Ошибочно набранный номер никогда не бывает занят

Не нужно мне было садиться за мольберт. Категорически не нужно. Знал же, что ничего не получится, а все равно взялся за чертов карандаш. И что в итоге? Настроение на нуле, стоило только снова взглянуть на портрет. Ненавижу! Ведь только же начал забывать обо всем, только начал строить жизнь заново и снова вернулся к самому началу. Пора выкинуть Чака со своей головы, как и чертов рисунок. Нервно комкаю ненавистный лист и бросаю его на пол. Впрочем, как и все остальные. Поможет ли? Борясь с желанием напиться, только бы в который раз не вспоминать тот день, бросаюсь к входной двери, словно она мое последнее спасение. Не успеваю сделать и шагу, как натыкаюсь на стальной взгляд пронзительных глаз. Хреновый день, очень хреновый! Идея прогуляться теперь уже не кажется такой заманчивой. Показав средний палец моральному уроду, гадко при этом улыбаясь, что есть силы хлопаю дверью и со злостью плюхаюсь на диван. Чувство разбитого дерьма, а то и хуже. Желание убить растет с каждой секундой, поэтому не долго думая, сразу же хватаюсь за последнее спасение и как сумасшедший вжимаю кнопки. И плевать, что сейчас только обед, плевать, что он возможно занят! Плевать на все. Просто хочу услышать его голос. Не успевает на том конце провода раздаться долгожданное «Алло», как я тут же сообщаю: − Да, я о тебе думал! Ты же на это вчера намекал? И да, ты мне нравишься. И да, я хочу с тобой встретиться! И нарисую этот хренов портрет! Слышишь? Да, да и еще тысячу раз да! − Подож… − Ты же хотел правду? Точно как и он со своей хуевой привычкой лезть ко мне в душу и растоптать последние остатки гордости, наплевать на мои чувства. А все из-за чего? Я просто соврал. Сказал не то, что он хотел услышать? Не признался во всем, хотя должен был?! Я знал, что виноват, знал, но… − по щекам катятся предательские слезы. Слабак. – Заебали! − Швыряю телефон о стену, желая, чтобы кусок железки раз и навсегда оставил меня в покое. Сколько я пролежал, пялясь в потолок и почти не моргая, не знаю, но когда взглянул на часы, стрелка показывала почти семь вечера. Живот раздражающе урчал, прося уделить ему хоть какое-то внимание, но вставать было настолько лень, что просто решил не обращать внимания. Я сорвался. Как последняя мразь, накричал на ни в чем неповинного человека. Сказал то, что должен был услышать другой, а я же… Трус. Всегда ведь легче втоптать в грязь незнакомца, да и к тому же если не делаешь это с глазу на глаз. Для Чака не хватило смелости, перед Адамом же герой, да? Нереализованные желания, мечты, самоутверждение. Браво, Томми, почетное место лицемера твое навеки. Громкая мелодия телефона застает врасплох, а ведь была надежда, хоть и маленькая, что он разбился к чертям собачим, и я спасен от объяснений. Но гребанная судьба еще мало меня унизила. Медленно, насколько позволяет моя совесть, подхожу к стене. Чье имя я увижу на экране, знаю заранее, поэтому не глядя, сразу же принимаю вызов, приготовившись выслушивать нотации. − Я, надеюсь, ты не собираешься извиняться? Твое «Алло» звучало настолько вымучено, что я чувствую себя прямо дьяволом во плоти. Интересно, он всегда такой веселый, или только со мной? Каждый раз, когда мы с ним разговариваем, он то и дело улыбается. И пусть я даже не вижу, но голос, интонация. Нужно быть просто идиотом, чтобы не понять настроение своего собеседника. − Нуу… − придумываю остроумный ответ, точнее хочу его придумать, но желания, очевидно, полностью расходятся с моими возможностями на данный момент. − Забей. И, − сразу же бодро продолжает, − опережая твой вполне логический вопрос, я позвонил сам, я позвонил раньше назначенного срока, я на работе и в прекрасном расположении духа. Эмм, разве это не достаточно весомые доказательства того, что я не обиделся? Завидую человеку, которому достанется этот подарок судьбы. Понимание, сострадание, чертова поддержка… Насколько длинным должен быть этот хуев список его положительных качеств, чтобы я понял, каким есть мой идеал? По-моему, его вполне достаточно. Только вот он не мой… − Адам, − замолчи, не спрашивай, замол… − у тебя есть кто-то? На секунду мне показалось, что он растерялся, поскольку молчание неприлично затягивалось, и я триста раз пожал о заданном вопросе. Однако, ответ я все же получил. − Возможно… − Ха, возможно… − некстати рассмеялся от накатившейся обиды. – А как же все эти правила, типа правды и никакой лжи? – руки дрожат, но не так сильно как сердце. Только бы не истерика. − Просто он еще не дал ответ. − Он? − Ну, не «она» же? − Да, просто, − просто я думал, что ты волен, как птица, и общаешься со мной не ради развлечения. А оказалось, что всего лишь ожидается согласие какого-то смазливого паренька, от которого зависит, возможно, даже наша предстоящая встреча. Это глупо. Кого я обманываю? Он просто сказал это мимоходом, поддерживая разговор, или же вовсе из правил приличия. Я же пытаюсь воплотить мечту в реальностью. − Томми? Ты еще здесь? – встревоженный голос выводит из раздумий. − Ааа…? Да, извини, отвлекся, − пытаюсь понять предназначение своей никчемной жизни. − Все в порядке? – снова обеспокоенно, отчего мне только хуже. − Да, нормально. Не обращай внимания. Настроение такое. Паскудное. – Впрочем, как и паскудные объяснения – врал я всегда плохо, из-за чего, собственно, и распались наши отношения с Чаком. − Может… поделишься? Нет, я не настаиваю, но, выговорившись, становится легче. − Думаешь? − Не обещаю, но ты же ничего не теряешь. Заманчивое предложение «поплакаться» сразу же пришлось по душе. Переместившись на диван, роняю голову на подушку, приготовившись к полезной беседе. − Как ты, наверное, уже понял, я встречался с Чаком. Полтора года, − сразу же делая уклон на степень серьезности наших отношений. − Все было хорошо, даже отлично … − останавливаюсь, не зная, что сказать дальше. Может, нужно было начать не с этого? − Но…? − К сожалению, было «но», − обреченно вздыхаю, соглашаясь с Адамом. – После года совместной жизни оказалось, что мое «хорошо» лишь жалкий плод воображения. Его постоянные упреки, вечное недовольство, угрюмость… А потом он и вовсе иногда перестал приходить домой… Ночью. Ну, я… Эмм, в общем, я не придумал ничего лучшего, чем просто нажраться, как последняя свинья. У меня ведь горе… Ложь… Ну, знаешь, как это бывает, − добавляю чуть тише, вспоминая события той ночи. А если быть полностью честным, то кусок вечера, который я могу восстановить в своей памяти. Адам так и продолжал молчать, внимательно слушая. Если бы не легкое сопение в динамике телефона, можно было бы подумать, что «там» уже никого нет, поэтому сбивчиво продолжаю: − В тот вечер я много выпил, а потом… − черт, не становится легче, − а потом проснулся утром. У соседа. Голый. Молчим, каждый думает о своем, пока я не решаюсь продолжить: − Ну, думаю, после этого не нужно объяснять, как «весело» я тосковал по Чаку! – почти выплевываю, почему-то злясь на него. Или же на себя. Не знаю. – Я ведь даже не знаю имени того… Того придурка! − Забыл спросить? – смешок. Козел! Нашел, чем потешаться. − Вот только не нужно меня осуждать. Спасибо, наслушался уже сполна! – переворачиваюсь на спину, закидывая ногу на ногу, непонятно кому, показывая свое недовольство. – Мы вообще не разговаривали. Ни слова. Нет, может ночью мы, то есть он, я-то в таком состоянии вряд ли связал два слова вместе… Блядь! Да я даже не знаю, какой у него голос! – уже во всю возмущаюсь. − Но… − громкий хлопок двери, что я даже телефон резко отодвигаю, − ты же сказал, что вы соседи… − Ага, но это не значит, что он автоматически переходит в категорию моих друзей, − фыркаю. Да я вообще его в то утро увидел впервые! Скорее всего, пьяным полз к себе домой, вот он и «подобрал» меня, так сказать, на пути. Просто шансы встретить в клубе соседа – один на миллион, не мог же я оказаться тем самым единственным лохом? Нагло воспользовался моим состоянием! Да и вообще, пойди я тогда домой, к нам с Чаком, ничего этого и вовсе не случилось бы. По крайней мере так скоро… Вот же фак! Я даже сейчас допускаю мысль, что не потрахался бы я с тем упырем, рано или поздно нашел бы другого. Где, мать твою, мои моральные ценности? Хоть малая их часть? В крайнем случае, элементарное уважение к себе… − То есть секс для тебя не весомый аргумент, чтобы познакомиться? – говорит запыхавшимся голосом. Куда-то спешит? − Нет, ну то есть да… Эмм, наверное? Адам…? В который раз сам себя прошу заткнуться, но не могу остановиться. Сила воли ни к черту, но мне так важно знать мнение этого человека. Это пиздец… − Не матерись! Я сказал это вслух? Не важно. Нужно… Нет-нет-нет. К черту! Была не была, я и так много ему рассказал. − Адам, я все время его рисую… − Что? − Я же художник, помнишь? − Да помню я! – а чего он так разнервничал? Это вообще моя проблема… − В смысле рисуешь? Он серьезно? Издевается, или это снова игра такая? − Ты не поверишь, но карандашом! – сразу же язвлю в ответ на глупый вопрос. – Каждый чертов день, после той ночи на листах появляется только он. Это как наваждение. Сажусь, к примеру, долбанную собаку рисовать, а все равно он! И ничего не могу с этим поделать. Оно само, как-то… − бросаю взгляд в угол комнаты, весь забросанный скомканными портретами. Снова громкий стук захлопывающейся двери – я даже подскочил от неожиданности. − Адам? − Подожди… − куда-то в сторону. Или это мне? − Если ты занят, то давай я чуть позже перезвоню, − он вообще странный стал к концу разговора. − Просто я как раз иду за ответом, − непонимающе хмурюсь, − а ты, блонди, всего лишь по уши втрескался в своего соседа и боишься в этом признаться. − Я не… − пытаюсь возразить, но он сразу же перебивает. − Да, и не возражай. Послушно молчу, прокручивая в памяти весь разговор. Скачок сердца – очередная надежда. Резко спрашиваю: − Почему "блонди»?! А вместо ответа лишь короткие гудки в динамике. Перезваниваю – сбрасывает. Звонок в дверь почти не замечаю, на автомате набирая сообщение. Нехотя открываю, так и застыв с телефоном в руках от удивления. На пороге собственной персоной стоит тот самый сосед, словно сошедший с листа бумаги. − Адам? – выговариваю чуть слышно. − Знаешь, одного милого блондина не устраивает «возможно». Мне нужен точный ответ, − снова улыбается, как в то самое утро.