«Осталось совсем немного» — думала про себя Аурот, в очередной раз наблюдая за своими границами, которые по прежнему оставались такими же пустыми и белыми, только где-то вдали виднелось две медленно бредущие жалкие точки. Настолько жалкие, что казались недостойными внимания королевы. А именно ею Виверна полноправно себя считала, спокойно повелевая силами Холода и его существами.
Конечно, она могла отправить пару отрядов ледяных гигантов, чтобы те разобрались с чужаками, но подобные задачи женщина предпочитала решать лично, чтобы самой увидеть мучения своего старого врага. Это доставляло ей особое удовольствие, но Калдр считал иначе и нагнетал всё больше мороза, отчего путникам приходилось очень тяжело. Умудрённый опытом множества поколений, Ледяной Дух считал, что таким образом враг сам медленно угаснет, отчего его можно будет взять буквально голыми руками, как об этом говорят люди. Температура становилась всё ниже.
«Я здесь. Давай закончим с этим!» — послышался в разуме знакомый голос, принадлежность которого она безошибочно могла определить, так как за свою долгую нежизнь слышала его очень много раз.
«Как доберёшься до меня, тогда и поговорим!» — отрезала Аурот, отвернувшись от пришельцев, которые находились сейчас на расстоянии нескольких километров, после чего вернулась к своей пленнице.
Женщина не держала её в тюрьме или каком-то строгом заключении, как можно было подумать, потому что в этом не возникало необходимости: для живого человека, кем являлась Рилай, условия данного измерения были практически невыносимы, а само оно казалось бесконечным и однообразным.
Рилай чувствовала, как начинает слабеть и замерзать: конечности уже потеряли чувствительность, а после ощутили странный жар. Силы не могли защитить её, и волшебница прекрасно знала, что ещё немного, и можно будет расстаться со своими руками и ногами. Но она будет бороться и просто так не сдастся, даже если лишится всей магии или станет инвалидом. Кристальной Деве меньше всего хотелось повторять судьбу своего учителя, навеки замуровавшего себя в леднике и вряд ли уже бывшего живым. Небольшая слабость, которой воспользовался Калдр, стала огромной ошибкой.
Древнее существо прекрасно разбиралось в психологии смертных существ, но отличалось достаточно флегматичным и спокойным характером, отчего никуда не торопилось. Единственный враг, который пытался помешать, являлся лишь аватарой Огненного Духа, который по каким-то причинам не явился сам в этот мир. Наверное, в страхе, ненароком спалить его. Живая Звезда был наивен и сентиментален в подобных вещах.
Подобная мысль показалась Калдру забавной, и несмотря на внушительные шансы своей победы, Ледяной Призрак считал, что расслабляться ещё рано. Конечно, можно было и раньше уничтожить преемника своего извечного врага, но приспешница, которая уже много веков пыталась хоть что-то сделать с данным миром и, казалось, попросту развлекалась, чем вела какие-то конкретные действия, отчаянно просила расправиться с Эмбером лично из-за неких «старых счетов», оставшихся ещё в древнюю бытность смертной.
Смертные. Одно это слово веяло отчуждением и шумом. Даже покидая свою жизнь, они оставались беспокойными и периодически возвращались в мир Живых, отчего тот кишел всякого рода блуждающими отбросами и нечистью, а с относительно недавно начавшейся Войной Древних, таких людей и представителей других рас стало ещё больше. Теперь никто не мог найти покой, что сильно раздражало Калдра, привыкшего к тишине и размеренности.
Сам же он держал в этом сражении нейтралитет, так как необходимо было управлять и сохранять контроль над захваченными мирами, а не разбираться в потасовке двух местных сущностей, возомнивших себя богами и пытавшимися расширить зону своего влияния.
Ему не было дела до какой-то мелкой стычки на отдельной планете. И выходки Аурот терпел, потому что это был один из немногих моментов, которые развлекали его вечное существование.
Всё-таки, постоянное спокойствие надоедало даже самой Морозной Сущности, так как даже у него был запас терпения. Хоть Калдр часто отлучался в другие миры, некоторые из которых даже захватывал, пополняя свою коллекцию, но это уже перестало приносить удовольствие, потому что жители многих измерений даже не сопротивлялись и сдавались уже при первом появлении Ледяного Духа, который равнодушно и стремительно обдавал мир холодом.
Мёртвые планеты, состоящие изо льда, остуженные до самого ядра, были его рук делом. Всего лишь снежными шариками, которые так любят коллекционировать местные дети на зимние праздники. Калдр слишком долго наблюдал за этим измерением, чтобы перенимать привычки его жителей, что уже не особо нравилось ему, отчего всё же решил прекратить тянуть время и закончить своё развлечение.
— Сейчас я вмешаюсь, хочешь ты этого или нет, — мертвенно-спокойным голосом сказал он своей подопечной, которая была не в восторге от этих слов.
Калдр говорил мало, но по делу, отчего подобная перспектива была более, чем реальной. Если всё произойдёт слишком быстро, то этот мир обретёт полный покой, в том числе и она сама, так как является его частью. Всё умрёт окончательно, и данное измерение падёт в забвение.
— Но, Повелитель, — взмолилась Аурот, поняв, что дело начало приобретать серьёзный поворот, и игры кончились, — вам же так нравился этот мир. Почему именно он?
— Потому что я слишком долго здесь задержался, и нам надо двигаться дальше.
Слово «нам» немного обнадёжило женщину, но она особо не питала иллюзий насчёт него и собственного выживания, отчего прекрасно понимала, что даже её сил было недостаточно, чтобы выдержать то, что приготовил Ледяной Призрак.
Ещё совсем недавно она считала себя королевой и хозяйкой положения, Виверна теперь полностью ощутила, что являлась всего лишь пешкой Древнего Существа, которое позволяло ей жить, пока ему не надоест. И, похоже, этот момент настал.
Всё это глупое противостояние, пленница и ранние заботы показались настолько мелкими, что впервые за долгое время, Аурот по-настоящему испугалась. Даже будучи несколько веков мёртвой, её дух всё ещё продолжал своё существование и окончательно потерять всё, провалившись в забвение было страшно. Она слишком привыкла к тому, что играет с разумами людей и по собственному желанию выбирает тех, кого заморозить насмерть, а кого пощадить, оставив инвалидом, либо всего-лишь нарумянить щёчки морозом, что забыла о собственном подчинённом положении. Лишь малая часть сил принадлежала ей самой, остальное было даровано могущественным союзником, который смог разглядеть в Аурот достойного последователя, но сейчас решил безжалостно расстаться, больше не нуждаясь в её услугах.
Грусть и отчаяние заполнили разум Юки-онны, отчего, после небольшого раздумья она отправила своему извечному сопернику мысленное послание:
«Обратись к своему Мастеру!»
Аурот понимала, что её хозяин вряд ли простит подобный ход, но когда в любом случае твоё существование прервётся, необходимо было попробовать сохранить если не собственную посмертную жизнь, то хотя бы те вещи, к которым уже успела привыкнуть и полюбить.
Столкнувшись с льдисто-синими глазами Калдра, женщина поняла, что ей осталось совсем немного. Он уже всё знал и своими длинными полупрозрачными пальцами выпустил сильную волну мороза, который превратил стоявшую перед ним колдунью в сугроб, но та не собиралась сдаваться и позволила выйти второй, драконьей сущности, которую долгое время подавляла в себе, зная, что если та вырвется, то прежняя человеческая личность уже никогда не вернётся, но это давало хоть какие-то шансы на выживание. Поглощенная сила истинной Виверны была в разы больше, что позволяло держаться еще какое-то время, но никак не соперничать с самим Ледяным Духом, возрастом с саму Вселенную.
— Вот как, — с небольшой долей интереса промолвил Калдр, — в любом случае, было очень глупо с твоей стороны менять жизнь и власть на любимые игрушки. Что ж, я оставлю тебя с ними.
Вместе с Виверной боролась и Рилай, сильно обмороженная, но ещё живая, она пыталась защититься от смерти при помощи своей имеющейся магии. Она чувствовала, что где-то неподалёку было спасение. Далёкий тусклый огонёк, напоминающий несмелое пламя свечи, среди тёмного коридора. Оно давало мало света, но именно этот ориентир давал надежду и силы бороться дальше, несмотря на сжимающие объятья холода, ранее казавшиеся такими родными. Сейчас же они удушали. Впервые за всё время, девушка увидела другую сторону родной стихии, о которой не раз говорил Ксин. И та, вторая сторона уже не будет к ней милостива.
Клубы пара выходили изо рта Кристальной Девы, но сама она была уже не в силах пошевелиться.
Даже где-то лежащий среди пустошей и давно мёртвый Этриан ощутил что-то неладное. Открыв свои красные горящие глаза, он почувствовал, как начинают трескаться оставшиеся куски плоти, а суставы шевелятся в разы сложнее, чем раньше. Еще немного, и Личу казалось, что его руки скоро отвалятся от какого-нибудь неловкого движения. Самим же костям не страшен холод, и они могут пролежать в таком существовании вечно.
Этриан много лет провёл на дне озера с камнем на шее, отчего ему не впервые было оказываться в подобном положении, но тогда, до повторного пробуждения его разума некромантом, подобное не волновало его. Сейчас же, если его скелет развалится по кускам, единственным развлечением будет лёжа на снегу вечно смотреть в пустынную даль, не в силах ничего исправить. Мёртвый маг понимал, что его возможностей было недостаточно, а магия отказывалась слушаться, не повинуясь трудным движениям голых фаланг. Треск, и один из пальцев Лича уже упал на снег.
Ещё немного, и старые суставы не выдержат, отчего древний маг рассыпется в кучу костей, но Этриан совершенно не желал такого существования. Мечтая о покое, он явно не хотел стать беспомощной рассыпанной грудой костей. С самого момента утопления стало страшно даже ему.
Одинокое пламя продолжало идти, наблюдая, как его ранее выносливый попутчик, медленно коченеет, а затем замертво падает на снег, несмотря на все усилия Духа Огня.
«Ты не сможешь согреть всех!» — раздался в его голове спокойный чужеродный голос, который не был ранее знаком, но от одного своего звучания уже вызывал мурашки.
Всё резко изменилось, и оно стало по-настоящему ужасным. Это не было похожим на привычное противостояние, которое происходило каждый год. Наступающий Холод был настолько мёртвым и поглощающим, что Ксин почувствовал себя лучиной на сильном ветру, отчего резко стал терять силы и впервые за множество веков смог увидеть настоящий цвет своей кожи, который вскоре резко побледнел.
«Так вот с чем столкнулся Райджин в прошлый раз,» — подумал про себя Дух Огня, чувствуя, как начинает терять свою физическую оболочку, которая стала медленно осыпаться чёрным пеплом на снег.
Всё не должно было закончиться так. Какие-то могущественные силы вмешались в вечный баланс, нарушив его и подводя этот мир к полной гибели. Он был не в силах противостоять подобному, потому что даже несмотря на дарованные свыше возможности оставался всего лишь человеком. И впервые за долгие века существования ощутил себя маленьким и слабым перед более внушительным врагом, которого всё же смог разглядеть среди горных вершин Мирхейма.
Белоснежное и сверкающее, он походил на витающий в воздухе айсберг, с тонкими длинными и когтистыми конечностями. Несмотря на странный внешний вид, чудовище было разумным спокойно и с нотками любопытства смотрело на человека, бросающего раз за разом ему вызов.
— Так вот кого так долго пыталась уничтожить Аурот. Интересно.
После чего раскрыло свои ладони и выпустило сильный поток ледяного ветра, который едва не снёс человека, пытавшегося хоть как-то противостоять превосходящему в разы по силам противника.
«Позови своего повелителя», — в голове снова всплыла та фраза, которую не так давно кинула ему Виверна.
Поначалу Эмбер не воспринял её всерьёз, но сейчас понял, что извечная соперница впервые за долгое время не пыталась обмануть его. Похоже, что она предала своего господина, когда запахло жареным, что, собственно, было неудивительным, учитывая скользкий характер этой змеи. Но подобный шаг был слишком рискованным и предсказуемым, отчего Дух Огня сразу не поверил подобному, а сейчас понял, что это было единственным выходом, а действиями Аурот руководил первобытный животный страх.
Этот же страх чувствовался буквально повсюду, он витал в воздухе и последней преградой перед полной заморозкой мира был он сам. Ксин понимал, что своими ограниченными силами ни за что не справится с настолько серьёзным противником, который, казалось, уже не замечал его и продолжал заниматься своим делом, буквально растворившись в воздухе. Дух Тлеющих Углей не видел его, но явно ощущал присутствие Ледяного Призрака. Казалось, что тот был в самом окружающем воздухе, в каждом дереве, снежинке и камне скалы. Он являлся всем.
«Ты не сможешь согреть всё», — повторил своим беззвучным голосом Калдр.
***
— Они сбежали от меня! — с досадой воскликнул Разор, прикрывая ладонью брешь в своих доспехах, через которую текла раскалённая плазма. — Этот чёртов Дух Земли поплатится за то, что вмешался!
Визаж сидел на камне рядом и слушал, сложив свои призрачные крылья, словно это дело его совершенно не касалось, и он вылез из Лабиринта прогуляться, а не для того, чтобы выловить двух беглых магов, которых уже давно ждали в Преисподней.
— Что? Что ты молчишь? — начал распаляться Призрак Молний, которого подобное спокойствие раздражало ещё сильнее, — Это не в твоём теле урод проделал дырку, и не тебя выживший из ума старик закидал камнями. Почему мы не продолжаем погоню дальше, а сидим здесь и прохлаждаемся, когда они удаляются всё дальше от нас?
— Остынь, Разор, — спокойно ответил Некро’Лик, — чувствуешь, что-то творится вокруг?
— Тоже мне, удивил! В этом мире всегда творится что-то странное, что периодически нам приходится разгребать, ловить разных беглых мертвецов и носить эти уязвимые смертные оболочки. Тебе самому это не надоело?
— Тссс! — приложил палец к шлему своего болтливого напарника Визаж, чтобы тот замолчал, после чего продолжил. — Просто смотри внимательно. Они скоро сами к нам придут.
— Если бы всё было так же легко, — выдохнул Разор, но вскоре почувствовал, как его металлические доспехи начали покрываться инеем, отчего догадался, что именно имел в виду горгулья.
Призраку Молний был не страшен холод, так как он давно потерял свои чувства и стал чистым воплощением природного электричества. Переглянувшись с Некро’Ликом, они решили вернуться в Андерскейп, потому что там их ждало очень много работы. Намного больше, чем было за всё существующее время, но проводникам Смерти подобная перспектива, наоборот, казалась очень хорошим явлением.
***
Шаги путников становились всё медленнее, не в силах справляться с пронзающим ледяным ветром. Каолин понимал, что происходит что-то ненормальное, потому что его каменное тело начало покрываться мелкими трещинами. Вода, застывшая на нём, расширяла имеющиеся поры. Пока что это напоминало щекотку, но Дух Земли не сильно радовался подобным ощущениям.
Люди продолжали идти, даже несмотря на то, что волшебницу уже сильно лихорадило, и ей становилось только хуже. Лион пытался что-то сделать, накинув на Лину свой старый плащ и оставшись в тряпье, которое частично покрывало его изуродованное тело. Это слабо помогало, потому что девушке становилось только хуже. Нестерпимый мороз выпивал её силы.
Демонолог тоже чувствовал, как начинает замерзать, но он не боялся смерти, так как уже перенёс её несколько раз. Он не хотел, чтобы Лина снова вернулась туда, откуда им уже однажды пришлось выбраться. Тогда им просто повезло, но Лион понимал, что следующего шанса может не предоставиться даже ему — упрямому духу, который всеми силами пытается избежать заслуженного наказания, а затем раз за разом возвращается в огненную бездну.
Можно использовать какое-нибудь заклинание, чтобы попробовать хотя бы протянуть время, но всё, что он знал, заметно исказилось, превратившись в страшные проклятия и разрушительные вспышки. Ничто из этого не могло спасти жизнь, а только безжалостно и болезненно оборвать.
— Как же… холодно, — процедила Лина, безрезультатно пытаясь спастись от пронзающего мороза, той самой пытки, которую она ненавидела с самого детства.
— Я же предлагал тебе остаться, — поддерживая свою напарницу, спокойно сказал колдун, — но ты меня не послушала. Как и всегда.
Лина слабо улыбнулась в ответ, а её рыжие волосы казались единственным ярким пятном среди бесконечного снега, летящего в лицо, что заставило колдуна улыбнуться в ответ. Даже несмотря на то, что волшебнице плохо, она продолжает бороться, взывать к своим силам, которые казались слабой искрой среди бескрайнего мороза.
— Впрочем, ты права, — обняв девушку и снова пытаясь её согреть, сказал Лион, — не стоит сдаваться даже в такой ситуации. Об этом даже я забыл.
Прикосновения шероховатой кожи полудемона сейчас не казались какими-то чужеродными или противными, наоборот, они помогали не замёрзнуть окончательно. Но сейчас со страхом, Лина ощутила, что его тело после адских метаморфоз, бывшее немного горячее, чем у обычных людей, становилось всё более холодным.
— Ты замерзаешь! — с удивлением и страхом воскликнула волшебница, понимая, что дальше ждёт её попутчика, если тот умрёт.
— Ну и что? — спокойно переспросил он. — В отличие от тебя, я уже давно как мёртв, так что не страшно. Одним разом больше, одним меньше.
— Прекрати! — воскликнула Лина, но вскоре почувствовала, как колдун разжал свои руки и упал. У него уже не оставалось сил стоять на ногах, отчего он лишь продолжал скалиться своими зубами, пытаясь изобразить что-то похожее на улыбку.
Каолин наблюдал за всем этим, но был не в силах помочь этим двум живым, которые пытались протянуть свои последние мгновения среди нарастающего мороза. Он был холодным и каменным, отчего не мог никого согреть. Только беспомощно наблюдать, как маги теряют силы и жизненную энергию, но продолжают бороться, выкраивая секунды существования.
«Не сдавайся! — послышался в голове у Лины голос Ксина, — мне скоро понадобится твоя помощь!»
Генерал обрадовался, что его брат ещё оставался жив и продолжал сражаться. Каолин чувствовал, что в мире творится что-то очень страшное, рискующее прервать даже его вечное существование, либо же оставить в одиночестве среди пустого замёрзшего мира.
Земле не смертелен мороз, но он может причинять сильную боль, и Каолин прекрасно чувствовал её.
