Тайны его светлости

И, конечно же, мы не улетели. Утром Мика хотел было собирать вещи, но я отказалась: - Мы должны разобраться, что тут происходит. И я продолжаю не верить графу… - Не верить? – мой Нимир-Радж насмешливо фыркнул. – Да ты смотришь на него, как кошка – на рождественскую индейку! Все понятно и без слов, Анита. - Мика, я думала, ты, в отличие от остальных, хотя бы меня понимаешь! – всерьез обиделась я. Я не виновата, что мне достался arduer от Жан-Клода, и я не виновата, что в качестве пищи он хочет самых сильных – вампиров, оборотней, ему все равно. И ему тем более все равно, что об этом думаю я. А граф… граф был, пожалуй, самым сильным из собравшихся, и ardeur совершенно логично выбрал именно его. Да, уехать было бы, определенно, самым лучшим выходом. Но даже не попрощаться? - Уедем завтра утром, - решила я. - А пока… - А пока пойдем гулять, - не менее твердо закончил фразу Мика. – Считай, что у нас каникулы на один день. Гулять мы отправились в деревню. Горбатый слуга выдал нам карту и, кажется, понимал все, что мы говорили, хотя сам отвечал только маловразумительным хмыканьем. До деревни было недалеко – не больше двух километров по узкой дороге. Утром там уже прошел грейдер, так что от выпавшего вчера снега не осталось и следа. Машин на дороге не было – похоже, вела она только к замку, а от него местные предпочитали держаться подальше. Не знаю, были тому виной суеверия или же табличка «Частная территория» и шлагбаум у въезда на дорогу в замок. Погода, кстати, значительно улучшилась. На небе не было ни облачка, и оно казалось раскрашенной голубой миской, которой накрыли горы. Снег под солнечными лучами блестел, как сахарная глазурь на торте. А деревенские домики, расположившиеся на склоне, и вовсе казались пряничными фигурками, тоже обсыпанными сахарной пудрой. Греться зашли в трактир, обещавший кошерную еврейскую кухню. Народу там было много. Вряд ли все они были евреями, но трактир был единственным в деревне, поэтому местным жителям приходилось выбирать между еврейскими блюдами или и вовсе домашней кухней. На первой странице меню кратко излагалась история заведения: работает с 1836 года и все такое. Блюда тоже радовали оригинальными названиями – отбивная «Объятия Ребекки», квашенная капуста «Носки Йони», десерт «Сапожки Сары» и коктейль «Его сиятельство» из шампанского с местной водкой. Мы с Микой переглянулись через стол. - Сара? – переспросил он задумчиво. - Ага, - я кивнула и подозвала официанта. – Скажите, а почему в меню такие странные названия? - Это старая и очень печальная история, мадам и мсье, - официант, молодой человек с характерным носом, в кипе и даже с завитыми пейсами, по-английски говорил довольно свободно. – Если хотите, я расскажу ее вам. - Конечно, хотим, - дружно кивнули мы с Микой. - Давным-давно, больше ста лет назад, трактир принадлежал моему предку, звали его Йони Шагал. У них с женой была единственная дочь, красавица Сара. И вот однажды старый граф увидел девушку и унес к себе в замок. Но в девушку был влюблен прекрасный юноша. Он отправился ее спасать… Рассказчик сделал драматическую паузу. - И спас? – с сомнением уточнила я. Судя по тому, что в замке о Саре говорили не в прошедшем времени – вряд ли. - Не спас, - подтвердил мои подозрения официант. – Граф загрыз и Сару, и того юношу, и старого Йони, и даже его служанку. - А жену? – справедливости ради спросил Мика. - Вот жену не тронул, - развел руками наш информатор. – Говорят, очень страшная была… - А вы случайно не знаете, как звали того парня, который спасал Сару? – снова задал вопрос мой Нимир-Радж. - Чаще всего встречается вариант Альфред. Правда, кто-то его еще и Абронзиусом называет, - сообщил официант и, извинившись, ушел рассказывать сказки другим посетителям. - Итак, можно сделать вывод, что местные вампиры с деревенскими не общаются, - резюмировал Мика и тут же объяснил: - Если бы здесь знали версию вампиров, мы бы услышали совсем другую историю. - А Альфред – думаешь, тот самый, который сейчас с Гербертом? Но граф сказал, что его обратила Сара… Подожди! Мне внезапно вспомнился еще один момент из вчерашнего разговора. - Граф сказал, что не может допросить Альфреда, потому что у него нет кровной связи с ним, - неторопливо продолжила рассуждать я. – А почему он просто не приказал ответить сыну? Или его тоже обращал кто-то другой? - Слишком много загадок на один небольшой замок, - признал Мика и предложил: - Может, ты могла бы попробовать расспросить Кармиллу? Или мне попытаться вызвать Герберта на разговор по душам? - Ты уже тоже решил, что нам стоит лезть в это дело? – усмехнулась я. – Только не говори, что тебя привлек виконт. При его нелюбви к женщинам он вряд ли впишется в нашу компанию. - Не могу сказать, что я от него без ума, - Мика пожал плечами. – Но до меня только что дошло, кого он мне напоминает, и вот с этим сходством я бы хотел разобраться. *** Этим вечером Герберт проснулся раньше всех. Солнце еще даже не успело сесть до конца, и виконту пришлось долго ждать у дверей склепа, ожидая, пока погаснут последние лучи, и сияющие алым склоны гор снова станут подобающе черными. И только когда темнота закрыла весь двор, виконт со всех ног бросился искать гостей. Замок был непривычно ярко освещен. Из столовой пахло человеческой едой, там же Куколь шаркал ногами, накрывая на стол. Запахом живых тянуло из библиотеки – терпкий, почти звериный запах оборотня и странный, очень странный запах некромантки. Словно она была и оборотнем, и вампиром, и человеком – всем понемножку и одновременно. Но разве так бывает? Или просто все некроманты такие? - Вы должны мне помочь, миз Блейк! - заявил он, входя в библиотеку. Некромантка сидела за столом, листая какую-то из отцовских книг, ее друг, по-кошачьи забравшись в кресло с ногами, читал детективчик – почти свежий, всего-то Агаты Кристи. - Конечно, - Мика отложил книгу и подошел к Герберту. – Успокойтесь, виконт, мы и не собирались отказываться. - Почему? – искреннее удивился виконт. – Ведь мой отец сказал… Мика улыбнулся в ответ: - Наш заказчик все-таки вы, правильно? Скажите… - Лучше обращайтесь ко мне на ты, как раньше, - Герберт вдруг отметил, что у оборотня очень красивые глаза – золотисто-зеленые, как у настоящего леопарда. Да и вообще Мика был достаточно симпатичным, чтобы… Нет, ну, конечно, ничего серьезного Герберт не планировал, но заставить Альфреда поревновать – это почему бы и нет! Нужно же отомстить этому предателю за его вероломство. - Хорошо, - Мика ответил ему долгим понимающим взглядом и поймал ладонь виконта в свою. – Только сначала ответь на пару наших вопросов, Герберт. - Если смогу, - кивнул виконт. Но спрашивать его начала Анита Блейк: - Как умерла ваша мать? - Ее убили, - эту историю Герберт помнил отлично, Куколь часто рассказывал. – Замок был захвачен, отца распяли на воротах, а когда он умер – сняли и бросили без погребения. Над мамой… надругались, а потом закопали в землю еще живой. Он лично этого не помнил, поэтому говорить было легко. Кроме того, вампиры относились к смерти значительно проще, чем люди. - Но все, кто участвовал в той войне, уже давно мертвы, - торопливо добавил он. – Так что матери будет просто некому мстить. Это же было больше четырех веков назад. Объяснение было не лишним. Если жертву убийства поднимали в виде зомби, то мертвец стремился во что бы то ни стало добраться до своего убийцы и сделать с ним что-нибудь нехорошее. Поэтому порядочные некроманты с такими трупами не работали. - А тебе знакомо имя Ашер? Может, он гостил у вас в замке до этих событий? – снова спросил Мика, поглаживая ладонь Герберта. - Ашер? Нет, не знаю такого, - рассеяно отозвался виконт, пытаясь разобраться, что же не так. Мика был ему симпатичен, это точно, но вот его прикосновения упрямо ощущались, как нечто неправильное. – А что было в замке, я не помню. Я забыл все, что случилось при жизни. - Это интересно, - задумчиво заметила Анита. – И ты не пытался вернуть память? - В шестнадцатом веке таких методов не было, а сейчас я уже привык, - отмахнулся Герберт и, ненавязчиво отстранившись от Мики, предложил: - Ну пойдемте уже на кладбище! Могила Катарины фон Кролок отличалась от других только утоптанным пятачком снега рядом. Причем никакой тропинки к ней не вело, и тот, кто сюда ходил, явно добирался до могилы не по земле. В снегу виднелся замерзший букет темно-красных роз. Бордовые лепестки, покрытые узорами инея, напоминали Герберту белоснежную кожу, по которой кто-то кровью нарисовал узоры. К примеру, отец всегда ценил такой вид искусства. Анита Блейк деловито осмотрелась. - Значит, ваша мать похоронена здесь? Отлично. Из всех, полагающихся аниматорам ритуальных принадлежностей, у нее был только нож. Ни магических притираний, ни цыплят в качестве жертвоприношения. Впрочем, ей виднее, как работать с четырехсотлетними трупами. - Мика, ты не против, если я использую твою кровь для круга? - Конечно, - оборотень безропотно стянул куртку с одного плеча и закатал рукав свитера. Герберт торопливо отвернулся, прикрывая лицо руками и стараясь вообще не дышать, словно он был слишком чувствительным, чтобы переносить вид крови. Впрочем, в какой-то степени так и было. Запах горячей – теплее, чем человеческая – крови оборотня разливался в морозном воздухе, и клыки сами собой удлинялись, как если бы рядом уже была жертва. «Стоило хотя бы позавтракать», - подумал Герберт, оборачиваясь. В конце концов, он уже не ребенок, чтобы терять самообладание при виде капельки крови. Он взрослый вампир, и в состоянии держать себя в руках столько, сколько понадобится. Анита уже заканчивала обходить могилу, стряхивая с ножа капли крови и очерчивая ими круг силы, чтобы удержать внутри поднятого зомби. Герберт даже о голоде забыл на мгновение. Сейчас он увидит свою мать! Да, конечно, это будет всего лишь ее тело, без души, но при ней будет ее сознание, ее память… И что она ему скажет? Как ответит на его обвинения? - Услышь меня, Катарина фон Кролок. Я вызываю тебя из могилы. Кровью, магией и сталью я призываю тебя. Восстань, Катарина, восстань и приди к нам. Она поднялась из снега так легко, словно уже стояла там внизу на площадке лифта, готовая в любую секунду появиться на земле. Одета графиня была куда проще, чем на своем парадном портрете, – в простое платье из зеленой шерсти, по которому живым огнем растекались ее рыжие волосы. Она растеряно осматривалась по сторонам, явно не понимая, ни где она, ни кто эти люди рядом с ней. Герберт в последние дни столько времени провел перед ее портретом, что узнал ее сразу. Но в сердце не шевельнулось ни единого воспоминания. Видимо, отец был прав, и чувствовать что бы там ни было кроме жажды вампиры были просто не способны. Эта женщина казалась ему чужой. Анита поднесла к ее губам лезвие ножа, на котором еще оставалась кровь оборотня. - Зачем это? Не нужно, - графиня уверенным жестом отодвинула нож.- Что произошло? Кто вы такие? Она выглядела живой, как будто не восстала из могилы через четыреста лет после своей смерти. Ее голос – мед с молоком – был мягким, и в то же время с еле уловимыми властными нотками, чем-то напоминавшими графа. Герберт шагнул вперед, но Мика, оставшийся снаружи круга, рядом с ним удержал его. - Погоди, здесь что-то не так. - Почему? - Зомби должен выпить крови, чтобы начать снова думать и разговаривать. Твоя же мать… Ты видишь сам, она ведет себя, как будто она живая. - Вы помните, кто вы? Это спросила Анита, не отрывая глаз от поднятого ей зомби. - Я все помню, - кивнула графиня. – И меня не должно быть здесь. Зачем вы меня вызвали? Анита оглянулась на Герберта, потом, видимо, решив что-то для себя, сказала: - Ваш сын хотел задать вам несколько вопросов. Вы должны ответить на них. - Мой сын? – Катарина фон Кролок улыбнулась чуть печально. – Я помню своих детей. И ни одного из них здесь нет. - Вот как, значит, - Герберт усмехнулся. А он-то верил, что его отец – ах, или не отец, но какая разница! – всю жизнь любил одну женщину. Но, видимо, в свое время граф фон Кролок был просто человеком, а люди, как известно, слабы. Значит, он пользовался правом первой или любой другой ночи со всеми окрестными девками, и Герберт приходится сыном одной из них. Как смешно и как глупо! - Все-таки отец… - пробормотал он в полголоса. - Катарина! Граф появился внезапно, словно соткавшись из темноты, и, не замечая никого, бросился к восставшей из мертвых супруге. Стена защитного круга взметнулась волной магии, отталкивая его. Он уперся в нее ладонями, словно стоял у невидимого стекла. - Катарина… Он всего лишь повторил ее имя, но Герберту уже стало стыдно за свои подозрения. К женщине, которую не любили, не обращаются так. Не шепчут ее имя, как молитву, с отчаянием и надеждой на чудо. Перед ней не падают на одно колено, скользя руками по невидимой стене магического круга. И не смотрят на нее так, словно она единственная существует в мире. - Господин мой. Катарина фон Кролок тоже подошла вплотную к стене круга, коснулась ее, не веря, что воздух может быть надежной преградой. Ее муж смотрел на нее снизу вверх. - Я не знаю, что тебе сказать сейчас. Я не справился, не смог уберечь тебя… Я так виноват перед тобой. - Ты тоже жив? Я думала, что они убили тебя. - Так и случилось, - граф не отвел от нее глаз, произнес свое признание, глядя ей в глаза. - Я вампир, Катарина. И она не отшатнулась, наоборот, прижалась лбом к стене круга, стремясь разглядеть мужа поближе. - Я рассказывала детям сказки про вампиров… - она вздохнула, погладив пальцами невидимую стену круга. Граф проследил ладонью движения ее пальцев, и она спокойно улыбнулась ему. - Ты отомстил им за нас всех? - Не сомневайся. Не ушел ни один. - Тогда все хорошо, - она довольно кивнула. – Теперь мне будет спокойнее. Иштван, я не знаю, как должен вести себя вернувшийся на землю призрак. Предсказать что-то, предостеречь… Нет, вряд ли. Просто я любила тебя – может быть, слишком. Не так, как полагается хорошей жене. Но мы оба были наказаны за это. Но Бог позволил тебе жить дальше… - Бог, ты думаешь? – горько улыбнулся граф. – Ты не представляешь, о чем говоришь, милая. Вампиры прокляты самим своим существованием. Я слуга дьявола, Катарина. - Только во власти господа наша жизнь и смерть, - убежденно ответила графиня. – Он сильнее своего врага, и если бы Бог не хотел твоего возвращения, ты не восстал бы из мертвых.