Пленница трех танцев

В некотором царстве, в некотором государстве жила была одна принцесса. Так начинаются все сказки на свете, сложенные разными народами и в разные времена. Так начнем и мы сказку-легенду о девушке лебеди, которая послужила сюжетом для первого балета Петра Ильича Чайковского. Легенда эта была заимствована композитором из немецкого сборника: идея о вечной борьбе добра и зла, о любви и коварстве была очень близка Чайковскому. В музыке, рисующей образ Одетты, зазвучала чисто русская задушевность, лирика, и поэзия чистого и гордого чувства. (с.) аудиоверсия балета «Лебединое озеро», либретто

      — Кристиан! Кристиан, не отходи от меня далеко! — Энни пробиралась сквозь толпу людей, одетых в торжественные платья и строгие костюмы. Закончился первый акт Лебединого озера и во время антракта люди наслаждались итальянским театром, который так любезно принял русскую труппу под своей крышей.       Женщина отделилась от мужа, и с трудом пробиралась сквозь людей, потому что ее сын увидел какую-то маленькую девочку и хотел с ней поиграть - его абсолютно не впечатлил балет. Гриффиндор уже поняла свою ошибку - семилетнему ребенку классическая музыка и безмолвные танцы казались скучными и однообразными. Она не сердилась на сына, в отличии от мужа. Реддл пытался растормошить ребенка во время первого акта, но малыш все равно задремал.       — Кристиан! Кристиан, да подожди ты!       Энни потеряла сына из виду и с отчаянием стала расталкивать окружающих ее людей локтями. Она не представляла, как можно найти маленького ребенка в этом буйстве ярких подолов и костюмов. Женщина с отчаянием обернулась, пытаясь найти ребенка, толпа все равно не расходилась. Молодые пары торопились в буфет и большой зал с золочеными перилами, чтобы оценить всю роскошь итальянских архитекторов.       — Кристиан!       Наконец-то толпа перед женщиной расступилась и она увидела, что ее маленький сын стоит перед какой-то красивой девушкой и что-то показывает ей руками. Гриффиндор тут же рванула к сына и подбежав к нему, опустилась перед ним на колени.       — Господь, я так испугалась за тебя... — она тут же крепко обняла его, я могла потерять тебя в этой толпе.       Энни подняла взгляд и посмотрела на женщину, которая стояла перед ней. Это была высокая девушка, примерно ее ровесница. Длинные светлые волосы спускались до поясницы, светлые оленьи глаза смотрели с умилением на ребенка. Нежно-зеленое платье придавало ее образу воздушности и мягкости. Она казалась куклой, со своими длинными ресницами и тонкими чертами лица.       — Спасибо, что задержали его... — прошептала Энни, поднимаясь на ноги и поглаживая сына по волосам, — надеюсь, он вас не отвлек?       — Нет, нет, что вы, — с улыбкой произнесла женщина, продолжая любезно смотреть на ребенка, — он спрашивал, куда пошла маленькая девочка в розовом платье, но я, к сожалению, не знаю.       — Детям скучно во время таких выступлений, но оставлять одних дома не хочется, — с оправданием произнесла Гриффиндор, однако женщина улыбнулась:       — Понимаю, у меня самой два брата и младшая сестра и нас всегда родители водили на такие мероприятия, со временем, любовь к искусству проснется в каждом человеке.       Энни с интересом слушала эту женщину, в обличи маленькой миниатюрной куклы. И эта незнакомка была очень хороша.       — Позвольте узнать ваше имя, — спросила Энни, с любопытством глядя на нее.       — Шарлотта. А ваше...       — Энни. Энея, если хочется более официально, — с улыбкой сказала девушка, поглаживая темные волосы сына.       — Очень приятно познакомиться, — сказала девушка и приняла один бокал, который стоял на подносе одного из официантов. Гриффиндор аккуратно отмахнулась от мужчины, который разносил алкогольные напитки и улыбнулась:       — Вы живете в Италии?       — Да, уже в течении года. Мой... мужчина привез меня сюда. Мы живет на берегу Средиземного моря. В поселке, рядом с Теорминой. А вы?       — Мы живем в Англии. Просто приехали на отдых, и, возможно, мы живем в одном поселке. Мы тоже живем рядом с Теорминой.       Энни с интересом рассматривала свою новую знакомую. Девушка всегда настороженно относилась к своему окружению, особенно это обострилось после обыска в поместье, но сейчас она не чувствовала никакой угрозы. Женщина была спокойна и хороша, к тому же, та доверяла тому факту, что у детей хорошая интуиция. Она не могла не доверять своему сыну.       — Давно отдыхаете? — поинтересовалась та, осушив бокал с шампанским.       — Нет, второй день. По-правде говоря, это такой сюрприз, что мы сегодня оказались здесь. Эти билеты были подарком мужа. Я... Я восхищаюсь русским балетом.       — Действительно? — приподняв брови сказала та, — почему же именно русским?       — Не знаю, возможно, потому что Лебединое озеро написано русским композитором. Только русские балерины настолько чувственно танцуют партию Одетты и Одилии.       Неожиданно их разговор прервал мелодичный звонок. Он был первым по счету, а это означало то, что скоро начнется второй акт. Гриффиндор посмотрела на сына и тут же схватила его за руку.       — Идем,иначе сейчас нас захлестнет толпа. Шарлотта, очень приятно было с вами познакомиться.       — С вами тоже, Энни, и у вас очень милый сын, — улыбнулась женщина и, слегка опустив голову, направилась в другую сторону. Гриффиндор же, схватив сына за руку, быстро направилась с ним в зал:       — Мама, там скучно, — сказал Кристиан, позевывая, — они опять будут скакать по сцене.       — Послушай меня, — прошептала женщина, склоняясь к сыну, — сейчас будет потрясающий второй акт. Ты помнишь, что случилось с Зигфридом в конце первого акта?       — Ему подарили арбалет, и он отправился на охоту ночью, — сказал Кристиан, заходя с матерью в ложу, в которой они сидели.       — Правильно, — сказала та, направляясь к их местам в ложе, — а сейчас он отправился к волшебному озеру, и будет происходить магия.       — Магия? — глаза ребенка загорелись, — а что там будет?       — Появится стая лебедей и их предводительница, принцесса...       — Как та женщина, которая нарисована у нас в ванной?— неожиданно поинтересовался ребенок, усаживаясь на свое место. Энни на мгновение замерла, глядя на сына, вспомнив мозаику в их ванной зале. Женщина с темными локонами, голубыми глазами.       — Нет, но она тоже такая же красивая... Злой волшебник Родбарт превратил принцессу в лебедя, и только ночью она принимает свой облик.       — Магия! — захлопал в ладоши ребенок, а Энни все еще затуманено смотрела перед собой.       Мелюзина. Казалось, что она ведет Гриффиндор в пропасть, а не по тропе ее судьбы. Девушка обернулась к месту, на котором сидел муж, но Реддла там не оказалось. Энни хотела спуститься вниз и посмотреть в зеркало, потому что ей казалось, что после погони за сыном, от ее прически ничего не осталось.       — Кристиан, ты посидишь здесь? Только никуда не уходи...       — Да, мам, конечно, — сказал увлеченный ребенок, разглядывая либретто балета, в котором было описано действие второго акта. Главное заинтересовать, юный волшебник в семь лет ожидает всеми фибрами души, когда в нем самом проснется та самая магия. Поэтому неудивительно, что история про женщину-лебедя и магию заинтересовала его больше, чем первый акт балета.       Гриффиндор же быстро пробралась обратно и аккуратно прошла сквозь толпу людей, которые направлялись обратно в зал. Она быстро спустилась по лестнице, рукой чувствуя холод мраморных перил. Женщина хотела увидеть красивый коридор, который находился левее центрального входа. Это была старая часть замка, который превратили в балетную сцену. Энни не знала, куда пропал Том, но у нее были догадки. Перед представлением он разговаривал с какими-то на вид очень важными людьми, и наверняка это было связано с его деятельностью. Поэтому эта мысль немного ее успокоила.       Тем временем женщина свернула в коридор, он был освещен только свечами. Луна светила через овальные окна, и золотистые шторы колыхались на легком летнем ветерке. Коридор был практически пустым, все люди спешили обратно в зал, а Гриффиндор все шла. Она знала, что по поверьям в этом замке есть зеркало, которое отражает все мечты людей и может исполнить любое желание.       Наконец-то, в конце коридора, женщина увидела перед собой овальное зеркало. Ее высокая тень отразилась на поверхности, и она встала перед ним в полный рост.       Зелено-серые глаза горят, каштановые кудри спадают до поясницы, грудь округлилась из-за беременности. Летящее белоснежное платье сливалось с ее молочной кожей, создавая единый хрупкий и летящий силуэт. Прозрачные рукава на платье и юбка в пол искрились в свете свечей непонятным сиянием. Когда она шла сюда, магглы, которые так же присутствовали здесь, с восхищением смотрели на нее. Она знала, почему так происходило - магическая аура давала каждой волшебнице шарм, в сравнении с обычной магглой.       На пальцах в свете свечей переливались бриллиантовые кольца, а на шее сиял изящное колье с сапфирами. В волосах блестела тонкая полоса жемчуга.       Женщина смотрела на свое отражение, а потом медленно закрыла глаза. Внутри ее груди что-то затряслось, Энни просила счастья для себя. Просила, чтобы ей указали ее путь и сделали ее счастливой. Она сложила руки на груди и загадала свое желание. Женщина медленно открыла глаза, и с губ ее сорвался крик.       За ее спиной, в отражении стоял мужчина. Высокий, сильный, с каштановыми волосами и мягким взглядом. Аристократичная бледность, нетронутая итальянским солнцем завораживала. Темный фрак подчеркивал его осанку и стать.       — Ты похожа на Одетту.       Женщина резко развернулась, в конце концов осознав, что это не сон а явь. Это не обман зрения или не магическая сила зеркала. Перед ней стоял Льюис Малфой.       — Льюис...       — Прости, я не хотел следить за тобой, я увидел как ты разговариваешь с Шарлоттой.       — Кто такая Шарлотта? — с удивлением и легким недоумением спросила та.       — Это та женщина, с которой я прибыл сюда, — сказал тот, сделав несколько шагов к Гриффиндор. Она, словно испуганное животное отшатнулась к окну, выставив перед собой руки:       — Тише... — мягко сказал Малфой, не понимая ее реакции, — я не причиню тебе никакого вреда. Энни, ты же знаешь.       — Зачем тогда ты гнался по пляжу за мной вчера?! — сдавленно прошептала девушка, глядя на него, — зачем?       Мужчина вздрогнул, услышав ее слова. Действительно, а зачем? У него есть Шарлотта, которая любит его и к которой он испытывает теплые чувства. Так почему он погнался за этой женщиной?       — Я не знаю, я хотел поговорить с тобой... Тогда на свадьбе мы расстались, так и не поговорив.       — Зачем ты это вспоминаешь? — прошептала девушка, глядя на него, — зачем, если у тебя есть Шарлотта? Как ты вообще узнал что....       — Я видел, что ты разговаривала с ней, Эн... У тебя очень красивый сын, — мягко сказал мужчина, аккуратно накрывая ее холодную руку своей, — Эн, ты же счастлива?       Голос его дрогнул. Он боялся услышать любой ответ. Если бы она ответила "да", то те чувства, которые пробудились в нем вновь, снова были бы растоптаны самым жестоким образом. Если бы он услышал "нет", в его груди пробудилась бы надежда, да, это было бы хорошо, однако чувствовать и знать, что она все эти семь лет несчастна было бы для него невыносимым ударом.       — Такие вопросы не задают, Льюис, — тихо сказала та, попытавшись вырвать свою руку.       — Гриффиндор...Энн, скажи мне... Почему ты тогда убежала? Отчего ты бежишь?       — Я не отчего не бегу, я довольна своей жизнью, у меня самый лучший сын и муж...       — Реддл относится к тебе так же как и раньше? — сказал Льюис и в его голосе проскользил холод. Мужчина до сих пор помнил ту драку в Италии. Тот самый ужас, когда Реддл не дал ей соединиться с Энни. Он до сих пор помнил ту мягкую кожу, тот танец в итальянском ресторане, когда восхищенные взгляды были прикованы только к ней.       — Том любит меня и...       — Он когда-то говорил тебе эти слова? Скажи мне... — мужчина приблизился к ней еще ближе, Энни уже могла ощутить его горячее и частое дыхание.       — Льюис, это только наше с ним дело, не твое, прости но...       — Я же твой друг, ты можешь сказать мне об этом, — прошептал тот, склоняясь к ее уху. Девушка попыталась отстраниться, однако ощутила, что упирается спиной в холодную каменную стену.       — Льюис, я люблю его, а он любит меня...       — Просто этого не показывает? — прошипел тот, — Ты сама веришь в свои слова? Эн, ты сама веришь в собственную ложь?!       — Почему ты спрашиваешь меня такие вещи?! Если ты говоришь, что встречаешься с Шарлоттой то при чем здесь я? Почему ты....       — Да потому что вряд ли какая-то женщина может когда-либо сравниться с тобой! Никогда еще женщина не пробиралась в мое сердце настолько глубоко, что я не мог так долго ее забыть.       Гриффиндор уже хотела что-то сказать, но казалось, что свет померк во всем коридоре. Свечи потускнели, внутри ее груди что-то затрепетало. Она ощутила на своих губах горячие губы. Этот поцелуй не был похож на те поцелуи, которые Малфой дарил ей много лет назад. Он был полон настойчивости и звериного отчаяния. Мужчина сильно сдавил ее в объятиях, чувствуя, что белоснежное прозрачное платье плотно прилегает к телу, рисуя силуэт ее фигуры с неимоверной ясностью. Гриффиндор не отвечала на его поцелуй, однако мужчина чувствовал, как в ее груди бьется сердце, чуть ли не пропуская такт. Льюис упивался этим поцелуем, он так давно не чувствовал такого экстаза от происходящего. Внутри него все горело. Он пытался заставить ответить на его поцелуй, с силой удерживая женщину, второй рукой он зарылся в ее пышные волосы, чувствуя сладкий запах апельсинов от ее тонкой лебединой шеи.       Раздался второй звонок. Гриффиндор трясло от страха и осознания того, что она все еще оставалась в сердце Малфоя. Никогда она еще не слышала таких проникновенных слов. Однако все это не могло повлиять на ее сердце, как-бы хорошо она не относилась к этому мужчине, Гриффиндор не могла принять этот поцелуй и его чувства.       Сильно надавив каблуком ему на ногу, она вырвалась и разорвала поцелуй. Женщина уже хотела убежать, но все еще ощущала, что ее запястье сжимает крепкая мужская рука.       — Энни... — тяжело дыша, прошептал тот, однако девушка вновь вытащила руку —рывком и пролепетала:       — Льюис, прости, что я причинила столько боли... Клянусь Богом, я не хотела... Но я не буду с тобой.       Не оборачиваясь, она рванула вдоль по коридору, не оборачиваясь. Погони она не слышала, лишь каблучки стучали по мраморным плитам, а на глазах наворачивались слезы.       Руки ее тряслись от ужаса.       Ее белоснежное платье летело за ней шлейфом, словно пара лебединых крыльев. Она влетела вверх по лестнице и быстро направилась к ложе, в который оставила своего сына. Тем временем и Льюис покинул темный коридор, не понимая, что будет с его сердцем дальше и почему он вновь встретил эту женщину здесь. Почему эти билеты, были присланы ему именно на эту дату и именно на этот балет?       Однако не только Энни и Льюис вышли из этого старинного коридора в смешанных чувствах. Из-за темной колонны сверкнула пара алых глаз, и из тьмы выступило красивое бледное лицо, искаженное яростью.       Реддл, поправив галстук, направился наверх, смешавшись с толпой людей, которые бежали в зал в надежде не опоздать до третьего звонка. Мужчина с трудом сдерживал себя, потому что его руки тряслись.       Он вошел в зал и вновь попал под яркий свет позолоченных люстр, которые освещали ярко-алые ложи и светлый занавес, которые все еще скрывал танцоров. Огромная зала, построенная по всем правилам и с императорским шиком. Места, которые он выкупил для жены и сына находились в самом центре, эти три места казались одинокими по сравнению с другими ложами, в которых сидело по десять-пятнадцать человек. Действительно, им лучше не мешать.       Том не знал, как реагировать на то, что он услышал.       Малфой не забыл ее. Не забыл несмотря на то, что у него есть женщина. И ничто не может заставить его забыть. В итоге этот человек поцеловал его жену. Том сам поражался, как он в тот же момент не вышел из своего укрытия и не уничтожил его, однако его холодный разум сработал по-другому. После прочтения дневника Энни, Реддл хотел узнать, что Гриффиндор действительно чувствовала к Малфою семь лет назад. Сейчас, несмотря на то, что она позволила себя поцеловать, она вырвалась и убежала от него. Гриффиндор не любила Льюиса, она сама сказала, что любила Тома. Однако оставался один факт, который просто выводил его из себя - вчера, на пляже она расплакалась не из-за нахлынувших воспоминаний. Они где-то встретились с Льюисом. Она именно поэтому бежала по берегу в такой истерике и страхе - боялась погони. Или же, боялась, что Том узнает. Она солгала ему.       - Том?... Где ты был? — мужчина опустился в кресло рядом с женой как раз в тот момент, когда прозвенел третий звонок.       Реддл внимательно посмотрел на Энни. Она сидела в прямой спиной, белое платье дымкой спадало ей на грудь и ноги. Свет погас и заиграла главная тема балета - Озеро в лунном свете. Именно в этот момент, занавес поднялся и синие декорации лунного озера осветили женщину. Она вздрогнула и мягко накрыла его руку:       — Ничего, — тихо сказал Том, сдерживая злость и непонятную обиду, — дела. Расслабься. Я здесь, рядом. Наслаждайся.       В то время как Кристиан и его жена наслаждались главной и самой известной темой Лебединого озера, Реддл внимательно смотрел на свою жену. Она слегка подалась вперед, все ее существо отражало стремление туда, в ее изумрудных глазах отражались шаги Зигфрида, который уже сейчас хотел застрелить лебедя с короной на голове. Длинные волосы касались ручки кресла, которую она сжимала с неимоверной силой.       В этот момент на сцене появилась балерина. Послышались аплодисменты, с каждым шагом женщина выходила ближе к центру сцены. Белая пачка, перья украшали собранные в пучок волосы и хрупкая изящная корона на ее аккуратной головке блеснула в свете софитов.       — Она прекрасна...       — Ты похожа на Одетту... — прошептал Реддл с ухмылкой на лицо. Он с удовольствием заметил, как женщина резко повернула к нему голову, серьги в ее ушах колыхнулись.       — Что ты сказал?       — Ты похожа на Одетту... — тихо повторил тот, — хрупкая, с бледной кожей в белом платье. И ты тоже любишь танцевать.       Женщина выдохнула и натянуто улыбнулась. Муж в точности повторил слова, которые она слышала несколько минут назад из уст Льюиса. Ее это заставило вздрогнуть. Она внимательно обернулась к сцене, на которой Одетта танцевала с Зигфридом, а Родбарт, в обличии темного филина пытался помешать их зарождавшейся любви.       — Я хочу, чтобы ты никуда не уходил, — неожиданно прошептала она и сжала его руку в своей, — никогда не оставляй ни меня, ни сына и не нашу малышку.       Мужчина медленно оторвался от представления и посмотрел в глаза жены:       — Конечно, никогда не оставлю, — с холодной и очаровательной улыбкой произнес тот, — мы ведь доверяем друг другу.       Женщина слабо улыбнулась и вновь продолжила смотреть на сцену, видя, как хрупкие женщины-лебеди с неимоверной быстротой и точностью перебирают ногами, затянутыми в твердые пуанты. Это было прекрасно: бледные тени, танцующие в полумраке огромного зала создавали таинственную атмосферу, которая заставляла забыть обо всем. Гриффиндор на мгновение даже забыла про то, что произошло во время антракта. Искусство танца полностью ее поглотило, а когда Одетта исполнила свое соло она присоединилась к общим аплодисментам, поднявшись с места. Женщина опустившись на место вновь аккуратно тронула мужа за руку. Ей казалось, что мыслями он абсолютно не здесь. Это случалось с ним достаточно часто, однако ее внутренняя тревога и интуиция подсказывали ей, что это затишье отличается от обычных размышлений о стратегии поведения.       Мужчина медленно повернул к ней голову, но сдержался и слегка кивнул головой. Ему так хотелось сказать, что он все знает и видел, но сейчас было недостаточно подходящий момент. В Реддле вновь проснулась жажда власти, мужчина делал увидеть страх в глазах своей жены и желал, чтобы она трепетала перед ним.       Тем временем второй акт подходил к концу. Одетта и принц танцевали вместе, и лебединый крик грусти и скорби разносился по всему залу. Тонкая музыка сопровождала красивые сцену балета: поцелуй Одетты и Зигфрида, отчаянный уход подруг лебедей и обращение их Родбартом обратно в прекрасных белых лебедей. Вновь заиграла главная тема балета, и на сцене появился Родбарт. Одетта с принцем остались вдвоем, она с испугом бросилась в другой край сцены, гонимая черным филином от своей любви. В движениях танцовщицы было столько проникновенности и трогательности, что казалось, она полностью погрузилась в свою роль.       Зигфрид с отчаянием протянул руки к ней и занавес медленно спустился на сцену.       Зал взорвался бурными овациями, Кристиан вскочил с места и захлопал в ладоши. Энни тоже поднялась на ноги, когда из-за занавеса вышла Одетта и Зигфрид. Весь зал поднялся, поприветствовать танцоров. Гриффиндор улыбалась, хлопая в ладоши, однако тут же над ее ухом послышался тихий и вкрадчивый голос.       — Я все знаю, я видел вас с Льюисом. Мы должны поговорить. Дома. Не сейчас.       Энни вздрогнула и обернулась к мужу. Он стоял прямо за ее спиной, а его рука лежала на талии, сильно прижимая к себе.       Женщина медленно повернулась к нему и заглянув в его глаза осознала, что он действительно все знает, а ложь более скрывать невозможно.       — Два акта и ты сама мне все расскажешь, — холодно сказал мужчина и впился в ее губы болезненным поцелуем, сдавливая ее в объятиях.