Наследник Септантрионов

Воспоминания Мерлин резко вскочил на кровати. Пот стекал по испуганному лицу, и лишь тяжолое дыхание нарушало тишину. Уже несколько дней подряд ему снился один и тот же кошмар. Он идет по лабиринту – темному, и мрачному, и постоянно меняющему свои направления, будто бы борющемуся с самим собой… Все его темные стены будто бы источали противоречия. Как только он проходил немного, в нем пробуждался ужас... Не страх, а именно ужас, который и пробуждал Эмриса ото сна... И никого нет рядом - лишь магия поддерживала юного мага и не покидала его. Он чувствовал ее и знал, что его магия всегда будет с ним. Чего не скажешь о людях. Каждую ночь ему снилось это, и каждый раз на заднем фоне он слышал, как его зовет по имени чей-то до боли знакомый голос, вот только он не может вспомнить, чей. Вот и сейчас, юноша уже проснулся, а голос все еще звенит в ушах "Мерлин..."… Было что-то еще. То, чего проснувшись, он никак не мог вспомнить, но он чувствовал, что это важно. Эмрис выглянул в окно. Солнце еще не встало и будить Артура было еще рано. Мерлин быстро встал, натянул рубашку, переодел штаны и надел старые узкие сапоги по колено. Он тихо спустился вниз и, не разбудив Гаюса, выскользнул из помещения. Ему еще повезло, что кошмар навестил его ближе к утру. Дело в том, что после него Мерлин не мог спать, чаще всего сон будил его посреди ночи, и тогда юному магу не оставалось, ничего кроме как оставшуюся ночь бродить по замку. Никто, ни Гаюс, ни, тем более, Артур не знали о его кошмарах. Уж Мерлин постарался, чтобы так оно и оставалось. И если Гаюс, проснувшись, не заставал Мерлина в постели, то решал, что новоиспеченному королю что-то нужно. Сейчас юному магу была необходима поддержка, и единственным, что могло ее оказать была магия. Эмрис направился в лес, на опушку, куда всегда приходил, когда хотел поколдовать. Дождь... Нужно охладиться. Юноша поднял голову к небу и сконцентрировался на холодных каплях дождя. Глаза его полыхнули золотом, и с неба все чаще стали падать холодные капли. Юный маг просто стоял под ним и думал. Думал о том, что случилось. Думал о том, что никогда уже не станет прежним. И что никто этого даже не заметит. Он думал, что все прошлые чувства ушли, но ошибся... Что-то осталось. Самое сильное из всех. Артур… Как бы он не хотел злиться, он не мог... Принц стал первым и единственным другом Мерлина. Юный маг чувствовал эту связь, но она была невозможна. Он всего лишь слуга, вечно следующий за своим королем. И ради своего короля он забыл даже о своей любви, пытался забыть, но каждый раз, вспоминая, о том, что с ней стало, что с ней с ней сделали... О том, что с ней сделал проклятый Утер, сердце его словно пронзала стрела. И, хотя он убил бывшего короля не специально, особенно в такие моменты он считал, что старик заслуживал смерти, и уж точно никогда не жалел об ошибке, он чувствовал лишь вину перед Артуром, который идет по стопам отца. Даже если бы он захотел пойти по неверному пути вместе с ней, он не смог бы из-за пророчества. О! Как же он его ненавидел! Это пророчество сковало всю его жизнь в одну единственную обязанность защищать Артура и помогать ему во всем, плевать на собственную жизнь… Жертвовать всем ради него. И раз это чувство не умерло, как остальные, значит, юноше придется похоронить его заживо. Мерлин не знал, сколько он там простоял, но, решив, что пора возвращаться, он остановил дождь, высушился и направился к замку. *** Артур сегодня специально встал пораньше, чтобы, когда мальчишка придет, было к чему придраться. Юный Пендрагон давно заметил, что Мерлин изменился. Он стал серьезнее, возмужал, стал действительно хорошим слугой, даже придраться было не к чему. Но было и кое-что плохое, исчезли вечные подколки и улыбки. Если честно, то принц вообще не помнил, когда последний раз его слуга улыбался, не то что смеялся. И его глаза, ранее ярко-голубые, теперь поблекли. В них не было жизни, как будто ее выжали до капли. Теперь его взгляд был пустым и ничего не выражающим. Скрип двери прервал размышления юного Пендрагона. В комнату вошел Мерлин. Увидев, что принц уже встал он немного постоял в дверях, а затем прошел и равнодушно произнес: - Простите за опоздание, сир. - Ты не опоздал, это я встал рано, - почему-то, посмотрев в глаза своего слуги, Артуру расхотелось отчитывать его за опоздание. «Что же с тобой случилось?», невольно подумал король. - Мы скоро отправляемся в поход, - как бы между прочим, бросил Артур, - Ты идешь с нами, - добавил он. Услышав это, Мерлин едва не выронил поднос, но быстро взял себя в руки и все так же равнодушно ответил: - Да, милорд. «Чего он так реагирует? В прошлый раз ведь все прошло успешно», недоумевал Артур, заметив реакцию Мерлина, «И он снова обращается ко мне на «вы» и ведет себя, как самый настоящий слуга. Неужели обиделся?»\ Услышав, что его вновь тащат в поход, маг почувствовал такой гнев, что едва не упустил поднос с едой. Поставив его и подобающе ответив королю, Эмрис принялся за свои обычные дела. Заправил королевскую постель, убрался в комнате… И все на автомате. Все его мысли были заняты походом. Он их ненавидел. Каждая эта поездка сопровождалась смертью мага. И главное, Артур прекрасно знал, что Мерлин не одобрял эти походы, и все равно каждый раз приказывал сопровождать его, когда как сам маг ежечасно спасал бывшего принца, рискуя раскрыть свой секрет и умереть. Нет. Покинуть Камелот. Сбежать, едва его тайна увидит свет. Закончив с делами, Мерлин повернулся к королю и спросил: - Я могу идти, сир? Артур смерил его задумчивым взглядом и ответил: - Да, конечно. Юный маг поклонился и вышел из покоев. Едва он отошел от двери, как в его голове с новой силой раздался голос: - Мерлин… Сын мой… Юноша схватился за голову и побежал к комнатам лекаря. Наяву… Раньше такого не было, более того, Балинор был мертв. Кто-то явно решил поиграть с Эмрисом. Возможно, пора задуматься о ментальной защите. Весь день Мерлин ходил бледным, как простыня, и его периодические попытки схватиться за голову не смокли укрыться от чересчур внимательного Гаюса: - Мерлин, что происходит, ты болен? - Нет, Гаюс, все в порядке, - как можно более непринужденно ответил юноша, но, увидев недоверчивое лицо старика, все же выдал заранее подготовленную отговорку: - Артур снова тащит меня в поход. Наверняка какой-нибудь волшебник провинился, и наш славный король едет вершить справедливый суд. Он дождется, что маги объединяться против него, и если они попросят меня возглавить их… Мой выбор далеко не очевиден! - Успокойся, Мерлин. Ему нужно время, его отец умер из-за магии… Между прочим, твоей. - Уже год пошел, Гаюс, год! А если и маги сочтут простых людей монстрами и начнут уничтожать? Все повторяется! Что они сделали с Морганой… Если бы не ненависть Утера, она не стала бы такой! - Тише, Мерлин, спокойнее. Лишь теперь юноша вспомнил, что это была всего лишь отговорка, которую Гаюс проглотил без тени сомнения. Но когда дело касалось магии, Эмрис не мог оставаться равнодушным. Убивать магов все равно, что убивать мечников. Они тоже способны сражаться и убивать, но Артур этого не видит. Имеющий силу может быть жесткой, но это не значит, что и все остальные – такие же. - Мерлин… - вновь раздалось в его голове, громче, чем обычно. Эмрис едва не схватился за виски, но удержался и решил, что нужно использовать свободное время с толком. Он отправится в лес и спросит совета Килгарры. Контракт На старого дракона было больно смотреть. Юным маг знал, что Килгарра умирает, но был единственным, кто мог дать дельный совет, объяснить хоть что-то, хоть он и любил говорить загадками. - Прости, что потревожил тебя. В последнее время я слышу голос, зовущий меня по имени. Сначала это было во сне, теперь же и наяву. - Голос? Ты слышал его раньше? - Точно не знаю. - Он произносит что-то, кроме твоего имени? - «Мой сын». Как-то так. - Твой отец безусловно мертв. Быть может, это образ, воспоминание, оставленное им, чтобы рассказать тебе нечто важное. Оно должно было пробиться в определенный момент твоей жизни, смена твоих взглядов на жизнь могла спровоцировать его, но колеблешься, поэтому и слышишь только обрывки. Ты узнаешь, что он хочет сказать, это только вопрос времени. - Значит, отец все же что-то оставил после себя? - Думаю, да. И, Мерлин, не зови меня больше. Мое время на исходе, я пытаюсь беречь силы, юный маг. В следующий раз, когда понадобится помощь или совет, зови Эйсузу. - Но ведь она служит… Моргане. - Нет, Мерлин. Моргана настолько устала от одиночества, что держит Эйсузу при себе магией. Но помни, что никакая магия е может быть сильнее связи дракона и его Повелителя. Ты можешь разорвать связь между Морганой и Эйсузой, но ведьма может вновь наложить заклинание. Либо, свяжи Эйсузу с собой, и Моргана до нее не доберется. - Разве это не одно и то же? Старый дракон покачал головой: - Нет, Повелитель драконов заключает договор с согласия обоих сторон. К счастью, ведьма поработила лишь тело Эйсузы, но не ее разум. Чтобы она прилетела, тебе достаточно позвать. - А я не могу тебе так же помочь? - Можешь, - подумав, ответил Килгарра, - Но тебе придется выбрать. - Нельзя заключить контракт с двумя драконами? - Это возможно, но цена велика. Хоть ты и станешь сильнее – физически и магически – черты твоего лица станут больше драконьими, чем человеческими. И главное, твоя смерть. Ты станешь бессмертным, как Моргана, но другим путем. - Кого мне выбрать? Я имею в виду, ты хочешь моей помощи? - Не буду врать, да, хочу, но не могу требовать от тебя контракта. Бессмертие может стать проклятием. - Я не могу не помочь Эйсузе, но и тебя оставить не могу, так что мой ответ очевиден. - У тебя ведь есть и корыстные мотивы, - старый дракон не был зол, напротив, его голов звучал лукаво и заботливо. - Да, я все еще надеюсь вернуть ее. И если не смогу, буду единственным, кого она не переживет, а значит, я смогу напрямую противостать ей. - Хорошо, мальчик. - Что нужно для заключения контакта? - Наша кровь с Эйсузой и твоя, чаша, закаленная в нашем дыхании и заклинание. - Где мне взять все это? - Насчет крови и не думал волноваться, заклинание есть в втвоей книге, а о чаше позабочусь я, тебе достаточно лишь принести мне какой-нибудь кубок. К полуночу встретимся здесь, - и с этими словами дракон взмахнул огромными, но слабыми, крыльями и улетел.