Дальняя застава

37 Совершенно непривычное состояние опьянения давно оставило Джареда, теперь он мучился раскаянием, и не представлял, что нужно сделать, чтобы вернуть расположение Дженсена. Сердце сжималось каждый раз, едва он только вспоминал, о чем говорил Дженсен, и с какой горечью, и еще Джаред испытывал кроме всего прочего горячее желание добраться до коварного генерала и если не убить, то хотя бы врезать ему, от души. И становилось невероятно тяжело, от мысли, что вот он – ничего не сделал, чтобы вернуть Дженсена, не посмел даже пальцем шевельнуть, против Каэло, и еще обвинял, и упрекал, и Дженсен прав будет, если бросит все и уедет… Нет, нельзя этого допускать! Припомнив, с какой решимостью Дженсен говорил про Каэло, Джаред покрылся холодным потом. Он же убьет его, и кажется, он сказал «он будет первым» догадаться, кто будет вторым, было нетрудно. Джаред, как будто его ударило током, нервно подскочил, и недолго думая, понесся в казарму, где, он думал, собирает свои вещи Дженсен. И правда, Дженсен был у себя, и не обратив на него никакого внимания, продолжал сборы, сосредоточенно и аккуратно складывая вещи в огромный баул. – Ты никуда не полетишь, – выпалил Джаред, застряв в дверях. Ему плевать было уже на то, как выглядит со стороны, со своими противоречивыми приказаниями. Плевать, надо удержать Дженсена, любой ценой. Дженсен ничего не ответил. Игнорировал, хотя такого, как Джаред, игнорировать было крайне сложно. Джаред притворил за собой дверь и вошел, но Дженсен продолжал обходить его, по кривой, умудряясь делать вид, что находится в одиночестве. – Дженсен. Пожалуйста. Джаред встал у него на пути, отобрал стопку рубашек, отбросил в сторону. Дженсен хотел было обойти его, но Джаред схватил его за плечи и встряхнул, сказал тихо и отчаянно: – Ну Джен, пожалуйста. Ты же сейчас сам… Делаешь то, чего бы он так хотел. Ты ведешься, как я повелся. И я не отпущу тебя, так и знай. Свяжу, запру, посажу под замок – ты не полетишь в Эсилару. Дженсен все не поднимал на него глаз, стоял, с опущенной головой, и от этого было особенно больно. Дженсен отгородился от него, не пускал больше к себе, не хотел… не хотел смотреть на него. – Дженсен, пожалуйста, прости меня. Я никогда больше… Ну я люблю тебя, правда. Слышишь? – Джаред встряхнул его снова за плечи, но эффекта его слова и действия не возымели, Дженсен не реагировал, никак. – Я просто… Как с ума сошел, ты ведь мог мне рассказать раньше, почему ты… Ах, ну да, ты же никогда… Сам все привык. Ты не позволяешь мне помочь, это слабость, думаешь? Это не так, мы вместе должны быть, Джен, если бы ты рассказал, скандала бы не было, а твой Линс, он, оказывается, хорошо тебя знает. Как выяснилось, и меня тоже. Дженсен, ну скажи же хоть слово! – Оставь меня. Джаред отпустил Дженсена, отступил на два шага, не зная, что еще сказать, как остановить его, как объяснить, но все казалось бесполезным, бессмысленным перед той броней, что выстроил вокруг себя Дженсен. Безучастный, холодный, он тут же снова принялся, как автомат, собирать вещи, с маньячной аккуратностью укладывая их в баул. Он не услышал признания, или оно опоздало, и не имело значения, хоть плачь, хоть кричи, Дженсен все так же будет отстраненно собираться, воспринимая Джареда лишь как надоедливую помеху. Джаред сцепил зубы, боясь, что наговорит сейчас того, о чем пожалеет. Да, он виноват. Но Дженсен виноват не меньше, и он еще поборется. Джаред скоро ушел, а Дженсен, разом растеряв все силы, тяжело опустился на койку. А потом и вовсе лег, спиною ко всему миру, и не подумав раздеться. Тоска… Жить не хотелось. Зачем он обманывает себя. Вся эта демонстрация. Никуда он не полетит, не сможет просто, а Джаред… Он кажется, сказал? Или ему послышалось? Как глупо все. Неожиданно совсем вспомнился Линс, как он выкрикивает ему в лицо, с неподдельной яростью: «Знаешь, в чем твоя ошибка, Дженсен?! Ты не умеешь прощать!» Не умеет? Разве? Дженсен снова сел, сгорбившись, разглядывая носки сапог, и хмурясь. Прощать… Прощать нужно, но не все, то, что с ним сделал Линс – простить невозможно, Линс тщательно все планировал и уничтожал его жизнь, его личность, судьбу, ломал и кроил под себя, не считаясь с его мыслями и желаниями, а вот Джаред… Сегодня Джаред сорвался, и это было предсказуемо, даже проклятый Линс предугадал это, а срыв неизбежен был, от его, Дженсена, вечной скрытности, неуверенности, неумения доверяться и открываться полностью, без остатка, безоговорочно. Но… разве можно его за это судить? Дженсен заерзал на месте, встал, снова автоматически принялся собирать сумку, потом опомнился, посмотрел непонимающе на блестящую светлую шубу в руках, и вдруг яркой картиной встало прошлое перед глазами: он и Джаред, в этой же комнате, эта шуба белоснежным облаком лежит на узкой койке, свисая до пола, и он сам, расстегивает медленно рубашку на груди, смотрит вызывающе-насмешливо на Джареда и видит, как разгораются у Джареда глаза, как неуловимо изменяется его дыхание, и душно становится в комнате от запаха секса, острого, пряного, от него встают на загривке волосы дыбом, кажется, еще мгновение, и Джаред не выдержит, и ткнет носом его в эту шубу и оттрахает прямо на ней, но вдруг все меняется, Джаред отступает, нарочито грубо кричит на него, и в этот момент Дженсен понимает, что да, вот тот, кто ему нужен, с его выдержкой, с его силой, с его, черт возьми, потрясающим запахом, его запахом, тем запахом, от которого у него просыпается желание… Дженсен бросил шубу, и шагнул к выходу, собираясь с мыслями. Надо все исправить, у них же есть время. Есть, не все еще потеряно. Он успел сделать только шаг, как дверь открылась, и в комнату с самым решительным видом снова вошел Джаред. Он хотел было что-то сказать, серьезное, резкое, но его внимание отвлекла скользнувшая с койки на пол шуба, он смешался, и Дженсен мог поклясться! – тоже сейчас вспомнил эту самую сцену, такое у него стало задумчивое лицо и улыбка затаилась в уголках губ. Джаред посмотрел на него, растеряв всю свою решительность, и вдруг просиял, в один миг подлетел к Дженсену, осторожно, как драгоценность, обнял, заглянул еще раз в глаза и пробормотал неверяще: – Джен? Дженсен, как и всегда в сложные для себя минуты, безмолвствовал, не мог выдавить и слова, просто закрыл глаза, и уткнулся лбом ему в плечо, борясь с непрошенными слезами, а Джаред уже гладил его по спине, и уговаривал шепотом: – Тихо, все хорошо, не… не надо, ладно? Джен, пожалуйста, все будет хорошо, вот увидишь, я никогда… Обещаю, что хочешь… Казарма как вымерла, Дженсен отметил это про себя, необычная тишина царила снаружи, вне комнаты. Обычно вечером здесь бывало шумно, топот, крики, смех, веселые перебранки, но сегодня, видно, был особый день… Или просто им не хотели мешать. Дженсен представил передвигающихся на цыпочках по коридору офицеров и улыбнулся. Джаред, стороживший каждое его движение, каждое изменение в настроении, тут же придвинулся ближе, спросил шепотом: – Что? Они лежали на полу, на стащенном с койки матрасе, но этого Джареду показалось мало, и он кинул сверху матраса несчастную шубу, а потом повалил на нее Дженсена со словами «давно об этом мечтал». На слабые возражения отвечал, что «новую купит» но что Дженсен, уже не сдерживаясь, ржал, и смеялся до слез, а потом ему стало не до смеха, он плавился, таял в руках Джареда, и сгорал бесследно в жарких объятиях ужас и страх, все стало на свои места, кошмар закончился. Джаред повторил, уже с ноткой нетерпения: – Ну что, Джен? Дженсен прижал палец к его губам, и прошептал тоже: – Тссс. Тихо. Я представил, что все в казарме ходят на цыпочках, сняв сапоги, а еще кто-нибудь стоит за дверью, и прислушивается. Как думаешь – кто? Джаред заулыбался, но на лице его отразилось смущение. Его выставили из разгромленной квартиры для наведения там порядка, и пусть это послужило поводом явиться снова в казарму и попроситься на ночевку к Дженсену, он все равно чувствовал себя крайне неловко за свою вспышку. А то, что он пришел именно к Дженсену, так чем плох предлог для примирения? Закроем глаза на то, что у Ида есть гостевая спальня, и можно отыскать и в самой казарме пару-тройку свободных комнат. Дженсен не отказал, это главное. – Ну кто еще, Зоул, конечно. Сейчас проверим. – Джаред сделал попытку встать с импровизированного ложа, но Дженсен мгновенно притянул его к себе, прижал, и Джаред забыл, что собирался делать. Со счастливой улыбкой обнял Дженсена, пробормотал куда-то в шею: – Блин, какой же я дурак. Прости, я все не могу… Как подумаю, что чуть было не потерял тебя, так страшно становится. Вскоре Джаред, сам не зная по какой ассоциации, спросил: – Джен, а ты помнишь точно, в какой день твой договор с Каэло теряет силу? Дженсен притих в его объятиях, и насторожившись, Джаред отстранился, заглянул ему в лицо, и вновь расстроился – так задумчиво серьезно смотрел на него Дженсен. Так он смотрит, когда задумал что-то, и решает, сказать, или не стоит. – Дженсен? Я просто… я… Не смотри так, я начинаю волноваться. Я всего лишь спросил, не хочешь, не отвечай. Дженсен отвернулся и сказал: – Это не секрет. Через два с половиной года, двадцать пятого сентября истекает предварительный договор. Джаред и сам был не рад, зачем спросил про этот дурацкий договор. Напомнил о нем. Черт, сейчас Дженсен опять замкнется, и будет воображать что-нибудь, или замыслит аферу, как жаль, что нельзя пролезть в чужие мысли! Но Джаред напрасно беспокоился, Дженсен не обиделся, не закрылся, но вот из задумчивости никак не выходил, утром, весь следующий день, кивал рассеянно на приветствия сослуживцев, с солдатами, как обычно, не шутил, так что к вечеру взвинченный донельзя Джаред привел Дженсена за руку в прибранную квартиру, поставил на стол бутылку вина и с нажимом сказал: – Дженсен. Говори сейчас же, что задумал. Дженсен при виде бутылки поднял брови: – Хм? – Я помню о своем запрете. Но сейчас можно. Дженсен, мы не все выяснили? Дженсен вздохнул, и сказал с едва слышной печалью: – Джаред. Ничего не изменилось, я все так же не свободен, а ты… Я уверен, что в следующий раз, когда тебе придется общаться с Каэло, он придумает что-нибудь еще, и ты снова будешь обвинять меня. Заметив, как Джаред собрался возражать, Дженсен опередил его: – Подожди. Я знаю Линса. Он способен кого угодно убедить в чем угодно. Я ничего не могу противопоставить его словам, его ложь так похожа на правду. Даже сейчас – все на его стороне, записи эти, урод, не постеснялся выставить. Подозреваю, у него их коллекция. Потом - договор. Этот договор, он мне покоя не дает, Джаред, я понимаю, с ним ничего не сделаешь, но… у меня есть… Одна идея. Я должен слетать в Эсилару. – Я так и знал. Я так и знал! Он что-то задумал. – простонал Джаред, всплеснул руками, пробежался по столовой, снова встал перед Дженсеном и выкрикнул ему в лицо: – Даже не мечтай! Никуда… И осекся под внимательным, все понимающим взглядом. Если он запретит, то покажет этим, что не доверяет ему, все по кругу, и тогда, получается, Дженсен прав: первый же сеанс связи с интриганом Каэло приведет снова к ссоре между ними. Джаред поверит новой порции лжи, потому что не научился доверять Дженсену. И учиться доверять нужно сейчас, не откладывая. Джаред собрался с силами и спросил почти спокойно: – Ты хочешь отправиться в столицу? Зачем? Ты понимаешь, что после твоей угрозы убить Линса я не могу рисковать? Дженсен даже глазом не моргнул, ответил в тон ему: – Я не трону его, обещаю. Никогда еще Джареду не было так тяжело, так страшно принять решение, от которого, возможно, зависела вся их дальнейшая судьба. Откажет, и Дженсен останется, видно, что он готов принять любое его решение, но в их отношениях это отказ может сыграть роковую роль. Отпустит – и Дженсен бог знает, что натворит в Эсиларе, ослепленный желанием отомстить. Джаред сломал голову в отчаянной и безуспешной попытке понять, что задумал его любимый человек. Сокрушенно вздохнул, махнул рукой, даже голос его изменился от огорчения, сказал обреченно и устало: – Хорошо, раз ты настаиваешь… и считаешь, что это необходимо, я готов отпус… – Джаред поперхнулся ненавистным словом, и совсем тоскливо добавил, - Не знаю, правда, как я это переживу. И вдруг оказался в плену объятий, не понимая еще, что происходит, заглянул в сияющие глаза Дженсена и услышал насмешливо-ласковое: – А почему бы тебе не полететь со мной? Стоило Джареду согласиться на эту поездку, и Дженсен успокоился совершенно, все оставшееся до отъезда время разве что не сиял, носился по крепости, раздаривал улыбки, шутил, смеялся, заряжал всех своим хорошим настроением, а вот Джаред наоборот, мрачнел, кряхтел, вздыхал, бросал выразительные взгляды на Дженсена, но тот был непробиваем. Ничто не могло испортить ему настроения, и это Джареда тоже настораживало, он все не мог взять в толк, что понадобилось Дженсену в столице. Кроме банальной мести, ничего в голову не приходило. Через несколько дней пограничный крейсер с Энит взял курс на столицу. Джаред за неделю так извелся, что уже рад был поскорее покончить с этим всем, беспокоиться не было больше никаких сил. Дженсен, сволочь такая, едва они стартовали, сразу же преспокойно заснул, и Джареду оставалось только последовать его примеру. Есть немного времени выспаться, а потом… потом ему предстоит по возможности, удержать Дженсена от необдуманных поступков, от глупой мести, если, конечно, получится. Но Дженсен по прибытии в столицу империи Эсилару снова удивил его. Джаред ждал, что его неугомонный лейтенант предложит ему пойти в штаб, или подкараулить Каэло в его доме, но Дженсен, казалось, совсем забыл о нем. Прежде всего, едва они покинули корабль, Дженсен купил в первом же попавшемся на пути магазинчике популярное в столице средство связи, набрал по памяти номер, и долго разговаривал с кем-то, судя по голосу, значительно старше его. Потом повлек его за собой, не отпуская его руки в уличной сутолоке. Они оказались очень скоро сперва в маршрутном такси, потом за городом, здесь было гораздо тише, и безлюдней, и не так оглушала и давила своей мощью столица. Джаред едва перевел дух, едва огляделся, а Дженсен уже давил пальцем на маленькую серебристую кнопку, у двери одного из одинаковых серых красивых домиков, и мелодичный звон раздавался из глубины жилища. – Кто здесь живет? – спросил Джаред. – Сейчас все узнаешь. Подожди немного. – Дженсен, к удивлению Джареда, выглядел уже не так уверенно, и даже, кажется, волновался. Да кто там, за этой дверью? Из глубины дома послышались шаги и недовольный старческий голос: – Иду иду… Кого там черти принесли? Если бы Дженсен сказал ему раньше, на заставе, что это и есть главная причина, по которой он так рвался в столицу, Джаред, может быть, еще там отговорил Дженсена от этой дурацкой затеи. Но сейчас… слушая, Дженсена, глядя на него, глядя во все глаза на замшелого старикашку, представившегося Ирвином Трейком, он просто не мог найти подходящих слов, он вообще не мог опомниться. Охуеть. Другого слова не подберешь. Его Дженсен сидел и разговаривал с известнейшим всей столице юристом, и ни больше ни меньше, обсуждал возможность признать его предварительный договор с Каэло недействительным. Сам факт этого события чрезвычайно, просто не описать как! Ошеломил Джареда. И, что скрывать, радовал и льстил тоже, но больше всего Джареду хотелось сейчас прижать Дженсена к себе и сказать с нежностью «Дженсен, какой же ты редкий придурок, а! Ладно, я понял, ты снова пытаешься доказать мне, действиями, поступками – что на самом деле чувствуешь. А просто сказать не судьба? Всего три слова – это просто! Я клянусь, поверю сразу, безоговорочно, правда!» Но он молчал, сидел, слушал, и все усилия прилагал к тому, чтобы не улыбаться, как идиот. По сути Дженсен пытался сделать невозможное, и старый сутяга на все доводы Дженсена качал головой и говорил: – Нет, ничего не выйдет. Шантаж, вынужденное согласие, это все пустые слова. Вот если бы освидетельствование выявило психическое заболевание одной из сторон, это могло бы стать прецедентом для подачи дела в суд, но даже и тогда – никакой гарантии успешного разрешения дела. Вам нужно просто подождать. – Я не могу ждать! – Дженсен впервые, как они пришли сюда, в этот домик на окраине, повысил голос, и Джаред тут же взял его за руку, и тихонько пожал. Дженсен повторил спокойнее: – Я не могу ждать. Не могу позволить ему… Чтобы он распоряжался моей жизнью. Юрист вздохнул, снял очки и внимательно посмотрел на Дженсена, потом на Джареда. Посмотрел на их соединенные руки, еще раз вздохнул, сказал: – Если б вы знали, как быстро летит время. Всего какие-то два года. Перед вами целая жизнь, можно потерпеть немного, а этот договор, что служит препятствием между вами – он позволит проверить ваши чувства. И, кроме того, Дженсен. Ваш партнер, Линс Каэло, не может распоряжаться вашей жизнью. Вот если бы вы заключили основной договор, тогда он мог не позволить вам жить отдельно от него, работать вдали, но это не так. Вы сейчас ограничены лишь в том, что не можете вступить в брак. – Так вы не можете нам помочь? – спросил Дженсен напряженно. – К сожалению, молодые люди. Джаред хотел было сказать, что хрен бы с ним, но Дженсен неожиданно сказал: – Я знал, что тут ничего не сделаешь. Но вы можете кое-что другое. Старик удивленно хмыкнул, воззрился на Дженсена: – И что же? Дженсен освободил руку из захвата Джареда, потянулся к листку договора, лежавшего на столике между ними и стариком, взял его и рассмотрев хорошенько, сказал: – Видите, срок действия договора истекает двадцать пятого сентября, …075 года. Так? То есть, двадцать пятого я свободен. Юрист понял, куда клонит Дженсен, и с интересом посмотрел на него. – Теоретически – да. Но вы не можете сейчас заключить новый договор, который будет действителен только в …075 году. – Почему это? – Потому что сейчас вы не свободны. Джаред открыл рот, и посмотрел на Дженсена с изумлением. А тот, не обращая на него внимания, продолжал спорить с Ирвином: – Мы составим договор от двадцать пятого сентября …075 года. Пусть он сейчас не будет иметь никакой силы, но он заработает в день моего освобождения. Старик засмеялся, а Джаред, сраженный пониманием, и с изумлением спросил: – Дженсен? Ты что, собираешься заключить со мной брачный договор? Дженсен отвлекся от старика и буркнул: – А ты против? Джаред слегка растерялся: – Ээээ. Нет. Но ты хотя бы спросил. Дженсен вздохнул раздраженно, повернулся к нему всем корпусом, и Джаред тут же почувствовал, что за вызывающим поведением тот прячет неуверенность. Дженсен спросил грубо: – Спрашиваю. Джаред, ты согласен стать моим партнером? Старик закашлялся, а Джаред, отбросив смущение, ослепительно улыбнулся, и сказал: – Ну… я, конечно, не ожидал так скоро, и потом, рассчитывал сам сделать тебе предложение, как только выйдет срок договора, но… в общем… – Джаред. – … И жаль, что так все как-то, знаешь, где романтика, фейерверки там, вино рекой, совсем как-то скучно, можно было бы и повеселей все обставить… – Джаред! – Не самое лучшее предложение, из всех, какие, наверно, бывают… Дженсен шумно вздохнул, теряя терпение, и Джаред торопливо закончил: – Но я согласен, да. – Поймите вы, это просто бланк, – бухтел старик, – но если вам так спокойнее, что ж… Но имейте в виду! Никакой юридической силы он не имеет, даже с гербовой печатью и подписью. – Однако вы берете с нас деньги, господин Трейк, за свои услуги, и немалые. – Дженсен ласково улыбался юристу, и бережно укладывал вытребованный документ во внутренний карман мундира, а Ирвин бурчал в ответ: – Если вы готовы платить, почему я должен отказываться. Эх, молодежь. Эта ваша бумага… За это время что только может не произойти. Смерть, война, тюрьма, наконец. Не дай бог, конечно. Но, как говорят, от сумы да от тюрьмы не зарекайся. Буду ждать, пока придете заключить настоящий договор, мальчики, если, конечно, сам не помру до этого. Старик и сам не знал, что его слова сбудутся почти буквально, но в этот солнечный весенний день его брюзжание молодые влюбленные пропустили мимо ушей, не верилось, что может случиться что-то плохое, когда наконец, все так замечательно, они вместе, молоды, здоровы, полны сил и впереди – целая жизнь. Вышли они из домика на окраине через три с половиной часа, голодные и счастливые. Старый пройдоха говорил, что их новый договор – всего лишь бумажка, не имеющая никакой силы, и в день истечения текущего договора Дженсену все равно придется прийти с Джаредом и оформлять все заново, потому что он не отправит бумагу по инстанциям, пока они своим присутствием не подтвердят свое решение вступить в брак. Тем не менее, оба были счастливы. Джаред от осознания собственной значимости для Дженсена, а Дженсен не мог без смеха смотреть на Джареда. Но в общем, миссию он считал провалившейся, разве что в плане поднятия духа Джареда эта операция имела смысл. Джаред вообще был на седьмом небе от радости, он готов был хоть сейчас выкинуть бумажку, которую так хотелось получить Дженсену. Но если Дженсену хочется, пусть. Для Джареда она имела ценность только в том плане, что Дженсен как бы показывал этим шагом свои далеко идущие планы относительно его, Джареда, это было конечно, здорово, но старик был прав – юридической силы бумага не имела. Но это не мешало Джареду счастливо лыбиться. Дженсен, как бывший житель столицы, предложил отправиться в один очень хороший ресторан, и Джаред пребывая в радужном настроении, согласился сразу. В богато и красиво убранном ресторане царил полумрак, играла негромко музыка, и Джаред не насторожился даже, когда Дженсен, извинившись, отошел ненадолго, как он сказал, в уборную. Когда на пороге залы, в какой обедали Дженсен и Джаред появился запыхавшийся Линс, Джаред уже был сыт, и это обстоятельство значительно умерило его агрессивность. Дженсен при виде Линса удовлетворенно пробормотал: – Ага! И Джаред с досадой сказал: – Дженсен. Какого черта. Дженсен, кровожадно улыбаясь, отвечал быстро и скоро, не спуская замаслившихся глаз с подходившего к их столику гостя: – Ну не думал же ты, что я даже не сделаю попытки поговорить с ним. Джаред, пожалуйста, только не кричи, подыграй мне, умоляю. – Могу поцеловать тебя. – Нет, он уже увидел нас, будет слишком… наигранно. Просто веди себя… как будто у нас все хорошо. – А у нас разве плохо?... Джаред улыбался тоже, скалился, и все недовольство скрытностью Дженсена перекрывалось выражением досады на лице генерала. Кажется, тот был страшно недоволен, что видит их двоих, скорее всего, надеялся увидеть здесь одного Дженсена. А Дженсен! Понахватался у своего бывшего шефа! Такой же интриган, ладно, устроит он ему, вот только вернутся в крепость, за все ответит. С другой стороны – хорошо, что все при нем, если бы Дженсен отправился в Эсилару один, он, Джаред, уже скончался бы от беспокойства. А так хоть видимость контроля. Внешне Дженсен выглядел невозмутимо, но Джареда было не обмануть. Он незаметно под столом придвинул свою ногу к его и Дженсен не отодвинулся, кинул ему короткий, благодарный взгляд и тут же ослепительно улыбнулся подсевшему за столик Линсу. Линс уже успел взять себя в руки, поздоровался, продиктовал заказ мигом подлетевшему официанту и насмешливо усмехаясь, спросил: – Что вы здесь делаете, господин полковник? Почему я, ваш непосредственный начальник, не знаю о вашем визите в столицу? Как это понимать? Легкая угроза, прозвучавшая в голосе генерала, Джареда немного рассердила, но он продолжал так же доброжелательно улыбаться: – Мой визит носит неофициальный характер, ваше превосходительство. Вы же знаете, за десять лет службы я в отпуске был всего лишь один раз, потом, у меня есть, на кого оставить крепость. Надежные офицеры. – Да уж. В прошлый раз ваши надежные чуть бунт не устроили. Но я повторяю свой вопрос. Что вы здесь делаете? – Мы по личным вопросам, ваше превосходительство. – Бесцеремонно влез в диалог успешно до этого игнорируемый обоими самцами Дженсен, и тут же привлек внимание начинающих злиться мужчин. Он продолжил, с нажимом, – Ведь могут же быть у нас личные, семейные, неотложные дела. Требующие нашего присутствия. Например, похороны. Получение наследства. Свадьба, наконец. М? – Какая еще свадьба? – Линс нервно отодвинул принесенный официантом заказ, чуть не опрокинув на себя бокал с вином, – О чем ты, Джен? – Ты еще спрашиваешь? – Дженсен тоже опустил церемонии, громко звякнула брошенная им на стол вилка, – Мне показалось, ты ждал меня. Только одного. Ты так разочарован, что твоя провокация не удалась? Поэтому злишься? – Дженсен. Нам необходимо побеседовать наедине. – А у меня нет секретов от Джареда. Мне просто интересно, Линс, чего ты добивался демонстрацией этих записей? Что я все брошу, и полечу к тебе назад? Не довольно ли всего? Мы же это уже проходили, сколько еще мне повторять – я не вернусь. – Нет секретов? А мне вот так не показалось. Дженсен, у тебя много секретов, таких, о которых Джаред не подозревает. Ты водишь его за нос, Джен, я всего лишь хотел открыть ему глаза. Я понял, тебе нужен сейчас не равный партнер, тебе нужен вот такой глупец, которого ты будешь водить на привязи, он будет верить каждом у твоему слову, делать все, как ты хочешь, выполнять все твои прихоти, слушать тебя во всем, но, Дженсен! Он тебе быстро надоест, поверь мне! Я просто подожду, пока ты наиграешься, и ты вернешься ко мне, ты поймешь, что только со мной… Джаред не успел среагировать, как Дженсен чуть привстав, перегнулся через стол и запечатал рот генерала кулаком. – Заткнись, – зло проговорил Дженсен, сел, и глядя как генерал, криво улыбаясь, вытирает разбитый рот платком, снова заговорил, – Равный, говоришь. Если бы ты относился ко мне как к равному, ты не сделал бы того, что сделал. Не подкладывал бы меня, как шлюху, под своего дружка, не сломал бы мне жизнь, заставив Рисана подделать тесты в училище. Это, по-твоему, отношения на равных?! А ты знаешь, каково было мне три года подряд слушать за спиной перешептывания, и ходить с клеймом генеральской подстилки? – Все ошибаются, я был не прав тогда, и просил прощения. И с училищем… мне жаль, но ты же мог вернуться, у тебя на руках были эти бумаги! Почему не вернулся? Значит, не так уж важно для тебя. –Теперь да. Я увидел, как ваша гребаная система работает изнутри, и мне совсем не хочется идти на смерть ради таких, как ты, и тех, что в твоем тайном списке. – Дженсен, ты говоришь сейчас непозволительные вещи, – Линс смотрел прямо, не скрывая угрозы. – А мне плевать. Иди, сдай меня имперской полиции. Я расскажу все, что знаю, и в доказательство предоставлю копии документов, а так же оригинал, один, но очень важный. Там несколько очень громких имен. Сказать вслух? Линс молчал, а Дженсен нагнулся над столом, и почти прошептал: – А сказать, что с тобой будет, если документ получит огласку? За столом повисла напряженная тишина, Линс и Дженсен смотрели в упор друг на друга, и Джаред, глядя на них впервые подумал, что они друг друга стоят. Только один еще молодой, горячий, неопытный, а второй старый матерый волк, и неизвестно еще, чем закончится это противостояние, и закончится ли оно когда-нибудь. Джареда охватили дурные предчувствия, как будто тень от крыла черной птицы упала на лица сидевших за столом. Он переваривал сейчас слова, сказанные Линсом, и слова эти неприятно кололи его, разьедали то радостное, легкое настроение, с каким они зашли в ресторан. Дженсен прав, этот Линс может поколебать любую уверенность, он обладает даром убеждения, он так уверенно говорит, и так и слышится его ядовитое: «…я понял, тебе нужен сейчас не равный партнер, тебе нужен вот такой глупец…он тебе быстро надоест, поверь мне! Я просто подожду, пока ты наиграешься, и ты вернешься ко мне…» Дженсен будто почувствовал его сомнения, и под столом сильнее прижался к его ноге, Джареду хватило этого движения, чтобы мгновенно устыдиться. Нет, надо бороться, Линс, хитрый, как змея, знает все слабые места, интуитивно их чувствует, нельзя его слушать. И главное, нельзя ему верить. Джаред лениво потянулся, всем своим видом излучая уверенность и спокойствие, и Линс перевел взгляд на него. Джаред же, ничуть не стесняясь, придвинулся, притиснулся к Дженсену на круговом кожаном диванчике, положил ему руку на плечи и сказал, притягивая его ближе к себе: – Дженсен, это, конечно, все очень интересно. Но у нас есть дело поважнее. Под его рукой, Джаред чувствовал, Дженсен с каменно-напряженной спиной чуть-чуть расслабился. Повернул голову, искоса посмотрел, бледно улыбнулся, еще не отойдя от разговора с Каэло: – Какое? Джаред широко улыбнулся, игнорируя генерала, создавая вокруг них с Дженсеном интимно-ласковый кокон улыбок и намеков: – Подарок. Я должен найти тебе самый лучший подарок, чтобы этот день запомнился навсегда. Дженсен включился быстро в игру, как будто тоже забыл о генерале, бросил на Джареда кокетливый, заинтересованный взгляд, улыбнулся чуть откровеннее, голос его приобрел бархатные нотки: – Подарок? Они намекали, дурачились и улыбались, и несли что-то о подарках, а Линс все более мрачнел, и видно, так ему это воркование влюбленных стало невмоготу, что он сделал было движение подняться, но Дженсен его опередил. Он совсем уже пришел в себя, и теперь искрился, как фейерверк, в глазах плясали черти, он остановил генерала, указывая на только что принесенные официантом горячие блюда и снова переходя на издевательски-вежливый тон: – Оставайтесь, ваше превосходительство. Здесь отлично готовят, вы не пожалеете. А нам уже пора, еще надо успеть купить подарки… Джаред вежливо попрощался и первым отошёл от стола, а Дженсен, чуть задержавшись, сразу же изменившимся, холодным, злым тоном очень тихо сказал: – Не советую повторять подобных фокусов, как с этими записями. Линс, я не шучу. Если я вернусь, то только для того, чтобы прикончить тебя. Линс схватил его за руку, притянул к себе, и безумно улыбаясь, так же тихо сказал: – Как мало надо, чтобы разрушить вашу связь. Значит, все не так безоблачно, как вы тут передо мною разыгрывали? – Линс, не забывай о бумагах. Я не остановлюсь ни перед чем, мне все надоело. Правда. – Ты не шантажист. – У меня был хороший учитель. В последний раз предупреждаю, Линс. Линс заглянул ему будто в самую душу, Дженсен все так же твердо смотрел, стоял в неудобной позе, нагнувшись, текли томительные секунды, и Линс увидел что-то в его глазах, изумленно приподнял брови, нехотя отпустил его и сказал задумчиво: – А ты… хороший ученик. Джаред оглянулся назад, поджидая задержавшегося Дженсена, и гадая, что еще за полминуты успел наговорить ему Линс, если у Дженсена снова выражение лица убийцы. – Линс, не забывай о бумагах. Линс лениво улыбнулся, оперся спиной о низкое сидение диванчика, и весело посмотрел на возвышающегося над ним Дженсена. – Ты не сможешь ими воспользоваться. Но… Я сказал уже, хорошо, я подожду. Ты все равно вернешься ко мне, когда тебе надоест игрушка. На этот раз Дженсен не полез в драку. Линс провоцировал, смеялся, вновь пытался манипулировать, в общем, делал хорошую мину при плохой игре и Дженсен отступил. Сказал негромко: – Нет. Даже не надейся. Линс усмехнулся и махнул рукой, мол, ступай уже. Джаред двинулся к выходу из зала, Дженсен, не оглядываясь, пошел за ним, но в дверях не удержался и снова обернулся. Линс смотрел ему вслед, и по губам Дженсен прочитал: «Ты вернешься». Они действительно оставшиеся полдня покупали подарки. Дженсен вспомнил, что Зоул подсунул ему перед отъездом длинный список всяких необходимых мелочей, Сэн тоже требовался какой-то особый инструмент, который можно было купить только в одном месте в столице, и все это время, пока они искали необходимое, они оба старались не думать об этой встрече в ресторане. Последнее слово все равно осталось за Линсом Каэло. Вечером только, когда они нагруженные свертками вернулись на корабль, Джаред решился заговорить с Дженсеном. Джареду не нравилось это затянувшееся молчание, ему казалось уже, что Дженсен расстроен, что он жалеет уже, в общем, всякие глупости лезли в голову, и он не выдержал: – Дженсен. Дженсен тут же откликнулся: – М? – Ты расстроен? Дженсен удивился: – С чего бы. Нет, я просто… Я так и думал. Он не отступится. – И что мы будем делать? – А что мы можем? Не поддаваться на провокации. Джаред помолчал и проворчал недовольно: – Вот же урод. Такой день испортил. Знаешь, я ведь так счастлив был сегодня, пока он не открыл свой рот. – Я предупреждал. – Да я тоже с ним не первый год работаю, просто… не ожидал как-то. И все равно. Я… я рад, что ты сделал мне предложение. Дженсен неопределенно хмыкнул, и спросил, немного запинаясь, и смущение его выдали заалевшие уши: – Правда рад? Я уж было засомневался. Джаред встал, вытащил из кресла еще не пристегнувшегося Дженсена, обнял и с чувством сказал: – Джен, я так… я… я просто не знаю, как сказать, как я счастлив. И плевать на этого психа, мы как-нибудь справимся с ним, мы вместе, это главное. Ведь правда же? Дженсен согласно кивнул, вырываться не стал, и прошептал чуть слышно: – Конечно. Все будет хорошо. Дженсен обнял Джареда и в памяти вдруг выплыло освещенное мягким искусственным светом красивое ненавистное лицо Линса, его улыбочка, торжествующая, победная, губы его складываются так, что даже издали ясно, он говорит: «ты вернешься». И не надейся. Не выйдет, нет. Не дождешься. Дженсен сильнее прижался к Джареду, и отогнал неприятное воспоминание. Все у них будет хорошо. И никакой Линс не помешает ему стать счастливым. Конец Март-август 2010