Возвращение в Техас

Дамы и господа, пожалуйста не судите строго. это мое первое выложенное в интернет описание секса. И пожалуйста кто - нибудь скажите, резинка для волос посторонний предмет? Часть 4. Штат Техас, 18 августа 1989. Оставшись, наконец, наедине, в замкнутом пространстве старой, задымленной ядовитыми выхлопными газами машине, подростки потянулись друг к другу. Почему – то обоим было плевать на происходящие вокруг события, на то, что их подругу утащил в свое логово самый известный маньяк Техаса, что еще пара их друзей ушли на ее поиски и теперь, вряд ли хоть кто – нибудь увидит их живыми. Первые несколько минут парочка, соблюдая лучшие традиции фильмов ужасов, исступлено целовалась, пока Робин не снесло крышу. Девушку чертовски раздражало, что ее Арона вполне устраивает текущее положение вещей, это, конечно, хорошо, что он готов трахать ее язык своим хоть круглые сутки, но всему же есть придел, и Ро прекрасно понимала, что не она одна была на пределе. Но для первого раза, Арон очень хорошо держался, только все чего – то ждал. Робин ждать не собиралась, и, перехватив инициативу в свои руки, уложила его на твердые пружины старого сидения, усаживаясь сверху, не прерывая сумасшедшего поцелуя. - Что ты?.. – он не успел закончить, слова превратились в сдавленный стон, когда девушка задела его напряженный член. - Тссс... – Ро заерзала, сидя на бедрах парня, чем вызывала только новые тихие, еле слышные стоны наслаждения. – Ты не будешь ничего делать... Я сама... Снова прильнув к губам Арона в поцелуе, Робин на ощупь стала расстегивать молнию на его ливайсовских джинсах, что заняло, не особо много времени, в этом девушка была профессионалкой. Просто, многим ее парням нравилось заниматься сексом в машинах, кладовках или других крайне ограниченных пространствах. Разобравшись с застежкой, Ро стянула с парня джинсы вместе с бельем, оставив их болтаться на уровне колен, и занялась собой. Сняв тонкие розовые трусики, с надписью «Я люблю Америку», Робин кинула их куда – то в пространство машины, оставшись теперь только в тонком фланелевом платье. По ее плечам заструились длинные черные волосы, стоило ей освободить их от пут тонкой резинки, которой через секунду, она обвязала эрегированный орган парня у самой его головки, игнорируя слабые возражения, в глазах читалась фраза: «Прости, дорогой, но я пока не хочу детей». Другого способа выхода из ситуации Ро не находила, в салоне сейчас вряд ли был хотя бы один презерватив, а идти и копаться сейчас в багажнике не очень то хотелось. Резкий, звериный вой наполнил машину, когда девушка медленно стала насаживаться на стоящий член. Кожу немного саднило, там, где к ней прикасалась резинка, туго обхватывающая член, но, несмотря на эту легкую боль, девушка продолжала опускаться, пока орган не вошел в нее целиком. Она выдохнула, неровное сбившееся дыхание выдавало ее сильное возбуждение, но Робин, старалась держать себя в руках, если бы она прямо сразу начала на нем прыгать, то им обоим было бы очень больно, сначала нужно было привыкнуть, к тому, кто в ней находится сейчас. Она поднялась, почти слезла с него, вызвав только недовольный вздох, и снова опустилась до самого основания, Арон, наверное, кончил бы от одного этого движения, если бы не чертова мешающая резинка. Прижавшись всем телом к своему партнеру, выгибая спину, как дикая кошка Робин начала двигаться, медленно сначала, почти целиком слезая с его члена, как при первом движении. Он улыбался, и постанывал, когда ему удавалось набрать в легкие кислорода, которого в машине становилось все меньше и меньше, девушка же издавала звонкие протяжные вскрики. С каждым движением темп становился все быстрее. Арон толкался в нее, но и Ро не собиралась останавливаться, девушка продолжала извиваться на бойфренде, даже когда он, взяв ее за бедра, стал натягивать ее на себя. Тонкое платье Ро все насквозь промокло, со слипшихся волос капали крупные капли горячего пота, девушка дышала часто, на ее лице плясала полная безумия улыбка, она явно была уже на последнем издыхании, но никак не хотела останавливаться, все продолжала насаживаться на его член, до самого конца, пока яйца не стукали по заднице, пока не становилось невыносимо больно. Под конец, перед тем как бессильно свалиться к нему на грудь, она что – то громко орала, а потом ударилась в слезы. Парень обнял ее, прижал к себе и стал поглаживать по спине, тихо что – то шепча ей на ухо, изредка прикасаясь к шее легкими поцелуями. Некоторое время, они так и лежали, прижавшись, друг к другу разгоряченными телами, даже когда Робин уже перестала плакать. Арон внимательно изучал лицо своей любимой, заплаканное красное лицо, но все такое же идеально красивое, как в первый день их знакомства, когда он увидел ее в детском саду на игровой площадке. - Бедненький мой, - ласково сказала Робин, слезая с него, и опускаясь на пол машины. Смысл ее слов дошел до него, только когда Ро очутилась на полу. Канцелярская резинка, все еще сдавливала член у самой головки, мешая кончить. Девушка аккуратно сняла резинку, чтобы не доставлять лишней боли своему бойфренду. Одного прикосновения самым кончиком языка к возбужденной плоти хватило, для того, чтобы тело забилось в судорогах бурного оргазма. - Ро... – больше не было сил говорить. Арон тупо смотрел на ободранный потолок старой машины, Робин легла рядом, парень приобнял ее за плечи. Парочка так бы и лежала, если бы не отдаленный звук заведенной бензопилы, он-то и вернул влюбленных в реальный мир... *** Голову разрывала резкая, острая боль, когда Глен, наконец, пришел в себя. Он попытался пошевелить руками – бесполезно, конечности как будто больше не принадлежали его телу. Веревки больно сдавливали спину, что – то холодное было прижато к груди. Он открыл глаза. Труп Ноэля, теперь безголовый, все еще обнимал его мертвыми руками. Глен поднял голову, стараясь оглядеться, правда ничего толком не вышло, привязанная к нему тушка чертовски мешала, но все же парню удалось немного рассмотреть интерьер, окружающий его. Серые стены, едва освещенные уличным светом из маленького окошка, расположившегося у самого потолка. Кругом торчали древние деревянные балки, вероятно являющиеся опорами для всего дома, значит это подвал, он в подвале. Шея заболела, с легким, еле слышным стоном боли, Глен свалился обратно, на жесткую поверхность деревянного стола. - Эй... – Глен решил подать голос, вышло почти тоже, что и с попыткой посмотреть вокруг, получилось вытянуть из задавленных легких только слабых хрип. – Тут кто – то есть?.. Ответа не последовало. Или в подвале действительно никого не было, или просто очередная жертва лежала где – то без сознания. Еще одна попытка задрать голову повыше увенчалась успехом, краем глаза он уловил движение на одной из несущих балок. Кто – то висел на балке. Его ноги были привязаны к вертикальной палке старой потертой веревкой, руки кровоточили, в них торчали гвозди, размером с шила, они удерживали тело, не давая ему свалиться вниз. Голова была безвольно опущена вниз, так, что темные (во мраке подвала было трудно разглядеть их цвет), волосы прятали за собой лицо. В том, что новый пленник был парнем, Глен ни капли не сомневался, но он до последней секунды надеялся, что к балке примотан не Арон. Все надежды оказались напрасны. Через пару секунд, с громким тяжелым вздохом, как будто он наглотался воды, парень пришел в себя, задрал голову, и принялся жадно глотать воздух. Его шею сдавливала веревка, очень похожая на ту, которой был замотан Глен, но ее натяжение ослабло, когда парень поднял голову, и кислород смог, наконец, свободно поступать в легкие. - Есть тут кто – нибудь?!! – надышавшись вдоволь, крикнул Арон, набрав в грудь побольше воздуха, насколько, конечно, позволяла удавка на шее. Арон оставил попытки пошевелиться сразу после первой из них, руки как будто пропускали через себя сильные электрические разряды, там, где кости протыкали огромные металлически гвозди, и принялся за крики. Может кто – нибудь услышит его? Ответом послужил хрип, который раздавался уже несколько громче, чем сначала. - Арон... - Глен?! Глен, это ты?!! – хрип сильно искажал голос, сложно было понять, кто пытается говорить. - Да... – парень пытался говорить односложно, чтобы на это уходило меньше сил. – Он убил Гвен... И Ноэля... ОН и нас прикончит... - Нет, Ро вытащит нас, - голос эхом отлетал от стен, угрожая привлечь внимание одного из маньяков, ошивающихся в доме. - Где она, Арон?.. Что с ней?.. – кажется, в хриплом голосе снова прозвучал лучик надежды. *** Услышав звук заводимой бензопилы, Ро подскочила, больно ударившись головой об потолок машины, но ее это совсем не волновало сейчас, наступило только чувство сильного дежавю. Какие – то странные мысли, позаимствованные у кого – то другого, роились в сознании девушки и не давали покоя. Воспоминания выплывали одно за другим из самых дальних уголков памяти, потихоньку сводя с ума. - Ро, что – то не так? – новый бойфренд с беспокойством взглянул на девушку. - Нееет, нет, нет, - ответила Робин, обращаясь как будто бы сама к себе. – НЕ МОЖЕТ быть такого. Она продолжала игнорировать расспросы Арона, и с каждой секундой все глубже уходила в себя. Робин чудились странные вещи, похожие на воспоминания из глубокого детства... Какая – то женщина, не похожая на ее мать, держит ее на руках и улыбается, много шума, в том числе и рвущий уши звук бензопилы, и тишина мертвого молчания, дальше начинались ее обычные воспоминания, первый поход в детский сад, школу, первая любовь. Те воспоминания никак не походили на настоящие, не укладывались с нормальным порядком вещей. Ведь она же, в конце концов, ни разу не была в Техасе, или может?.. Девушка вырвалась из крепких объятий Арона, пулей вылетела из машины, и побежала в том направлении, куда примерно полчаса назад ушли Глен и Ноэль. Арон не успел бы нагнать ее, даже если бы очень старался, эта девушка была быстра как сам дьявол, когда ей это было нужно. Парень не стал зря тратить силы, он просто побрел вдоль дороги, к лесу. Сначала, только зайдя в лес, парень старался запоминать местность вокруг, примечая поломанные ветки или какие – то другие особенные приметы, по которым он смог бы найти обратную дорогу. Но чем дальше он заходил, тем меньше обращал внимания, на окружающую его природу. В голову заползали, беспокойные мысли, как ядовитые змеи, медленно отравляя разум. Арон никак не мог понять, почему же она все – таки сбежала, может это из–за него? Все бы было хорошо, если бы не бензопила, но не из-за этого же Ро сбежала, это точно из-за него... Лес постепенно редел, открывая взору залитое слабым лунным светом поле. Парень все еще прибывал в своих размышлениях, когда до него дошло, что вокруг больше нет деревьев, и он огляделся вокруг. Даже в такую безоблачную, как эта, ночь было трудно что – либо разглядеть при тусклом свете месяца, но трудно было не увидеть старый, заметно обветшавший за долгое время своей жизни, громоздкий дом. Его главный вход венчало несколько грубых колонн, без какой – либо декоративной отделки, это были просто широкие деревянные балки, выкрашенные в темно коричневый цвет, они продлевались до самой крыши дома. Фасад здания когда – то давно был покрашен белой краской, но за ним явно никто не ухаживал, краска теперь была серой, местами она облупилась, являя взгляду черную, от гнили древесину. Заходить внутрь было опасно, если уж жив один из обитателей дома, то вполне вероятно, что там есть кто – то еще. Арон пошел вокруг. Никаких признаков жизни в доме видно не было, и картина не особенно менялась, только пустую стену сменила собой стена, сильно поросшая плющом и диким виноградом. Вокруг дома тоже не было ничего особенно запоминающегося. В основном экстерьер представлял собой машины, выглядящие как жертвы аварий, ни одного деревца не росло вокруг, а картину кладбищенского покоя дополняла собой жухлая, сожженная жарким августовским солнцем, трава. Что – то хрустнуло невдалеке, заставив парня насторожиться, он еще раз взглянул на темные окна дома. Казалось, очень долгое время дом пустовал, поэтому все окна покрывал толстый слой грязи, скопившейся внутри за долгое время, но что – то странное происходило в доме и вокруг него. В одном из темных грязных окон улавливалось едва заметное движение. Арон подошел ближе к дому, чтобы лучше рассмотреть происходящее внутри него, через одно из покрытых пылью окон, совершенное стало самой огромной ошибкой в его жизни. Огромная рука пробила пыльное стекло и, схватив Арона за шею, потащила парня в затхлую тьму дома. Вскоре, когда кровь из распоротого разбитым оконным стеклом лба, перестала слепить глаза, а потихоньку стала засыхать, образовывая хрупкие корочки, парень смог разглядеть обладателя руки. Это был высокий, крупный мужчина. В полутьме дома было сложно определить его возраст, но Арон был почти уверен, что ему за пятьдесят, и совсем не оставалось сомнений, что ему посчастливилось встретиться с известным на все штаты маньяком – каннибалом Томом Хьюиттом. Он орудовал одной рукой, к обрубку другой, на обрывки проволоки и веревок, была присоединена массивная бензопила старого производства. Вдобавок ко всему, мужчина обладал колоссальной силой, одной свободной руки ему было достаточно, для того, чтобы подавлять все попытки сопротивления со стороны своей жертвы, а парень брыкался и сильно, сносил ногами старую ветхую мебель, составляющую обстановку дома. Рука маньяка с каждой секундой сильнее сжималась на шее, мешая издавать даже тихие хрипы или хоть какой – нибудь шепот, в глазах темнело, мозг постепенно отключался, переставая посылать телу импульсы для движения. Арон перестал шевелиться, когда Хьюитт потащил его по лестнице в подвал. Том Хьюитт был счастлив, сегодняшний день удался, уже четвертая жертва за один день, тем более, это поможет почтить память погибшего шестнадцать лет назад отца. В подвале было темно, а тишину нарушали лишь редкие всхлипы и постанывания Глена. Том кинул бессознательное тело новой жертвы на разделочную доску и открыл окно, которое, все это время было закрыто плотной темной шторой. Свет включать Том не стал, уже давно никто из семьи Хьюиттов не включал свет в этом доме. Они настолько привыкли жить в темноте, что в дневное время суток задергивали шторы из плотных и темных тканей. Комнату заполнил слабый свет тонкого месяца, которого, для тонкого зрения Хьюитта было вполне достаточно, чтобы найти на одной из многочисленных старых полок, обрывки такой же старой веревки. Том перекинул обездвиженное тело через плечо, преодолев широкими шагами комнату, оказался у несущей балки. Там он положил на стол одну из веревок, ту, которая была длиннее, а вторым отрезком обвил шею молодого человека, который размеренно дышал, будто во сне. Концы веревки Том закрутил вокруг места, где вертикальная балка пересекалась с горизонтальной, затянув посильнее, таким образом, заставив тело болтаться в воздухе. Тело сразу обвисло, превратилось в большой кожаный мешок с органами и плетями рук. Голова опустилась вниз, лицо посинело из-за недостатка кислорода, Хьюитт заметил это и тут же схватил лежащий неподалеку молоток. Ему не хотелось, чтобы парень умирал слишком быстро, ведь садисту давно не представлялось возможности хорошенько помучать жертву, как он делал это много лет назад. Поэтому в каждое плечо как острое осиное жало впились два больших гвоздя, послышался стук раздробленных костей, из ранок тут же тонкими струйками потекла бордовая кровь. Еще несколько гвоздей нашли свое место в руках несчастного парня, создавая слабые кровоизлияния, на местах своего нового обитания. Кисти Том оставил болтаться, они бы все равно не помогли пленнику сбежать. Ноги Том прикрутил остатком веревки чуть ниже к балке, предварительно крепко связав их между собой все той же веревкой, лишая парня даже малейшей возможности на освобождение. *** Робин взглянула на себя в разбитое зеркало заднего вида, и отшатнулась от отражения. Даа, бывали времена и получше. Сейчас же из зеркала на нее смотрело грязное лицо (интересно, где она успела так измазаться?), обрамленное взъерошенными волосами. Одежда тоже оставляла желать лучшего, платье все в мелких разрывах, из-за кустов и деревьев, которые она задела при беге, лямка с левого плеча разорвалась, и свисала, оттягивая вниз край лифа. Кожа на руках и ногах была покрыта сетью мелких царапинок, бедро сильно болело, наверное, она стукнулась, когда вылезала из машины. Кстати о машине. Девушка изучала свое отражение в зеркале старого прогнившего насквозь фургона. Когда – то он был яркого желтого цвета, но дожди и время были к нему беспощадны – кузов фургона давно покрыл толстый слой ржавчины. Дверь в салон, в котором успели устроить себе жилище несколько енотов, была открыта уже много лет, и девушка не решилась зайти внутрь, из-за страха, что дикие звери могут накинуться на нее. Зато она обошла машину вокруг, проведя рукой по растерзанному ржавчиной кузову. Заднее ветровое стекло заставило Ро остановиться, в стекле зияла огромная дыра, даже через много лет и огромное количество дождей, на внутренней его стороне все еще оставались следы засохшей крови. Господи, да что же здесь твориться? Робин еще раз критично оглядела машину. Что – то в ней было не так, казалось, будто верхняя часть кузова скоро отвалится, только сейчас девушка заметила многочисленные трещины, похожие на распилы. Раньше их скрывали ржавчина и многолетняя грязь, но теперь, когда часть их девушка по случайности стерла своей рукой, распилы вылезли наружу. Мелкие животные выскочили из своего убежища, когда девушка все – таки решила залезть внутрь машины, случайным стуком спугнув лесных обитателей. И в былые времена, когда фургон был еще новым, его салон не отмечался особым дизайнерским стилем, но сейчас, то, что было внутри машины вообще мало походило на салон. Сидения были жестко обглоданы лесными животными, так что в основном они представляли собой оголенные металлические пружины, а по жалким остаткам обивки, трудно было определить, какого цвета они были. Пол покрывали опавшие ветки и старые скрученные засохшие листья, под ними валялась настолько же старая пиньята, уже давно покрытая мхом и плесенью. Крыша отсутствовала. Девушка перелезла через спинку переднего сидения, оказавшись, таким образом, у руля машины. Ро осмотрела приборную панель и, не заметив ничего необычного, полезла в прикрытый бардачок. Там, покрытые многолетней пылью лежало несколько предметов. Старая отсыревшая пачка сигарет неизвестной ей марки, со всеми надписями на испанском языке, скорее всего купленные в Мексике, зажигалка с такими же испанскими надписями, какие – то ржавые ключи и несколько фотографий. Робин достала фотографии и принялась рассматривать их. Это были старые, черно-белые фото, на них были изображены не известные ей люди, три молодых парня и девушка. Она обнимала одного из них, на следующем фото уже целовала, сразу было ясно, что они только начали встречаться и конфетно-букетный период еще не закончился. На следующем фото был портрет девушки крупным планом, и челюсть Робин отпала от удивления. Портрет принадлежал ее матери, только лет на пятнадцать моложе. Девушка с портрета улыбалась Робин, смотрела на нее добрыми, широко раскрытыми глазами, теперь же от нее можно было ждать только истерических криков и потоков ругательств, даже ухмылку нельзя было заметить на ее лице. Что могло превратить Эйрин Хардэсти из этой прекрасной милой девушки с фотографии в монстра, похлеще любого отпетого головореза, Ро оставалось только догадываться. Небо начало светлеть и превратилось из темно – синего в нечто среднее между синим и голубы, когда Робин, прихватив с собой фото, выбралась из машины на улицу. Она пообещала себе при первом удобном случаи расспросить мать о ее путешествии в Техас, но теперь многое становилось понятным. Например, стало сразу ясно, почему мать начинает кидаться всем, что попадет под руку в ящик, когда по нему показывают Техас, или ругаться как старый матрос, когда кто – то случайно упоминает его в разговоре. Взглянув на фотографии матери с ее тогдашним парнем, Ро вспомнила про своего Арона, и ей стало очень стыдно, именно из-за этого чувства девушка покинула машину. Парень, скорее всего, сейчас бродит где – то по лесу и ищет ее, она же, черт возьми, сбежала от него, совсем ничего не сказав. Бедный, он, наверное, не понял, что произошло и сейчас думает, что это он виноват во всем произошедшем, он же такой добрый и милый. Робин решила незамедлительно найти Арона, и слезно попросить у него прощения. Но главная беда была в том, что Ро совершенно не помнила дороги. Она примчалась суда в неистовом порыве, а сейчас нужно было еще подумать, куда же все – таки идти. В итоге, девушка выбрала направление наугад, просто пошла в ту сторону, с которой по ее мнению должен был быть выход из леса. Она долго пробиралась через многочисленные колючие кусты добавляя к своим царапинам новые, пока наконец не вышла на просеку, а вскоре и лес начал редеть превращаясь в перелесок пока и вовсе не исчез, открывая пространство полю. В поле стоял дом. Большой двухэтажный дом, с давно облупившейся краской и местами проломленной крышей, из которой росли небольшие деревца. Девушка вышла не к парадному входу дома, но она ни секунды не сомневалась, что этот дом и есть обитель Хьюиттов. Девушка подошла ближе, чтобы получше рассмотреть предмет своих долгих поисков, ведь, в конце концов, она тащилась сюда, за сотню километров, для того, чтобы увидеть этот дом... Он ничем не отличался от дома на снимках, разве выглядел более мертвым, пустым и старым, но нужно было оставаться настороже, ведь какой – то психопат уволок в свое логово Гвен и немногим позже, когда ушли Глен с Ноэлем, они слышали звук бензопилы, в доме явно кто – то жил. Все сомнения в необитаемости дома развеялись через несколько минут, когда Робин подошла к большому чистому окну, выходящему на кухню. Там за кухонным столом собралась вся семья. Парень, тот который сидел в магазине и утащил с собой Гвен, сейчас выглядел иначе, более уставшим и ленивым, он стоял спиной к окну, так что не смог бы заметить девушку, даже если бы очень постарался. Рядом с ним место за столом занимал Том Хьюитт, собственной персоной, его Робин узнала бы среди тысячи других, на нем была неизменная маска (только Ро, к несчастью не видела лица), давно нечесаные волосы испещрила седина, он внимательно смотрел на одну из женщин, сидящих напротив. Старуха, которой на вид было уже далеко за семьдесят, одетая в непонятные одежды, которые уже давно стали ей велики, говорила что – то все время, всматриваясь в происходящее за окном, Робин даже приходилось несколько раз прятаться за оконную раму, чтобы ее случайно не заметила эта старая ведьма. Последней из семейства была тучная женщина, являющаяся полной противоположностью говорившей леди, на протяжении всей пламенной речи она медленно пила из большой кружки чай. Когда, наконец, семейство закончило свою молитву и уселось завтракать, Робин передернуло, и наружу попросились остатки обеда. Ведь не зря же это чертов ублюдок утащил Гвен... Робин, как завороженная, наблюдала за происходящим на кухне действом. Все было в порядке, если вы не задумывались, о том, что они едят. Каждый член семьи с аппетитом поглощал обжаренные кусочки мяса, вырезанные из тела ее подруги. Робин не могла оторвать взгляд, шок бил по мышцам, она даже не могла убежать, не то, что следить за тем, чтобы ее не заметили. Девушка и сама не поняла, как она поднялась на крыльцо, но всего через несколько минут дверь, ведущая из кухни на задний двор, на котором на самых обычных ранчо забивали скот, отворилась и на пороге пред ней возникла, как будто неоткуда, огромна фигура Тома Хьюитта. Девушка оценила ситуацию, пожалуй, у нее будет шанс сбежать от него, он всего лишь старый, усталый мужчина, а она молоденькая девушка, к тому же у нее в школе была не плохая оценка за бег... И она побежала, а Том, заводя бензопилу, побежал за ней. *** Робин уже очень устала бежать. Она запыхалась, а ее левый бок сильно болел, но она все равно старалась не сбавлять скорость. Маньяк же держался на удивление хорошо, он поддерживает себя в хорошей форме, решила девушка, наверное, постоянно бегает за своими жертвами. Кочки и канавы, всюду раскиданные по выжженному солнцем полю, мешали бежать нормально, девушка то и дело спотыкалась. Несколько раз она даже упала, сильно ободрав коленки, позволив маньяку сократить расстояние между ними. Том бежал через поле уверенно, ни разу не споткнувшись, ведь он знал расположение каждой трещинки и выщербены в засохшей техасской земле. Ноги Ро болели, от многочисленных мелких царапинок и больших ран, полученных во время бега, она уже задыхалась и подумывала сдаться, как вдруг на горизонте начало проглядывать среди редких деревьев черное здание, оно могло стать реальным шансом на спасение. До здания оставалось бежать всего пару минут, и девушка сосредоточила остаток своих сил, на достижение поставленной цели, сильно увеличив скорость. К счастью, дверь, ведущая в заброшенное здание, оказалась открыта, позволив Робин беспрепятственно проникнуть внутрь. Заперев дверь на большой засов изнутри девушка, наконец, смогла перевести дыхание, присев у стенки невдалеке от двери. Все было спокойно, девушка набирала в грудь тяжелый, затхлый воздух темного коридора. Вокруг было тихо, тишина нарушалась лишь шорохами, когда мышки пробегали по коридору, царапая своими когтистыми лапами бетонный пол, и ударами капель, все об тот же бетон. Робин прислонила голову к холодной стене и стала прислушиваться. С улицы не было слышно ничего подозрительного, может быть Кожаное лицо решил оставить ее в покое? Но нет. Через пару секунд темную затхлую тишину полуподвального помещения, распорол звук бензопилы. Полотно прошло насквозь старой двери, распилив пополам тяжелый засов, при этом выпустив наружу сноп красных искр. Не дожидаясь появления Тома Хьюитта, Робин подскочила с пола, поскользнувшись на мокром бетоне, и побежала по ровному мокрому полу заброшенной фабрики.