В его распоряжении находится необъятный дремучий лес, в котором может происходить всё что угодно. Жить в нём может тоже кто угодно. Осмотрев карту боевых действий, месье Шарль Перро потирает руки, делает большой глоток бургундского, удовлетворённо икает и погружается в работу.
| Часть 1 |
I На западной опушке Священного Леса, то есть Холи Вуда, жила-была маленькая девочка по имени Голубая Шапочка. Была она не слишком маленькой, и, вообще-то, не девочкой, а мальчиком, но об этом мало кто знал. Даже родная мама Голубой Шапочки не подозревала, что её прелестная дочь¹ любит гулять по ночам в затёртых голубых джинсах и чёрной майке, курить тяжёлые сигареты, тусоваться в очень подозрительном баре 18+ и играть там с девочками отнюдь не в «дочки-матери». К нему вернёмся позже — пока пусть посидит за стойкой, потягивая любимый коктейль с амфетаминами. На восточной опушке леса в мрачном замке, охраняемом огнедышащим драконом (по совместительству — нянькой), жила Принцесса Златовласа. Король и Королева сослали её до вступления в тинэйджерский возраст из родного Дримленда в эту глухомань из опасения, что малышка² уколет пальчик веретеном и умрёт. У неё была фамильная несвёртываемость крови, однако о том, что гемофилии среди членов королевских родов по законам генетики подвержены вообще-то особи мужского, а не женского пола, родители особо не задумывались. Они ждали девочку, они её и получили: андрогинный малыш с детства отличался неземной и не мужицкой красотой или там силищей. Кроме того, его злобная фея-крестница Тарья Кхмерская, которую забыли пригласить на попойку по случаю дня рождения «принцессы», страшно обиделась (она была не дура выпить!) и заколдовала его превращаться с восходом солнца в белую змею, а на закате — опять отвисать в мальчика. И так до тех пор, пока, цитирую, «поцелуй настоящего наркомана не уничтожит проклятье». Что касается гемофилии, то тут даже феи бороться бессильны: надо всего лишь набраться неописуемой храбрости, чтобы зайти в аптеку при больнице, признаться фармацевту, что тревожит, потом пройти обследование у дежурного врача, получить рецепт и купить необходимое лекарство. Да, это сложно до чёртиков. Ведь с аптеками и больницами как в Дримленде, так и в Холи Вуде большая напряжёнка! Дефицит квалифицированного персонала, коррупция и засилье беззакония. Короче, Златовлас был хрупким оборотнем, который летними вечерами сползал с отвесной стены своего замка мимо вечно дрыхнущего дракона Торма Сламбера, ждал, пока пьяное солнышко завалится спать за горизонт, и прятал под большой валун своё порядком надоевшее парчовое платьице и неудобные хрустальные туфельки. Голышом он бежал до полуночи купаться в реке, а вволю наплававшись, облачался в модные лаковые штаны и шёлковую рубашку, которые хранились в кожаных чехлах в дупле растущей неподалёку ивы. А, ещё принц сох, пока его золотые кудри причёсывала костяным гребнем Принцесса-Жаба по имени Глория — его единственный друг, она жила здесь же, в реке. Потом он мчался на зачарованную поляну “Bluegrass” в глубине леса танцевать с дриадами и юными ведьмочками под индастриал и блэк-метал. К утру Златовлас успевал вернуться в замок, проходил обратное превращение в змею и днём преимущественно отсыпался после гулянки.* * *
В ту чудесную майскую ночь Ксавьер сидел на мокром бревне, болтая в воде ногами, и перебирал в руке речные камешки. Полчаса можно было даже поспать, потому что заняться нечем: Глория как раз начала причёсывать его. — Кто из твоих подружек сегодня будет на Блюграссе? — квакнула она, привычным движением перепончатых лап намочив несколько прядей золотых волос. — Моника, Миа и Камилла. — Моника? В первый раз о такой слышу… — Да, она появилась вчера, дриада маленького клёна, вырвавшегося из-под земли во-о-он в той стороне, — Златовлас показал рукой на запад. — Красивая? — равнодушно спросила Глори, хотя её сердце, как всегда, оборвалось. — Очень! Такая тоненькая, душистая, глаза как мокрые зелёные камушки, и волосы цвета вороного крыла, гладкие, шелковистые… — принц мечтательно заулыбался. Жаба вздохнула. — А ведь я была именно такой, до того как… — Знаю, помню! — перебил Кси. — Милая, я тебя целовал тысячу раз! И не виноват, что тебя так хорошо заколдовали. Может, это потому, что я не твой суженый. А ещё, может, из-за того, что ты отказываешься говорить, за что тебя так... хм, покалечили. — Ну, мы на этот счёт с тобой давно всё обсудили, прости, я не признаюсь, в чём там было дело. Лучше скажи, мне интересно… значат ли для тебя все эти ведьмочки и древесные девушки нечто большее, чем развлечение на одну ночь? — Что ты имеешь в виду? — Ксавьер, казалось, пришёл в искреннее недоумение. — Переспав с ними, больше ничего от них не нужно? — нетерпеливо спросила жаба напрямик. — Что?! Спать?! — Златовлас вскочил на бревно. — Но я не… — он покраснел, — я ни одну из них даже голой не видел. Ну, полуголыми только. На них и так мало одежды на этих вечеринках. Ещё я каждый раз при встрече и прощании целуюсь с Камиллой. В щёчку. Танцую с ней... ну и танцую с Мией. Иногда. — И всё? Ксавьер кивнул. Жаба ещё раз вздохнула. — Сядь. Надо закончить причёсывание. — Может, не надо? Они не запутанные… — Твои локоны никогда не путаются именно потому, что я их чешу каждый день. Они ведь очень длинные! — Хорошо, хорошо! — он снова сел и раздражённо откинул голову назад. Перевёрнутая Глория грустно смотрела ему в глаза. — Я просто забочусь о тебе. Мне не нравится, что ты… такой. Твоя жизнь абсолютно пуста, проходит лишь во сне и этих ночных гуляниях. Возможно, ты ещё мал, но что-то уже должен был понять. Например, то, что принцы и принцессы женятся друг на друге и живут долго и счастливо. О том, как именно они живут, тебе ещё предстоит узнать. Так же, как и о том, что чужие принцы представляют собой как люди. Уже скоро ты вернёшься к родителям и столкнёшься со всем, чего не понимаешь и не слышишь сейчас. Тебя настоящего родители не видели и вряд ли увидят. Они ждут красивую куклу, которую должны выдать замуж, увидят даже не Принца, а Принцессу! Потому что по задумке… — голос Глории наполнился сарказмом, — по сказке, которую им напела их драгоценная тормознутая фея Кхмерская, у них родилась Златовласа, идеальная дочка-принцесса, в которой нет ничего, кроме бессмысленных улыбок и блаженного полудетского лепета! Но ведь люди не куклы, а принцессы — не круглые дурочки. Хотя никто и не идеален. Принцы тоже не идеальны. И жизнь далека от сказки. А твоя жизнь станет просто кошмаром, если ты не призадумаешься о ней сейчас. Нужно что-то делать, что-то решать… и, к сожалению, твоя старая безобразная няня-жаба не знает пока — что. Ты будешь декорированным дополнением к престолу страны, если мы ничего не успеем придумать. Прошу тебя, не относись ко всему, как пустоголовое годовалое дитя. Всё отнюдь не так просто. Прости, я говорю неприятные вещи. Прости, что запутываю. Прости, что эти слова ранили тебя. Прости, что многое остаётся непонятным. Я долго молчала и не решалась. Смотрела в твои прекрасные изумрудные глаза и не могла. Но через два дня тебе исполнится пятнадцать... и королева заберёт тебя обратно. Время на исходе, а у меня по-прежнему нет плана твоего спасения. Тебе придётся за сорок восемь часов научиться пользоваться собственной головой. Или думать за тебя всегда будут другие, — она снова намочила гребень. — Черт… — принц, ещё не дослушав, упал с бревна. — А раньше ты не могла сказать?! — Я полагала… нет, я надеялась, что твой разум разбужен. Похоже, «с добрым утром» я могу сказать ему только сейчас. Ксавьер онемел, поникнув в болотной жиже, и глубоко задумался.