Не имеет выхода

Тара Хоук, маг, стройная, высокая, с неровно обрезанными запутавшимися волосами выше плеч, осунувшимся исхудавшим лицом и мрачным взглядом по-прежнему ледяных глаз стоит на пороге хижины Гамлена и с удивлением озирает внутренность дома. Карвер удивлен не меньше ее, не веря в то, что она вернулась, но когда говорит ей об этом, вкладывает в голос весь тот гнев, что копил не один месяц до ее возвращения: «Вернулась уже? Жаль что так рано, повременила бы день и мы бы даже не встретились». Ему кажется, что в глазах Тары что-то блестит, когда он хлещет ее словами по лицу. Женщина не пытается его отговаривать, только подхватывает оседающую на пол мать, когда Карвер выходит за порог. Он не оборачивается, но слышит сдавленные рыдания, и, хотя ему жаль маму, где-то в глубине души он злорадно думает о том, что экспедиция не удалась и Тара пришла, поджав хвост, чтоб быть снова рядом с матерью, терпеть ее причитания об ушедшем сыне, какие он недавно терпел о ней самой. Он злорадствует, и лишь оказавшись в казармах храмовников понимает, что ведет себя, как его «сестрица». Он ходит в послушниках у рыцарей, встает до восхода солнца, ложиться после захода и трудиться до третьего пота. Упражнения с мечом, нравоучения и лекции, и никакой свободы перемещения…ему кажется, что он снова с Тарой, только теперь она повсюду и зовется Церковь. От постоянных тренировок он становиться куда сильнее, чем раньше. В Лотеринге Карвер упражнялся куда реже, и оставался мальчишкой…в казематах Киркволла он понял, что стал мужчиной. У него литые мышцы, стальной взгляд, на руках и ногах заскорузнувшие мозоли, и даже голос у него огрубел. Единственной женщиной, которой он позволяет управлять собой стала Церковь, даже рыцарь-командор Мередит не вызывает у него должного пиетета. В этом виновна только Тара, отбившая всякие добрые чувства к сильным женщинам…. Но Рыцарь-командор, похоже, довольна им и ставит в пример другим новобранцам. Что ж, впервые он получает то, что заслуживает. Он не забывает писать матери и отправлять жалкие гроши своего заработка. Ни разу он не интересуется, как поживает Тара, но в одном из ответных писем, пришедшем на дорогой антиванской бумаге он узнает, что Тара выкупила поместье Амеллов для Лиандры и они живут хорошо. Карвер не может поверить в то, что Тара о ком-то вообще заботиться и в то…что ей все-таки удался поход. Он даже не знал… она опять его обошла. После этого письма ежедневные тренировки становятся чем-то действительно обременительным. Он понимает, что бросил мать зря…а Тара не бросала никогда. Все это прокручивается в его голове снова и снова, он никак не может поверить в это. Часто Карвер забывается, на марше выбивается из ряда, во время обеда только пару раз поднимает ложку ко рту и так и сидит, зажав ее в руке. Рыцарь-командор Мередит больше не ставит его в пример и однажды вызывает к себе, чтобы узнать, в чем дело. Карвер, после жуткого выговора, чувствует себя, как будто Тара снова рядом и от этого ощущения словно просыпается. Просыпается в холодном и липком поту. Он прерывает Мередит и обещает ей, что такого больше не повториться. Затем, не замечая гневного ступора командора выходит, не спросив разрешения. В следующий раз, когда она его вызывает, говорят они уже по-другому. Точнее… они вообще не говорят. Мередит не похожа на Тару внешне, она как воинствующая Андрасте, и куда взрослее, хотя тело у нее как у мальчишки. Прижимаемый ею к кровати, слушающий ее стоны и ругань Карвер совершенно не видит сходства со своей «сестрицей», никакого! Но все равно… выкрикивает ее имя. Тара… После этой ночи Мередит больше не вызывает его. Рыцарь-командор уже не выделяет его среди других, но и не унижает специально, она не обижена. Ей плевать, ведь никаких чувств не было и в помине, оба просто получали удовольствие. Видимо, она считает, что «Тара» это какая-то бывшая девушка Карвера, которую ему пришлось оставить, надев храмовничьи латы. И, тем не менее, когда ей на глаза попадается рапорт о каких-то очередных подвигах девицы-Хоук в городе, она задерживается глазами на ранее ничего не значащем имени. После этого она часто смотрит на Карвера, щуря свои лириумные глаза и… копает, копает, пытаясь узнать о Таре, как можно больше, в особенности почему ее брат выкрикивает в постели ее имя… Мередит узнает, что Тара маг. С этих пор Карверу кажется, что постоянные лекции о вреде магии стали зудеть у него в ушах , да и во всем теле, еще сильнее, чем боль от тренировок. Сам он старается не думать о той ночи, когда имя Тары сорвалось с его губ. Он старается не думать, почему лаская руками жилистое тело рыцаря-командора он представлял под своими руками податливый стан, моложе, нежнее, куда женственнее, с упругой белой грудью и округлыми бедрами, которые он видел несколько раз, когда хлипкая дверь в купаленке у Гамлена распахивалась и Тара гневно хлопала ею, пытаясь закрыть… Тогда он отворачивался с пренебрежением. Сейчас он не смел бы отвернуться, он мечтал бы увидеть ее вновь, пусть даже мельком. Он старается не думать, почему она ему сниться, ночь за ночью, но не может. Это выше его сил, каким бы волевым он не хотел казаться. А ведь прошло уже несколько лет, с тех пор как они не виделись с Тарой… В городе волнения, храмовники быстро узнают об этом. Кунари ведут себя подозрительно, кунари кого-то переманивают в свою веру, кунари объявляют войну… В казармах идет мобилизация полным ходом, даже самых юных послушников вооружают на борьбу с серыми великанами. Карвер начищает свой меч и вдруг какой-то полоумный эльф врывается в казармы и протягивает письмо. Потом этот остроухий теряется в толпе и отдает другие письма, но Карвер этого уже не видит…в его руках письмо из дома, возможно последнее в его жизни. У него дрожат руки, хотя он почему-то старается это скрыть. Снимая печать, он чуть не разрывает бумагу пополам и огорчается, замечая, что подчерк не Тары. Хотя, она и раньше ему не писала, чего ждать.… Раньше писала мать, а эта пафосная стерва даже строчки не приписывала, но он все равно помнил ее резкий и мелкий подчерк… Карвер с ужасом понимает, что писал Гамлен и писал не самые лучшие вести. Мать умерла…дядя не уточнял подробностей, скорее всего, Тара ему не сказала, как все произошло, но значения это уже не имело. Карвер прислоняется к стене и прикрывает глаза. Мать умерла… теперь жестокость судьбы была очевидна. Он отправился к храмовникам, чтобы она не была голодной, но его деньги не стали нужны, когда вернулась Тара. Он писал домой и хоть так поддерживал связь с окружающим миром, но теперь и этого он был лишен – мать умерла, и никто ему теперь не ответит. Он потерял все, что мог потерять, всех сестер и мать, и сам пропадает теперь. Похоже, ему суждено было пасть в битве с кунари. По-другому и не может быть. Он идет на бой с опущенной головой и ничего не слышит. В нем вновь просыпается былая ненависть к Таре, которая не сумела сохранить жизнь матери. Вновь в мир он приходит, когда слышит знакомый голос. Крик, если быть точнее, единственный крик, который мог бы отвлечь его от собственных мыслей. Он понимает, что кричит Тара и это понимание приводит его одновременно в ужас и гнев. Он видит перед собой спину рыцаря-командора, которая через площадь Верхнего Города бежит с мечом на кунари, на земле перед которым лежит Тара. Серая гора мышц собирается раздавить женщину, но Мередит успевает быстрее. Тело кунарского мага валится на бок, пронзенное храмовничьим мечом. Командор помогает Таре подняться на ноги, и к тому моменту Карвер достаточно приходит в себя, чтоб подбежать к женщинам вместе с остальными храмовниками, что сопровождали Мередит. Карвер не может поверить своим глазам. Тара жива, он жив и не смотря на то, что вероятность их встречи была демонически мала, они встретились.