Опора престола

Прежнего Тайки больше не было. Рисай раз за разом повторяла себе, что так и должно было быть, и раз за разом ловила себя на мысли, что хотела вернуть того малыша, которого она встретила на горе Хо. Ей казалось, что он останется прежним. А он изменился. Трудно было привыкнуть к тому, что Тайки — вот этот худой, почти истощенный подросток со слишком коротко обрезанными волосами. Прежний Тайки был деятелен и любопытен, легко смущался и радостно отвечал искренностью на искренность, постоянно забывая об этикете. Этот был замкнут, безупречно учтив и словно бы просчитывал каждое свое действие. Вот только... когда он очнулся и увидел ее, сидящую рядом с полными слез глазами — она часто плакала, слезы текли сами, и их было не унять никакими средствами — он спросил хриплым, словно бы сорванным, едва слышным голосом: "Отчего вы плачете, Рисай-доно?" И вот тогда она поверила, что перед ней Тайки. Постепенно она находила в этом тонком, почти прозрачном от истощения лице все больше сходства с прежним миловидным детским личиком. Кирины в человеческом облике поразительно красивы, и Тайки, черный кирин, не был исключением. Впрочем, он больше не был кирином. Он больше не имел власти над своим ширэем, сильнейшим из йом Желтого Моря, — и милосердная Сэйобо-сама разорвала их связь. Он больше не мог изменить облик. Остался только Такасато Канаме, кайкяку, подданный Эн — чтобы иметь право призвать его из страны Ва, государь Сорю записал его в реестр высших чиновников-сэннинов своего царства. Со смертью Такасато Канаме решилось бы все: умер бы государь Гёсо, если он еще жив, и через год на горе Хо народился бы новый Тайки. Новый Тайки избрал бы нового императора, и тут же утихли бы бури, сотрясающие моря вокруг острова Тай, смягчились зимние морозы, исчезли человекоядные йомы, и оставшиеся в живых подданные Тай возблагодарили бы Тэнтея за милость. Если бы Тайки... Канаме... был по-прежнему кирином, он смог бы найти Гёсо. Он чувствовал бы направление к нему, как магнитная стрелка чует север. Если рассуждать рационально, Рисай следовало бы убить этого мальчика. Разве не присягала она, не клялась, что ничего не пожалеет ради Тай? Но у нее всегда было плохо с убийством безоружных. Что станет с царством, ради которого нужно убить невинного? Однорукий генерал и безрогий кирин — воистину никчемная, беспомощная пара, насмешка Небес. Она хорошо помнила тот день — день, когда рухнуло царство Тай. Государь был в провинции Бун, усмиряя мятеж. Что-то не то было с этим мятежом, с восстанием без видимых причин. Рисай была настороже — государь лишь недавно назначил ее командиром армии столичной провинции, и теперь оставил ее здесь, во дворце, в резерве, защищать столицу и тайхо, Опору Престола. Гонцы привозили вести о продвижении войск, о том, что государь счастливо избежал покушения, что он пересек горную цепь между провинциями Цуй и Бун... Ах, если бы она тогда повела себя иначе! Если бы она чаще напоминала себе, что десятилетний мальчик, живущий в Малом Дворце, не просто ребенок, а Опора Престола, если бы она рассказывала ему все, что знала, а не кусочки, которые считала подходящими... Поздно корить себя за глупость. В тот день вдруг небо раскололось пополам, и возникший во внутренних дворах ураган разрушил половину дворца. Мэйсёку. Ураган, проносящийся сквозь миры. Мэйсёку вызывают кирины, перемещаясь между мирами. Тайки не умел обращаться с этой возможностью. Он только хотел защититься от удара... и ураган унес его в тот мир, в котором он родился и прожил свои десять лет, и меч в руке предателя не убил его, а всего лишь отсек рог. Убитые, раненые, рухнувшие строения, груды камня на месте дворцовых павильонов, весть о гибели государя в горах Цуй, исчезновение тайхо... Никто не возражал, когда Асен взялся командовать. Золотой Генерал, командующий Правой дворцовой гвардией, соратник государя, его правая рука и близкий друг. Рисай не возражала тоже. Пока к ней не пришел мальчик-челядинец из Павильона Двух Криков и не рассказал, что видел. Асен пытался убить священную птицу хакути, что первым своим криком возвещает восшествие государя на престол, а вторым и последним — его смерть. Но его меч прошел сквозь белую птицу, как сквозь воздух. — Значит, государь жив, — сказал Тайки, выслушав рассказ Рисай. — И раз он не объявился, то он в плену. Рисай кивнула, а сама подумала: что, если государь Гёсо погиб, но утративший свою силу кирин не чувствует этого? И не сможет выбрать другого. Страна же без государя обречена. Пять лет ужасающих штормов, жестоких зим — а до того десятилетнее междуцарствие, когда тот же Гёсо железной рукой удерживал то, что можно удержать от развала. — Это Асен... хотел убить меня, — добавил Тайки, глядя в сторону. — Вот как... — голос Рисай был тихим и бесцветным. — Он что же, думал, что другой кирин изберет его? — Не знаю. Рисай-доно... — Что, Тайки? — Не плачьте, Рисай-доно. Она провела ладонью по глазам — мокро. — Я постараюсь. Постараюсь... Он снова заснул, утомленный длинным разговором. Какая страшная судьба, думала Рисай, стоя на открытой галерее. Что должен был испытать добрый, сострадательный мальчик, когда вокруг него умирали люди, которых сочли угрозой его обезумевшие нянька-нёкай и защитник-ширэй? Что бы он ни делал, как бы сдержан ни был, как ни старался держаться в стороне, всё равно всякий, кто задевал его, умирал. А желающих задеть, вывести из себя, поиздеваться было предостаточно. Отец накричал на него, мать прокляла, брат упрекнул — и Гуран убил их всех. Тайки, не выносящий вида крови, пришел домой и увидел растерзанные тела. Тайки, отравленный нечистотой, с которой ему приходилось соприкасаться в том мире, упал замертво, едва принял свое истинное обличье в этом мире. И теперь она чего-то хочет от него... Чтобы он совершил чудо — и вернулся Гёсо, и восстановился порядок, и сдох Асен, лицемерный предатель... Ей удалось прилететь из Тай в Кей, оторваться от преследователей, пробиться через стаи йом и потерять всего лишь руку. Ради ее мольбы государи и кирины всех Двенадцати Царств искали и нашли Тайки, затерянного в другом мире. И сама Хэкика Гэнкун, владычица священной горы Хо, просила богиню Сэйобо спасти умирающего кирина. Три чуда сотворил для нее Тэнтей. Дальше — сама. День за днем Рисай проводила то у постели Тайки, то на галерее над обрывом. Внизу, под облачным морем, лежал город Гётэн, столица царства Кей. Меряя шагами галерею, Рисай составляла планы. В конце концов, она стала генералом не за красивые глаза, и государь Гёсо возвысил ее вовсе не за печальные плачи. Если еще живы те люди, которые помогали ей и ее спутникам... Если они пережили эту зиму и сумели отбиться от йом... Если найти на восточном побережье крепкий корабль с отчаянным капитаном, который решится пересечь Восточное море и пристать к дикому берегу, кишащему йомами... Если найти деньги и закупить продовольствия и оружие... Рисай вытянула из-под рубашки золотую печать на цепочке. Это была ее личная печать, печать генерала армии центральной провинции Цуй. Если государь жив и белая птица хакути все так же сидит на своем насесте, неуязвимая для оружия смертных и бессмертных, то Асен остается всего лишь командиром Правой дворцовой гвардии. Даже если он захватил государеву печать, он не сможет ею пользоваться. Печать оставляет след, только когда ее налагает рука государя. А печати междуцарствия, правой ноги хакути, у него нет. Он не может заключать и расторгать контракты бессмертия — это могут только сам государь и губернаторы провинций, из которых он убил почти всех. Но губернатор не может расторгнуть тот контракт, который заключал не он. И поэтому Асен убивает всех чиновников-сэннинов, которые не приняли его сторону. Но над теми, кто остался в живых, он не властен. Конечно, Рисай не планировала брать с собой Тайки. Слишком слабый для долгого путешествия, он был совершенно беззащитен без своего ширэя. Нет, конечно, он останется здесь. Она не собиралась посвящать его в свои планы. Но он знал, что она собирается делать. Прежний Тайки предпочитал спрашивать, чтобы ему рассказали. Нынешний делал выводы сам. Нет, конечно же, Рисай помнила, что Тайки был умен, даже слишком умен для ребенка своего возраста. Но ей никогда не приходилось противостоять ему и испытывать его волю. — Ты собираешься вернуться в Тай, Рисай? Вопрос застал ее врасплох. Залившая щеки краска выдала ее с головой. — Мы больше не можем оставаться в Кей. Рисай покачнулась и села на стул у его постели. — Постойте, тайхо... — Мы должны покинуть эту страну. — Но ваш ширэй... и рог... Он молча смотрел на нее огромными темными глазами. — Мы не можем так сделать, тайхо! Я понимаю ваши чувства, но мы не можем вернуться в Тай. Вам нужно поправиться, а я тем временем поищу людей среди беженцев из Тай. Если удастся собрать хотя бы небольшой отряд... Тайки покачал головой. — Это правда, я беспомощен. Но мы все еще подданные Тай. Рисай почувствовала, как от страха холодеет лицо. — Даже Боги оставили Тай. Разве не так? — он говорил тихо, но твердо, с незнакомыми стальными нотками. — В царстве Тай нет государя. Помощь других царств не может достичь его берегов. И Небеса не спешат озарить эту землю чудесами. В царстве Тай нет и кирина. Но мы с тобой — подданные Тай. — Даже без рога вы все равно кирин нашего царства. И моя надежда. Я не могу пожертвовать ею. Если кто-то должен вернуться в Тай и поднять народ, то пусть это буду я. Я так и собиралась сделать. Но тайхо должен остаться в безопасности. Умоляю вас: оставьте этот опасный план, не возвращайтесь в Тай! Я потеряла слишком многих, хотела сказать Рисай. Я пережила не одно предательство. Меня предал даже кто-то из своих... Но было бы жестоко говорить это Тайки... Тайки улыбнулся. — Ты не изменилась, Рисай. Ты беспокоишься обо мне и пытаешься защитить от всего опасного и неприятного. Как тогда. — Тайхо... — Я беспокоился за государя. Но никто не говорил со мной прямо. Я знал, что взрослые стараются скрывать от меня неприятные вещи. Поэтому я и поверил Асену — он не подслащивал горькое. У Рисай перехватило дыхание. — Я поверил и послал Гурана на помощь Гёсо-сама. Сам отослал свою единственную защиту. Я не сомневался в Асене. Я не поверил бы хорошим вестям, только плохим. — Он слабо улыбнулся. — Я был таким ребенком, мне так трудно было угодить. От меня были одни проблемы... — Не говорите так, тайхо... — Но я больше не ребенок, Рисай. Да, тогда я был более могуществен. Сейчас — почти беспомощен. Но я не собираюсь сидеть и оплакивать свое бессилие. — Тайхо... — Кто-то должен спасти Тай. Если не мы, то кто? Рисай не знала, что сказать. — Если бы ты не попросила помощи у Кей, я никогда не вернулся бы сюда. Я не так наивен, чтобы верить, что нет ничего невозможного. Кирин без рога и однорукий генерал могут и не суметь спасти Тай. Но, Рисай... — он взял ее за уцелевшую руку. — Если мы решим, что раз мы не силах спасти Тай, то мы ничего не можем сделать — и не станем ничего делать, мы навсегда утратим право называться подданными Тай. Рисай почувствовала, что к глазам опять подступили слезы. — Ты и вправду повзрослел, — сказала она. И вдруг осознала, что они говорили сейчас не как малыш Тайки и взрослая женщина Рисай, а как тайхо и генерал. У ее личного царства появилась опора. Больше они не говорили об этом — решение было принято. Оставалось дождаться, пока Тайки встанет на ноги. Они покидали дворец ночью. В стойлах было тихо, часовой дремал — приоткрыл глаз, увидел, что это госпожа генерал идет к своему верховому зверю, закрыл глаз обратно. Хиен захлопал крыльями, потянулся к Тайки. Тот погладил черную морду, почесал за ухом. — Ты меня узнал! Хиен ткнулся мордой ему в грудь, заурчал тихо-тихо. Пока они обнимались, Рисай оседлала Хиена, приладила седельные сумки. — Мы полетим в Облачном Море, — сказала она. — Ниже на нас могут напасть йомы, а так мы сможем добраться прямо в один из губернаторских дворцов... Бедный Хиен, даже могучему крылатому псу тяжело лететь так высоко, неся на себе двоих всадников... Тайки кивнул, принимая к сведению. Хиен положил голову ему на плечо и блаженствовал. Крылатые псы тэмба — не йомы, им все равно, какую силу имеет их хозяин и имеет ли ее вообще. Но к кирину и девам горы Хо Хиен тянулся всегда. — О, а кто это тут у нас? — раздался от входа веселый голос. — А это, я смотрю, мой секретарь собирается в путешествие, да не один. Добрый вечер, Рисай-доно. — Эн-тайхо! — воскликнула Рисай, опускаясь на колено. — Но как... Мальчик лет тринадцати с виду, с гривой жестких золотых волос, лукаво улыбнулся. — Я оставил ширэя приглядеть за вами. Было дело, нечаянно подслушал ваш разговор... Прошу прощения. — Эн-тайхо... — заговорил Тайки. — Не волнуйся, я никому не сказал. А сам пришел, чтобы разрешить одно недоразумение. Ты забыл, что ты вообще-то мой секретарь? По лицу Тайки было видно, что он не то чтобы забыл, а просто ничего не понимает. Рокута печально вздохнул. — Чтобы вытащить тебя из Хорая на законных основаниях, Сорю вписал тебя в наш реестр бессмертных в чине тайси и в должности моего секретаря. Если вдруг мой секретарь отправится с визитом в Тай, это мало того что будет выглядеть странно, так еще и привлечет к вам внимание. Ну что может забыть в Тай чиновник третьего ранга из царства Эн? Рисай и Тайки молчали. Рокута снова вздохнул и вдруг улыбнулся. — Так что я вычеркиваю тебя из чиновных реестров Эн и расторгаю твой контракт бессмертия. А вот это — твое выходное пособие. Кошель с деньгами и бирка — похоже, паспорт. — Это на всякий случай, — пояснил Рокута. — С этой печатью можете обращаться в кредитные конторы, правда, не знаю, действуют ли они еще в Тай. — Эн-тайхо... Рокута щелкнул пальцами, и из соседнего стойла высунулась белая в черную полоску морда тигрообразного сугу. — Тут у седла еще всякое нужное, — сказал он. — Без Хиена Тама будет скучать, так что возьмите его с собой. Если потом пришлете его обратно, будет хорошо. — Спасибо, — сказал Тайки. — Не знаю, как благодарить. — Потом придумаешь. — Вот, значит, как... — Йоко задумчиво водила кистью по обрывку бумаги, вырисовывая растрепанный плетеный узор. — У них что-нибудь получится? Под рукой у нее была уже стопка листочков, покрытых причудливыми извивами. — Не переживай. Рокута, как обычно, сидел на столе и ел персик. Собравшиеся — правители Эн и Кей, а также Кей-тайхо, смотрели на него в упор и ждали. — В Тай есть Опора Престола, — непривычно серьёзно сообщил Рокута. — А ширэя он себе еще поймает. Нет, ну что вы в самом деле! Все просто: я расторг его контракт бессмертия, но Тайки по-прежнему понимает наш язык. ------------- Примечание автора: Эта часть написана по роману "Берег сумерек, небо рассвета", в котором рассказывается, как Рисай, потерявшая руку в схватке с йомами, прилетает во дворец Кинпа, чтобы просить императрицу Кей о помощи в поисках Тайки. Усилиями всех киринов и государей Двенадцати Царств Тайки был найден и возвращен.