Основная миссия: выжить

– Ах ты старый адский пес! Жив, здоров, и относительно бодр! – А ты думала, что от меня так легко отделаться? – Нет, конечно. Ты та еще заноза в заднице. Виктор, хитро и довольно скалясь, крепко обнял девушку, получив от нее дружеское похлопывание по спине и плечу. После кровавой драки быть неубитым – хорошо, но еще лучше, когда в пылу этой драки встречаешь знакомое лицо. Точнее знакомые когти. И благодаря этим когтям они смогли спасти свои шкуры, уйдя достаточно далеко от гнезда, но даже сейчас мутанты были на стороже, не собираясь тратить слишком много времени на приветствия. – Я правда не думала, что увижу тебя живым, - отстранившись, Лаура снизу вверх посмотрела на мужчину. Тот равнодушно пожал плечами, взглядом указывая на светловолосого парня, который, пыхтя и хрипя от долгого бега, уселся у корней дерева, запрокинув голову. – Честно говоря, я тоже. Но он, - снова кивок на Оливера, - напомнил, что когда-то у меня была другая жизнь. Более… более… – Счастливая? – помогла Икс подобрать Саблезубому подходящее слово. Тот с заминкой робко кивнул. – Да. Это правда. Наш мир снова перевернулся, уже в который раз. И теперь даже за маленький кусочек счастья нужно бороться. Она замолчала, складывая руки на груди, и глядя невидящим взглядом куда-то перед собой. Некоторые считали ее героиней, но многие говорили, что она просто сумасшедшая. После известия о том, что Росомаха лишился своей регенерации, у девушки и правда что-то переклинило в мозгу, и теперь она не раздумывая кидалась в любую драку с нефелимами, убивая и кромсая врагов с улыбкой на губах. Она не просто убивала, а казнила. И даже малая толика риска, что рано или поздно, не уменьши она свой пыл, и ее регенерация может исчезнуть, ее не пугала. – А что ты делала так близко к гнезду? – нарушил молчание Виктор, чуть вскинув левую бровь. Лаура взглянула на мутанта, а затем перевела взгляд за его спину. – Искала уязвимое место. Все были тихо, даже на удивление тихо, пока я не услышала визг нефелимов. Пошла на рев – нашла вас. Раскрылась, но зато вытащила ваши тушки, - спокойным и ровным голосом ответила та, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном, но по ее лицу было видно, что данная встреча без смертей – лучшая новость за последние несколько лет. Клоар тяжело поднялся с земли, привлекая к себе взгляд девушки. – Он не ранен? Виктор обернулся на юношу. – Нет. – Оливер, - обогнув мужчину, Икс направилась в сторону Лебо, который отчего-то вжался в древо, по голосу темноволосой определив, что дружеских объятий от нее не дождется, - какого хера тебя занесло так далеко от Утопии?! Где остальные НИМ? И только посмей сказать мне, что с ними что-то случилось! Я не для того потратила столько сил, чтобы узнать, что вас разорвали на кусочки! – Я… мы… - Оли, глотая слова, все вжимался в дерево, пытаясь срастись с ним, или хотя бы провалиться сквозь землю. Но, увы, он этого голоса и от этих ярких зеленых глаз уйти было некуда, потому что они проникали в самую душу. – Я не знаю… Лаура, я не знаю, что с остальными… Мне… мне очень жаль… Талия решила идти на гнездо, но… – Она совсем ополоумела?! – заорала Кинней, выпустив когти и вонзив их в ствол всего в паре сантиметров над головой юноши. Тот, пискнув, съехал вниз, проклиная все на свете и в том числе свой длинный язык. – И что на это сказал Джонатан?! А Алекс?! Он что, просто позволил ей уйти?! – Алекс мертв… Кинней замерла. Два слова, шепотом сказанные юношей, эхом снова и снова отдавались у нее в голове, сдавливая виски, мешая нормально и здраво мыслить. Приоткрыв рот, девушка втянула когти и сделала робкий шаг назад, не отрывая взгляд от Оливера, в глазах которого блестели слезы. Колено подогнулось, ноги подвели, и она слегка пошатнулась. Мальчик не лгал. – Когда это случилось? – не своим голосом спросила она, невидящим взглядом смотря перед собой. Оли сглотнул, опуская голову. – Несколько дней назад. Когда мы прибыли в Картер… – Что еще мне нужно знать? – так же тихо спросила Лаура. Она думала, что поступает правильно, оставив НИМ в Утопии, на попечительство солдат и «армейской жизни», но это была самая большая ошибка. Обещала, что будет всегда заботиться о них, а сама бросила, как только появилась возможность, и сбежала… Лаура сжала руки в кулаки, вновь поднимая взгляд на юношу. Тот, шмыгая носом, вытирал грязным рукавом слезы с щек, прекрасно давая понять, что отвечать на вопросы сейчас просто не в состоянии. – Ладно, - отступила девушка, - ты позже мне все расскажешь. Сейчас нам нужно уходить. Ты с нами, Вик? Тот секунду помолчал, стоя где-то сзади, но внимательно слушая разговор мутантов. – Да, - наконец, нерешительно сказал он. – Пока да. – Если ты думаешь, что я тебе не перевариваю, то… Ты совершенно прав, - не скрывая, равнодушно выдала Икс. – Но теперь это ничего не значит. Мир перевернулся, Крид. Даже злейший враг может стать лучшим другом. – Это такой комплимент в мою сторону? Девушка ничего не ответила, а лишь усмехнулась, хватая хныкающего Лебо за шкирку и подталкивая его вперед. Нужно уходить в безопасность, пока нефелимы не очухались и не взяли их вслед. Лаура позже вытрухает информацию от Оливера и позже разберется c Виктором. Но она ни за что не вернется в Картер, даже если придется ради этого вновь вернуться в гнездо.

***

– Ну Уи-и-илл, - скулила Ребекка, тряся кузена за плечо, который сидел на полу, словно каменная статуя, даже моргая реже, чем положено. Девочка скакала вокруг него, как горная антилопа, ужаленная в попу, пытаясь хоть немного завести на игру, но, увы, уже битый час у нее ничего не выходило. – Ну поиграй со мно-о-ой… Уильям не двинулся. Даже хвостом не махнул. В ближайшем кресле, отстраненно и весьма неряшливо Ванда перебинтовывала исцарапанную руку. Раны всегда медленно заживали из-за истощенного организма, кровоточили, нередко даже загнивали. Из-за дурдома, произошедшего в последние трое суток, женщина совсем забыла о своей руке, но сейчас, когда нападения на Картер прекратились, а родные на какое-то время в безопасности, ноющая боль снова дала о себе знать. Ничего серьезного, но запускать не стоит, а беспокоить по этому поводу Хэнка – тем более. У него и так полные комнаты раненых. Но рука – это далеко не первое, что интересовало женщину. В какой-то миг, короткий и мимолетный миг, она подумала, что ее прошлая счастливая жизнь, или хотя бы ее крохотная часть, вновь возможна. Ее дети были рядом. Не размытые воспоминания, которые рвут душу на части, а живые и здоровые. И за сутки это все рухнуло… Вновь. Сын и дочь, неясно чем руководствуясь, сбежали под покровом ночи в гнездо нефелимов, а муж, который еще путал небо и землю, собрал жалкий отряд на их поиски. И ни от кого не было вестей уже больше суток. Не то, чтобы Ванда не верила в удачу мужа, но когда ты каждый божий день на протяжении девяти лет борешься за собственное существование, то в само понятие удачи прекращаешь верить… Завязывая повязку, она подняла голову, полусонным взглядом глядя на Марию, сидящую напротив, читающую потертую старую книгу. Шельме реальное общение давно уже заменили книги. Ее муж, после трагедии девать лет назад, изменился, стал молчалив и угрюм, а лучшими подругами, с которыми можно было поговорить и излить душу, шатенка так и не обзавелась. Иногда выпадали счастливые вечера, когда удавалось пересечься с Химерой, но из той тоже собеседница была неважная. Поэтому Шельме стало куда проще просто неделями напролет засиживаться за книгами, убивая на них не только время, но и боль. Так было легче и проще. Лисица, нахмурившись, негодуя, что на нее не обращают совершенно никакого внимания, зафырчала, начиная легонько похлопывать Шедола по пушистой коленке. Один хлопок, потом второй, третий. На пятый хлопок мальчик, рывком развернувшись к кузине, вполголоса зарычал, а голубая радужка его глаз слилась со зрачком. В тот же миг Ребекка, завизжав, громко заплакала, кидаясь к матери. – Что случилось? – выпустив из рук книгу, обеспокоенно спросила Шельма, обнимая дочь и пытаясь ее успокоить. Та, захлебываясь в слезах, дрожала, всем телом прижимаясь к женщине. – Я не… не хочу… - плакала Бекки, с трудом выдавливая из себя каждое слово, - чтобы с Оли что-то случилось… Мамочка, Оли ведь вернется домой? Вместе с папой… Они ведь вернутся?.. – Конечно же вернутся, - не слишком уверенно сказала Анна, крепко обнимая дочь. – С чего ты взяла, что будет иначе?.. Лисица ничего не ответила, но Шельма успела заметить ее испуганный взгляд, скользнувший по Уиллу, который все так же сидел на полу, словно минутой ранее не напугал кузину эмпатической иллюзией по поводу жестокой смерти ее брата. Встав, Мария, не отрывая взгляда от мальчика, сказала: – Милая, сходи проведай Шеннон. Ей, должно быть, очень скучно на нижних ярусах. Уильям, ступай и ты с Ребеккой. Подняв взгляд на Шельму, Уилл молча встал с пола и вышел из комнаты, словно только этого и ждал. Следом за ним, вытирая слезы, поплелась Лисенок. В проходе она обернулась на маму и, получив одобрительный кивок в ответ, вышла, прикрыв за собой дверь. Как только шаги детей стихли в коридоре, Шельма сжала руки в кулаки, всем телом поворачиваясь к Алой Ведьме. – Поговори с ним, Ванда, - грубо начала она, делая шаг в сторону шатенки. Та подняла голову. – Он должен уметь держать себя в руках, иначе это придется сделать кому-то другому. – Он еще молод, - мирно выдала женщина, не настроенная на какой-либо конфликт, потуже затягивая узелок бинта на своей руке. Быстро растреплется. – Со временем… – Да, конечно, а до того момента он сведет нас всех с ума! Знаешь, Ванда, он похож на тебя даже больше, чем кажется! Может, его тоже стоит запереть на какое-то время? Тебе же помогло. – На что это ты намекаешь? – прищурившись, спросила Алая Ведьма, очень медленно и даже как-то угрожающе поднимаясь с кресла. Шельма попятилась, но брать свои слова назад не собиралась. – Мой сын не сумасшедший. И я никогда таковой не была. Просто Эрику было легче запереть меня в психушке, чем поддержать… – А то, что ты пыталась поубивать нас всех столько лет – теперь в порядке вещей? Тебя некому было контролировать, и все едва не обернулось катастрофой, а у твоего сына есть огромная сила, которая может выйти из под контроля в любой момент – вот тебе правда. Сегодня он внушил Ребекке кошмар, а дальше что? Он превратит всех солдат Картера в ничего не соображающее овощи? – Ты перегибаешь палку! – Нет, я говорю факты! Что с ним может сделать страх? А ненависть? Что будет, когда его вечное спокойствие даст трещину? – все наступала Анна, не оставляя своей противнице даже вставить слово. Краем трезвого сознания, незатронутого обидой и гневом, Алая Ведьма понимала, что Шельма права, но не могла смириться с мыслью, что ее сын может причинить кому-нибудь вред. Это не укладывалось у нее в голове. – Все в твоих руках, Ванда, - продолжила Анна, - но если появится хоть минимальная опасность, то… – То что? Что ты сделаешь?! – закричала Ванда, медленно делая шаг по направлению к Марии, но той уже отступать было некуда, позади - стена. Руки женщины, плотно сжимающие кулаки, заискрились кроваво-красным пламенем. – Я и так уже в аду, а если тронешь Уилла или будешь ходить и трещать по поводу его способностей – то тогда это уже я превращу твою жизнь в ад! – Успокойся, Ванда! Я не собиралась трогать твоего сына, но если он и правда опасен… – Он НЕ опасен! – не дав Шельме закончить, во все горло закричала Алая Ведьма, вскидывая руку, посылая сразу несколько десятков энерго-шаров в сторону обидчицы. Мария была слишком удивлена и испугана, чтобы хотя бы отклониться или пригнуться… И только когда ее тело, со всего размаху ударившись об стену, безвольно рухнуло на пол, Ванда поняла, что натворила. Ярость и гнев испарились, словно их и не было. Подбежав к Анне, Ванда перевернула ее на спину, и тут же испуганно отпрянула – все ее лицо было в рваных ранах, а из-за крови невозможно было понять насколько все серьезно. Закусив губу, женщина, не зная, что делать, приложила два пальца к тонкой бледной шее Марии… И ничего не ощутила. Секунды все шли, а тишина не прекращалась. – Нет… - беспомощно пропищала она, отдернув руку. На глазах набухли слезы, стекая тонкими струйками по щекам. Переломанное и порезанное тело Шельмы продолжало заливать кровью пол, а Алая Ведьма так и сидела на месте, безмолвно рыдая, глядя на последствия своей глупости… В себя ее привел истошный крик Луны, возникнувшей на пороге комнаты.