Когда слишком поздно

— Ну и дел же ты наделал… Честно, до сих пор вы как маленькие дети! Хеймитч выпивает еще из своей бутылки, которая уже наполовину пуста. Пит сидит напротив него. Он и сам не знает, что вдруг заставило его поцеловать Китнисс. На одну долю секунды она показалась ему такой родной, но настолько печальной. Позже, когда она уснула, и он пришел за советом к своему старому ментору и почти что отцу, понял, что она всегда была такой. И он видел ее такой каждый день. Все эти пять лет. Пит старался забыть, что он ее любит, как мог, но исцеления так и не последовало. Сомнения и страхи заставляли его всякий раз усомнятся в ее искренности и, в конце концов, он решил остаться для нее всего лишь другом. Не принуждая, не вынуждая быть должной. Время шло, и надо было идти вперед. Вот тогда-то, когда Питом завладело это стремления, Делли и вернулась в Дистрикт-12. Возможно, то, что они все детство провели вместе и были хорошими друзьями, повлияло на иллюзию, которую видел Пит. И в порыве отчаяния он и сделал ей предложение. А тут… — Одного не пойму: чем тебе солнышко-то не угодила? — А ты смог бы поверить ей, если бы все, что она к тебе чувствовала, было только игрой на публику? Мне и так было сложно понять, что было правдой, а что всего лишь созданной Капитолием иллюзией. Я не думал, что она меня любит… — А сейчас вдруг понял? — Просто… Она такая расстроенная… Будто действительно жалеет. В отчаянии, Пит тянется к стоящей рядом с ним бутылке, но Хеймитч тут же подтягивает ее к себе. Ему, конечно, не очень приятно смотреть, как убивается парень, но он не может позволить ему напиться. — Не смей! — говорит Хеймитч. — А вот надо было думать головой, прежде чем направо и налево предложения делать. Сейчас уже поздно что-то вернуть… — Слишком поздно… — вторит ему Пит и продолжает сверлить пол пустым взглядом.

***

Китнисс, как приглашенная на свадьбу, сидит в сторонке, лишь иногда поглядывая, как Делли мечется по комнате из стороны в сторону. Церемония должна скоро начаться, а жениха все нет и нет, будто он провалился под землю. Китнисс кусает губы, не в силах поверить в то, что произошло сегодня утром и в то, что творится сейчас. Несмотря на чувство вины, у нее в душе продолжает гореть теплый огонек, который она боится потушить при виде счастливых лиц жениха и невесты. И как бы то ни было, она готова хранить этот огонь в себе, как последнее напоминание о том, что когда-то Пит ее любил. Из раздумий всех выводит хлопок двери. Китнисс безучастно поднимает голову и видит, как в комнату заходит лохматый, в перекошенном галстуке, Хеймитч. Вопросы тут же наваливаются на него, не давая прохода ответам. — Да замолчите вы уже! — кричит он. — Все нормально с вашим женишком. Ну, относительно нормально. Просто… — Где он? — обеспокоенно перебивает Хеймитча Делли. — Дома он у себя. Толпа тут же ринулась к дому Пита, даже не дослушав того, что под конец Хеймитч ворчливо пробормотал: “Празднует…”. Китнисс тихо семенит за толпой, стараясь проявлять как можно больше безразличия, чтобы скрыть свое беспокойство. С одной стороны ей интересно и страшно. Что же случилось с Питом? А с другой… Пусть лучше вообще не возвращается, чем станет мужем Делли. Девушка последними словами бранит себя за такую эгоистичную мысль и идет дальше. Если уж решил на ней жениться, то неспроста. Гости находят Пита не в самом лучшем состоянии. Китнисс пытается увидеть сквозь массу тел хоть что-нибудь, но и без этого, по голосам гостей, понятно, что жених в стельку пьян. Услышав это, Китнисс глазами ищет Хеймитча и, встретив его, шепотом говорит: — Ты что с ним сделал? — Опять я во всех смертных грехах виноват? Я вообще был против того, что бы он пил. Ну а потом не было сил смотреть, как он страдает, вот и дал рюмочку. Всего одну, да и то маленькую! Китнисс с недоумением посмотрев на Хеймитча, переспросила: — Что значит, страдает? Ментор как будто сверлит ее взглядом, в мыслях взвешивает все “за” и “против”, а потом, как ни в чем не бывало, отмахивается: — Ну, то есть как, страдает… Волнуется, все-таки такое важное событие, которое меняет всю твою жизнь… Ну что же ты так смотришь на меня? Китнисс и в правду, будто готова убить его взглядом. Хеймитч и без слов понимает, что так она спрашивает у него, что на самом деле происходит. И он, сдавшись, отвечает: — Думаю, тебе лучше самой спросить у него, когда он придет в себя. Однако Китнисс даже не знает, как подступиться к Питу, которого ни на минуту не оставляет Картрайт. Она тихо заглядывает в немного приоткрытую дверь в надежде, что та все же уйдет, но терпение у невесты определенно железное. И желание выйти замуж тоже. Пока Китнисс наблюдает за этой сценой, она все думает, действительно ли Делли так сильно любит Пита. По-настоящему, не как друг, коими она их считала до того ужасного дня, когда они объявили о скорой женитьбе. Ревность, словно старые корни дерева впивается в нее и не желает ослабить хватку. Китнисс чувствует себя жуткой эгоисткой, но даже не знает, что может с собой поделать. Неожиданно она чувствует у себя на плече руку Хеймитча и слышит его тихий шепот: — Я ее отвлеку. Не успевает она отреагировать, как Эбернети врывается в комнату и довольно-таки шумно зовет Делли по какому-то очень важному делу. Та, побранив его за неосторожность, все же следует из комнаты, даже не заметив Китнисс. Эвердин тихо заходит в гостиную, где на диване лежит Пит. Подставив к дивану стул, Китнисс всматривается в эти родные черты и в груди у нее продолжает тянуться узел из непонятных и противоречивых чувств. Поддавшись порыву, она аккуратно касается ладонью его лба, убирает с него взлохмаченные пепельные волосы. Китнисс чувствует себя до ужаса отчаянно, так как понимает, что даже если Пит проснется, то будет не в лучшем состоянии, чтобы ответить на ее вопросы. Она продолжает поглаживать его по голове со всей заботой и нежностью, на которую только способна. В голове каша из кучи вопросов. Но Китнисс интересует только одно, что обобщает все происходящее: “Зачем он все это делает?”. — Китнисс… — Эвердин вздрагивает от звука своего имени. Она подвигается ближе к Питу и сама не замечает, как начинает говорить: — Я здесь. Знаешь, прости меня за то, что я такая дура. Все это время я боялась сначала признаться самой себе, а потом… а потом просто не могла поверить, что ты все еще способен что-либо ко мне испытывать. Я уверена, что ты знаешь, что делаешь и принимаю любое твое решение. Потому что мне пора прекратить быть эгоисткой и думать только о том, что случится со мной. Китнисс наклоняется еще ближе к лицу Пита и у самого его уха шепчет: — Я люб… Не успев договорить, Китнисс как ошпаренная вскакивает со стула, при звуке шороха. В комнату заходит Делли. — А, Китнисс, это ты… Что-то тебя целый день не было видно. Знаешь, ваш ментор тоже хорошенько принял, раз звал меня из-за такой чуши. Делли как всегда улыбчива и общительна, из-за чего Китнисс чувствует себя только хуже. Она никогда такой не была… — Да, бывает… А я просто пришла посмотреть, как он, — опустив глаза в пол, говорит Китнисс. — Ладно, я, пожалуй, пойду. Китнисс старается как можно быстрее пройти мимо Делли, чтобы та, ненароком, не сказала ей чего-нибудь доброго и ободряющего. Встретив по дороге Хеймитча, она кидает ему краткое “спасибо” и заходит в свой дом с намерением поскорее собрать свои вещи и уехать из этого проклятого дистрикта.