Мне приснилось небо Лондона

Прессой меня снабжали исправно, поэтому момент начала игры я не пропустила. Создавалось впечатление, что британские СМИ уже просто не могли обходиться без Шерлока. Да, уже и они. По крайней мере, у меня даже успела выработаться привычка читать во время утреннего кофе или смотреть перед сном в новостных выпусках отчеты об очередных его победах на детективном фронте, находках ценностей национального масштаба или спасении каких-то людей, которые, естественно, бесконечно ему благодарны. Все эти сообщения даже со временем перестали меня волновать, настолько много их было. Напротив, постепенно они стали вызывать у меня улыбку, потому что только несколько людей могли понимать, насколько недовольным на самом деле выглядит, казалось бы, бесстрастное лицо Шерлока и как его раздражает все происходящее с ним. А по напряженно вытянувшейся фигуре с вежливой улыбкой на лице всегда стоящего рядом, но все же несколько позади, Джона я понимала, что именно он сдерживает нашего когда-то общего друга и боится, что в какой-то момент терпение у того кончится… Благодаря газетам я и узнала, что игра началась. Потому что в одно туманное утро вместо Шерлока Холмса на передних полосах газет я увидела Джима Мориарти в окружении полицейских. Включив телевизор и пощелкав каналы, я поняла, что во всех новостных выпусках говорят об одном и том же – долгожданной поимке преступника национального масштаба. Но я даже не успела испугаться не только за Джима, но и за себя, потому что стоило мне увидеть на лице садящегося не без помощи служителей порядка в полицейский автомобиль Мориарти усмешку, как мне сразу стало ясно, что это не что иное, как часть той игры, которая должна была начаться и, судя по всему, сделала это, но о которой я, тем не менее, ничего не знала. Эти кадры демонстрировали с завидной регулярностью в течение всего дня, и я практически все это время сидела на диване в гостиной и раз за разом наблюдала лицо Джима с самодовольно изогнутыми губами и взглядом, направленным не то в пустоту, не то в самого себя. И я снова знала чуть больше, чем все эти репортеры, но все же этого было недостаточно, чтобы понимать в происходящем хоть что либо. Хотя тот факт, что Джим знал что делает, когда зашел в Тауэр и взломал самые защищенные учреждения страны, а после этого разбил музейное стекло и уселся на трон, нацепив на себя корону, меня успокаивал. Даже то, что перед тем как разбить стекло, он написал на нем требование привести Шерлока, взбудоражило меня всего на минуту. Когда-то это должно было произойти. Ради Шерлока все, что происходило сейчас, и затевалось. Но мое персональное будущее день ото дня становилось все более и более туманным, и я не видела уже совершенно никаких ориентиров. * Наступил день суда. Репортеры захлебывались с телеэкрана в своих предположениях о том, как все пройдет, какой срок получит величайший преступник, что сделает и что скажет тот самый Шерлок Холмс… Я слушала все вполуха, хотя результат суда волновал меня даже больше, чем всех остальных. Разница состояла в том, что от решения суда присяжных зависела моя конкретная судьба, а не абстрактное благо всего человечества. Моя жизнь, и даже жизнь Шерлока зависела от сегодняшнего дня. Жизнь Джима – очень сомневаюсь. Я не видела Мориарти уже несколько недель. Точное время назвать не смогу, потому что счет времени в какой-то момент потерялся и я жила в своем, отделенном от остального человечества, мире, словно в каком-то вакууме. Не знаю, как остальные участники этой игры, но моя партия видимо заключалась в том, чтобы я медленно превратилась в вечно ждущего чего-то или кого-то робота. Робота, вся операционная система которого постепенно перенастроилась на одного человека – Джима Мориарти. Хотя, может быть, именно в этом и заключался весь задуманный смысл?... Прошло совсем немного времени с начала заседания, когда на экране телевизора появилась заставка экстренного выпуска новостей. Я застыла с чашкой кофе с молоком в руках, которая начала предательски подрагивать в руке и пытаться выплеснуть из себя часть горячего напитка. Но ошеломленный вид ведущей заставил уже мои губы дрогнуть довольной усмешкой. Джеймс Мориарти согласно решению суда присяжных невиновен! Я шумно выдохнула и с удовольствием отхлебнула из чашки. Джеймс Мориарти освобожден в зале суда! Я отнесла недопитый кофе на кухню и поставила его на стол, а сама вернулась в гостиную, села на диван и стала ждать его возвращения домой. * Когда дверной замок щелкнул, за окном уже начало смеркаться, и по комнате распространялись фантазийные тени, разглядывая которые я практически ушла в медитацию, потому что уже несколько часов не то что не поднималась с места, но и практически не двигалась. Звук открывающейся двери заставил меня всю покрыться мурашками, но я только повернула голову в сторону входящего. Это действительно был Джим, который плавно закрыл за собой дверь и игриво улыбнулся в пространство одними уголками губ, при этом торжествующе разводя руками. После чего он хлопнул в ладоши, и мне показалось, что его глаза сверкнули вместе с зажегшимся в комнате светом. Я понимала, что нужно что-то сказать, и хотела спросить о миллионе вещей на свете, но смогла лишь выдавить из себя ставшим хриплым от долгого молчания голосом: - Поздравляю. Мориарти пожал плечами, как будто бы говоря этим, что поздравлять совершенно не с чем и все произошедшее было ничего не стоящим, развернулся на каблуках и направился в кухню, отделенную от гостиной только барной стойкой. Я решилась последовать за ним и встала с дивана, тут же почувствовав, насколько затекло все мое тело. Дойдя до границы между комнатами, я остановилась, облокотившись плечом о стену, и ожидала увидеть ставшую привычной картину – Джима, открывающего кран и пьющего воду. Но он остановился перед столом, на котором так и стояла моя недопитая чашка, посмотрел на нее, склонив голову набок, потом поднял ее и покрутил в руках, заставляя меня похолодеть. Я даже представить не могла, как этот человек может отреагировать на такое явное свидетельство моей жизни в этой квартире. До этого я старалась лишним образом не обозначать свое присутствие здесь, хозяйничая только в своей спальне. Но Джим неожиданно поднес чашку к своим губам и выпил оставшийся в ней холодный кофе, на что мое тело отреагировало мурашками, которые покрыли меня вплоть до кончиков пальцев. Смачно облизнувшись, Мориарти поставил уже пустую чашку обратно на стол и словно между делом сказал: - Был у Шерлока в гостях. - И как он? – только и смогла выдавить из себя я, стараясь оторвать взгляд от чашки, только что побывавшей в его руках. - Думаю, что чувствует себя хорошо – с ним же круглосуточно рядом личный доктор, - усмехнулся Джим, - но мне кажется, что наш общий друг теряет навыки. - Почему? – я насторожилась. Джим обошел стол и направился в сторону дивана. На ходу он кинул, словно играя словами на языке: - Я сказал ему, что мне тоже нужно завести питомца, - видимо, Мориарти ожидал какой-то моей реакции на это высказывание, но так как ее не последовало, он продолжил после небольшой паузы, - но он совершенно ничего не понял! А вот я в этот момент хоть что-то, да поняла. Вот в качестве кого я существую уже несколько месяцев – я питомец! Я всего лишь очень облегченная версия Джона, если уж Джим в силу своей испорченности считает того питомцем Шерлока. Ну что же, по крайней мере, к моей миске сегодня не побрезговали прикоснуться. Мориарти сел на диван, слегка развалившись, и положив руки на его спинку. Мне даже сначала показалось, что он сел на мое, насиженное сегодня, место. Но подойдя поближе, я поняла, что ошиблась. Он сидел рядом с ним, и я вдруг почувствовала острое желание снова сесть на диван именно в той точке, на которой и так провела большую часть дня. Таким образом, под моей головой оказалась бы рука Джима. Но я осталась возле лестницы, понимая, что мне будет лучше сразу уйти, если разговор не продолжится. Интересно, что с Шерлоком, несмотря ни на что, я никогда не боялась разговаривать. Я могла сама начать разговор, могла даже спорить с ним, прекрасно осознавая интеллектуальное превосходство Холмса. Мне не было страшно проиграть ему в словесном поединке, я могла кричать на Шерлока и посылать его ко всем чертям. При большой надобности я могла вступить в диалог и с Майкрофтом, не слишком стесняясь его величия. Но с Джимом я по сотне раз взвешивала каждое слово, которое хотела сказать, и в итоге, обычно, приходила к выводу, что будет лучшим вообще промолчать. Сейчас мне казалось, что за все время в этом месте я вообще разучилась разговаривать. А уж спорить и отстаивать свою позицию – подавно. В этой квартире я перестала быть самой собой. Такой была цена за освобождение от Шерлока? Словно в ответ на эти мысли, во мне вдруг проснулась прошлая Розмари Брук и я, вскинув голову, четко произнесла с прежними решительными и даже наглыми нотами в голосе: - Как я поняла, игра уже идет. Но в чем заключается моя партия? Неужели все планы заключались только в удерживании питомца в клетке? Не настолько они далеко идущие, как могло показаться вначале. Особенно если учесть, что Шерлок, как выяснилось, не оценил всю соль шутки. С дивана раздался легкий смех. Мориарти опустил руки со спинки и, потирая их, наклонился вперед, даже не поворачиваясь ко мне. - Может быть с Шерлоком ты и привыкла к очевидности, Розмари, но сейчас ты по другую сторону. Поэтому тебе придется подождать. Осталось немного, не бойся, - Джим повернулся и подмигнул мне, - скоро ты поймешь если не все, то многое. Он встал и прошел мимо меня, обдав ароматом своего парфюма и, уже открывая дверь свой спальни, сказал: - Кстати, я пропаду на время. Если ты будешь умницей, то сможешь что-то понять. Может быть. Дверь за ним закрылась, а мне оставалось только хлопнуть в ладоши, выключив свет.