Мне приснилось небо Лондона

Блог Джона Ватсона обновлялся длинными и короткими историями о консультирующем детективе Шерлоке Холмсе, я даже прочла историю о том деле, в котором участвовала, проведя ночь за книгами на Бейкер-стрит. Джон назвал его весьма абстрактно – «Слепой банкир», хотя речь в нем шла о китайской наркомафии. Обо мне в рассказе не было ни слова. Но, почему-то, мое самолюбие не было ущемлено этим фактом. Во-первых, я по-прежнему не любила детективы, боялась полиции, и не хотела быть связана со всем этим даже на виртуальных страницах блога Джона. Во-вторых, мой вклад в дела Шерлока был микроскопичен. А в-третьих, Джон однажды намекнул мне, что запрет на использование моего имени в его творениях наложил сам Шерлок. Не знаю, хотел ли великий сыщик таким образом спасти мою персону от возможных поползновений со стороны преступного мира или же здесь сыграла роль наша обоюдная неприязнь к называнию друг друга по имени. Но мое самолюбие было ущемлено по другому поводу. Прошло около трех месяцев с той ночи, после которой домой меня отвезла машина Майкрофта Холмса. Шерлок не появлялся даже в архиве. Все это время я его не видела, отчего во мне бушевали крайне смешанные чувства. С одной стороны, я понимала, что разрыв должен был наступить, и лучше бы это случилось рано, чем поздно, что, собственно, и происходило сейчас, а с другой – мне становилось физически плохо без резких интонаций этого хрипловатого голоса, без редких сверлящих взглядов его прозрачных глаз, пронизывающих тебя, как рентген, сразу до кости. Что интересно – мне было физически плохо и тогда, когда все это в моей жизни присутствовало. Закрывая дверь своей съемной квартиры, я вдруг остро почувствовала, что мне стало просто физически плохо жить. Я окинула взглядом комнату и поняла, что ненавижу этот дом. Нет, я не испытываю каких-то особенных неудобств, равно как и удобств, но чувство ненависти к этому жилищу вдруг вспыхнуло во мне как факел. Выйдя на улицу и отправившись на автобусную остановку, я поняла, что квартира здесь не при чем, как не при чем и эта улица и все люди, проходящие мимо меня. Мне беспричинно физически плохо. Возможно, я заразилась от Шерлока и тоже больше ничего не люблю. Да, я ничего не люблю. Но вот только он живет припеваючи, а мне плохо. Осматривая из окна автобуса лондонские дома и магазины, я пыталась понять, как, из чего раньше произрастала моя любовь к этому месту, к этому городу, в который я однажды сбежала из родного Дублина. И ведь сбежала я весьма успешно. Я хотела одиночества, я хотела поменьше встречаться с людьми, и в результате, со своим историческим образованием, я была радушно принята в архив, где людей было не очень много, и где я умудрилась все же встретить Шерлока Холмса, притянувшего в мою жизнь Джона Ватсона, Молли Хупер и даже все Британское правительство в одном лице. Я, наконец, жила одна, была предоставлена только самой себе. И ведь я чувствовала себя вполне сносно до последнего времени. Особых планов на жизнь у меня не имелось, единственным долгосрочным желанием значилась мечта о том, чтобы сохранить этот покой и тишину в моей жизни как можно дольше, возможно, до самого конца. Мужчина в моей системе координат не планировался. На то были причины и до появления Шерлока Холмса, но теперь я просто не воспринимала других представителей сильной половины человечества. Планка? Возможно. Очень боюсь, что достичь ее не сможет никто. А сейчас я чувствовала отчетливый физический дискомфорт, заполнивший меня всю. Я не хотела больше ничего того, что у меня уже было. Я не хотела этого города, этой квартиры, этой жизни. Домой я уехать тоже не могла. Там меня никто не ждал, за последние три года я не посетила Дублин ни разу. Моя последняя поездка с надеждой на какие-то изменения не оправдала ожиданий, и все провалилось с треском, звучащим в моей голове по сей день. Новые семьи, новые дети родителей, неудобная дочь, выбравшая себе другую жизнь, взаимные скандалы и обвинения… Ничего не поменялось ни разу, поэтому я решила, что в тот день была в Ирландии последний раз. Не думаю, что кто-то, в том числе и я, был огорчен этому обстоятельству. В общем, бежать мне было некуда. Но вся сложность ситуации заключалась как раз и в том, что бежать я и не хотела. Я ничего не хотела, я ничего не любила, и мне было физически плохо. Я оказалась в лабиринте, в котором нет выхода. Поднимаясь уже по архивным лабиринтам в свою каморку, я встретила свою коллегу, милую пожилую женщину, которая приветливо мне помахала и сказала, что меня уже 10 минут ожидают. Внутри меня все упало и тут же поднялось куда то ближе к горлу – это точно Шерлок, кто еще может побеспокоить наше учреждение в такую рань? Но коллега тут же добавила, что она взяла у сторожа ключ и впустила посетительницу внутрь, чтобы ей было удобнее. Удобнее? В моем-то кабинете? Внутрь? У меня же там документы! Постойте…. Посетительница? -Кто она? - Я не знаю, Роуз, но, мне кажется, что она какая-то высокопоставленная особа. Так держится, очень дорого одета, и при этом крайне вежливо со мной разговаривала. - Она спрашивала именно меня? Вы ничего не перепутали? - Нет, именно тебя, милая. Я бросилась к своему кабинету, совершенно ничего не понимая, и распахнула дверь. Возле окна, на моем любимом месте, спиной ко мне стояла какая-то незнакомая мне женщина в действительно дорогом белом костюме, юбка которого прикрывала колени, но открывала миру изящные стрелки на ее колготках. Темные волосы незнакомки были собраны, а в руках, насколько мне было видно, она держала свой телефон, в котором что-то пролистывала. Она не стала поворачиваться ко мне, лишь произнеся мягким тоном, едва уловимо по-кошачьи растягивая слова: - Розмари Брук? Опаздываете… Я кинула взгляд на часы и поняла, что опоздала на 15 минут, но в нашем замедленном учреждении такая задержка даже не обращала на себя внимания. Мне не оставалось ничего другого, кроме как спросить: - С кем имею честь разговаривать? С легкой улыбкой женщина так же плавно развернулась ко мне, но осталась стоять у окна, слегка облокотившись о подоконник. Лицо этой женщины было очень необычным. Достаточно острые скулы, резкие изгибы губ и носа, большие глаза в обрамлении пушистых ресниц – все это создавало непередаваемый портрет особенного лица, которое сложно было назвать красивым с первого взгляда, но которое неумолимо затягивало тебя, заставляя разгадывать его тайны. Я предположила, что незнакомке в районе 30 лет, но при желании ей можно было дать практически любой возраст. Она беззастенчиво смотрела прямо мне в лицо несколько мгновений, а потом ответила: - Ирен Адлер. - Мне должно это о чем-то говорить? Что вам нужно от меня? - О, не волнуйся, Розмари, я не копалась в твоих документах, если ты об этом. - И об этом тоже. Но все же? - Меня зовут Ирен Адлер, может постараешься припомнить? С мягкой и снисходительной улыбкой Ирен Адлер продолжала смотреть на меня, оценивая и вместе с тем словно знакомясь. Она искренне считала, что я должна была ее знать. Но почему? Впервые слышу это имя. Скорее всего… - Вы от Майкрофта? – это было единственным объяснением появления в моей жизни очень дорогой женщины, считающей, что я должна быть с ней опосредовано знакома. - О, нет! – звонко рассмеялась Ирен, - я от младшего Холмса, если можно так выразиться. Несмотря на то, что на улице было раннее утро, у меня перед глазами все словно потемнело. Неужели тот факт, что мои пути больше не пересекаются с путями Шерлока, означает, что великий сыщик встретил свою любовь? А может, уже готовится свадьба и таким извращенным способом меня приглашают или, наоборот, намекают, чтобы я исчезла окончательно? Только женских разборок мне сейчас не хватало… Но что-то нужно было отвечать, а не стоять, молча уставившись на улыбающееся лицо Ирен. - Я по-прежнему не понимаю цели вашего визита, - выдавила я, наконец. -Сколько тебе? 25? – вдруг спросила она, словно не слыша меня. - Почти 26, - на автомате ответила я, тут же спохватившись и поняв, что моя честность снова сыграла не лучшим образом. - Я так и думала…- спокойно произнесла моя собеседница. - Что вы думали? Что вы вообще от меня хотите? – уже занервничала я, по привычке пригладив волосы на голове, проверяя, не выбились ли пряди из хвоста. - Нет, я просто так тебя себе и представляла. Тайная помощница Шерлока Холмса… Мне было интересно, какие женщины его окружают. - Я его не окружаю! – снова против воли вырвалось из меня, - и я думаю, что вам нужно напрямую обращаться к Шерлоку, если вы хотите что-то узнать. Полагаю, вы с ним достаточно близки, если узнали обо мне. Но вы должны были бы знать, что я с ним не работала уже несколько месяцев. И… не собираюсь. Поэтому, думаю, наш разговор окончен. В голове же бился вопрос – откуда она обо мне узнала и кто вообще такая эта Ирен Адлер, какое она имеет отношение к Шерлоку? - Да нет, я с ним недостаточно близка. Пока. – ухмыльнулась Ирен, заставив меня покрыться холодными мурашками. Может она враг, а я на эмоциях столько всего сказала! - Но я узнала все, что мне было нужно, - продолжила Адлер и, с телефоном в руках, направилась к выходу, возле которого так и стояла я. Приблизившись, она заправила мне за ухо все же выбившуюся прядку и тихо прошептала на ухо, - ты хорошая девочка, Роуз, не зря Шерлок выбрал тебя… Я люблю таких хороших девочек… Если захочешь развлечься - сохрани у себя это. Окутав меня облаком своего парфюма, Ирен засунула мне что-то в карман джинсов. Когда она ушла, я несколько минут стояла, не двигаясь с места, пытаясь прийти в себя. Потом, вспомнив, достала из кармана визитку, на которой помимо весьма специфического узора значилось слово «Dominatrix». Я окончательно перестала что либо понимать. И мне стало еще хуже. * Наступил канун Рождества, я сидела дома в темноте и пила кофе. Единственным источником света был впустую работающий в углу телевизор, старательно пытающийся создать праздничную атмосферу, но терпящий полное фиаско. Молли несколько последних дней пыталась меня уговорить отправиться сегодня с поздравлениями не куда-нибудь, а именно на Бейкер-стрит, из-за чего я начинала посматривать на нее как на умалишенную. Но буквально полчаса назад она все же предприняла последнюю попытку и зашла за мной, надеясь, видимо застать меня при параде и готовую вприпрыжку бежать в дом к миссис Хадсон. По крайней мере, она была одета в декольтированное платье-футляр, на губах ее расцветала темно-красная помада, а волосы были накручены. Спасало ли это Молли? Наверное, не мне судить. Но ее излишняя живость и взбудораженность навряд ли сыграют сегодня добрую роль. Я, как была, в растянутом свитере и с кружкой в руках, покивала, в очередной раз отказалась и выпроводила Молли в мир. Время без Шерлока Холмса мучительно продолжалось. Ирен Адлер тоже больше не появлялась, я даже ничего о ней больше не слышала. Вроде бы, в жизни Шерлока ее тоже не было, иначе я бы узнала что-то от Молли, продолжающей активную работу с Холмсом, или от Джона, который иногда звонил. Хотя Джон мог меня и беречь… Но Молли бы точно проболталась, если бы что-то было. Ирен Адлер словно растворилась в воздухе. Что она узнала для себя, посмотрев на меня и познакомившись, для меня оставалось загадкой. Жить по-прежнему было плохо, физический дискомфорт от бытия сохранялся, квартира была ненавистна все так же. Но склонности к суициду, при всем при этом, не наблюдалось. Мне казалось, что я просто ждала… Если не Шерлока как такового, то кого-то или чего-то другого. Я застыла в мучительном состоянии ожидания… Проснувшись от звонка, я поняла, что заснула под рождественские звуки, доносящиеся из телевизора, а сейчас на экране происходило что-то такое, чего я не могла разобрать сонным взглядом. Время перевалило глубоко за полночь, а на экране телефона высвечивалось имя Молли. Нажав «ответить», я услышала дрожащий и срывающийся голос Молли, которая даже не спросила о том, могу ли я говорить и не слишком ли она помешала, что было для нее нетипичным. В трубке раздавалось взволнованное: - Роуз, сегодня было опознание! Женщины… Я не знаю, ее лицо слишком разбито, никогда вроде бы не видела раньше… Хотя я не знаю… Меня срочно вызвали. Был Шерлок и Майкрофт! Роуз, представляешь – Шерлок опознал тело! - И что? – спросила я, не понимая, в чем собственно суть. - Он опознал его не по лицу! Я же говорю, там все было очень разбито… Шерлок попросил снять простыню, окинул взглядом тело и тогда подтвердил, что это она. Роуз! Ты представляешь? Как такое может быть? – голос Молли стал срываться, я чувствовала, что она расплачется, - Почему он опознал ее именно так? - Подожди, Молли, - мне показалось, что я начинаю догадываться, - а кого он опознал? Как звали жертву? - Какая-то Ирен Адлер… Роуз, я все равно не понимаю… Я медленно убрала трубку от лица и нажала отбой.