Четвертая часть 1960 год
Холодное дыхание ноября ощущалось в воздухе. Мрачное серое небо с переливами и редкими светлыми полосами нагоняло тоску. В маленьком городке было тихо, улицы пустынны, в некоторых домах горел свет. Золотистые листья кружились в воздухе, опадая на влажную от дождя землю. Слякоть и дождь заставляли людей сидеть по домам. Лишь из одного дома вышло несколько мужчин. Листья под их ногами шелестели, и мантии развивались за их спинами. Один из мужчин одним резким движением вытащил палочку и странное слово гулким эхом раскатилось по тихой улице. Из палочки резко вырвался серебристый луч и словно разрезал ночную тьму небес. Выложенная из изумрудов фигура черепа и змеи, которая мягко скользила между облаков и туманов внушала страх, словно Божественное знамение. Как только знак ярко проявился в небесах, все три незнакомца исчезли с шумным хлопком и появились уже далеко, за много километров от места преступления. Они стояли перед воротами поместья, и каждый из них стал что-то искать в складках мантии. Один из них, видимо более удачливый, достал пергамент с официальной печатью. Как только мужчина поднял руку с пергаментом, ворота словно растворились в дымке, пропуская мужчин. Те сняли капюшоны с лица и направились по дорожкам, усаженными пожелтевшим кустами к дому, во всех окнах которого горел свет. - Хоть расслабишься после очередного задания....- ухмыльнулся Родольфус, глядя на череду гостей, которые поднимались по ступеням и проходили в широко раскрытые двери. Мужчины, пройдя внутрь и отдав каждый свое приглашение, сбросили с себя мантии остались в костюмах. - Родольфус, Треверс, Нотт, - послышался довольный голос и из толпы появился хозяин дома. Эван был одет в светлый костюм, на лице его была улыбка. - Я думал, вы не придете. Том сказал, что у вас сегодня есть дела. - Дела только что закончены,- растягивая слова. произнес Родольфус и похлопал друга по плечу, - где именинник? Эван усмехнулся, глядя на друга и указал куда-то в сторону. Возле окна, в окружении молодых девушек стоял молодой юноша. У него были темные волосы, темные глаза и нос с горбинкой. Черный фрак и серый галстук подчеркивали широкие плечи юноши и его сильный торс. Эван всегда говорил, что сын унаследовал от его только нос, но жена никогда его не поддерживала в этом. Сегодня его сыну исполнялось шестнадцать и по этой причине, Люси решила устроить вечеринку, его забрали из школы и организовали настоящий бал. Здесь были все чистокровные волшебники Британии со своими детьми и все прибыли сюда, чтобы поздравить его с шестнадцатилетием. Наблюдая за торжеством первые полтора часа, Розье задумался о том, что же будет, когда его старшему сыну исполнится 17 и он станет совершеннолетним. - Ну что, чувствуешь себя старым? - усмехнулся Нотт, пожимая Эвану руку. Тот лишь покачал головой и тихо сказал: - Самое время. Потрясающе себя чувствую и очень горжусь сыном. Советую и тебе поступать так же. - Для того чтобы завести сына, нужно жениться, - рассмеялся тот, осушив бокал с вином. - Не обязательно. - Слышала бы тебя твоя жена, - хмыкнул Нотт. - Что я должна была услышать? - послушался звонкий женский голос, и Эван обернулся. К нему приближалась женщина в золотистом платье, красивое платье плавно спадало на пол, оно подчеркивало ее широкие бедра и тонкие руки. Темно-каштановые волосы собраны в пучок на голове. - Да нет, ничего, милая. Просто мы разговаривали с Ноттом по поводу того, стоит ли заводить семью и детей. Та внимательно посмотрела на Нотта и улыбнулась: - Стоит, конечно же. Ты же должен оставить после себя детей. - голос ее был тих, она улыбнулась Нотту, но тут же, ее взгляд уперся куда-то мимо лица мужчины. Тот развернулся и понял, почему это так: - Раз здесь она, значит Господин тоже здесь. В дверях стояла женщина в алом платье с белыми вставками. Длинная юбка спадает на под и словно шлейф тянется за ней. Длинные волосы спадали до бедер, а яркие зеленые глаза сияли словно пара изумрудов. В волосах у нее сияла золотая диадема. За руку она держала маленького мальчика, лет пяти. Ребенок был одет в аккуратный костюмчик синего цвета, он внимательно рассматривал все окружающее его, в темных глазах мальчика отражались огни свечей и ламп. - Мне пора, милая. Раз Энни здесь, то Том тоже, - поцеловав жену в щеку, Эван вместе с Ноттом направились в другую дверь. Девушка же, вместе с ребенком, увидев Люси направилась к ней, на губах у нее заиграла улыбка. - Люси...моя хорошая... - она крепко обняла подругу, чувствуя мягкий запах от ее темных волос. - Я очень соскучилась, - прошептала та и улыбнулась, - я рада, что ты пришла. - Кристиан очень хотел поиграть с Эдмундом, ему очень скучно дома одному. Я не его сверстник. - Я люблю тебя, мама, ты не скучная! - недовольно проговорил мальчик и потянул Энни за руку. Девушка улыбнулась и посмотрела на Люси: - Да, именно так, он всегда так говорит, - девушка аккуратно присела к сыну и сказала, - беги, вон там Эдмунд играет с другими детьми. Малыш поцеловал ее в щеку и побежал сквозь толпу гостей. Как только малыш оставил подруг вдвоем, улыбка мгновенно исчезла с ее лица. Она заметила, что большинство ее друзей покинули зал, дамы остались в большинстве: - Том. Да, сегодня, он ее не предупредил, что вновь устраивает собрание. Этажом выше, в огромной зале, за длинным столом, сидело около сорока-пятидесяти человек. Все мужчины, все чистокровны и все головы идти ради своей цели до конца. Эван, Нотт, Родольфус, Рабастан - все, кто поддерживали человека который сидел во главе стола. Реддл был спокоен, как удав, его глаза были холодны и не выражали абсолютно никаких эмоций. Темный костюм, в свете камина, который горел за его спиной, его кожа казалась желтоватой. Он абсолютно не изменился, его манера поведения была так же спокойна и уравновешена. - Итак, вы добыли информацию? - Да, - тихо сказал Родольфус, - Эвелин и ее отец не хотели ничего говорить, поэтому, пришлось вытащить это из них. - Никто не знает, кто это было? - спросил Реддл, внимательно глядя на них. - Да, конечно, следы заметены, двери закрыты изнутри. Никто не сможет сделать что-либо с нами. Мужчина ухмыльнулся и откинулся в кресле: - Итак, наши цели остаются прежними. Поиск союзников, но, Нотт, Треверс, вы должны подобраться ближе к Министру Магии. Тот законопроект, который я разработал должен быть принят с вашей помощью. - Господин, почему вы не хотите сами участвовать в этом? - спросил кто-то с другого конца стола, - ведь это ваша заслуга, они должны знать об этом. Реддл внимательно оглядел собравшихся и ухмыльнулся: - Все задаются этим вопросом, но нет, я не хочу, чтобы меня видели. Все эти процессы должны происходить самостоятельно, мы лишь кукловоды, которые руководят остальными. Есть более важные вещи. - Почему вы не хотите стать Министром Магии? - Потому что важнее воспитывать детей с мыслью о той идее,которую мы поддерживаем. Именно поэтому, у меня абсолютно другие планы на этот счет. Ваше же задание на сегодняшний день это устранить не только Маккойвелов, но и Сельманов, так как они продолжают проталкивать закон об уравнительной системе чистокровных и грязнокровок, что абсолютно отвратительно и... В дверь кто-то постучал, все мужчины обернулись к двери и лишь холодный голос Тома тихо сказал: - Входи, Эван. Старший Розье, который сидел по правую руку от Реддла резко повернул к нему голову и непонимающе посмотрел на него. Том,сделал вид, что не заметил этого взгляда и посмотрел на открывшуюся дверь. Действительно, в дверях стоял младший Эван Розье, в его молодом и красивом лице отражалась решимость и уверенность. - Эван, я же сказал тебе, что не сейчас, - тихо произнес мужчина, поднимаясь со своего места. Том, тоже поднялся со своего места и тихо сказал: - Он здесь не поэтому. Он выразил желание присоединиться к нам, или, он не сказал об этом тебе? Старшний Розье медленно повернул лицо к Реддлу, а после посмотрел на своего сына. В глубине его голубо-серых глаз мелькнула гордость, смешанная с чем-то еще. - Нет, мне об этом ничего неизвестно и... - И он здесь, чтобы узнать, как получить метку и стать одним из нас, так, я полагаю? - поинтересовался Реддл. Юноша посмотрел на своего отца и тут же кивнул: - Да. - Итак, для того чтобы получить метку ты должен быть уверен в своей цели и знать то, за что мы боремся. Более того, каждый Пожиратель смерти обязан пройти посвящение. - Я согласен на все, я считаю, что все это правильно, - уверенно сказал тот, но ту же, тишину прорезал еще один холодный голос: - Даже на убийство и пытки? - это был сам Эван, который внимательно смотрел на своего сына без капли сочувствия или страха, которые появились в его лице, как только он увидел его в дверях. - Да, - без колебаний ответил юноша, встретившись с отцом взглядом. Казалось, что в комнате схлестнулись два потока энергии и никто не знал, кто выйдет из этого противостояния победителем. Эван осознавал больше, чем его шестнадцатилетний сын, потому что он сам был членом данной организации. И он на мгновение представил, что будет чувствовать Люси, когда узнает, что сын решил стать Пожирателем смерти. - Итак, - спокойный тон Тома прервал это противостояние. Поднявшись на ноги, мужчина направился вокруг стола, раздавая каждому какое-то письмо. - Здесь то, что следует предпринять следующим шагом. Как только прочтете - сжечь. Каждому дано индивидуальное задание, в каждом конверте - цель, которую вы обязаны достичь, иначе, я буду очень недоволен. В комнате наступила тишина, Том внимательно разглядывал своих сторонников. Неожиданно, его слух уловил тонкие вибрации музыки, которая исходила снизу, из большого бального зала. Ой, Варенька, Варенька, Хорошая, бравенька. - Собрание окончено, мы можем вернуться к празднованию, - тихо произнес тот и первым покинул зал. О, да. Он знал, что это за песня. В последнее время, его жена, под влиянием Кассандры ударилась в изучение народной музыки. Она уже изучила английские народные песни, песни Финляндии, Франции, теперь и России. - Ты знал, про Эвана? - его нагнал Эван. - Да, знал. Он написал об этом три дня назад, я думал, ты знал. - Об этом никто не знал, кроме тебя. Люси будет в ярости, узнав об этом. - Это же твой сын, это его выбор, Эван, - тихо произнес Реддл, направляясь вместе с другом вниз, - ты вряд ли сможешь его переубедить. Быстро спустившись вниз он с Эваном вошел в зал, в котором люди уже разбились на пары и по залу раздавались звуки песни. Слова на другом языке, который Том тяжело осознавал по звучанию, но, благодаря жене, знал перевод: Ой, Варенька, Варенька, Хорошая, бравенька. Эх, да не ты ли, Варвара, Меня высушила. В центре зала, в небольшом круге, держась за руки, танцевало несколько девушек, среди которых он увидел и Люси и свою жену. Они держались за руки, вырисовывая большой круг. Круг - символ завершенности во многих культурах, поэтому ничего удивительного в этом не было. В центре круга находились дети, там был и Эдмунд с Кристианом. Реддл внимательно посмотрел на свою жену и именно в этот момент, она повернула голову к нему: Эх, да не ты ли, Варвара, Меня высушила. Девушка улыбнулась и, разорвав круг, протянула к нему руку. Мужчина, замотал головой, глядя на ее танец, но она, нахмурившись настойчиво продолжала тянуть к нему руки. Эх, без морозу, да и без ветру Сердце вызнобила. "Ее предыдущие танцы мне нравились больше, хотя, в целом, ничего в ней и не изменилось", - подумал тот, вместе с Эваном, присоединяясь к танцующим. - Я должен с тобой поговорить, - тихо прошептал Эван жене, как только получил возможность склониться к ее лицу ближе.***
- О чем ты хотел поговорить? - поинтересовалась Люси, поднимаясь с мужем по лестнице в одну из комнат. Они извинились за свое отсутствие и покинули зал после того, как музыка закончилась. Женщина понимала, почему муж так срочно хотел поговорить с ней, в ее душе уже стали зарождаться семена тревоги, потому что Эван был бледнее, чем обычно. Она вошла в комнату и развернулась к мужу на каблуках: - Ты скажешь, что происходит или нет? - Розье внимательно посмотрел в лицо жены но лишь секунду. Он тут же отвел взгляд и подошел к окну: - Я понял, что наш сын уже взрослый и способен самостоятельно принимать решения. Он увидел, что жена сделала шаг навстречу ему и, вновь посмотрев на нее, заметил в ее глазах тревогу: - Что тебе сказал Эван? - В том то и дело, что он ничего мне не сказал и тебе, как я понимаю, тоже. Ты ничего не знаешь о решении Эвана присоединиться к Тому? Люси вздрогнула, глядя на мужа, ее темные глаза внимательно и оценивающе осматривали мужа. Она казалась потерянной, Эван заметил, что ее зрачки расширились, как при сильном опьянении. Женщина открыла рот, чтобы что-то сказать, но язык ее не слушался. Она вновь замолчала и растерянно посмотрела на мужа: - Ничего не случится, Люси, я обещаю, - мужчина аккуратно взял ее за руку и сжал ее холодную ладонь, она казалась статуей, в которой не осталось чувств. Наконец, она заговорила: - Он не будет участвовать в этом, - голос ее был тих, но очень уверен и спокоен. Мужчина посмотрел на жену и наклонил голову набок: - Ты уверена, что у тебя есть право решать за него? - спросил тот, глядя ей прямо в глаза. Женщина выпрямилась и кивнула: - Он мой сын. Он не будет в этом участвовать. Это может быть опасно. - Люси, он не маленький ребенок. Я был расстроен лишь тем, что он не сообщил о своем намерении нам. Но я считаю, что он абсолютно прав - это честь следовать данным путем. - Ты поддерживаешь его? Ты сам рассказал ему об этом? - сказала девушка, и теперь уже в ее голосе слышалось недовольство и непонимание. - Эван не сообщил о своем намерении. И я не знал об этом до сегодняшнего дня. - Но ты поддерживаешь его решение? Эван, я не понимаю тебя, ты же знаешь даже лучше меня, что это опасно и тяжело - участвовать в этих операциях. - Да, любимая, - мягко сказал он, нежно касаясь ее пальцев, - но я так же знаю, что он мужчина, и я должен дать ему право выбора. - У него нет права выбора в таких вопросах! - сказала Люси, чувствуя, что внутри ее горла застрял ком, ей было тяжело дышать. Она всегда старалась контролировать свои эмоции, но сейчас ее голос срывался на крик. - Люси, ты не имеешь права так говорить, он - наш сын. Но он не всегда будет делать то, что желаем мы. Если он хочет выбрать этот путь - он должен следовать ему. Обещаю, я сделаю все... - Я слышала, как проходят операции. Ему следует уничтожить человека. Пусть даже он грязнокровка. Эван, я боюсь за него, а если его поймают и отправят в тюрьму? Я же знаю, что это незаконно. А если его убьют? Эван притянул ее за руку к себе и обнял. Девушка тряслась от внутреннего напряжения, казалось, что у ее начинается истерика, но слез не было. - Милая, я буду следить за ним. Обещаю. Дети Антонина ведь тоже Пожиратели и с ними все хорошо. На мгновение девушка замерла в его руках и он подумал, что она начала плакать. Однако тут же, мужчина ощутил, что женщина, упершись руками в его грудь, оттолкнула его. Впервые в жизни, он видел, как темные глаза жены искрились таким отчаянием и...злобой? - Я..не позволю сыну сделать это! Я поговорю с ним, он все осознает! - она сорвалась на крик, и ее надломленный голос эхом разнесся по комнате. Руки сжаты в кулаки, плечи трясутся от внутренней истерики. Мужчина попытался вновь приблизиться к ней и обнять, но Люси протянула перед собой руку и прошептала: - Не подходи ко мне. Ни за что. Ты...ты его подговорил?! Эван вздрогнул, словно от пощечины. Женщина всегда доверяла и верила ему, не было ни одного момента с начала их брака, чтобы она не поверила его словам. Сейчас же это был болезненный удар. Никогда еще жена в нем не сомневалась, а сейчас еще и обвиняет его в чем-то. Мужчина выдохнул и, стараясь успокоиться, произнес: - Люси. Я не подговаривал сына. Я сам узнал о его решении несколько минут назад. Ты должна признать, что он имеет право выбора. Я, осознавая опасности, не хотел бы, чтобы он был их частью, однако, не мне решать за него. Я не буду отговаривать его, я просто буду ря... - Ты не будешь его отговаривать?! - вскрикнула женщина, вцепившись рукой в его галстук. Глаза ее искрились яростью. - Нет. Не буду. И тебе не советую, если ты не хочешь испортить с ним отношения, - серьезно произнес тот. Люси посмотрела на его со злостью и произнесла: - Если ты готов смириться, то я не собираюсь просто так отступать. Ради безопасности сына я готова поговорить даже с Томом! - Только попробуй, - зло произнес Эван, теряя последние крупицы самообладания, - Том здесь ни при чем. Эван-младший сам решил сделать свой выбор, я буду делать все ради его безопасности. Я буду с ним рядом. - Этого не всегда достаточно. Он не будет в этом участвовать, он не способен еще делать здравые... - Если его мать продолжит так опекать его, то он, возможно, даже не получит метку, так как не сможет пройти посвящение. Ведь ты всю жизнь его так оберегала и, возможно, у него так много храбрости из-за тебя. Люси замерла перед ним, глаза ее были полны ярости еще секунду назад. Сейчас она застыла, приоткрыв рот в изумлении, и ее зрачки словно заволокла туманная дымка. Эван осознал, что сказал лишнего, но ничего уже нельзя было изменить. Он приблизился к ней и попытался взять ее за руку, но женщина отошла от него: - Не трогай меня. Я сама разберусь с сыном. Я рассчитывала на твою поддержку, но ты решил отступить без боя. Это говорит лишь о твоих качествах характера, а не о моих. Раз ты решил пустить все на самотек, я не собираюсь оставлять своего сына, Розье. Она никогда не называла его по фамилии, и это нимало отрезвило его. Он смотрел на жену, чувствуя, что между ними вырастает ледяная стена непонимания. Мужчина не понимал, почему она так реагирует. Да, это не то, чего они ожидали от сына, но он полагал, что это его выбор. Ее слова отложились в его разуме. - Раз ты не хочешь слушать голос разума, то поговорим позже, Люси, - развернувшись, мужчина направился к выходу из комнаты и с досадой ощутил, что женщина осталась на месте и не отправилась за ним. Люси стояла и смотрела вслед мужу, в его глазах она увидела недовольство и ярость. У них уже очень давно не было таких явных разногласий, но несмотря на свое плачевное положение, женщина нашла в себе силы и, сдвинувшись с места, подошла к столу. Быстро схватив перо, она написала размашистым почерком что-то и щелкнула пальцами. Перед ней появилась маленькая домовиха в белой и чистой тоге. - Госпожа, вы что-то хотели? - Да. Передай это перед уходом Миссис Реддл, - женщина протянула ей записку, - Это очень срочно. Домовиха кивнула и, поклонившись, исчезла. Она появилась уже в другом конце дома. Петляя между гостей, маленькое существо исчезло в толпе. Она искала женщину, которая еще несколько минут назад покинула прием и спускалась по лестнице вниз, где гости получали верхнюю одежду. Домовиха, увидев ее, быстро подбежала к ней, шлепая по паркету ножками: - Госпожа Реддл, миссис Розье просила передать вам это. Женщина аккуратно склонилась к домовихе и взяла из ее рук записку. Быстро прочитав и узнав почерк отправителя, лицо женщины просветлело. Она кивнула домовихе и сказала: - Передай ей, что я согласна, - маленькое существо кивнуло и исчезло в толпе гостей. Женщина же, поправив платье и откинув волосы назад, взяла свой клатч со стойки. - На что ты согласна? - она обернулась и невольно улыбнулась. За ее спиной стоял Том и на руках держал их сына. Кристиан сонно оглядывался по сторонам и обнимал папу за шею. - Ничего. Люси хочет встретиться завтра. - Сколько можно болтать, вы разговаривали весь вечер и вам недостаточно? - ухмыльнулся тот, отдавая ей сына на руки и накидывая плащ на ее плечи. - Этого всегда недостаточно, - улыбнулась Энни, обнимая сына и прижимая его к груди, - мы же лучшие подруги. - Со мной ты столько не разговариваешь, - мужчина, одев плащ, направился вместе с ней и сыном к выходу, - ты все время молчишь. - И ты вздумал обижаться на это? - Нет. Не дай Бог, я буду слушать ваши глупые разговоры, я люблю разговаривать с тобой по делу. Энни улыбнулась и крепко обняла сына. На улице было холодно, и она аккуратно запахнулась в плащ, чтобы скрыть сына от холода. Более того, мужчина крепко обнял ее и сына, чтобы никто не замерз. Женщина посмотрела на Тома и прошептала: - Ты уладил все дела? - Абсолютно, - тихо произнес он, - никто не понимает мою идею,например то, что я не желаю быть министром магии. - Это нормально. Я тоже не понимала, пока ты не объяснил. Реддл посмотрел на жену и ухмыльнулся. Он внимательно рассматривал ее лицо и с интересом пытался понять, что внутри нее. В последнее время они действительно мало разговаривали и это его интересовало. Женщина была весела и хороша, как и раньше, но, несмотря на это он ощущал, что она что-то недоговаривает. Или же не хочет говорить с ним. - Эм...Энни, может, ты скажешь, что тебя волнует? - Меня? - удивленно спросила та, выходя за ограду дома, чтобы трансгрессировать, - С чего ты взял? - Ты молчалива со мной, лишь только со мной. - Не говори ерунды, я такая, как и обычно, - раздался хлопок, и они оказались перед воротами их поместья. По движению руки, двери раскрылись, и они направились по расчищенной дорожке по направлению к дому. Энни чувствовала, что ноги мерзнут, а кончики пальцев похолодели. Том молчал, не ответив на ее последнюю реплику. Действительно, он не знал, что происходит, потому что ее поведение не изменилось. Она была спокойна и, действительно, ничего необычного не происходило. Но мужчина заметил, что не только количество их разговоров уменьшилось. Она не целовала его уже четыре дня, а из-за огромного количества дел, мужчина тоже не успевал прикасаться к жене. К тому же, завтра должна была состояться встреча с Дамблдором по поводу его работы. Мужчина желал получить должность преподавателя по защите от темных искусств и завтра должен был состояться разговор с Дамблдором, так как после смерти Диппета именно он являлся директором Хогвартса. И он не знал, получит ли он эту работу. Дамблдор слишком умен и слишком о многом догадывается, а с учетом того, что Том являлся мужем Энни. Этот факт мог усложнить ситуацию, а не облегчить ее. Тем временем они вошли в дом, и женщина, сбросив плащ, посмотрела на сына, который лежал у нее на руках. Ребенок заснул, обнимая ее за шею. На лице женщины скользнула улыбка, и она подняла взгляд на мужа: - Надо уложить его спать, Том... Мужчина кивнул и ухмыльнулся, глядя на нее. Вместе с ней он поднялся на второй этаж и вошел в их спальню. В комнате ничего не изменилось - большая кровать с балдахином и светло-голубыми шторами. Большие окна в человеческий рост занавешены легкой тюлью, а на столике лежали две стопки книг. В камине горел яркий огонь - домовики всегда разжигали камин заранее, чтобы комната уже была прогрета к приходу хозяев, в последнее время Энни очень мерзла. Единственное, что изменилось, так это то, что в углу стояла кроватка. Маленький Кристиан уже не спал с родителями, и соседняя комната от спальни была его детской. Сегодня же, Энни аккуратно уложила малыша в кровать и прошептала: - Я так люблю нашего сына. Пусть поспит с нами в комнате. - А меня ты любишь так же? - девушка оперлась на спинку кроватки и прошептала: - Конечно, так же... - она ощутила, что мужчина крепко обнял ее со спины. - Так же, как и меня? Не больше? - девушка повернула к нему голову и прошептала: - Такие вещи не спрашивают. И не сравнивают. Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя. Лишь тебя, Том. Мужчина ухмыльнулся и попытался поцеловать ее, но она отвела голову в сторону и не дала себя поцеловать. Реддл вздрогнул и крепче сжал ее в руках: - Тогда почему ты не даешь целовать себя? Тебе не нравится? - прошипел он, касаясь губами ее шеи. И лишь спустя четыре дня он почувствовал ее кожу, ее тепло казалось ему таким родным и забытым. Но не только это обрадовало мужчину - женщина дрожала от его прикосновений, он почувствовал, что по ее коже побежали мурашки. Реддл почувствовал, что жилка на ее шее бьется с нетерпением. Мужчина ощущал, что температура ее тела поднялась, а пульс увеличился: - Тогда зачем ты сдерживаешься так долго? - прошептал он, любуясь женщиной. - Завтра. Завтра у тебя тяжелый день...и я... - Почему ты не хочешь расслабить меня сегодня? - с придыханием произнес тот, любуясь ей и пальцами расшнуровывая платье. Энни вздрогнула и повернула к нему голову: - Я придумала что-то особенное, как только завтра ты вернешься после встречи с Дамблдором, я...устрою тебе сюрприз. Потерпи немного, Том. - Двадцать четыре часа это слишком долго, - прошептал тот, - я хочу сейчас. Гриффиндор посмотрела на сына и, обернувшись к мужу, прижала указательный палец к его губам: - Двадцать четыре часа и я буду полностью твоя.* * *
Ледяное ноябрьское солнце пронизывало кроны деревьев. Алый свет заката расползался от горизонта, поверхность Черного озера блистала теплыми цветами солнца. Тьма постепенно спускалась на землю, и один из ее спутников только что вошел в ворота Хогвартса. Реддл уверенным шагом направлялся к замку. Запахнувшись, мужчина поправил шарф, а мантия продолжала развиваться за его спиной. Том поднялся по ступенькам и вошел в тепло замка. В холле мелькали дети, которые гуляли вместе или что-то обсуждали, но мужчина не обращал внимание на них. Он свернул влево и направился по лестницам наверх. Том знал, где находился кабинет Дамблдора, и ощущал ту атмосферу, которая наполняла этот замок. Этого давно не было - такое торжественное чувство, которое полностью заполняло грудную клетку. Однако, несмотря на это внутреннее торжество, мужчина ощутил неприятное чувство, которое усиливалось с каждым шагом, который уменьшал расстояние до кабинета Дамблдора. Как только горгулья пропустила мужчину внутрь, тот тихо выдохнул и стал подниматься по винтовой лестнице, пока не увидел перед собой дверь. Мужчина перестал улыбаться и постучался в дверь. - Войдите, - тихо сказал мягкий голос. Мужчина состроил гримасу но, сдержавшись, сделал спокойное лицо и открыл дверь. - Добрый вечер, Том, - безмятежно сказал Дамблдор, который сидел в кресле. Одет он был в светлую мантию, и с порога внимательно стал оглядывать внешний вид Тома, - Не желаете присесть? - Конечно, - тихо произнес Том и опустился в кресло перед столом Дамблдора. Он чувствовал себя немного неуютно - словно провинившийся мальчишка, но, несмотря на это, он понимал, что сейчас нужно сдерживать свои эмоции. - Могу предложить вам вина? - спросил Дамблдор и тот кивнул: - Буду благодарен, я проделал немалый путь. Дамблдор поднялся на ноги и стал искать бутылку вина в одном из шкафчиков. Реддл же в это время быстро оглядывал комнату, пытаясь найти в ней что-то, что могло его заинтересовать. Это нашлось быстро - на столе, лицевой сторой к креслу директора стояла фотография в золотой рамке. Он знал, кто был изображен на этой фотографии, потому что вторая такая же была в одном из альбомов Энни, который он видел в ее квартире. Тем временем, Дамблдор наполнил бокалы вином и отдал один из них Реддлу. - Итак, Том... чему обязан удовольствием? - Том сначала отпил вина и осознал, что это один из любимых мускусных ароматов вина, который любила его жена. Бывает, что предпочтения совпадают из-за слишком долгого совместного проживания. - Никто больше не называет меня Томом, - сказал он. - Теперь я известен под именем... - Я знаю имя, под которым вы теперь известны, - тихо сказал тот, внимательно глядя на Реддла, - Но для меня, боюсь, вы навсегда останетесь Томом Реддлом. Такова, увы, одна из неудобных особенностей старых учителей, им никогда не удается окончательно забыть, с чего начинали их юные подопечные. Он поднял бокал, но это совершенно не впечатлило Реддла. Тот внимательно смотрел на Дамблдора, пытаясь понять его реакцию. То, что он разговаривает с ним на "вы" и столь официально, о чем-то говорит. Последний их разговор проходил в иных тонах - он был на его свадьбе с Энни и более они не общались. Тот разговор был неформальным и на "ты". Мужчина догадывался, что Энни поддерживает тесный контакт с Альбусом, но это его не волновало. - К тому же, не только я так вас не называю, - с улыбкой сказал Дамблдор, и Реддл ощутил, что данный переход разговора ему абсолютно не нравится. Дамблдор словно знал, что Энни наотрез отказалась принимать его новое имя. Она очень долго спорила с ним об этом, но аргументировала это тем, что полюбила она Тома Реддла. И будет называть его именно так. К сожалению, эта женщина не давала ему избавиться от этого отвратительного имени отца, хотя в ее устах оно не так сильно раздражало его. - Меня удивляет, что вы остаетесь здесь так долго, - немного помолчав, сказал Реддл, - Я всегда дивился тому, что такой волшебник, как вы, ни разу не пожелал покинуть эту школу. - Что ж, - по-прежнему улыбаясь, ответил Дамблдор, - для такого волшебника, как я, нет ничего более важного, чем возможность передавать другим древнее мастерство, помогать оттачивать юные умы. Если память мне не изменяет, учительство когда-то представлялось привлекательным и вам. - И все еще представляется, - сказал Том - Просто я не могу понять, почему вы, волшебник, к которому так часто обращается за советами Министерство и которому дважды, насколько я знаю, предлагали занять пост министра. На деле таких предложений, если считать и самое последнее, было три. - Однако карьера министра никогда меня не привлекала. И это, я думаю, еще одна наша общая черта. Том вновь отпил вина. Он чувствовал, что несмотря на улыбку Дамблдора, разговор обретает неприятные оттенки, так как Альбус не собирался уступать его точке зрения. - Я знаю, почему ты здесь, Том, - неожиданно сказал Дамблдор и откинулся в кресле, - ты желаешь получить пост преподавателя защиты от темных искусств. Реддл сдержался, чтобы не поперхнуться, так как он ничем не выдавал своих намерений, и лишь одна из причин могла стать причиной утечки его планов: - Вам писала Энни? - Нет, она не писала уже месяц, легко догадаться. - Тогда почему вы делаете вид, что не догадываетесь о причинах моего визита? - спокойно спросил тот. Выражения лица Тома абсолютно не менялось с начала разговора. - Слухи о твоих достижениях, Том, добрались и до нашей старой школы. И мне было бы очень грустно, если бы они оказались хоть наполовину правдивыми. Более того, ты же знаешь, что меня волнуют не только эти слухи. - Слухи - есть сплетни и ложь. Величие пробуждает зависть, - сказал он, - зависть рождает злобу, а злоба плодит ложь. Вы должны это знать, Дамблдор. - Ты считаешь, что все, что говорят про тебя ложь? Что это ложь, Том? - спросил Дамблдор, глядя на Реддла поверх очков, - то, что за несколько месяцев до свадьбы ты пытал Энни непростительными заклятиями? Мужчина даже не дернулся. Он понимал, что сейчас нужно действовать осторожно, ничто не должно выдать его истинных намерений. Однако, Альбус увидел в темных глазах мелькнувший алый огонь: - Я даже пальцем не трогал ее. Это всего лишь ложь, которая вызвана этим величием и недовольством общества, и вашим собственным недовольством. Мои отношения с женой не относятся к моему прошению о работе. - То, что она сама не признает этого ничего не меняет. Врачи тогда догадывались о ее физическом состоянии, - сказал тот, - такие дефекты не скроешь укрепляющими зельями, Том. - Это не относится к делу. Можете спросить ее сами. - Как я могу утверждать, что на нее не наложили Империус, и что она не говорила то, чего желаешь ты? - Потому что я не трогаю свою жену, - отрывисто произнес Том, - и я продолжаю говорить о том, что мои отношения с женой не являются причиной нашей встречи. - Да, конечно, - мягко сказал Дамблдор, однако голос его изменился после этого спора, - ..давай-ка начистоту. Зачем ты явился сюда со своими приспешниками и просишь о работе, которая, как мы оба знаем, тебе не нужна? - Не нужна? Напротив, Дамблдор, я очень хочу получить ее. - О нет, ты хочешь вернуться в Хогвартс, однако преподавать тебе хочется ничуть не больше, чем в восемнадцать лет. Так чего же ты добиваешься, Том? Почему бы тебе просто не взять да и не попросить об этом? - Если вы не хотите дать мне эту работу... - прошипел Реддл, осознавая, что позиция Дамблдора не изменится. - Разумеется, не хочу, - сказал Дамблдор. - И не думаю, что ты хотя бы на миг тешил себя надеждой, что я захочу этого. Тем не менее ты явился ко мне с просьбой, а это значит, что у тебя должна быть какая-то цель. И я знаю, что это за цель. - Какая же? - Уничтожить волшебное сообщество изнутри, как дьявольский змей уничтожил Адама и Еву. Реддл поднялся на ноги и тихо сказал: - Вы и понятия не имеете о моих целях, Дамблдор. И никогда не узнаете, - Альбус медленно поднялся и, глядя в темные глаза мужчины, тихо сказал: - Единственное, что я знаю о твоих целях, так это то, что твоя жена ни за что их не поддержит. Твои приспешники - Нотт, Мальсибер, Розье, Лейстрендж, я знаю большинство из них. Они ждут тебя и поддерживают твои идеи, но не она. - Вы не знаете ее. - Я? Я знаю ее и поверь, она не станет такой, какой ты пожелаешь, Том. И ты ничего не сможешь изменить. - Я не вижу смысла говорить о любви Гриффиндор ко мне сейчас. - Именно, - тихо произнес Дамблдор, - о ее любви к тебе, а не о твоей любви к ней, Реддл. В этом твоя ошибка. Рука Реддла машинально дернулась к карману, в котором находилась волшебная палочка, но он сдержался и тихо произнес: - До свидания, - и более не смотря на Дамблдора, не желал оставаться в комнате. Быстро направившись к двери, тот, не поворачиваясь к Альбусу тихо произнес: - Она - моя, и мне плевать, что вы думаете по этому поводу, - и захлопнув за собой дверь, мужчина быстро спустился по винтовой лестнице вниз. Спустя много лет, эта встреча будет показана одному мальчику, однако, воспоминания будут изменены из-за некоторых душевных привязанности самого Альбуса Дамблдора. Лишь спустя час, мужчина покинул замок и быстро направился к воротам замка. Он был зол, однако, несмотря на то, что он не получил желаемую им работу, мужчина сделал одну очень важную вещь. Сейчас же, он внимательно оценивал слова, сказанные Дамблдором. Несмотря на то, что он ни во что не ставил его мнение, Том осознал лишь одно - ему нужно проверить свою жену. Реддл знал, что Гриффиндор не против его целей, но то, что она его поддержит...Никогда об этом не заходили разговоры. Более того, ноги несли его в другом направлении от дома. Как только мужчина вышел за ворота, он трансгрессировал и оказался на узкой улочке, полной народу. Перед ним был пятиэтажный узкий дом, который он давно знал. Ему нужна была квартира Энни, которую она покинула перед их свадьбой. Ему нужно было узнать что-то о ней, что-то узнать о ее мыслях. Это могли быть книги, альбомы, старые тетради. Быстро поднявшись по лестнице и затворив за собой двери квартиры, мужчина направился по узкому проходу в маленькую комнату, в которой жила девушка много лет назад. На полках стояли старые пыльные книги, на туалетном столике лежали старые духи, засохшие цветы и ткань. В комнате было много коробок, которые были полны старых вещей, которые она собирала несколько месяцев назад. Девушка увозила часть вещей в их дом, и именно здесь он и намеревался искать. Опустившись на кровать, мужчина внимательно стал разбирать коробку, полную каких-то старых листов. На них были изображены различные узоры, эскизы костюмов, куски каких-то картин. В другой папке он нашел портреты и детские рисунки - девушка недурно рисовала, однако черты лиц на рисунках все равно были не пропорциональны. Он потратил около часа, перебирая все коробки, но так ничего и не нашел. Мужчина уже решил оставить эту идею, но вдруг, ему на глаза попалась черная книжка с мягком переплете. Она была похожа на старый учебник по зельеварению, однако, когда он стал разглядывать страницы, он осознал, что это какая-то книжка, полностью исписанная рукой Энни. 07.05.1949 Сегодня мне двадцать три. Я не писала слишком долго, ибо в моей жизни происходит слишком много всего, что я не могу объяснить. Я не понимаю, почему мне хочется выплеснуть это на бумагу, но я думаю, что станет легче. Полгода я не могу спать, меня мучают кошмары, я пью успокоительное и ничто не может меня обрадовать. А все почему? Потому что Реддл не оставляет мне возможностей не думать о нем. Он появляется в моей жизни неожиданно и так же неожиданно исчезает. Я не могу ощутить, что он чувствует ко мне, он то отталкивает меня, то не отходит от меня ни на шаг. Его настойчивость меня пугает, а его поцелуи сводят с ума. Я не знаю, и не могу знать, что происходит, почему именно я. Я так часто вижу его в компании женщин и на следующее утро он выпроваживает их из спальни, как обычных проституток. И несмотря на его знаки внимания, я не собираюсь стать одной из них, несмотря на все мои чувства к нему. Господь, зачем он продолжает это делать? Зачем он оказывает эти знаки внимания, настолько горячие и настойчивые? Мне с каждым днем тяжелее противостоять ему и... Реддл внимательно читал каждое слово, выведенное рукой его жены. Несмотря на это, мужчина ухмыльнулся и стал листать страницы. Оказалось, что она закончила этот дневник три месяца назад, как раз тогда, когда последний раз возвращалась сюда и собирала вещи. Том, ухмыльнулся и, спрятав книжку в нагруженный карман своего пиджака, вышел из комнаты и, оглядев квартиру еще раз, ухмыльнулся. Несмотря на всю злобу, которая в нем родилась из-за отказа Дамблдора, его ожидало очень интересное чтиво. Более того, он помнил, что дома его ждал сюрприз, который приготовила та, чьей рукой было выведено такое количество слов.