Белое и черное

Одержимый выглядел просто ужасно: изнуренное лицо, похудевшее, словно высохшее тело, подернутые мутной пеленой глаза – весь его внешний вид говорил о том, что тварь победила. Почти. - Что нам делать, Анна-сан? – голос пожилой женщины дрожал от тоски и обреченности. – Что? Медиум смерила японку ничего не выражающим взглядом и глухо ответила: - Вам – ничего. Девушка уверенно шагнула к кровати, где распластался бедняга. Тусклый огонек горящей свечи весело полыхнул, приветствуя гостью, откликнувшуюся на призыв, несмотря на кромешную ночь. Она присела рядом с больным, прямая и натянутая, как струна, властно взмахнула рукой, прогоняя одной ей видную дымку, напущенную паразитом. «Зря стараешься, - хмыкнула про себя Анна. – Я тебя все равно вижу» Словно почувствовав чужое присутствие, дух беспокойно зашевелился, заставив парня широко раскрыть глаза, потемневшие от страданий. - Оставьте нас одних, - тихо произнесла медиум, но женщина все равно услышала. Она быстро засеменила к двери, кое-как переставляя опухшими, поврежденными неизлечимой болезнью ногами, и со скрипом задвинула с трудом поддавшиеся створки. Мать мужчины не ушла – итако чувствовала теплый живой огонек, беспокойно маячивший за дверью. Но этого было достаточно – лишь бы не глядела под руку. - Сейчас тебе будет больно, - предупредила Анна, обращаясь к одержимому. Кажется, его звали Исупо. Он криво и безрадостно улыбнулся. Уж чего-чего, а боли им испытано достаточно. Еще одна капля ничего не изменит – озеро терпения и так переполнено, того и гляди прорвется одним безудержным потоком крови. - Давай… Анна кивнула. Другого ответа она и не ждала. Закрыв глаза, девушка все равно продолжала видеть переплетения сухожилий и мышц, дергающихся от враждебных вибраций. Внутреннее зрение никогда ее не подводило – прежде сильное тело было на грани полного истощения. Паразит высушил его подчистую, разрушив барьер иммунитета, и добрался до бесценной жизненной энергии. Скользкий и враждебный, он удобно устроился в чужом теле, собираясь лишить его всяческих сил. Мерзость… Итако натужно скрипнула зубами и зашипела слова заклинания, пробуждая в себе хаотичные потоки фуриоку, постепенно собирающиеся в одну стрелу. Тварь заревела, цепляясь острыми клыками за ни в чем не повинное сердце. «Не отпущу! - кричали маленькие желтые глазки, похожие на бусинки. – Ничего не выйдет!» Еще как выйдет… Анна повысила голос. Слова острыми шипами вылетали из раскрытых губ, направляя стрелу в трепетавший живот - кладезь жизни, сейчас поверженной враждебной магией. Она резко вскинула руку, позволяя силе свободно течь сквозь пальцы. Паразит злобно рыкнул. Черные когти крепче сжали часто бьющееся сердце, заставив парня заорать от отчаяния и боли. - Отпусти его, - не своим голосом захрипела Анна. Она все еще не открывала глаз, да и зачем ей зрение, когда внутренняя душа храбро и самоотверженно боролась с монстром? Сухие губы Исупо раскрылись, и чьи-то чужие слова выпорхнули из рта: - Никогда! - Тогда ты умрешь. Ей было ничуть не жаль паразита. А ведь когда-то это был светлый дух, путешествующий по свету и исчезнувший на извилистом пути. Еще давно, казалось, в другой жизни Кино-сан рассказывала, что подобных созданий нельзя бояться или ненавидеть – они лишь заблудшие призраки, потерявшие себя. Воспоминания об учителе больно ранили, грозя раскрыть только-только затянувшиеся рубцы, Анна упрямо стиснула зубы, прогоняя ненужные эмоции, и яростно выпалила: - Пусть твоя мелкая сущность отправится в Ад! «Ненужное клеше, - ехидно прокомментировало подсознание. – Перед кем рисуешься, медиум?» Ответом был крик, полный страха и почти материальной ненависти. Тварь вытягивало из тела, словно крюком, но она не хотела так просто покидать столь лакомый кусочек свободной плоти. Ах, значит, так?! Будто по волшебству, в ладонях возникли четки, светящиеся спокойным голубым сиянием, они отравой разъедали все мизерное самообладание монстра. Раз… Тварь с хриплым рыком вылетает из тела, острые коготки касаются деревянного пола, оставляя на нем черные отметины. Два… Анна, победно ухмыльнувшись, подрывается с места, вскидывая бусы, колышущиеся от энергии, и захватывает духа, стискивая четки на тонкой зеленой шее, где судорожно трепетала жилка пульса. Глаза чудища изменились, блестя чисто человеческим страхом. Так по-настоящему, так по-людски… Три… Пощадить или уничтожить? Подарить жизнь или навеки отослать отравленную душу в преисподнюю? Эти вопросы девушка задавала себе всякий раз, когда занималась подобной работой. И всякий раз с удивлением обнаруживала, что не колеблется с ответом. - Умри, тварь. Паразит заверещал, сгорая заживо. Тонкое худое тельце постепенно распадалось на части, выплескивая непереработанную энергию и возвращая ее обратно в источник. Когда от чудища осталась лишь крохотная горстка пепла, Анна устало уселась на пол, более не заботясь о правильности своих движений. Исупо не шевелился. Его сознание не желало бороться с неведомой напастью и попросту отключилось, позволяя мужчине провалиться в крепкий сон. Широкая грудь плавно поднималась и опускалась, а лицо приобрело удовлетворенные черты, каких не было уже очень давно. Дверь тихо скрипнула. - Все закончилось? – взволнованно прошептала женщина, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. – Правда, закончилось? Ответа не последовало. Анна смотрела на изрядно оплавленную свечку с каким-то безразличием, словно это не из Исупо, а из нее самой что-то вытянули. - Анна-сан… Бабушка Синья, какой же ты можешь быть приставучей! - Все хорошо, - итако устало улыбнулась, - вашему сыну больше ничего не угрожает. Лицо старой женщины осветила радость и облегчение, она суетливо забегала вокруг спящего парня, укутывая одеялом, словно маленького ребенка. Исупо пошевелился, что-то пробурчал и перекатился на другой бок. Славный парень и красивый: белоснежный вихор волос обрамлял его лицо и плечи, на коже соблазнительно блестели капли пота. - У тебя сильный сын, - заметила Анна, медленно поднимаясь и чувствуя, как от недостатка сил подкашиваются колени. – Он превосходно держался. Улыбка женщины светилась гордостью. - Спасибо, Анна-сан. Я очень признательна вам за помощь! - Не стоит. Лучше расскажи мне, как Исупо умудрился подхватить паразита? Радости японки как не бывало. Она нахмурилась, еще раз беспокойно поправила одеяло и тихо произнесла: - Не здесь, госпожа итако. Давайте спустимся вниз, пусть мальчик выспится. Анна лишь пожала плечами. На самом деле ей жутко хотелось отправиться домой и лечь в кровать, но сначала нужно было довершить дела. - Как скажете, Синья-сан. *** Зеленый чай, душистый и приятный, сваренный по специальному рецепту, сейчас вызывал лишь рвотные позывы, но Анна упорно продолжала пить его маленькими глоточками, наивно полагая, что травы восстановят пошатнувшуюся крепость сил. На самом деле жареный кусок мяса был бы куда надежнее, но сказать об этом вслух не позволяла вежливость. Госпожа Синья жила на самой окраине города и была известна своими целебными отварами, способными поставить на ноги даже самых безнадежных больных. А вот единственного сына, отравленного какой-то неизвестной хворой, самолично спасти не удалось. - Исупо-тян хороший мальчик, - заверила знахарка, от волнения не находя себе места: она то переставляла чашки с места на место, то суетливо сновала туда-сюда по маленькой, но уютной кухне, шаркая потертыми тапочками. – И никогда не влезал в неприятности… - Хорошее начало, - скептически хмыкнула Анна. За время своей практики изгнания демонов она не раз встречалась с такими вот «хорошими мальчиками», втихую совершавших такие страшные поступки, от которых кровь стыла в жилах. – И что дальше? Синья поджала губы, отводя взгляд. Бедная женщина, она не знала, как сказать правду, не желающую срываться с непослушных губ. Итако тяжело вздохнула. Для пустых уговоров не было времени, да и ночь уже близилась к концу – пора выдвигаться домой. - Синья – сан, послушайте, - она протянула руки и коснулась морщинистых ладоней старухи. Скрюченные пальцы источали смертельный холод, - вашему сыну больше ничего не угрожает. Опасность миновала. Так зачем что-то скрывать? - Он отправился с друзьями на реку Сян. Та, что соединяет окраины города… Девушка нетерпеливо кивнула, священная река духов была ей хорошо знакома. - Ребята пробыли там до позднего вечера, а когда вернулись – Исупо уже был таким. Это все что мне известно. Итако недовольно качнула головой. Чтобы паразит поселился в чужом теле, необходимо чужое воздействие и простой прогулки недостаточно. Женщина лгала, но понять причину ее лжи было невозможно. Ну и пусть с ним… - Мне пора, Синья-сан, - Анна поднялась, вежливо склонив голову. – Надеюсь, мои услуги вам больше не понадобятся. Старуха пролепетала что-то несуразное, какие-то слова благодарности, но девушка уже не слушала. Она на негнущихся ногах двинулась к выходу, мечтая лишь о горячем душе и мягкой кровати. А еще о том, чтобы эта ночь наконец закончилась. *** Дом встретил ее желтыми огнями горящих окон. Итако вышла из машины, черного Митцубиси, и нахмурилась. Кими-тян не спала, а это значит – жди беды. - Ну наконец-то Анна-сан! Почему вы не предупредили меня о своем уходе! Я же переживала, места себе не находила… Пусть внешне Кими Сацуя казалась нетронутым нежным цветком, безбрежно растущим на вершине горы, внутренне она была, как скала, такая же прямая и невыносимо каменная, способная довести кого угодно до белого каления. - У нас есть что-нибудь поесть? Медиум ловко проскользнула между ней и косяком двери и направилась прямиком к холодильнику. Жутко хотелось есть, еще больше – спать, но Анна сначала решила удовлетворить потребности организма, полностью истощенного и лишенного сил. Кими упрямой тенью последовала за ней. - И когда уже вы успокоитесь и перестанете так часто брать заказы? Такими темпами вы заведете себя в могилу к вашим любимым духам! - Они мне не любимые, - Анна нашарила глазами кусок сочной говядины и облегченно вздохнула – еще не все потеряно! С вдохновенной улыбкой девушка достала из холодильника тарелку и поставила ее на стол. – Это моя работа. Ни больше и не меньше. Соседка скептически фыркнула, присаживаясь рядом: - Кажется, моя должность финансового директора приносит нам больший доход, разве нет? Анна только хмыкнула, не желая возвращаться к давно изъеденному разговору. Гораздо больше ее интересовало мясо, холодное, но не менее вкусное. - Хозяйка поместья приходила, - между тем, продолжила Кими, заправив каштановую прядь за ухо. Раньше девушка часто говорила, что не любит свои непослушные кудряшки, так и норовившие залезть глаза, но после того, как Анна ровным голосом предложила их срезать, умолкла, продолжая возмущаться уже про себя. – Месяц заканчивается, и нужно готовить квартплату. - Хорошо. У меня как раз остались кое-какие сбережения. На самом деле последние деньги ушли еще несколько дней назад, когда итако вдруг почувствовала, что заболевает – прогулка по холоду обернулась последствиями – и звонкие монетки ушли на лекарства, но Кими-тян было не обязательно об этом знать. Верная подруга, она обязательно предложит заплатить за них обеих, но гордость итако этого ни за что бы не допустила. Ничего, как-нибудь прорвемся. Девушки немного помолчали. Анна видела, что на языке у подруги вертится много вопросов, но Кими упорно молчала. - Это была одержимость, - сжалившись, сама сказала медиум. – В парня вселился паразит, который высасывал из него жизненные силы. Пришлось применить старое заклинание. Ничего особенного. Девушка усмехнулась и сокрушенно покачала головой. Для нее все это казалось каким-то ужасным сном, сказочными небылицами, ведь соседка была обычным человеком, не способным видеть ничего дальше собственного носа. Всего лишь человек. Анна усмехнулась собственным мыслям. Сколько времени прошло с тех пор, как она стала рассуждать, как и Хао? Когда же это случилось? До свадьбы или после? Девушка закрыла глаза. Сейчас не время думать об этом. - Я пошла спать. Завтра сложный день. Попрощавшись с Кими-тян, Анна направилась к себе в комнату, а подруга, печально вздохнув, выключила свет. *** Просторную комнату освещали десятки свечей – девушка не любила искусственное освещение и самолично зажигала каждый фитилек. Кровать была уже подготовлена, но сон вдруг бежал без оглядки, запрятавшись где-то глубоко во внутрь подсознания. Анна смотрела в зеркало, висящее на молочно-белой стене, и не узнавала в этой взрослой ожесточенной незнакомке себя. Большие золотистые глаза, горящие лихорадочным огнем, русые волосы, гладкими волнами омывающие плечи и доходящие до самой спины, длинные полы черной ночной рубашки, окутывающие высокую грудь и округлые бедра. Кто эта девушка, критичным взглядом смотрящая по ту сторону? Как прежде короткие локоны успели отрасти до такой длины, откуда этот налет усталости и скептицизма? Куда подевалась счастливая невеста, мечтающая о замужестве и родстве с крепким сильным родом Асакура? - И долго ты собираешься собой любоваться? Ехидный, до боли знакомый голос прозвучал, будто гром среди ясного неба. Итако подскочила, как ужаленная, и резко обернулась. Разглядев ночного гостя, неведомо как проникшего в комнату, Анна больше от удивления крикнула: - Проваливай отсюда! - Разве так пристало встречать своего Короля? Хао выступил из тени, и косое лунное сияние осветило его правильные черты лица, где яркими кристаллами горели смеющиеся глаза. С момента их последней встречи шаман заметно подрос и подтянулся, широкие мужественные плечи обтягивала ткань черной рубашки, открывающего соблазнительный вырез на груди. Что он здесь делает, окутанный мраком тайны и несметной силы, сопровождающей его любое, даже мимолетное движение? - Ты не король мне, - хмуро отозвалась Анна, запоздало сообразив, что все еще стоит в одной ночной сорочке, и Асакура может бесстыдно пялиться на ее оголенные ноги и слишком глубокую зону декольте, чем мужчина и занимался, сохраняя на лице самое что ни на есть хитрое выражение. – Зачем пришел? - Соскучился, - просто отозвался парень, запросто улегшись на расправленную кровать и закинув руки за голову. Длинные каштановые пряди обрамляли его лицо, выделяя бриллиантом на черном бархате. – А ты разве нет? - Нет. Девушка не знала, как себя вести, ведь перед ней Хао Асакура, Король Шаманов и самый сильный человек на планете. Но, черт ее возьми, если она спустит столь хамское к себе отношение! Анна встала напротив кровати, уперев руки в боки, и возмущенно рыкнула: - Вставай! Мужчина продолжал улыбаться. - Попробуй меня выгнать. - Хао… - А ты стала еще красивее, Анна-тян, - Асакура издевательски причмокнул губами, прекрасно зная, как медиума раздражает такое панибратское поведение. – Жизнь вдалеке от моего брата пошла тебе на пользу. Поэтому ты сбежала из-под венца в день свадьбы? Не хотела превратиться в увядший цветок? Я наблюдал за этой сценой, надо сказать, душещипательное зрелище… Хао легко рассмеялся, вспоминая событие пятилетней давности, от чего-то доставившее ему массу удовольствия, в котором король боялся признаться сам себе. Итако презрительно скривилась и отвернулась, скрестив руки на груди – расслабленный вид шамана был ей противен. - Это не твое дело. Угольно-черная бровь иронично выгнулась. - Не мое? Ты так уверенна в этом Анна-тян? Разве не я предлагал тебе выйти за меня замуж? Столько воды утекло с тех пор, а сейчас твое сердце свободно…Или все же нет? Он насмехался, это было видно по хитрым глазам, искрящимся надменными огоньками, и в приторно-сладком голосе, источающем яд. Шаман ждал ответной реакции, искренне забавляясь чужой обескураженностью. Девушка тяжело вздохнула и устало опустила руки. Она слишком вымоталась для бессмысленной ругани. - Уходи, Хао. Я не в настроении принимать гостей. Это было чистой правдой, Анна истощила себя до предела, словно целый день занималась тяжелым трудом, и меньше всего на свете ей хотелось выслушивать глупые детские высказывания опьяненного собственной силой короля, которому самое место в преисподней. Кажется, последние мысли отразились на ее лице, потому что Хао вдруг неожиданно оказался прямо перед ней, серьезный и сосредоточенный. Маска благодушия слетела с него в один миг, будто по щелчку, из темноты показался оскал дикого голодного зверя. И куда только подевался беззаботный парень? Весь его вид теперь выражал надменность и власть, - не самое лучшее сочетание. От неожиданности итако отшатнулась, испуганно вытянувшись, однако шаман проворно схватил ее за талию и бесцеремонно притянул к себе так, что спокойное теплое дыхание коснулось разом пересохших губ. - Что ты… - Тш-ш-ш…- Асакура закрыл глаза, на секунду опьяненный сладким запахом ее кожи. - Помолчи. Хао коснулся холодной щеки кончиками пальцев, словно дотрагиваясь до тончайшего шелка, боясь, что он вдруг осыпется прахом прямо к его ногам. Анна напряженно замерла, слишком удивленная и опустошенная, чтобы сопротивляться. - Ты сегодня изгнала духа. – Он не спрашивал, а утверждал. - Ну и? Асакура наклонил голову, собирая только ему одному заметные частички силы прямо с ее подбородка. Со стороны могло показаться, что шаман хочет ее поцеловать, но парень лишь сканировал пространство, по крупице собирая осколки чужого воздействия. - Будь осторожна, Анна-тян. Не лезь туда, куда тебя не просят. - Что ты имеешь в виду? Но Хао уже подарил ей свободу, ненавязчиво коснувшись оголенных плеч. Лукаво улыбнувшись, он поднял руку, и на ладони вспыхнул ярко-красный цветок, поблескивающий живым огнем. Анна зачарованно уставилась на проявление стихийной магии, не в силах побороть искушение прикоснуться до сгустка пламени, самой красивой бабочкой порхающего на руке. Но Хао уже подносил ладонь к губам и легко дунул, опалив шаманку теплым ветерком. Помимо воли медиум зажмурилась, а когда все же открыла глаза, в комнате больше никого не было. - Шут, - раздосадовано фыркнула Анна и повернулась к кровати. На белоснежной простыни мерцал нежный цветок лилии.