Домашнее обучение

      Весь день я пытался найти Питера, но он, как всегда, будто бы испарился. А вместе с ним и мой брат. Вечно они в каком-то подземелье трутся.       — Эй, вы! — свистнул я, когда заметил ярко-синюю кепку Вентца.       Парни услышали и направились в мою сторону. Я закатил глаза, смотря на то, как они вразвалочку подходили все ближе. Вам тут не курорт.       — Привет, Джи, — вслух произнесли они. Меня обычно отвлекает это имя, будто бы оно не мое.       — Где вас вечно носит? Я всю школу обыскал.       — Да ты у нас сыщик Скуби-Ду прямо, — они рассмеялись. — Зачем искал? — поинтересовался Пит.       — У меня проблемы.       — Вау! Смирись, дорогая, теперь это у тебя каждый месяц будет. Немного болезненно, но что уж поделать — таково ваше женское бремя, — паясничал он.       — И откуда же мы такие подробности знаем?       — Ой, и не спрашивай.       — Бабы, бабы, успокойтесь, — воскликнул Майки.       — Мы с Фрэнком теперь друзья, — выпалил я.       — Что? – парни подавились воздухом. — Ты серьезно?       — Да, он сам предложил. Сначала был весь серьезным, потом рассказал историю из жизни, а потом такой и говорит: «Джерард, будь моим другом».       — А руку и сердце он тебе не предложил? — я пнул коленкой Питера под зад.       — Блядь, вот что мне теперь делать?       — Так ты согласился?       — А что мне было сказать? «Нет, Фрэнк, иди ты в задницу, не хочу я с тобой дружить. Иди один играй в своей песочнице», — так я должен был ответить?       — Не знаю, брат, выпутывайся сам.       — А говорят, что как друг он нормальный.       — А еще он позвонил миссис Тайлер и попросил, чтобы я ходил к нему каждый день. Ну не пиздец ли?       — Самый настоящий.       — Согласен, — подхватил его Майки.       — Может, мне сразу пойти рыть себе могилу?       — Зачем? Это должен делать твой друг, — снова захихикали эти два пенька.       — Блядь, спасибо, — не без сарказма процедил я.       — Ладно, веди себя как обычный друг. Он же тоже человек, может, еще и не все так плохо.       — Надеюсь.       Они перекинулись дружескими взглядами и оставили меня. Я не боюсь, я просто не хочу быть его другом — вот и все. Но теперь уже назад ничего не вернешь. Может, они правы и все еще не так ужасно, как кажется?       Уроки закончились, и я, нацепив рюкзак на плечи, пошел в сторону дома Фрэнка. Ветер постоянно вздымал пряди моих волос, и я то и дело поправлял их, чтобы они не спадали мне на глаза. Куплю резинки и завяжу косички. Ибо заебало.       — О, привет, Джерард, — встретил меня курящий Фрэнк на пороге. Что-то новенькое.       — Привет.       — Если мама узнает, что я курю, а уж тем более дома, то пиздец настанет всем во вселенной.       — Ха, мне мама тоже не разрешает.       — Ладно, пошли.       Он затушил сигарету об асфальт и отшвырнул окурок на дорогу. Мы прошли в дом, где все окна были нараспашку и ветер создавал такой сквозняк, что мои волосы, которые я только что пригладил, снова образовали птичье гнездо на голове.       Я сел, как всегда, на кресло рядом с диваном и выжидающе посмотрел на друга. Да, теперь я могу так его называть. Он сел, задрав ноги на стол, и так же посмотрел на меня.       — Ты ведь учиться и не собираешься? — спросил я его.       — Риторический вопрос.       — Так и думал.       — Итак, куда пойдем?       — В смысле? — ответил я вопросом на вопрос.       — Слушай, ты прям, когда ко мне приходишь, перевоплощаешься в какого-то ботаника. Ты же не такой.       — Ну я после школы устаю, — это было похоже на отмазку от физкультуры. Он хмыкнул.       — В карты умеешь играть?       — Умею. На что? — а вот и тот самый азарт в глазах.       — Сразу «на что»? Ха, ну на желание не интересно. Давай на… поцелуй!       — Что? Не буду я на это играть.       — Струсил — так и скажи, — задел.       — Ничего не струсил, раздавай, — парень растянул губы в улыбке и тут же вытащил из кармана колоду карт.       — Если я выиграю, то ты поцелуешь меня, как я захочу. Если выиграешь ты, то я сделаю то, что ты попросишь, — я поморщился. Не хотел я, чтобы он снова обслюнявил мой рот. Но, с другой стороны, если выиграю я — он выполнит то, что я загадаю, а я уж точно знаю, что просить.       Он начал раздавать, покусывая колечко в губе. Я внимательно наблюдал за его действиями. За всю игру я заметил, что, когда у него карта не шла, он покусывал губы, но это был всего лишь блеф. Поэтому я немного подотстал под конец. Я пытался вырваться вперед, чтобы только снова не прикасаться к его губам, но карты говорили об обратном. Осталось всего несколько ходов до конца игры. Фрэнк все еще лидировал. Он будто бы специально смотрел на меня сквозь карты и посмеивался.       — Сразу пасонешь или проиграешь с позором? — и сдаваться я так просто не хочу, но и знаю, что по-любому проиграю, поэтому лучше сейчас, чем еще выслушивать его победные песни и видеть ритуальные танцы.       — Ладно, ты выиграл.       — Йо! Да я красавчик, черт подери, — я цокнул, но рассмеялся вместе с ним.       — Пойду воды выпью, — я уже понадеялся, что он забыл о своем желании.       — Э, нет, ты забыл? — он быстро бросил карты и пересел ко мне, а точнее, на меня. Да, черт, он сел прямо мне на колени, опираясь коленками по обе стороны от моих бёдер.       — Что ты творишь?       — Желание, — пропел он.       Он педик. Отвечаю. Ну какого черта я с ним связался вообще? А если меня и правда вырвет, когда он запустит свой язык ко мне в рот? Даже думать не хочу. Может, представить, что вместо него я целуюсь с Линдси? Если закрыть глаза? Да, точно. Я зажмурился и впечатался в спинку кресла.       — Нет, так не пойдет. Договаривались же: как я хочу, — черт.       — И что мне уже, просто глаза закрыть нельзя?       — Нет. Смотри на меня. Прямо в глаза.       Он аккуратно взял меня за подбородок, направляя мой взгляд точно на него. Вот как у остальных не вызывает рвоты ощущение, когда они с парнями целуются? Это же все равно, что сало съесть. Да, я, кстати, сало не люблю.       Парень взял мое лицо в ладошки, медленно чмокнув в губы. Я снова закрыл глаза, изо всех сил представляя Лин.       — Смотри на меня, — прошептал он мне в рот.       На счет три я поднял веки. Он смотрел на меня своими большими ореховыми глазами. А мне всегда тёмно-карие нравились. Я перевел взгляд на его губы, которые были влажные и немного приоткрыты. Он облизал их и придвинулся к моим, углубив поцелуй. Почему так медленно? Он специально все растягивает? Я заметил, что он изначально прикрыл глаза, но я почему-то закрыл их не по своей воле, а они сами закрылись, как это обычно бывает от блаженства, коего я не чувствовал.       Он пустил в ход язык, пытаясь переплести его с моим, но я сопротивлялся. Тогда он слегка прикусил мне губу и я подчинился. Зачем я все это делаю? Мог бы давно послать его и уйти. Парень поглаживал меня большими пальцами рук, терся о промежность, изворачивался весь на мне. Мне же было настолько противно, что я просто изнывал под ним.       Наконец Фрэнк прервал поцелуй, напоследок облизав мои губы. Я пихнул его в грудь, отчего он чуть не упал с меня.       — Слаще вишни, — повторил он снова шепотом, еще больше будя во мне зверя.       — Встань с меня! — закричал я.       — Тебе не понравилось?       — Я уже говорил, что лучше два пальца в рот, чем это.       Он слез с меня, отводя взгляд в сторону, как будто ему стало от этого обидно. Но в следующее же мгновение рассмеялся. Это же Фрэнк.       — Найди себе девушку, — сказал я тоном отца, сам удивившись ему.       — Зачем? Я и с тобой целоваться могу, — он заржал.       — Пошел нахуй, это был последний раз.       — Я как экстрасенс предсказываю, что не последний.       — Иди в пень, — он снова рассмеялся, но почему-то в этот раз я захихикал вместе с ним. Смех у него заразительный.       Я взглянул на часы. Уже пора было идти домой, ведь я у него обычно не задерживаюсь. Поэтому я взял свой рюкзак и попрощался. Он меня не проводил, а развалился на диване, тасуя колоду карт, тихо напевая что-то в стиле Metallica. Или мне показалось.       — Мам, пап? – я хлопнул дверью так, что сразу понятно — лось Джерард пришел домой.       — Сынок, еда в духовке, если что — достанешь, — мельком пронеслась мама из кухни в гостиную.       — Что-то случилось? — спросил я, обратив внимание на ее озабоченный тон.       — Просто мы спешим к врачу, но не волнуйся, мы скоро вернемся.       — Зачем к врачу? К какому врачу? — заладил я как попугай.       — У Майки проблемы со зрением, свозим его к окулисту, пусть проверит.       — Ха, он станет очкариком, — скорее, как факт произнес я так громко, чтобы мелкий услышал. На втором этаже послышалось шебуршание.       — Сам ты очкарик! — эхом отозвался он.       — Ребята, прекратите, — строго сказала мама.       Майки с недовольным видом спускался по лестнице. За дверью послышалось гудение мотора, наверное, папа заводил машину. Мама быстро схватила брата за руку, как маленького, на что он промычал что-то неразборчивое, и скрылась за дверью.       Я остался стоять один в коридоре, все еще смотря в закрытую дверь. «Это все из-за твоих видеоигр», — вспомнил я фразу отца, когда Майк жаловался на боль в конце дня. А ведь и правда, последнее время он из них не вылазил, может, поэтому и зрение испортилось.       Я достал из духовки запеченную картошку с курицей, но был почти не голоден, поэтому съел всего пару кусочков и поставил обратно. Затем я пошел к себе и до вечера читал книгу Дэна Брауна, совсем не заметив, как быстро прошло время. От долгого чтения у меня у самого начинали болеть и уставать глаза, поэтому я отбросил книгу, стоило мне услышал звук мотора приближающейся папиной машины. Приехали.       Снизу послышались разговоры и мамины упреки. Голоса Майки я не слышал. Ему что там, глаза сверлили, и он теперь от страха говорить разучился? Я спустился, чтобы узнать, как все прошло.       — Мам, давай не будем делать из этого трагедию, я же не умер! — кричал мелкий.       — Давай еще, на мать поори, — саркастично выговорила она.       — Что здесь такого?       — Конечно, ничего. Все игрушки свои, — она указала на джойстик, который лежал на столе в гостиной, — год не увидишь.       — Мам! — огорченно воскликнул он.       — Тихо! Не ори на мать, хватит! Устроил тут. Как будто она виновата, — в комнату зашел отец. Я с легкой улыбкой наблюдал за всем этим. Ну хоть не меня теперь отчитывают за что-то, а этого. Я тихо захихикал.       Я сидел на лестнице, когда Майки, поднимаясь, зацепил меня нечаянно. Я решил не оставаться тут, иначе еще и мне за что-нибудь влетит.       — Очкарик, — позвал я его, заходя в комнату. Брат лежал на кровати, положив на лицо подушку.       — Брысь! — пробубнил он из-под своего убежища.       — Ты ослеп на всю жизнь? — театрально изобразил я испуг и сожаление. Он отбросил подушку с лица и сел, скрестив ноги.       — Лучше бы ослеп, тогда бы, может, на меня не наехали так, как сейчас.       — Ты же не врезаешься в стенки, хотя по дороге сюда меня задел, — произнес я с умным видом, задрав кверху указательный палец.       — Всего на минус один упало. Всего на один. Мне прописали очки, носить обязательно, чтобы еще больше не ухудшилось.       — А я когда-то мечтал о четвероглазых родственниках, — Майки несильно ударил меня в плечо. Сейчас он походил на себя в возрасте семи лет, когда был наивным ребенком. Я даже улыбнулся.       — Да ладно тебе, носи линзы.       — Линзы нельзя, пока только очки. Ну нахуй!       — Не матерись при взрослых, — съязвил я.       — Отъебись.       Я не знал, чем заняться, поэтому остался у брата, разместившись рядом с ним на множестве подушек, в которых можно утонуть. Мы допоздна болтали о всяком, давно такого не было. Ничего нового я не узнал, но это один из тех людей, болтовню которого я могу слушать не трепля себе нервы. Не помню, в каком часу я вернулся к себе, но за окном уже было так темно, что даже фонари терялись в этой безмятежной мгле. Three Days Grace — Never Too Late