* * *
Утро встретило проснувшегося Гарри Поттера туманом за окном, запахом зелий и голосом отца, переругивающимся с другим, незнакомым мальчику. — Тебя кто сюда вообще впустил? — Я его крестный! — Ты идиот блохастый, а не крестный! — Чего это я идиот? — А, то есть с блохастой шавкой ты уже согласен? Ну, представь себе: откроет Гарри глаза и увидит чужого мужика. И что ты ему скажешь? Здравствуй, Гарри, я твой крестный? — ядовито звучал голос отца. — Да. Так и скажу. — Очень умно. Другого я и не ожидал от безмозглого гриффиндорца. — Гарри тоже гриффиндорец. Ты об этом не забыл, Северуссс? — Не шипи, псина, парселтангом ты все равно не владеешь. А Гарри счастливое исключение, что лишь подтверждает правило. — Может, вы уже прекратите? — послышался третий, тихий и мягкий голос, в котором слышалась усталость. Гарри, все еще не выплывший из баюкающей его темноты, улыбнулся, не открывая глаз. Возле его кровати был отец — это главное. Судя по разговору с ним был еще и его, Гарри, крестный — Сириус Блэк. Мальчик помнил рассказ отца о том, что того посадили в Азкабан за предательство его настоящих родителей. Но тогда... Каким образом Блэку удалось выйти? И почему папа не злится на него, а лишь язвит? Наконец, любопытство пересилило, и Поттер приоткрыл сначала один глаз, чтобы в случае чего вновь притвориться спящим. И тут же столкнулся с добрым лучистым взглядом незнакомого мужчины в поношенной мантии. — Гарри, ты проснулся, — улыбнулся он и присел на краешек кровати. — Как ты себя чувствуешь? Северус и Сириус, продолжавшие спорить о чем-то, даже не обратили внимания на то, что предмет их спора с досадой вздохнул и неохотно открыл второй глаз. — Простите, сэр, но кто вы? — Мое имя Ремус Люпин, — с готовностью ответил обладатель янтарных глаз. — Друг твоего отца... настоящего отца, — тут же поправился он. — И теперь уже преподаватель ЗОТИ в Хогвартсе. — А как же Локхарт? — невольно скривившись, поинтересовался Гарри. Ему определенно понравился этот мужчина, при первом взгляде на которого было понятно, что он далеко не трус, как Квиррелл, и уж точно не чопорный златокудрый Гилдерой, от одного воспоминания о котором гриффиндорец начинал чесаться. — А никак, — развеселился мужчина, — Уволился на следующий день, после того, как... Ну, в общем, как вас нашли, так он и уволился. Эта новость заставила Гарри улыбнуться еще шире и еще раз глубоко вздохнуть, на этот раз от какого-то странного облегчения. И именно в этот момент уставшие спорить о какой-то ерунде отец и крестный повернулись к его кровати. — Гарри! — Блэк тут же метнулся к крестнику, споткнулся о ножку кровати и едва не свалился на мальчика, но был вовремя остановлен рукой Снейпа, вцепившейся в воротник его дорогого пиджака. — Он только пришел в себя, а ты уже пытаешься его убить, — грозно проговорил Северус и, глянув на сына, приблизился к нему, оттеснив Ремуса. Погладив ребенка по волосам, несильно сжал его плечо и, сменив выражение лица на более доброжелательное, поинтересовался: — Как ты себя чувствуешь, Гарри? — Как будто по мне пробежал гиппогриф, — неловко пошутил Поттер и тут же понял, что подобного говорить не стоило. В глазах приемного отца вспыхнул недобрый огонек, обещающий кары небесные всем, кто может быть причастен к тому, что его сын оказался на больничной койке. — Со мной все хорошо, пап, правда, я, кажется, выспался на год вперед. — Твоя... — начал было Северус, но был остановлен мальчиком, который не желал признаваться в своих слабостях и опасениях при малознакомых людях. Неважно, что один из них его крестный, а второй назвался другом его родного отца. — Я уверен, что ты все исправишь, — улыбнулся Гарри. — Лучше расскажи, что произошло, пока я был без сознания. — Ты хочешь знать что-то определенное? — Как я здесь оказался? И что здесь делает Сириус Блэк? Он же должен быть в Азкабане, насколько я помню... — На первый вопрос ответить легко, — задумчиво произнес Снейп. — Он вытекает из моего: какого Мордреда вы полезли в неизвестное место без сопровождения взрослого мага? — Гарри отвел глаза, а щеки вспыхнули пунцовым. Отец же продолжал: — Но об этом мы поговорим позже. Что касается твоего крестного, — последнее слово Северус произнес с огромным ехидством и сарказмом, — то тут постарался Люциус. Как-никак, этот, — Снейп приложил приличное усилие, чтобы проглотить очередное высказывание в сторону упоминаемого человека, но смог найти более мягкое, — безмозглый гриффиндорец приходится ему родственником по линии супруги. Соответственно дядей Драко, а такое пятно на семейной чести никому не понравится. Развернутую эпопею я расскажу тебе уже позже, когда ты выйдешь отсюда. Если в общих чертах, то мы с Люциусом вдруг засомневались в том, что твой крестный мог предать лучшего друга, с которым был не разлей вода. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы добиться пересмотра дела Блэка. К тому же в это время проявился еще один друг Джеймса Поттера — Ремус Люпин, который, к моему удивлению, оказался не таким бестолковым, как остальные из шайки Мародеров, — Снейп поморщился и коротко кивнул в сторону мужчины с ласковым взглядом. — Люпин оборотень и у него очень чуткий слух и тонкий нюх. Придя работать в Хогвартс ассистентом Локхарта, — и отец и сын одинаково скривились при упоминании данного имени, — он при патрулировании почувствовал запах человека, который до этого момента считался мертвым. Крыса твоего рыжего однокурсника, Рона Уизли, оказалась анимагом Питером Петтигрю, который и предал твоих родителей на самом деле. Ремусу удалось выследить и поймать его, благодаря чему твой крестный и оказался на свободе. — И, насколько бы ни было неприятно это признавать, но я благодарен тебе, Ню...Северус, — вовремя исправился Блэк, прочитав во взгляде Снейпа, что при первом удобном случае его вполне могут отправить обратно в Азкабан. — Я так рад наконец увидеть тебя. В последний раз, когда мы встречались, ты был еще совсем крохой, — Сириус обошел кровать и сел рядом с мальчиком. И продолжил говорить: — Ты так похож на Джеймса, только глаза у тебя, как у Лили. Думаю, они были бы рады узнать, что ты тоже учишься на Гриффиндоре, — тут Блэк торжествующе глянул на Снейпа. — Вообще-то я хотел учиться на Слизерине... — протянул Гарри. Пришла очередь Снейпа посылать полный сарказма взгляд в сторону Блэка. — Но ведь не учишься? — вывернулся Сириус. — Потому что шляпа кое-что сказала, — еле слышно произнес мальчик. — Впрочем, это не важно, я не вижу существенной разницы между факультетами. — Поделишься? — с любопытством спросил Сириус, на что Поттер покачал головой, но потом все же с заминкой ответил: — Может, позже... — Он посмотрит на твое поведение, Блэк, — обрисовал ситуацию Северус. Затем он внимательно посмотрел на Гарри и сказал, обращаясь к остальным: — Все, мальчик устал. Ему пора пить лекарства и отдыхать. В этот момент в Больничное крыло влетел Драко Малфой, позабыв о том, что, вообще-то, является, аристократом. Рухнув на кровать Гарри прямо в обуви, он порывисто обнял друга и что-то зашептал тому на ухо, отчего гриффиндорец рассмеялся и сделал попытку столкнуть с себя навалившееся Драко. При виде данной картины брови Сириуса поползли вверх, отчего Снейп тяжело вздохнул, скривился и уже ставшим привычным движением, оттащил анимага за шиворот, давая мальчикам поговорить друг с другом. — Гарри дружит с младшим Малфоем? — оторвав от себя руки Северуса, с нескрываемым шоком поинтересовался Блэк. — И что тебя так удивляет? — Не понимаю, как Гарри мог связаться с сыном Люциуса, этой слизеринской змеей... — Напомнить, что своей свободой ты обязан этой самой слизеринской змее? — тут же поддел его Снейп, ощущая как удовольствие от вида вспыхнувшего Блэка растекается по позвоночнику. — Ладно, — нехотя признал тот. — Уел. Знаешь, С...Северус, со школьных времен ты мало изменился. — тот вопросительно изогнул бровь и Блэк исправился: — Я имею в виду остроту твоего языка. Разве что яду стало побольше. Не травишься? Или каждое утро пьешь противоядие? — Ну, зато меня не мучают блохи, — не остался в долгу Снейп. — После Азкабана они и меня не мучают. Тем более не думаешь же ты, что Цисси потерпит в своем доме каких-то там блох? — парировал Сириус, входя во вкус. — Я сомневаюсь, что леди Малфой вообще пустила бы тебя на порог Малфой-мэнора добровольно. Признайся, ты пригрозил, что сгрызешь ее любимые туфли? — Да хватит уже... — приложил ладонь к лицу Ремус, который уже устал от этой перепалки. Впрочем, где-то глубоко внутри него появилась странная мысль относительно этих двоих. Абсурдная, непонятная и абсолютно не связанная с реальным положением вещей, но при этом вызвавшая ухмылку. Как ни странно, оба мужчины замолчали и, переглянувшись, бросили суровые взгляды на Ремуса, но говорить ничего не стали, поняв, что с оборотня станется наложить на них обоих Силенцио. Сириус издалека продолжал смотреть как Драко Малфой, его племянник и сын Люциуса, к которому Блэк не испытывал ничего, кроме неприязни, со счастливой улыбкой рассказывает что-то его крестнику. А тот, словно вмиг забыв о произошедшем с ним в подземелье, отвечает улыбкой не менее яркой, становясь очень похожим на Джеймса. При воспоминании о друге Сириус ощутил, как кольнуло что-то внутри, как накатило одиночество. Он и Ремус — все, что осталось от прежних Мародеров, да еще вечный предмет их нападок в лице Северуса Снейпа. От прежнего Нюниуса в нем не осталось и следа: Блэк видел это в полных решимости черных глазах, в выпрямленной спине и руке, уверенно сжимающей волшебную палочку. Несмотря на свое прошлое отношение к нему, Блэк не мог не заметить, насколько сильно Снейп любит Гарри и намерен сделать все, что потребуется, лишь бы мальчик был счастлив. — Северус... — наконец тихо позвал он, несильно потянув мужчину за рукав мантии. — Чего тебе? — огрызнулся тот, с неохотой отводя взгляд от приемного сына. Точнее от его поврежденной руки, которой тот пытался потянуться к Драко, но так и не смог ей даже пошевелить. — Я помогу тебе защитить Гарри. Даже если ради этого придется пойти против самого Дамблдора, — едва слышно проговорил Сириус и, развернувшись на каблуках, направился к выходу. Северус, прекрасно расслышав тихую фразу Блэка, проводил того задумчиво-изумленным взглядом, подумав, что, возможно, вытащить его из Азкабана было действительно очень хорошей идеей.Глава 13
26 декабря 2013 г. в 08:06
С тех пор, как Фоукс вынес Гарри, Драко и Джинни из подземелья, прошел месяц. За окном уже вовсю кружились в замысловатом танце снежинки, напоминая о приближающемся Рождестве, а Гарри Поттер все еще находился в Больничном крыле в состоянии, близком к маггловской коме. Так назвала это Гермиона, пришедшая однажды вечером к закрытой ширмой койке, от которой почти не отходил Драко.
Она опустилась рядом и легонько тронула за плечо задремавшего Малфоя.
— Драко, — тихо позвала девочка и, дождавшись, пока сонный слизеринец сфокусирует на ней свой взгляд, проговорила: — Тебе лучше пойти в свою гостиную и отдохнуть.
Драко поднял на нее глаза:
— А если он очнется, а меня не будет? Знаешь, — добавил он с ощутимой горечью в голосе: — в том, что произошло, я виню себя каждую минуту. Если бы я не предложил, то, может, этого всего и не было бы.
— Если бы вы не пошли в Тайную комнату, Джинни была бы мертва, а Тот-кого-нельзя-называть возродился, и кто знает, насколько сильным он бы стал. Не думаю, что Гарри хотел бы этого.
— Но мы могли позвать с собой к...профессора Снейпа, — возразил Драко.
— Да… — задержав взгляд на снежинках за окном, искрящихся в свете факелов, проговорила девочка, после чего резко развернулась обратно. — Я уверена, что Гарри очнется, по-другому и быть не может. И он будет очень недоволен тем, что ты, наследник рода Малфоев, изводишь себя недостойными терзаниями, — заключила она с высокомерными нотками в голосе.
— Пусть только очнется, а потом я выслушаю все его недовольства, не сказав ни слова в ответ, — печально выдохнул Драко. — Ты иди, Гермиона. Я только вот немножко посижу и пойду спать.
Девочка скептично хмыкнула, посмотрев на Малфоя. Драко сделал честные глаза, и Грейнджер сдалась, понимая, что никуда тот не уйдет, что бы он ни говорил и в чем бы ни уверял.
— Смотри, я проверю где ты ночевал. Если не выспишься, то мне будет только легче проучить тебя чем-нибудь незатейливым. — Драко хотел возразить, но она вовремя его заткнула, добавив: — Не думаю, что Гарри понравится твоя бледная рожа. И не спорь со мной, — легонько топнула ногой Гермиона. — Посмотри на себя в зеркало. То, что сейчас стоит передо мной, больше похоже на инфернала, чем на Серебряного Принца Слизерина.
— Заткнись, Грейнджер, — рыкнул Малфой, на что та лишь рассмеялась:
— Ну, вот так уже больше похож на себя, — и, не дожидаясь, пока в нее запустят проклятием, скрылась в дверях Больничного крыла.
Драко проводил Гермиону взглядом, потом перевел взгляд на Гарри и тоскливо вздохнул. Заняв привычное за последние две недели место на стуле возле кровати друга, он задумался. Где-то в глубине души Малфой пожалел о том, что не некромант. А то, пожалуй, оживил бы василиска и убил еще пару-тройку раз, причем с особой жестокостью. За лежащего в магической коме Гарри, за его безвольное тело, за неестественно бледную кожу, которая раньше была солнечно-золотистой. Драко взял в свою руку ладонь Гарри и прижал ее к своей щеке, а вторую руку запустил тому в волосы, медленно пропуская сквозь пальцы темные пряди.
— А... умирать... оказывается... не так уж и... больно... — послышался еле слышный сухой шепот с заметной усмешкой.
— Гарри, ты очнулся! — тут же рванулся к другу Малфой.
— Уже второй раз... ты у моей... койки, — вымученная улыбка коснулась губ гриффиндорца. Он попытался сам погладить щеку друга, но не смог даже пошевелить пальцами, отчего тут же нахмурился.
Драко, поняв причину, провел кончиками пальцев по его ладони и отвернулся к ширме, бездумно разглядывая незатейливое плетение ткани. Малфой-младший знал, видел своими глазами, что там, под слоем бинтов, на тыльной стороне ладони гриффиндорца остался след от клыка: причудливый узор, словно от чернил, от которого Гарри не смог избавить даже Фоукс. Он не представлял, как расскажет другу о том, что яд василиска повредил нервные окончания в его правой руке, и он нескоро сможет пользоваться ею как раньше. Для волшебника его уровня это все равно, что приговор.
— Драко... — тихо позвал его мальчик, отвлекая от невеселых мыслей.
Слизеринец прикрыл глаза, набрал в легкие побольше воздуха и начал тихо говорить:
— Когда ты поранился клыком василиска, яд попал тебе в кровь, но слезы феникса вовремя спасли тебе жизнь. Правда, какое-то время тебе придется побыть левшой... — видимо, его голос прозвучал уж совсем невесело, потому что в следующий момент Гарри грустно улыбнулся и, преодолевая противную слабость, поднял здоровую руку, чтобы взъерошить светлые волосы. Малфой тут же склонился к нему, уткнулся носом куда-то в шею и прошептал: — Я так испугался за тебя... Боялся, что ты не выживешь...
— Я же не могу тебя огорчить... и оставить вас с отцом одних? — пошутил Гарри, за что получил легкий тычок в бок.
— Ты придурок, Гарри Джеймс Поттер, — Драко поднял голову и теперь улыбался вполне счастливо.
— Ага, — согласился с ним мальчик, поерзал на кровати, устраиваясь удобнее и зевнув, окончательно разворошил волосы друга, после чего провалился в сон.