Глава XII
31 марта 2020 г. в 17:43
Есть хорошая пословица, которая гласит «Хозяйкою дом стоит». Я часто гостила у сестер и знаю, что под этими тремя словами скрывается уйма труда, которую женщина вкладывает в домашний очаг. Джейн могла часами раздумывать над тем, как украсить гостевую комнату на втором этаже, тщательно подбирая шторы под цвет стен и мебели. Не дай Господь, чтобы что-то выбивалось из гармоничного интерьера и выдавало дурной вкус хозяйки дома. Не то чтобы мою сестру сильно заботило чужое мнение, но я должна признать: наша общая слабость – мы вслушиваемся в каждый шепот осуждения, замечаем малейший проблеск недовольства в глазах людей, которые, в общем-то, никак с нами не связаны. Из всех сестер Лиззи была наименее склонной слушать окружающих, также ее мало волновало осуждение тех, о чьем существовании она почти не подозревала. Несмотря на это, она была хозяйкой Пэмберли в графстве Дербишир, огромного и величественного владения гордого и сдержанного мистера Дарси. Она с присущим ей упорством долго училась, как вести дела, ведь она не желала запятнать имя ее многоуважаемого мужа и, тем более, давать леди Кэтрин Де Бер лишний повод посетовать на ее происхождение и доход семьи. Наблюдая за ними, я тихо радовалась, что мне не придется учиться премудростям ведения хозяйства, потому что ни один джентльмен не мог вынести мое общество дольше трех минут. Никогда не осуждала их, ведь иногда я сама себя утомляла высказанными невпопад цитатами, которые вычитала из книг. И вот, обратите внимание на миссис Давенпорт, которая растерянно смотрит на расходные книги.
Миссис Эйзенхауер была экономкой мистера Давенпорта больше сорока лет и превосходно справлялась со своими обязанностями. Она не снимала милый чепчик с головы даже когда отходила ко сну, выпучивала серые глаза при каждом глупом вопросе, который я осмеливалась задавать. Не учили меня вести бухгалтерскую книгу и делить доходы мужа на двенадцать месяцев, как не учили выбирать ковры или гобелены. У меня голова шла кругом от того, что ко мне обращались с вопросом составления меню на неделю.
– Может, вы справитесь без моего вмешательства, миссис Эйзенхауер, – неуверенно предложила я. Было заметно, что она меня недолюбливает и считает, что я заморочила голову ее достопочтенному хозяину и другу.
– Как пожелаете, миссис Давенпорт, – без всякого внешнего выражения недовольства, но все же осуждая, ответила она. С тех пор любой вопрос, который касался домашнего уюта, решался в обход меня.
Возможно, этот инцидент изначально казался пустячным и безболезненным, однако некоторое время спустя мне пришлось признать, что я не состоялась как хозяйка дома. Это был мой первый провал. Мэри как не решала ничего в своей жизни до этого, так успешно и продолжала.
Следующим неприятным открытием оказалось неприятие высшего общества графства Камбрия. Озерный край славился своими живописными пейзажами и неуловимой магией, которая вдохновляла культурную элиту. Немало людей сюда приезжало и уезжало за эти короткие пять месяцев, что мы обосновались. Можно обвинить мою невосприимчивость к возвышенному, потому как мое вдохновение никак не желало просыпаться.
Мои будни начинались одинаково: пробуждение, несколько минут на размышление с взглядом через окна на переменчивое небо, утренние процедуры, завтрак с мистером Давенпортом, полчаса прогулки недалеко от дома, чтобы настроиться на музыку, потом мы с ним встречались в гостиной, где стоял роскошнейший рояль, и практиковались. Мистер Давенпорт никогда не просил меня звать его по имени или по-другому. Уж слишком велика была разница в нашем возрасте, чтобы я могла звать его «Джереми». «Мистер Давенпорт» - сохраняло дистанцию и приносило комфорт как мне, так и ему. Как в Незерфилде, так и в Камбрии, у него были отдельные покои, и он ни разу не посещал мою комнату, что принесло мне огромнейшее облегчение. Что бы мама ни утверждала, я страшилась мысли, что он захочет консумировать брак и жить полной супружеской жизнью. От брака я жаждала только чуть больше независимости, как выяснилось позже, у мистера Давенпорта сердце было занято его покойной женой Элоизой. Меня удивил тот факт, что мое второе имя было точно таким же. Совпадение ли?
С каждым месяцем моя игра становилась все хуже, и мой учитель замечал это. Хмурился, качал головой, начинал подробно объяснять, что не так.
– Мэри, с вашей техникой игры все в порядке. Вы педантичны, и это качество сейчас играет не в вашу пользу. В вашей музыке нет свежести, энтузиазма и страсти. Куда пропало то, что вы показывали в Бингли-Мэноре? Вы излучали талант и вдохновение.
Я не могла ему излить душу, рассказать, как я разочаровалась в мужчине, которого стремительно полюбила. Странно, я же совсем не знала Эдмунда. Спроси кто у меня его второе имя, или даже третье, я не смогла бы ответить. Не считая других элементарнейших вопросов, если не считать то, что он не любил сладкий чай с молоком. Зато я знала, какими ласковыми могут быть его глаза, которые поначалу напоминали мне грозовую тучу. Его сдержанность была лишь маской, внутри у него бурлил поток реки весенним днем. Он задумчиво тер подбородок и взъерошивал волосы, когда сидел в кабинете мистера Бингли и читал что-то. Эдмунд мог ослепительно улыбаться, что делал крайне редко, потому что все его мысли занимали проблемы с финансами. Однако же он никогда не опускал голову, гордо проходил мимо джентльменов и дам, которые при нем же перемывали косточки и провожали жалостливыми глазами. В нем было много достойных качеств, жаль, что нужда в деньгах заставила его пойти на бесчестный поступок. Очнувшись от горьких воспоминаний, я подняла глаза к своему учителю:
– К сожалению, сейчас я нахожусь не в лучшей форме, мистер Давенпорт. В свете недавних происшествий, мне не удается сосредоточиться на музыке.
Конечно, он подумал о болезни отца, который уже почти полгода находился в Бате с мамой и получал оздоровительные процедуры, а не о предательстве Эдмунда. Сколько бы я его ни презирала, нежные слова стояли в ушах и не собирались стираться с памяти. С тех пор, как он сказал, что моя музыка принесла его тяжелой голове успокоение, став целительным вдохом, я не могла играть с прежним настроем. Итак, исчезновение моего вдохновения стало третьим провалом, из-за которого я остро осознала существование второго.
Вы когда-нибудь задумывались о том, ваш ли это выбор – плыть по течению? Со дня бракосочетания я соглашалась со всем, что мне говорили окружающие, словно мне не хватало сил подумать мгновение и решить, стоит ли то или иное действие внимания. Мистер Давенпорт захотел снова переехать в Озерный край – я молча кивнула, мама слезно попросила остаться в Англии хотя бы еще полгода – я согласилась, перед этим спросив у учителя, Лиззи просила чаще писать – я послушно брала в руки перо и кропотливо выводила фразы, которыми можно было описать мои будни так, чтобы никто не сомневался, что я счастлива. Пару раз я одергивала себя, когда появлялась мысль поинтересоваться у Джейн, что стало с графом Эстерфилдом.
Итак, вернемся к моему второму промаху – непринятие обществом. Я так привыкла быть у себя на уме, что часто не замечала шепотки и взгляды, которые явно говорили «Ты охотница за славой и деньгами». Странно, редкость ли в нашем обществе, когда молодая девушка, а чаще всего даже ослепительная красавица, выходит замуж за мужчину пожилого возраста? Я бы и продолжила находиться в собственных грезах, если бы не услышала разговор двух дам, гостивших у нас. Не спрашивайте: не запомнила ни их имена, ни титулы, только их злобные фразы.
– О, Господи Боже, ты видела, что у нее на голове? Этот мышиный цвет волос! – хихикнула первая писклявым голоском. – А как она делает реверанс…
– Нет, дорогая, вишенка на торте – ее невзрачные одинаковые платьишки. Полное отсутствие стиля! При таком скучном лице дама должна постараться хотя бы интересно выглядеть. Мистер Давенпорт десять лет был во вдовцах, чтобы женится после на этом подобие женщины.
Тогда впервые мою голову посетила мысль, что я могу позорить мужа своим внешним видом и поведением. Он учил меня оттачивать мастерство, поддержал в трудную минуту и финансово поддержал мою семью, а что я отдала ему взамен? Он привез в Камбрию предмет мебели, которая и двух слов не могла связать, заикалась перед слугами и пряталась по углам, когда в доме собиралась знать края. Я не могла поддержать интересную беседу, у меня было пусто не только в голове, но и в душе, что делало мою музыку невзрачной, каковой являлась я сама. Своим присутствием я портила репутацию человека, который делал мне только добро. Тогда я приняла твердое решение меняться в лучшую сторону, однако сама же понимала, что решиться – это одно, но при полной невежественности в плане моды даже при желании я не смогла бы приобрести внешний лоск. Мне была необходима помощь женщины, которая не посмеется в глаза и не откажет в робкой просьбе. Увы, знала я лишь одну такую особу и не была уверена, согласится ли она мне помочь. Заставив себя натянуть коричневый капор, пока решимость не сошла на нет, я предупредила миссис Эйзенхауер, что выйду прогуляться, и направилась в соседнее владение лорда и миледи Данн.
– Миссис Давенпорт, – пропела милым голоском леди Данн, поднимаясь из-за обеденного стола. Ее глаза весело сверкнули от удивления. Наверное подумала, как я осмелилась выйти из укрытия. – Надеюсь, вы пришли, чтобы скрасить мою скуку?
Мне стоило немало усилии, чтобы открыть рот перед этой раскованной молодой женщиной, которая никого не боялась и отпускала ироничные фразы направо и налево.
– Извините меня за прямоту, просто иначе я не смогу озвучить немаленькую просьбу, леди Данн, – пока я выдыхала, она выгнула бровь с выжидательным видом. – Помогите мне стать достойной своего имени.
– Ну, наконец-то хоть какое-то веселье в этой глуши, – захлопала она в ладоши.
Губы цвета спелой вишни расплылись в широкой улыбке, а взгляд карих глаз из скучного стал полным нездорового энтузиазма.