Без фальши

Просто помни, что иногда человек на самом деле может оказаться вовсе не таким, каким ты его себе представляешь.

Поднявшись на этаж, Томми ставит меня рядом с дверью, придерживая одной рукой, а другой открывая дверь и включая свет в квартире. — Аккуратно, — обхватывает обеими руками и проводит в коридор, усаживая на пол. — Сейчас я сниму верхнюю одежду и отведу в ванную, чтобы хоть немного очистить тебя от грязи. Пока он снимал верхнюю одежду с нас обоих, я несколько раз опускал голову, проваливаясь в пустоту, но он всегда аккуратно бил меня по щеке, возвращая в реальность. Глаза заплыли кровью, и я стараюсь вытирать их менее поврежденной рукой. Томми в это время включает в ванной свет и воду. Он подхватывает меня, принимая на себя ту часть моего веса, которую способен выдержать, и ведет в нужном направлении. Голова начинает кружиться, сознание с каждым шагом уходит из моего тела, и я поддаюсь этому чувству не в силах больше сопротивляться. Жар, исходящий от израненной руки охватывает все тело, разрывает на части и сжигает дотла. Находясь на грани сознания, чувствую, как блондин вытирает кровь с моего лица, а затем снимает кофту, и холодной водой промывает раны на теле. Затем он наклоняет меня над ванной, и окатывает голову ледяной водой, сразу же вытирая полотенцем. Это действие возвращает меня в чувства, и я отстраняюсь, пытаясь самостоятельно стоять на ногах, но не могу облокотиться на одну, чувствуя резкую боль, и цепляюсь за раковину, повалив все, что там стояло. — Тебе лучше? — спрашивает Томми, на что я одобрительно киваю. — Это хорошо. Пойдем в гостиную, я обработаю тебе раны. Можешь держаться за меня. Нехотя кладу руку ему на плечо и делаю пару шагов, которые отдаются болью в каждой части тела. Ноги подкашиваются, Томми это замечает и передвигает руку дальше на плечи, обхватывая за талию. Усаживаясь на диван, ударяюсь правым боком об подлокотник и от резкой боли со стоном падаю всем телом на подушки. Я никогда не чувствовал более режущей боли, никогда не ощущал более сильного испуга и непонимания, чем сейчас. Все то, что произошло со мной за сегодняшний вечер, перевернуло мои представление о мире с ног на голову. Я никогда не видел ничего более пугающего и необычного. Честно говоря, я сам не знал, что именно видел и не мог дать какое-либо определение этому. Воспоминания возникали обрывками, будто в тумане. Пока хозяин квартиры гремел посудой на кухне, я собирался с силами в попытках восстановить дыхания и очистить мысли, чтобы сперва задать самый волнующий меня вопрос, но в голове творился полный хаос, в котором я не мог уцепиться за какую-то определенную мысль, и когда Томми вошел в комнату с ватой и металлической тарелкой, из которой плескалась вода, я сказал первое, что пришло в голову. — Кто это был? — спросил я, приподнимаясь на локтях, а затем усаживаясь. Он внимательно смотрел мне в глаза, затем постепенно начал переводить взгляд на посуду с водой. Обмокнув вату, он придвинулся вплотную ко мне, протянул руку ко лбу, практически касаясь его, но я перехватил ее, повторяя вопрос. Томми отвернулся от меня, сделал вдох и на выдохе произнёс: — Вампир, — он повернулся ко мне лицом, заглядывая в глаза. Пока до меня доходил смысл услышанного, он высвободил собственную руку и потянулся до моего лица. Раны защипали и вывели меня из оцепенения. — Вампир? — в недоумении спросил я. — Ты что издеваешься? Мне сейчас совершенно не до шуток. — Я так и знал, — с грустной улыбкой ответил он, снова обмакивая вату в воду. — Хорошо. Расскажи мне, что ты видел. Я пытался залезть в тот густой туман, что витал у меня в мыслях, добраться хоть до каких-то кусочков памяти и восстановить хронологию событий, но это получалось слишком сумбурно. — Я гулял по городу, затем на меня напал парень и избил до полусмерти, — возмущённо взмахнув рукой, я чуть не повалил чашу с жидкостью. — Нет, — он отрицательно кивает. — Мне не нужен пересказ, я спрашиваю, что ты видел. С огромными усилиями я восстанавливаю в памяти красные, пылающие огнём глаза, бледную, как слоновая кость, кожу, клыки, проглядывающие изо рта, и ужасаюсь с новой силой. Меня охватывает пламя от раны на руке, каждая гематома с одинаковой периодичностью начинает напоминать о себе яркими вспышками боли. — Я видел странного парня, — неуверенно начал я. — У него были ярко-красные светящиеся глаза… Длинные клыки? О нет, я не знаю, что видел! Я ничего не знаю! Отмахнув его руку, я все-таки опрокинул тарелку, и вся вода вылилась мне на штаны. Моему возмущению не было предела, ведь было ясно, что мой новый знакомый прекрасно знал, что это было, и я не удивлюсь, если имел к этому непосредственное отношение. — Черт, — шепотом выругался он, поднимаясь с дивана. — Я принесу полотенце, а ты снимай штаны. — Может, музыку включишь? Я тебе стриптиз устрою, — сделав резкое движение, я определенно задел какую-то рану, из-за которой меня согнуло пополам. — Или же, наконец, расскажешь мне, в чем дело? — Сначала я тебя вылечу, а потом все в подробностях расскажу, если ты пообещаешь слушать меня и пытаться верить, — выходя из комнаты, он нажал на какой-то пульт, и заиграла музыка. — Раздевайся. Что он сейчас сказал? Он решил поиграть со мной, вот только не учел, что мне сейчас не до этого. В висках я чувствовал, как стучит мое сердце, и ни какая музыка не могла выпроводить это из моей головы. И все же я решил снять мокрые штаны. Резко почувствовалась опасность неповиновения моему соседу, ведь у него сейчас было определенно выигрышное положение. Когда Томми вошел в комнату, он кинул на меня полотенце и долго стоял, смотря на то, как я вытираюсь, словно пытаясь что-то сказать. — Сейчас я буду делать странные вещи, — неуверенно начал он, переминаясь с ноги на ногу. — Это будет больно, но я прошу тебя потерпеть, потому что потом все твои закрытые раны исчезнут. Возможно, ты потеряешь сознание, а возможно нет, я не знаю. Не в силах сопротивляться всему, что навалилось на меня, я кивнул, приготовившись увидеть что-то странное. Но к тому, что я увидел, было невозможно подготовиться. Томми простояв с секунду неподвижно, закрыл глаза, отвернулся, сжал руки в кулаки, а затем его закружил маленький ураган, эпицентром которого был сам блондин. По комнате начал гулять ветер, который не имел начала, единственная лампочка, свисающая с потолка, замигала, и все легкие вещи по комнате подняло ветром и закружило. Это все закончилось так же внезапно, как и началось, возвратив все на свои места, будто бы все увиденное было ничем другим, как галлюцинацией. Выдохнув, он резко повернулся ко мне, то сжимая, то разжимая кулаки. Посмотрев на то, что повернулось ко мне, я узнал в нем того парня, что напал на меня час назад: светящиеся ярко-фиолетовые глаза, бледная, как слоновая кость кожа, и волосы, не имеющие цвета. Черная одежда на фоне его белоснежного тела выглядела еще более гнетущей и пугающей. Томми легкими маленькими шагами, останавливаясь после каждого, подходил ко мне, протягивая руку. Когда он подошёл вплотную и почти положил руку на щеку, я инстинктивно отшатнулся, кожей ощущая опасность, исходившую от него. — Не бойся, — тихо сказал он, и его шепот был похож на шипение змеи. — Я не сделаю тебе ничего плохого, я вылечу тебя. Спустя минуту уговоров себя в том, что блондин не опасен, ведь он спас меня, я вернулся на прежнее положение и вытянутый в струну подставился под ледяные руки Томми. Он ощупывал рану за раной на ребрах, причиняя мне нестерпимую боль, крики от которой я задерживал рукой, прижатой ко рту. Остановившись на ране, причинявшей мне минимум боли, он положил вторую руку, закрыл глаза и начал в немом порыве шептать то, что я никак не мог разобрать. С каждой новой секундой его шепот усиливался, эхом отталкиваясь от стен. Комната закружилась перед глазами, но лишь беспрерывный голос Томми держал меня в реальности. Как только я перестал чувствовать боль в этой области, Томми убрал руку и все остановилось. Поднявшись с колен, он отошел на шаг от меня и из-за спины достал старый кинжал. Так я подумал, потому что его узорчатая рукоятка была потерта в местах, где рисунок выступал. Я снова почувствовал опасность, и словно прочитав ее на моем лице, Томми сказал, что кинжал не для меня. Не могу сказать, что это меня успокоило, но мне пришлось вести себя покорнее, напоминая себе о том, кто здесь хозяин положения. Встав на колени рядом с чашей, содержимое которой я недавно опрокинул на себя, он взял кинжал в правую руку, а левую поднес над чашей. Резким движением он порезал себе запястье, снова убрал кинжал куда-то за спину, и принялся надавливать на рану, чтобы из нее капало больше крови. Я смотрел на это действие, практически не дыша, будто делая вид, что меня здесь нет, в надежде, что он никогда не повернется в мою сторону. Но он повернулся, когда кровь полностью закрывала дно чаши. — Сейчас будет то, о чем я говорил — боль, — сказал он голосом, вызывающим мурашки по всему телу. — Но затем все твои раны исчезнут, кроме той, что на руке. Окунув собственную руку в кровь, Рэтлифф потянулся ко мне, стараясь не уронить ни капли, но я дернулся, как только обжигающая жидкость дотронулась до моего ребра. Томми поднял на меня глаза, пылающие огнем, и я сделал глубокий вдох, а затем кивнул, разрешая продолжать. Он снова протянул руку к моему телу и принялся медленно рисовать непонятные мне узоры собственной кровью, которая словно прожигала мне кожу, доставая до костей. Блондин снова шептал слова на не известном мне ранее языке. С каждым новым узором на моем теле мне было трудно терпеть боль, и я не знаю, кричал ли, ведь в мое сознание проходил лишь зловещий голос Томми. К тому моменту, когда все закончилось, я перестал понимать, что со мной происходит. Я едва заметил сильные перемены в его внешнем виде — он вернулся. Я проваливался в огонь: он обжигал мои легкие, которые, плавясь, испускали дым, что разъедал внутренние органы и со временем заполонял угнетающе темную комнату, а я задыхался, не в силах сделать хоть один вздох; по моим венам вместо крови текла раскаленная лава, я чувствовал ее каждой клеточкой своего израненного тела. Он сидел передо мной, тихий и спокойный, словно не в его кровати умирал человек. Я буквально ощущал его спокойствие, которое он старался внушить мне, те чувства, что переживаешь, лежа на песчаном берегу у теплого океана, когда спокойные волны легонько касаются босых ног. Я чувствую передвижения, но не могу определить их источник. Чужие руки несут меня, не чувствуя тяжести моего тела, чужие руки кладут меня на мягкую поверхность, в которой я утопаю, забывая все проблемы, которые меня волнуют. Постепенно, спустя огромное, как мне казалось, количество времени в мучениях, боль отходит, пеленой скатываясь с моего тела. Передо мной сидит сосед, с которым я познакомился несколько недель назад, в домашних свободных штанах, белой майке и с взъерошенными блондинистыми волосами. Перестав верить в происходящее, я подумал, что-то, что я помню, всего лишь сон, который я видел, пока находился в отключке. Приподнявшись на локтях, я сел в постели, и не почувствовав боли, принялся ощупывать тело, на котором не было ни одной травмы, кроме перевязанной руки и ссадин на лице. Поняв, что все, что я помню, правда, решил задать первый волнующий меня вопрос. — А рука? — я впервые сам посмотрел в его глаза. — Я не могу лечить своей кровью открытые раны, — поставив локти на колени и слегка навалившись на них туловищем, он смотрел на меня сочувствующими глазами. — Тебе не могу. — Почему? — я хотел задать другие вопросы, но пока я не был готов их озвучить. Глубоко вздохнув, он опустил голову и положил на нее сверху руки, цепляясь за длинную челку. — Потому что я вампир, — ответив, он поднял голову и внимательно посмотрел на мое лицо, не дыша. Услышав ответ, на вопрос, который я хотел задать позже, но получилось так, что задал сейчас, я потерял дар речи и подавился, пытаясь сказать что-то необдуманное. Справившись с волнением, я хотел было спросить, зачем он так шутит со мной, но в голове лентой промелькнули моменты, произошедшие за последние два часа, посмотрел на его виноватый вид и понял, что он не шутит. — Вампир? — в растерянности спросил я. — Так ты не шутил? Когда говорил про того парня? — Как видишь, — он развел руками и грустно усмехнулся. — И не все вампиры такие, как я. — Почему ты выглядишь иначе? — информация складывалась кусочками пазла в моей голове. — Я выгляжу иначе, потому что я выше рангом. Нависла угнетающая тишина, в которой я пытался найти вопрос, который мне стоит задать, и в которой Томми покорно ждал того, что я спрошу, с готовностью ответить. — И много вас таких? — я задал мало интересующий меня вопрос, в надежде плавно подвести к главному вопросу. — Конкретно вампиров? Много, — я видел, как он пытался рассказать мне информацию наименее безболезненным для восприятия способом. — Но так же существуют другие жители подлунного мира. Мне было невероятно интересно узнать, что такое «подлунный мир», но меня все же больше интересовал другой вопрос. — Зачем я им? — задав главный вопрос, я почувствовал, как с меня свалился груз ответственности за ситуацию. — В тебе есть нечто особенное, — услышав мой вопрос, блондин заметно напрягся. — Я точно не знаю, что это. Поток информации, спустившийся на меня за время этого разговора, отобрал у меня все силы, и я внезапно почувствовал сильную усталость. Я решил сейчас пойти домой, отдохнуть и собраться с мыслями, чтобы с новыми силами сесть за стол переговоров и выяснить все то, что действительно мне нужно знать. В момент моих раздумий Томми поднялся с кресла, вышел в гостиную, откуда принес мои уже высохшие штаны. — Возвращайся домой, отдохни, а как будешь готов, приходи, и я отвечу на все интересующие тебя вопросы, — сказал он, словно прочитав мои мысли.