если бы не зачем-то прилепленная к его боку ручка.