Брешь

      Последующие дни оказались для Евы очень нагруженными. Приближался экзамен СОВ, из-за которого у слизеринки начался лёгкий мандраж. Аяно же вовсе как с цепи сорвалась; Еве часто приходилось видеть японку в совершенном одиночестве в окружении груды книг — она основательно начала готовиться к экзамену, и Хейг не думала ей мешать. Однако, глядя на Кавагучи, Еву колола совесть — она к экзаменам готовилась не так уж усердно, хотя и понимала, насколько это важно. Главным для неё было сдать Трансфигурацию и Защиту от Тёмных искусств на «превосходно», и если по поводу Защиты она не так сильно волновалась, то по Трансфигурации у неё были небольшие проблемы, хоть и знала она эту дисциплину на среднем уровне. Потому, находясь за завтраком в Большом зале и завидев приятельницу, которая стрелой летела к профессору Вектор, Ева твёрдо решила начать подготовку.       Осушив стакан тыквенного сока, она поднялась из-за стола, как вдруг её взгляд случайно задел гриффиндорский стол, за которым она заметила Золотое Трио. Те возились с толпой неизвестных сов, распечатывая кучу писем. И, не сумев перебороть любопытство, она двинулась к ним.       Оказалось, Гарри дал интервью в журнал «Придира» в выходной день в Хогсмиде, где рассказывал о Волан-де-Морте и о том, как на самом деле погиб Седрик Диггори — один из чемпионов «Турнира Трёх Волшебников» прошлого года. Долоресс Амбридж, узнав об этом, пришла в ярость, запретив Поттеру походы в Хогсмид, а спустя полчаса по всей школе были развешаны указы Министерства о том, что любой ученик, хранящий у себя журнал «Придира», будет немедленно наказан. Найти таких студентов министерской жабе не удавалось, что и к лучшему!       А Еве интервью Гарри напомнило о её четвёртом курсе. О том, как она пережила его, и как встретилась с Огури Шинсуке, японцем из Дурмстранга. Воспоминания об их недолгих романтических отношениях — всего около пары месяцев — заполнили голову бедной слизеринки. Она восхищалась этим юным волшебником, проявляющим сильный интерес к её увлечениям — ему нравилось слушать её магловскую музыку, игру на скрипке, а также безумные идеи, сценарии или же просто повседневные рассказы о жизни. Он улыбался очень редко, но в его чёрных ониксовых глазах была истинная теплота, которую видела, пожалуй, только она. Однако в целом он был очень мрачен и неразговорчив.       Расстались они под конец учебного года, когда делегациям из Дурмстранга и Шармбатона предстояло покинуть траурный Хогвартс. Инициатором был сам японец, который своё решение о расставании практически никак не объяснил. Но Хейг приняла его без слёз и истерик, потому что с течением времени сама пришла к мысли, что романтических чувств и след простыл. Осталась лёгкая, практически неосязаемая привязанность как между родственниками.       Слизеринка и не заметила, как оказалась в своей спальне. Поддавшись искушению, она подошла к своей прикроватной тумбе и достала из ящика книгу, подаренную Шинсуке на День рождения. За всё это время она так и не открыла её.       «Джули».       Так называлась эта книга.       Ева и сама не заметила, как присела на кровать и принялась читать.       Под твёрдой обложкой лежал рассказ о магловке с полными духовными противоречиями. Девушка по имени Джули жила так, как не стала бы жить каждая женщина — она работала наёмной убийцей, располагая закалённым жизнью характером и непоколебимыми принципами, а в свободное время находилась в обществе мужчин, которые не смели унизить её по половому признаку. Но Джули любила; он был очень жесток, привыкший к тому, что женщины млели перед ним. И ей казалось, что и он её любил, выделяя среди других. Подолгу они не могли находиться вместе, поскольку мужчина, по совместительству её «босс», не мог смириться со свободолюбием Джули. А Джули работала в одиночку и молчаливо, стоически переживала страдания, однако выполняла свои задания. И так было до тех пор, пока она не отказалась убить ребёнка, сына босса вражеской группировки — принципы не позволяли ей сделать этого. Она отправилась к своему мужчине, чтобы сообщить об этом; она надеялась, что он её поймёт. Она бросила ему под ноги оружие, которое оборвало великое множество жизненных нитей, и сказала, что убивать ребёнка не станет, после чего тот потребовал послушания, но Джули была непреклонна, за что поплатилась жизнью.       Хейг прочла рассказ за короткое время. Опустив книгу на грудь, она вздохнула, стараясь успокоить рвущееся из груди сердце.       Книга ей понравилась, несмотря на то, что показалась немного сентиментальной и простой для образованного Шинсуке, который подобного обычно не приветствовал. Но он знал, что ей понравится.       Вздохнув, Ева поднялась с кровати с твёрдым решением написать давнему другу письмо с благодарностью.