Who is next?

9th street - Without saying

POV Мино -Лидером будет Кан Сынюн. Кажется, будто из меня выкачали весь воздух. Директор смотрит на меня в упор, и я отворачиваюсь, не выдержав его пристального взгляда. Внутри меня разверзлась пропасть, и я падаю в неё, падаю и не могу остановиться. Мало того, что мы в очередной раз проиграли, так меня ещё и сместили с поста лидера. По-моему, моей гордости и моему самолюбию нанесли непоправимый урон. Глубоко дышу, пытаясь успокоиться, но волны гнева и отчаяния подступают к самому горлу. Разбить бы сейчас что-нибудь. С силой прикусываю нижнюю губу и прикрываю глаза, отчаянно цепляясь за остатки разума. Я старался, я делал всё, что мог, но этого оказалось недостаточно. Наверно, я не самый лучший лидер. Наверно, я слишком груб и эгоистичен, раз всё вышло так, как вышло. Хочется сбежать, и в первую очередь от самого себя. Стараясь ни на кого не смотреть, направляюсь к выходу, разбитый и потерянный. Чья-то рука ложится мне на плечо, уверенная и крепкая. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, кому она принадлежит, поэтому я ничуть не удивляюсь, когда обнаруживаю перед своим лицом лицо Ханбина. Он просто смотрит на меня, он просто читает по глазам и видит всю ту бурю эмоций, которая разрывает меня изнутри. Он просто смотрит, крепко сжимая моё плечо, но от этого по непонятным причинам становится легче. Самую малость. И я благодарен ему за это. Захожу в свою комнату и, не раздеваясь, падаю на кровать, утыкаясь лицом в подушку. Понимаю, что веду себя, как ребенок, ещё больше убеждаясь в правильности принятого директором решения, но ничего не могу с собой поделать. Лидер теперь Сынюн, пусть он сделает с этим что-нибудь. Погрузившись в свои мысли, не сразу замечаю, как дверь приоткрывается, и в комнату заходит человек, которого я сейчас меньше всего хочу видеть. «Уйди», - бросаю я, отворачиваясь к стене и прикрывая лицо руками. Я не собираюсь устраивать сцен и рыдать, не из того я теста слеплен. Мне просто нужно успокоиться и принять это. Всего-навсего. Сынюн усаживается на кровать, хоть я и попросил его выйти. Я не вижу его лица, но я чувствую, что он нервничает, знаю, что он собирается мне сказать, и мне так тошно от этого, что я едва ли не во весь голос ору, чтобы он убрался прочь из моей комнаты и оставил меня в покое. Кан даже не пошевелился, молча приняв мои вопли. Видимо, ждёт, что я сейчас успокоюсь, и он всё-таки сможет сказать мне то, что запланировал. А вот не будет этого. Резко встаю и широкими шагами направляюсь к выходу, но успевший среагировать Сынюн обхватывает меня руками и крепко прижимает к себе. Я слышу его дыхание и чувствую, как он утыкается носом мне в спину, чувствую, как из меня снова выкачивают воздух. Второй раз за день. Я никогда не сталкивался с подобными методами решения проблем, поэтому понятия не имею, как вести себя в данной ситуации. Неожиданно для себя самого я даже перестал злиться, и теперь, отчаянно хватая ртом воздух, с ужасом ожидаю исхода этой странной и нелепой сцены. Я не знаю, сколько времени мы так уже стоим, но я до сих пор не подобрал слов, чтобы описать свои ощущения от этого процесса. Это странно, не более. И я рад, когда Сынюн, наконец-то, решает отпустить меня. Делаю несколько неуверенных шагов и крепко сжимаю дверную ручку, когда он всё-таки решается заговорить. Причём, говорит он совсем не то, что я ожидал от него услышать. Это не гневная тирада, не лекция по этикету, не мораль и не нравоучение. Сынюн произносит всего одну фразу, от которой у меня подкашиваются ноги, а буря, до этого бушевавшая в моём сердце, проходит без следа. Кан говорит: «Я не хотел, чтобы так вышло». Тихо, но отчетливо. И я так же тихо отвечаю: «Я знаю» и выхожу из комнаты, осторожно прикрывая за собой дверь. Совсем не так эффектно, как планировал.