* * *
Довольно часто Сириус Блэк задавался вопросом, какого Мордреда Снейпу и Малфою вздумалось вызволять его из Азкабана. И ведь не устроили побег, что было бы гораздо проще, учитывая связи Люциуса, а наняли детективов и адвокатов, отыскали Ремуса, обработали и заставили пересмотреть дело не кого-нибудь, а министра, славившегося своей паранойей и трусостью. Разумеется, он понимал, что два главных слизеринских змея сделали это не по доброте душевной, а с определенным умыслом. Вот только с каким, Сириус так и не понимал до конца. Он помнил ту встречу со Снейпом в Азкабане, помнил, что ничего конкретного эта летучая мышь так и не сказала, отделавшись туманными формулировками, касающимися блага Гарри и Драко. По мнению Блэка, ни тот, ни другой в сторонней заботе не нуждались. Люциус и Нарцисса хоть и демонстрировали по отношению к сыну на людях аристократическую холодность, искренне любили его, всячески опекали и баловали. Гарри находился в более чем теплых отношениях со Снейпом, тот в свою очередь, был уверен Сириус, мог отравить или проклясть любого, кто осмелится навредить приемному сыну. Хоть Волдеморта, хоть самого Дамблдора. К слову, с последним, вопреки ожиданиям, отношения не сложились. Сириус вспомнил разговор, после которого он твердо решил, что с Дамблдором ему не по пути. При встрече в директорском кабинете, в день, когда Гарри очнулся после встречи с василиском, Альбус радостно улыбнулся. Будто встретился со старым другом, или, как минимум, с любимым учеником. А потом, поблескивая стеклами очков, принялся извиняться за свою "оплошность", как он именовал процесс, которого не было. Сириус тогда, с трудом сдерживая гнев, поинтересовался, почему такой великий и влиятельный маг ничем ему не помог, на одной стороне воевали, как никак. На что получил очередной уклончивый ответ вкупе все с тем же блеском очков и предложением лимонных долек. Блэку стоило больших трудов вежливо отказаться — внутри еще теплилась надежда на ясный ответ. Которого, ясное дело, не последовало. Когда же он полюбопытствовал о странной судьбе своего крестника, отданного на воспитание обычным магглам, получил пространственные рассуждения о еще одной "оплошности, случившейся в тяжелое для всех время". По мнению Сириуса, даже его мать в качестве воспитателя, была лучше родственников Лили, о действиях которых ему, плюясь ядом, поведал Снейп. В конце концов, из кабинета Дамблдора Сириус Блэк вышел с твердым убеждением в том, что две змеи, числящиеся в его родственниках, в качестве соратников нравятся ему куда больше старого интригана. По крайней мере, они пытались защитить Гарри, а значит, в данный момент ему с ними по пути. Переезд в дом на Гриммо не стал решением одного дня, а был результатом долгих раздумий. Сириус не любил этот дом, мрачный и пустой, он напоминал ему камеру в Азкабане, а мать и ее сумасшедший домовик вполне сходили за дементоров. Но продолжать жить в Малфой-мэноре было решительно нельзя, хотя Нарцисса и не была против. Зато был против Люциус, хоть и не комментировавший его пребывание в своем доме, но кривившийся так, что хотелось либо сбежать подальше, либо запустить в него пару Круциатусов. Исключительно для профилактики. В итоге, первое что сделал Сириус, переступив порог родного дома — это с удовольствием спустил пар, руша все, что попадалось под руку. Нарцисса, переместившаяся в гостиную вместе с ним, некрасиво морщила нос и вздрагивала каждый раз, когда очередное Редукто превращало в гору щепок какой-нибудь раритетный предмет мебели. В итоге нетронутыми оказались только лаборатория в подвале, в которой разбрасываться заклинаниями было попросту опасно, библиотека и портрет Вальбурги, который не брало ничего. Заниматься ремонтом пришлось Нарциссе, которая, впрочем, за дело взялась с энтузиазмом. Немалая часть и ее детства прошла в этом доме, так что в желании сделать дом хоть немного светлее и уютнее она была солидарна с Сириусом. Но даже после ремонта это место казалось Блэку слишком чужим и пугало до паранойи. В первую же ночь он первым делом набросил на дверь своей комнаты несколько заклинаний и не стал гасить свечу. Так что, побродив по обновленному дому и переночевав пару ночей в одиночестве, Сириус при очередной встрече с Гарри предложил переехать к нему на Гриммо. Тот нахмурился сразу же и бросил выразительный взгляд в сторону ехидно ухмыляющегося Снейпа, так что Сириусу пришлось добавить, что с радостью будет ждать их обоих. Надо ли говорить, что Северус воспринял подобное предложение скептически и в красках расписал все последствия совместного проживания? Блэку стоило больших трудов промолчать во время его выразительной речи и подавить желание достать палочку, чтобы наслать какое-нибудь неприятное проклятие. Слушать изо дня в день нотации и язвительные комментарии желания не было, но жить в этом безумном доме в одиночестве не хотелось совершенно. Из аргументов у Сириуса были только обещание отдать в единоличное пользование весь подвал с лабораторией и открыть беспрепятственный доступ в семейную библиотеку, да защита на доме, благодаря которой дом на Гриммо можно было считать самым безопасным местом в Британии. Однако, на окончательное решение в пользу переезда повлиял Драко, который, впечатлившись библиотекой и общением с Вальбургой, которую он считал "вовсе не сумасшедшей, а экстравагантной дамой", принялся с энтузиазмом уговаривать и Гарри, и Снейпа. И если первый и без того был не против перебраться в дом побольше, то Северус соглашался с таким видом, будто делал Сириусу великое одолжение. Впрочем, после того, как он мастерски приструнил и нахального Кричера и скандальный портрет, а потом почти на неделю заперся в лаборатории, Блэк подумал, что возможно, они смогут ужиться. В итоге вышло так, что в доме на Гриммо теперь постоянно пребывала едва ли не толпа народа. По крайней мере, именно такое ощущение складывалось, когда Снейп воодушевленно метался от гостиной с камином и библиотеки до лаборатории, непременно бубня что-то под свой длинный нос, когда ворчал Кричер, на самом деле радовавшийся, что дом ожил, но больше всего — когда буквально вылетал из камина Драко, мчался наверх и настойчиво пытался вытащить из состояния уныния Гарри. Сегодня он нашелся в кабинете на втором этаже, непривычно молчаливый и задумчивый. — Драко Люциус Малфой, из-за тебя снова пошел дождь, — несильно сжав его плечо, проговорил Блэк. — Почему это? — на автомате спросил вырванный из раздумий мальчик. — Наверное, ты сам знаешь ответ на этот вопрос, — Сириус кивнул в сторону окна, за которым и правда шел сильный дождь, почти ливень, хотя всего пару минут назад вовсю светило яркое летнее солнце. Затем он отпустил плечо племянника и присел на подоконник напротив. — Ты слишком сильно переживаешь за Гарри. То, что с ним произошло — ужасно, но в этом совсем нет твоей вины, Драко. — Но это я настоял на том, чтобы спуститься в тайную комнату одним... — А Гарри уверял меня в том, что сам принял такое решение, — строго, но с неподдельной мягкостью в голосе возразил ему Блэк. — Мало того: сам решил продолжить путь, даже когда узнал, что в тайной комнате находится василиск. — Не могу я перестать винить себя, — откровенно ответил Драко. — Потому что мне тяжело смотреть и видеть, как мучается мой друг. — Друг? — как-то странно переспросил Сириус, то ли загадочно, то ли с легкой понимающей улыбкой. — Конечно, друг, — вскинулся Малфой. — Нет-нет, не думай, что я сомневаюсь в вашей дружбе, Драко, — тут же запротестовал Блэк, осознав, что его только что неправильно поняли. — Поверь, за все полтора года, что я наблюдаю за вами, ты ни разу не дал повода подумать о тебе плохо. Послушай меня. Мы обязательно найдем способ все исправить. Северус, Люпин и я — мы не оставим все это просто так. Просто запомни и постарайся донести это до Гарри: вовсе не палочка определяет магию волшебника. Это всего лишь инструмент, в то время как истинная сила находится вот здесь, — и мужчина мягко приложил руку туда, где билось сердце мальчика. — Я передам, — со вздохом ответил Драко. — Но ведь от этого ни ему, ни мне легче не станет. По крайней мере, пока он не сможет пользоваться своей волшебной палочкой и магией. — Скажи ему, что мы все ищем способ помочь ему. А кто ищет, тот всегда найдет. И прекращай грустить, все будет хорошо — это я знаю по собственному опыту, — подмигнул мальчику Сириус. — Испытания закаляют характер, тем более такой, как у Гарри. Иди уже, а то вон твой друг стоит во дворе с потерянным видом. Всели в него дух уверенности. Ты же старше, тебе и карты в руки, не раскисай, — хлопнув Малфоя по плечу, Блэк исчез в неизвестном направлении. Драко еще с минуту посидел на подоконнике, глядя на гуляющего по небольшому палисаднику Гарри, а потом сорвался и помчался к нему. Сириус повернулся к окну, с улыбкой наблюдая за тем, как младший Малфой подлетел к Гарри и порывисто обнял со спины, едва не сбив того с ног. Поттер тут же заулыбался и в отместку растрепал прическу Драко. Внезапно камин за его спиной вспыхнул зеленым светом и из него, с недовольным лицом отряхиваясь от пепла, вышел Северус Снейп. Увидев Блэка, он еще больше скривился. — Вот только тебя мне для полного счастья и не хватало... — Да? — решил пропустить недовольство зельевара мимо ушей, проговорил Сириус. — А я уж собирался сказать, что почти рад тебя видеть. — О, только не устраивай салютов в мою честь, — Снейп ехидно хмыкнул и приблизился к Блэку, с любопытством проследив за его взглядом. — Все еще ищешь подвох в отношениях Драко и Гарри? Не найдешь — эти дети вместе с пяти лет, и поверь... — Верю, — остановил его речь Сириус. — Только слепой не заметит их отношения друг к другу. — Иногда слишком нежное... — побарабанил пальцами по подоконнику Северус. — И я надеюсь, что Гарри не окажется копией Джеймса, — странным тоном протянул Блэк, поднимаясь с подоконника и делая шаг в сторону двери. Воспоминание о друге, о том, кто был для него куда большим чем друг, больно ранило где-то глубоко внутри, и делиться этим Сириус не желал ни с кем. Снейп подозрительно прищурился и, не дожидаясь, пока Блэк скроется за массивной дверью, поймал его за рукав пиджака, даже забыв о том, что терпеть не может этого гриффиндорского выскочку. Впрочем, за полгода, что они строили планы, как можно оградить Гарри от интриг директора, да искали, чем помочь мальчику, неприязнь почти сошла на нет. Даже оскорблениями в адрес друг друга они обменивались исключительно по привычке, а не из-за откровенной ненависти. Сириус замер от удивления и медленно развернувшись, хотел бросить привычную колкость на предмет того, не отравят ли его одним прикосновением, но, увидев в глазах напротив лишь вопрос без обычного ехидства, решил промолчать. — Что ты хотел этим сказать? — Это имеет какое-то значение? — ответил вопросом на вопрос Сириус. — Я думал, ты мечтаешь о том, чтобы Гарри был похож на своего родного отца, — немного замешкавшись, произнес Снейп. Внезапная догадка, посетившая голову, заставила его широко распахнуть глаза от удивления, чего не случалось уже очень давно. — Ты и Поттер..? — Мои отношения с Джеймсом никого не касаются, — жестко отрезал Сириус и выдернул из пальцев мужчины рукав. — Тем более — тебя, — неестественно выпрямив спину, он развернулся на каблуках, но Северус тут же поймал его снова, на этот раз с силой сжав плечо и развернув к себе. — Никогда не думал, что буду интересоваться твоей жизнью, Блэк, — твердым уверенным тоном сказал он, лишь немного прищурившись. — Но сейчас я хочу знать, что произошло между тобой и Поттером. Сириус, вмиг помрачнев еще больше, отчего стал казаться старше своих лет, поднял глаза на бывшего школьного врага. — Ты хочешь знать, любил ли я Джеймса? — резко спросил он и, не дав мужчине даже кивнуть, ответил: — Любил, Снейп. А он, смею надеяться, любил меня. До тех пор, пока Лили Эванс не появилась в нашей жизни. — Довольно неожиданно, — проговорил Северус, прокашлявшись после неожиданного откровения. — Для всех было бы неожиданно, поэтому кроме Ремуса, никто ничего не знал. Ни Петтигрю, ни сама Лили, которая вовсе не была милой рыжеволосой девочкой, в которую ты был по уши влюблен. Точнее, это мы думали, что она ничего не знала. — В общем-то, даже будучи влюбленным в Эванс, я знал о многих ее недостатках, — хмыкнул Снейп. — Но ее сила многое скрашивала. Вот только каким боком это относится к вашим с Поттером отношениям? — Как ты знаешь, с Джеймсом мы подружились с первого дня. Он был каким-то солнечным, открытым, постоянно улыбающимся хулиганом, полной противоположностью всем Блэкам и тем людям, с которыми у моей семьи были общие интересы. Я никогда не хотел быть похожим ни на кого из них, всегда пытался пойти наперекор матери, особенно когда она начинала убеждать меня в том, какой идеальный у меня младший брат... — И ты влюбился в другого парня, назло Вальбурге. — И да, и нет. Иногда мне кажется, что я любил его всегда, с той первой встречи в поезде, а день, когда мать выгнала меня из дома, стал всего лишь поводом, чтобы сблизиться. Я окончательно плюнул на семейные ценности, которые мне пытались навязать, а о продолжении рода мне и вовсе думать не надо было: у Блэков был достойный представитель семьи — Регулус. Северус лишь кивнул, не желая прерывать Сириуса, высказывавшего наболевшее, но потом все же не выдержал долгой паузы и сказал: — А потом он обратил внимание на Лили. — Нет, Снейп, это она обратила на него свое внимание, хотя все это время она была влюблена в тебя. — Вот тут, Блэк, ты ошибаешься. — Нет, не ошибаюсь, Северус, просто ты многого не знаешь. Эванс всегда ценила в людях ум, талант и силу, которой, стыдно признаваться, ты все же обладаешь. Если честно, я вообще уверен, что третьим по силе волшебником после Дамблдора и Волдеморта являешься ты. Но у тебя был один, очень важный для Лили недостаток — ты полукровка. — Да, для магглорожденной это большой недостаток. Полукровка без связей в магическом мире... — задумчиво согласился с ним Северус. — Не потолок мечтаний сильной, даже могущественной ведьмы. Я это всегда понимал. — Не связи были главной причиной. Лили любила свою силу, страстно и самозабвенно, купаясь в ощущении того, что стала особенной, несмотря на то, что родилась в семье магглов. И она хотела передать эту силу своим детям, приумножить ее, что было возможно только в том случае, если она стала бы женой чистокровного. Немудрено, что выбор расчетливой, умной девушки пал на Поттера, чей род брал начало от самих Певереллов. — А мотивы Джеймса? — спросил Снейп. — В отличие от меня, ему нужен был наследник, тот, кто продолжит род Поттеров. Ну и вашу с ним взаимную неприязнь нельзя не принимать во внимание. Он согласился на предложение Лили заключить брак по расчету, при условии, что она даст ему развод, по достижении их сыном определенного возраста. Я не знаю, какого именно, но Джеймс просил меня подождать немного. А потом нам будет открыт целый мир, — последнюю фразу Сириус произнес, будто цитируя. В голосе проскользнула печаль и нотка насмешки над самим собой. — Знаешь, Блэк, не думал, что скажу это... Но мне жаль, что ваши мечты не сбылись, — Снейп сжал ладонью плечо Сириуса, на что тот ответил грустной улыбкой, прежде чем неловко положить свою руку поверх пальцев зельевара. — Спасибо тебе... Северус.Глава 14
24 октября 2015 г. в 17:04
Для кого-то лето — это каникулы, отдых у моря или в тихом загородном поместье, прекрасный и расслабляющий. Время, когда можно забыть об уроках и надоедливых учителях, что десять месяцев мучают своих учеников домашними заданиями.
Для Драко же это лето стало Испытанием. Причем, именно с большой буквы. Дело было в Гарри, правая рука которого к концу второго курса так и не восстановилась. И Малфою только и оставалось наблюдать за тем, как с каждым днем уходит в себя друг, как исчезает из ярких глаз прежняя жажда жизни, а он не может ничем ему помочь. Во всем этом слизеринец винил себя. Ведь он мог, мог и сам подхватить этот чертов меч и прикончить василиска. Или, что было бы еще лучше, не тянуть Гарри в случайно открытый ход, а пойти и рассказать обо всем крестному. Тогда все было бы в порядке, и не пришлось бы сейчас, вцепившись побелевшими пальцами в край подоконника в летней резиденции семейства Малфоев, бессильно смотреть, как Поттер не может отразить простейшие заклинания, бросаемые в него Сириусом Блэком.
Поначалу, когда Гарри только выпустили из Больничного крыла, казалось, что ничего не изменилось: он все так же улыбался, намеренно пакостил на уроках зельеварения, чтобы вечером, во время отработки у Снейпа, уже ставшим привычным жестом взъерошить шевелюру Малфоя. Даже шутил, что теперь он может на вполне законных основаниях не делать домашнюю работу, чем вызывал у Грейнджер нервный тик.
К началу каникул перед третьим курсом стало ясно, что укус василиска не прошел даром. Рука Гарри не хотела приходить в нормальное состояние. Вернее, «двигательные функции», по выражению наблюдающего его колдомедика, начали восстанавливаться, а вот пропускать магию через себя кисть отказывалась. И это было самым страшным для Драко. Видеть, как сильный волшебник с огромным потенциалом не может пользоваться магией. Наверное, это было даже ужаснее, чем в один момент проснуться и обнаружить себя сквибом, хотя такого Малфой не мог представить и вовсе. Он чувствовал силу, исходящую от Гарри, с каждым днем она росла внутри него, скапливалась и электризовала воздух, но не находила выхода.
Драко знал, что крестный, Сириус и Люпин прилагают неимоверные усилия, чтобы вернуть Гарри к нормальной жизни, положенной юному волшебнику. Снейп проводил сутки над котлом, пытаясь создать лекарство для своего сына. Оборотень дни и ночи проводил в библиотеке Хогвартса, перерывая Запретную секцию к вящему ужасу мадам Пинс, а Сириус, переступив через все свои гриффиндорские принципы, зарылся в своей родовой, книги из которой назвать светлыми язык не поворачивался. Наверное, Драко и сам с радостью присоединился бы к кому-нибудь из них, ведь неспособность помочь просто убивала юношу, но, вместе с тем, он знал, что просто не сможет даже ненадолго оставить друга одного. Слишком тяжел был груз вины, который Малфой-младший ощущал на своих плечах.
Выход подсказала, как ни странно, Нарцисса Малфой. Посидев с Драко в беседке и понаблюдав за занятиями кузена и его крестника, она за обедом предложила попробовать Гарри использовать для волшебства левую руку. Данное предложение было встречено приличной молчаливой паузой. Никому из остальных даже в голову не пришел столь простой выход из данной ситуации. И это при том, что многие волшебники свободно управляются двумя палочками, хотя для этого нужен опыт и некоторые навыки. Она обратила внимание присутствующих на то, что во время дуэли Гарри отлично управлялся шпагой левой рукой.
От ее слов Драко тут же вскинулся, несильно сжал под столом затянутую в перчатку руку и, казалось, собирался тут же вскочить со своего места, чтобы проверить теорию. А вот Гарри к идее отнесся скептически. Он окинул взглядом присутствующих, посмотрел на задумавшегося отца.
— Вы думаете, у меня получится? — с сомнением поинтересовался Гарри.
— Хм, — потер подбородок Северус. — Неплохая идея... После обеда пойдем на площадку и попробуешь. Нарцисса, благодарю за совет.
Миссис Малфой приподняла уголки губ в ответной улыбке, при этом на лице ее отразилось снисхождение к недогадливым мужчинам.
После обеда компания, состоявшая из Северуса, Гарри и Драко, не пожелавшего оставлять друга ни на минуту, отправилась на задний двор поместья Малфоев.
— Думаю, тебе просто придется высвобождать больше силы, чем раньше. Колдовать при помощи левой руки, если она не основная, довольно трудно, но выполнимо. К тому же, ты не колдовал давно, магии в тебе скопилось немало.
Гарри в ответ кивнул и направил палочку на некрасиво лежащую ветку посреди небольшой поляны.
— Вингардиум Левиоса, — он постарался как можно точнее воспроизвести простое движение палочкой левой рукой, но ветка даже не шелохнулась. — Ну и... вот.
— Гарри Джеймс Поттер, — прозвучал суровый голос Северуса. — Прекрати строить из себя плаксу. Возьми себя в руки и попробуй еще раз, — такого тона отца Гарри вынести не мог и на автомате подчинился. Тем более что Драко, встав рядом, хлопнул его по плечу.
Гарри вскинул палочку и повторил заклинание, но пресловутая ветка снова не сдвинулась с места. Разозлившись на замечание, что он расклеился, словно какой-то сопливый первокурсник, мальчик раз за разом проговаривал заклинание. Ненависть на самого себя внезапно захватила Гарри, кровь забурлила в жилах от ярости. Он не заметил, как магия, так долго искавшая выхода, вырвалась на свободу, заискрила вокруг него, охватывая волшебную палочку.
"У меня получится! Должно получиться!" — тут же загорелась в мозгу мысль.
Глаза его сверкнули каким-то неестественным, потусторонним блеском, и он резко взмахнул палочкой. Не успел Гарри произнести вслух заклинание, как ветка поднялась в воздух. Вот только она не отлетела в сторону, как было задумано, а тут же упала на траву, загораясь ярким, потрескивающим пламенем, а потом вспыхнула снопом искр, которые моментально разлетелись по небольшой полянке.
Драко по-плебейски присвистнул, а Северус, так и не выйдя из образа строгого отца, лишь изогнул бровь.
— Не совсем то, что от тебя ожидалось, но главное мы узнали. Магия никуда не делась, она все еще внутри тебя и ждет выхода.
— Боюсь представить, что же будет, если ты, Гарри, попробуешь применить Агуаменти, — хихикнул Драко.
Гарри окинул мрачным взглядом выжженную поляну и отбросил палочку на чудом оставшийся нетронутым клочок травы.
— Все это не решает нашей проблемы. Если, конечно, вы не хотите, чтобы я стер с земли Хогвартс. Хотя, быть может, так в этой дрянной школе не останется никчемных учителей, директора-маразматика и чудовищ на любой вкус, — с этими словами он развернулся и пошел к дому.
Драко рванулся было за другом, но был остановлен хваткой тяжелой руки Северуса.
— Погоди пока. Я сам с ним поговорю.
Когда он вошел в комнату, занятую Гарри, тот лежал на кровати, отвернувшись носом к стене и бездумно водил искалеченной рукой по покрывалу. О чем он думал, Северус сказать не мог, хотя в данный момент отдал бы многое, лишь бы Гарри не знал так хорошо окклюменцию. Снейп опустился на кровать рядом с ним и тихо позвал, дотронувшись до его плеча. Тот никак не отреагировал на голос, продолжая рисовать одному ему известные узоры, лишь прикрыл глаза.
— Гарри, ты не должен так изводить себя...
— А что я должен, папа? — прервал его тихий голос. — Посмотри на меня: я же надежда всего магического мира, чертов Мальчик-который-выжил-и-должен-всех-спасти! А в итоге из-за какого-то треклятого василиска я не могу держать палочку. Да что там, я вообще ничего не могу!
— Гарри...
— Что? Что, отец? Ты думаешь, я не понимаю, что происходит? Сначала ты, потом Люциус исчезаете в неизвестном направлении, после чего возвращаетесь с лицом, больше подходящим Кровавому Барону, теперь еще и Сириус заперся в доме Блэков, который так ненавидит. Я же чувствую, что что-то затевается и осознание того, что я ничем не могу помочь, выводит меня из себя!
— Гарри, ты и не должен мне помогать. Я твой отец, пусть и не родной по крови, и это я должен о тебе заботиться.
— А что я тогда должен делать? Наблюдать за тем, как ты загоняешь себя в угол этими шпионскими играми? Не думай, что я ничего не понимаю, я знаю, что все вы, взрослые, затеяли что-то опасное.
Северус тяжело вздохнул и потянул мальчика на себя, чтобы обнять. Тот доверчиво, совсем как в детстве, обвил его шею руками и уткнулся носом в плечо, издав неопределенный звук.
— Ты никому ничего не должен, Гарри. Мы слишком многое взвалили на твои плечи. Я делал все, чтобы воспитать в тебе могущественного волшебника, заставлял учить заклинания, даже когда ты валился с ног от усталости. Люциус учил тебя тактике и стратегии, стараясь вырастить достойного сторонника своему сыну. Дамблдор лепил из тебя отважного гриффиндорца без страха и упрека. Даже Сириус, не так давно появившийся в нашей жизни, видит в тебе копию Джеймса. И все мы, разве что, кроме Люпина, забыли о том, что прежде всего ты подросток, который должен нарушать школьные правила, водить девочек в Хогсмид и играть в квиддич. А не думать о том, как победить Темного Лорда.
Гарри прерывисто вздохнул, потеревшись носом о ворот мантии отца.
— Ну а как же это... Пророчество. Вроде как только я могу его победить?
— С пророчеством пусть разбирается Дамблдор. Его дражайшая Трелони сболтнула эту чушь, да и мудрейший, на мой взгляд, все же немного задолжал всем нам. Тебе, мне, твоим родителям... Знаешь, сын, каким бы ты сильным магом не был — это не отменяет того, что ты еще слишком юн. А война удел взрослых, а не детей, недоученных школьников.
— Спасибо... — тихо, уже почти засыпая в уютных объятиях отца, проговорил Гарри. — Ты и Драко — единственные, кому я верю. Всегда...
— Хорошо, когда есть те, кому можно верить, — тихо проговорил Снейп, поглаживая торчащие вихры сына.
Тот уже спал, успокоившись окончательно. Лишь устроился удобнее, и сквозь сон прошептал:
— Ты и Драко...