Свадьбы Беннетов

– Разрешите мне поинтересоваться, где вы приобрели такие кошмарные чепчики? Благодаря им ваша маленькая головка кажется просто огромной, миссис Давенпорт, – потирая подбородок веером, проговорила леди Данн. Уловив мой смущенный взгляд через зеркало, она, тем не менее, продолжила прежним неумолимым тоном. – Ваши капоры отменного качества, но вот цвет совершенно невзрачный. А то, что вы мне поведали о тех дамах...       Она сделала паузу, чтобы придумать способ смягчить удар, но не найдя его, пожала хрупкими плечиками и выдала: – Хоть они и были грубы, однако же говорили то, что сказал бы каждый гость в вашем доме. Неужели вы ни разу не были представлены свету во время сезона?       Сезон в Лондоне обеспечивал полное понимание этикета и общества, которого мы были обделены. Два сезона в Лондоне почти ничему меня не научили. – К сожалению, наш папа Лондон не любит, считая город слишком шумным и полным суеты, потому мы с сестрами чаще посещали лишь балы в Хартфоршире, а в Лондоне проводили не больше месяца. Прошу, леди Данн, если вы собираетесь и дальше перечислять мои недостатки, то можете обращаться ко мне на «ты» и «Мэри». – М-м-м, мне нравится, – протянула леди. – Тогда, Мэри, прошу тебя звать меня Моника. Могу я просить тебя раздеться до сорочки и панталон?       Я смутилась еще больше, и все же напоминая, что никто меня не заставлял обращаться к этой даме, потянулась к шнуровке платья. Тем временем Моника небрежно прошлась по моему скудному гардеробу и слегка морщилась. К этому времени я начала жалеть о своей затее. Мне захотелось вернуться на час назад и остаться у себя дома, не тревожа покой леди Данн. Эта молодая женщина настроена слишком серьезно, чтобы сделать из меня достойную миссис Давенпорт. Ее напор пугает меня безмерно. – Эти цвета никуда не годятся – болотно-зеленый, серый, коричневый. Я так поняла, вы практичная женщина, однако же красоту никто не отменял, Мэри. Нет, мы же договорились обращаться на «ты». Ты, Мэри, – она резко повернулась ко мне, не найдя ничего притягивающего внимания в моем гардеробе, – весьма, весьма недурна собой, женщина. Ну-ка, покрутись. Да, изящная шея, кожа отличная, даже с небольшой россыпью веснушек, руки красивые. Черты лица, хм. У тебя красивые глаза и ресницы, которые говорят больше, чем ты произносишь вслух. Сейчас ты думаешь о том, что неплохо было бы выпроводить меня отсюда и заново спрятаться в уютной тепленькой норке, не обращая внимания на то, что твои гости смотрят на тебя и презирают.       Она открыто говорит то, что думает, и не боится обидеть или глубоко ранить человека. При этом я не могла не отметить, что в голосе ее не было ни злобы, ни яда – обычное наблюдение. – Я не спрячусь, – тихо пообещала я. – Можете не перечислять мои добродетели, мисс Данн… – А-а, Моника и ты! – напомнила она, весело рассмеявшись. – Мы с тобой одного возраста, дорогая. И что же делать, ты мне понравилась. Нынче в этом сезоне ничего интересного не намечается, потому я решительно настроена увезти вас с мужем в Лондон.       Я ужаснулась от ее слов. Морально я была готова к бою с обществом Озерного края, так сказать, начать с маленьких шажечков, привыкнуть к укладу жизни тут, но моя новоявленная подруга захотела столкнуть меня сразу в Темзу холодным весенним днем. – Если вы решите, что я буду готова к началу сезона и не опозорю вас, то можете смело взять меня за руку и увезти в Лондон.       Я сама не ожидала, что могу произнести такое обещание. Наверное, я больше всех относилась с недоверием к тому, что леди Данн сможет превратить гадкого утенка в красивого лебедя. – Мэри, Мэри, Моника! – она подождала, пока я повторю, и попросила меня натянуть невзрачное платье. – А теперь, дорогая, a partire!*

***

      Когда в миленькой голове такой женщины, как Моника, укрепляется стремление сделать что-то, ее никто не может остановить. Она была, как стихийное бедствие, – никого не слушала, никого не щадила. Первым делом она потащила меня к своей модистке, миссис Мэдилин. Низкорослая полненькая женщина щебетала без умолку, предлагая один материал за другим. От изобилия разнообразных расцветок у меня зарябило в глазах, а Моника беспрерывно командовала помощницами и быстро рассортировала материалы. – Смотри, Мэри, я не стану тебя наряжать по своему подобию, нам нужно соответствовать последнему веянию моды, но не забывать о твоей индивидуальности. Нам нужны три повседневных платья, три на выход. До начала сезона мы к вам еще наведаемся, миссис Мэдилин. Никто кроме вас не может придумать изящные фасоны.       Я выбрала розовый муслин, хлопок бледно-бежевый и белый с набивными цветочными рисунками. Всегда думала о том, чтобы заказать себе платья из такого материала, но одергивала руку, когда мама увещевала о непомерных тратах. Моника одобрительно закивала и указала за шелка. – Изумрудно-зеленый отлично тебе подойдет, – посоветовала она. Я согласилась и указала на темно-красный и насыщенный синий. – Итак, – захлопала в ладоши подруга, – миссис Мэдилин, мы выбрали основные цвета, а вам мы поручаем довести до ума остальное. Как вы думаете, какие фасоны подойдут миссис Давенпорт?       Мне во второй раз пришлось раздеться до нижнего белья, чтобы помощницы модистки смогли снять мерки. Сама же хозяйка ателье задумчиво прищурила глаза. – Девушка стройна. Для повседневного наряда могу предложить свободный подол, который не будет мешать передвижению и рукава в три четверти. Сейчас холодновато, не находите? А бальные… короткие рукава-фонарики и красивые кружевные воротнички будут очень к лицу.       Все были довольны таким исходом, и через две недели мне доставили шесть нарядов, включая совершенно новые сорочки, чулки и панталоны. Если вы решили, что эти две недели Моника позволила мне спокойно ожидать дома, вы еще не поняли натуру этой женщины.       На следующий день она заехала за мной в своей карете и заявила, что мы пройдемся по магазинам. Решив, что внешностью необходимо заняться в первую очередь, мы зашли в магазин головных уборов. – Вот это красота! А то, что было на твоей голове, отдай прислуге, пусть полируют лестницы, – советовала Моника, поправляя мой новый чепчик. Скажу вам, чепчиком этот предмет назвать сложно, ибо этот кружевной материал с прикрепленными цветами и лентами был изящным и никак не ассоциировался с образом замужней дамы. – Меня осудят. Это вовсе не чепчик. – Еще какой. Возьмем белый, бежевый, розовый под цвет твоих платьев. Ты разве в силах устоять?       Заметив, как я качнула головой, она заливисто рассмеялась, обратив на себя внимание дамы и джентльмена. Когда мужчина повернул голову в нашу сторону, Моника замерла. – Мистер Вордсворт, – фальшиво радостно произнесла она, окидывая взглядом его спутницу. – Какими судьбами в таком месте? Не вы ли говорили, что опасаетесь за свою мужественность и не приближаетесь к магазинам для женщин?       Проигнорировав ее колкое замечания, мистер Вордсворт взял под руку свою даму и подошел ближе, поклонился мне и Монике. Его спутница была статной блондинкой с голубыми глазами, и классической английской красотой привлекала взгляды окружающих. – Миссис Давенпорт, леди Данн, позвольте представить вам мою кузину – Джулия Эплтон. После короткого приветствия и обмена любезностями джентльмен тепло улыбнулся мне, окинул леди Данн холодным взглядом и предложил мисс Эплтон пойти в другой магазин.       Я успела привыкнуть к обществу мистера Вордсворта и леди Данн, которые горячо спорили каждый раз, когда находились в одном помещении. Теперь же он был холоден и не восприимчив к ее словам. Что же случилось между ними, что от его взгляда волоски на затылке начинают шевелиться.       Моника тихо всхлипнула, или же мне это показалось, потому что, когда я посмотрела на нее, она уже контролировала свое лицо и неестественно улыбалась. – Ах, да, капоры! Я приметила изумительнейшие несколько дней назад. Миссис Хюберт, не покажете ли нам?       Мне никогда не было по душе влезать в личную жизнь окружающих, потому я сделала вид, что поглощена выбором, лишь на секунду прикоснувшись к локтю подруги и прошептав: – Если вам когда-либо понадобится молчаливый слушатель, вы можете на меня положиться. Едва кивнув, она протянула мне бледно-голубой капор с фиолетовыми цветочками и легко развивающими в стороны лентами.       На третий день Моника с утра пораньше пришла к нам в гости и терпеливо наблюдала за моими попытками улучшить свою игру на рояле. Мистер Давенпорт был доволен моей дружбой с дочерью его хорошего соседа и считал, что она благотворно влияет на меня и хоть немного сможет скрасить скуку.       Едва мои измученные пальцы оторвались от инструмента, она объявила, что мы будем красить волосы. Сначала эта идея меня испугала, однако Моника успокоила, заявив, что не собирается заставлять меня стать белокурой девицей. – Хна и басма – все для укрепления волос и улучшения твоего естественного оттенка – больше ничего, – она привела с собой личную горничную и опять же командовала и достигла своей цели. Через два часа, когда мои волосы начали сохнуть, она удовлетворенно кивала, рассматривая каждый локон. – У тебя здоровые волосы, концы не секутся, длина хорошая. Эли научит твою горничную завивать тебе волосы, можно их собрать в красивый пучок или изящную косу, сверху прикрепить чепчик шпильками – тогда ни одна вертихвостка не посмеет тебя критиковать, – я рассмеялась ее характеристике и неприятному слову, Моника же беззаботно пожала плечами.       На четвертый день она заговорила о манерах. – Глядя на меня, ты можешь сделать вывод, что я плохо знаю этикет и у меня жуткие манеры, однако, – она подняла вверх указательные пальцы, – однако, моя дорогая, никто так не пренебрегает этикетом и манерами так, как человек, который знает все. С трехлетнего возраста все, что я слышу – «грация и манеры».       Потом она долго объясняла, как вести себя в обществе, чтобы тебя считали за свою. Маска – вот, что каждый должен носить при свете. Быть учтивой и улыбаться, даже если скулы сводит судорогой и хвалить праздность и лень, так как они считались прерогативой знати.       Пятый день полностью был посвящен приемам. Кто должен встречать гостей и занимать беседой, в каком порядке проводить их в обеденный зал, кто должен сидеть по обе стороны от хозяина и хозяйки и так далее до самого прощания с гостями.       Шестой день занял обсуждения меню. Я больше не намеревалась полагаться полностью на миссис Эйзенхауер и старалась постигнуть все тонкости ведения хозяйства. Моника подробно объясняла, к кому надо обращаться, чтобы найти самые лучшие ковры или шторы, кто мог предоставить антикварную мебель времен Людовика XIV. Так прошли оставшиеся несколько дней: этикет, манеры, темы для разговоров, запрещенные темы, советы по ведению хозяйства и много полезного, что мне пришлось записывать и учить со свечой перед сном. В перерывах мы могли просто посидеть за чаем или прогуливаться по округе, обсуждая самые разнообразные мелочи из своей жизни.       На тринадцатый день Моника подготовила мне испытание. Она предложила разослать приглашение знатным дамам на послеполуденный чай. Все дамы приняли приглашение и, зайдя в гостиную, сначала уставились на меня долгим взглядом. На их лицах читалось чистейшее изумление. – Миссис Давенпорт, вы ли это! – прощебетала миссис Конли, дородная старая дева в темном одеянии. Ее темные глаза то останавливались на изящном платье цвета спелой сливы, то на бежевом чепчике, то на моих волосах. – Миссис Конли права: вы изумительно выглядите, – поддакнула виконтесса Монтгомери. Она была молодой и красивой женщиной, только ее лицо искажало кислое выражение лица, будто она проглотила лимон. – Вы удостоили меня чести своим визитом, дамы, – скромно кивнула я, сама с удивлением замечая уверенность в голосе. Не зря говорят, что если ты выглядишь хорошо и нравишься себе, то это дает тебе дополнительную уверенность. – Прошу, присаживайтесь. Моя преданная подруга, леди Данн, предположила, что мы могли бы приятно провести время за чаепитием.       Я подала знак слугам, и в комнату внесли два чайника, поднос с чашками, сахарницей, сливами, тонкими слоями лимона, который понравится леди Монтгомери, и салфетки. Лакомством Озерного края были грассмерские имбирные пряники. Об этом мне вчера поведала Моника. Красиво наливать чай я научилась еще у Лиззи, когда жила в Пемберли. Не зря в Бингли-Мэноре Джейн попросила меня на время взять эту обязанность, которую я выполнила без ошибок.       Следующие два часа прошли очень медленно, потому что дамы только и делали, что сплетничали. Я с ужасом поняла, что они подмечают каждый неверный шаг, сделанный тем или иным господином или, не дай бог, леди, и тут же спешат осуждать. Мне сильно хотелось остудить их, однако Моника строго настрого запретила идти этим зазнавшимся дамам наперекор. – Ты просто станешь парией, если не будешь соответствовать этому обществу. Если не хочешь говорить гадости, прости кивай с улыбкой и притворись, что слушаешь приятную мелодию. Иначе, моя дорогая, тебе тут не выжить. Моника всегда была права, особенно если это касалось ее круга. Я положилась на ее мнение и мило улыбалась подкрашенными бальзамом губами. Все проходило гладко, пока предметом сплетен не стал мистер Вордсворт. – Вы же видели его в обществе симпатичной кузины? – начала миссис Уиллоуби, первая кумушка Озерного края. Глаза ее заблестели, и она жестом поманила всех наклониться вперед, чтобы громко сказать: – Ходят слухи, что достопочтенный мистер Вордсворт посоветовал племяннику обратить внимание на дальнюю родственницу. Да-да, леди, она не такая уж близкая родственница молодому Вордсворту, и недолго он может щеголять в ее обществе и прикрываться родством. Помяните мое слово, не пройдет и двух месяцев, мы с вами соберемся на свадьбу!       Все разом захохотали и закивали в знак согласия, а я посмотрела на Монику. Ее нижняя губа чуть задрожала, и она поспешила прикрыться чашкой. Поймав мой взгляд, она покачала головой и фальшиво улыбнулась. – Да, дамы, на одного холостяка станет меньше, – бодрым голосом заявила она. – И на одного поклонника леди Данн тоже, – добавила неуемная миссис Конли. – Вы сами не раз заявляли, что молодой Вордстворт слишком назойлив, и желали ему скорейшей женитьбы. Что же, ваше желание почти исполнилось!       Она подсыпала соль на рану, не подозревая, что Монике от этого больно. Независимая молодая женщина не привыкла делиться своими переживаниями с кем бы то ни было.       Когда дамы, наконец, собрались по домам, я в последний раз сделала попытку прослыть хорошей хозяйкой и душевно попрощалась с каждой, на что получила в награду похвалу. – Вы прелестнейшая хозяйка, миссис Давенпорт!       Окончательно поняв сложность жизни в обществе, я направилась в гостиную, где осталась Моника. На ходу я думала о том, что мама нас ничему такому не учила. Как бы нам легче жилось, найди она хоть час в день, чтобы учить нас, как вести дела в имении. Наверное, мысли мамы занимало только наше замужество, а не дальнейшая жизнь. Ведь «вероломный Коллинз потирает руки и ждет кончины мистера Беннета!». Дойдя до дверей, я услышала приглушенные всхлипы. – О, Моника, – я подбежала к ней и обняла за плечи, заставляя поднять лицо от подушки. Она заливалась слезами и что-то невнятно бормотала. Непривычно было видеть сильную и веселую женщину в таком состоянии. – Противный, заносчивый ублюдок, который считает себя центром вселенной. Думает, я не проживу без него?! – зло воскликнула она, стукнув кулаком по спинке дивана, на котором сидела. – Мэри, мы непременно должны быть в мае в Лондоне! Твой первый настоящий сезон и мой шанс найти лучшего мужа. О, жду не дождусь момента, когда пройду мимо индюка Кристофера с самым успешным холостяком Лондона!       Мне оставалось только осторожно согласиться и помолиться за мистера индюка Кристофера Вордсворта, ибо на него надвигался ураган по имени Моника Данн.