В Асгарде все спокойно

Кружка вылетает из твоих неловких рук, еще не освоивших технику, и осколками разлетается по всем углам кухни. Дуешь на обожженные ладони и непонимающе смотришь на свистящий на плите чайник. А затем переводишь взгляд на меня, но я лишь пожимаю плечами, нагибаясь за осколками. Ты так и не понял, что сделал не так и за что поплатился ожогами. Ты так и не понял, что наделал и за что поплатился памятью. Краем глаз замечаю, как ты нервно сжимаешь и разжимаешь кулаки. Вены вздулись на напряженных руках. Я знаю, что, если я сейчас до тебя дотронусь, ты закричишь. Не на меня, нет. Просто такие моменты, как этот, заставляют тебя почувствовать, что что-то действительно не так: с тобой, со мной, с нами, здесь. Показывают тебе, насколько все неправильно. Но ты их не видишь – и тебя раздирает. И тебе не на ком даже выместить эту сжигающую ярость, некому высказать – ты не знаешь, за что будешь мстить, ты не знаешь, в чем обвинять и в чем оправдываться. Я устал держать себя в руках, я устал, мне хочется сдаться и рассказать тебе все. Но мне все же удается сдержаться, и я молча перевожу взгляд на пол, выискивая остатки разбитой чашки. *** - Да что со мной не так?! – я несусь в гостиную, чтобы обнаружить тебя лежащим скрюченным на полу. Люстра свисает с потолка на проводах, стремянка опрокинута набок. - На кой черт ты туда полез? – я осторожно поднимаю тебя с пола и переношу на диван. - Я хотел поменять… - ты запинаешься, не вспомнив слово «лампочка». - Мог бы попросить меня. В ответ ты лишь недовольно взбрыкиваешь, нервно мотая головой: - Я видел, как ты это делаешь. Думал, что справлюсь. - В следующий раз позови. Я поднимаюсь, чтобы уйти, когда ты резко хватаешь меня за руку. - Тор, что со мной не так? Почему у меня ничего не получается? И смотришь – тоскливо и жалостливо – доли секунд, а потом так же резко отпускаешь мою ладонь, откидываясь на диван. Даже лишенный памяти ты не стал бы держать меня за руку. Даже абсолютно беспомощный, ты не принимаешь жалости. Все, как всегда. Несмотря на то, что ты ничего не помнишь. Желание рассказать тебе все становится непреодолимым – и именно в этот момент, когда я открываю рот, чтобы начать говорить, ты отворачиваешься, и мне остается лишь молча выйти из комнаты. *** Однажды я все же срываюсь – а потом рассказываю тебе все, и твоя реакция меня удивляет. Ты набрасываешься на меня с кулаками и долго кричишь, срываясь на сиплый шепот. Несколько дней мы не разговариваем. Точнее, ты пресекаешь любые мои попытки заговорить с тобой. Но однажды вечером, выловив меня на кухне, обрушиваешься на меня потоком горьких слов. - Яненавижутебяненавижутебяненавижу. Ты говоришь, что мне незачем лгать во спасение, что последствия той аварии действительно оказались тяжелыми, что твоя болезнь и искажение восприятия слишком явственны, чтобы пытаться их от тебя скрывать. Ты мне не поверил. *** Который день я словно бьюсь головой о каменную стену. Я не помню себя все эти дни, разум - как в тумане. Я рассказываю тебе все: про мать, про отца, про все, что с тобой случилось. Я рассказываю тебе все о нашем детстве. Я рассказываю тебе, как сильно я тебя люблю. Ты лишь ухмыляешься, и по твоим губам можно прочесть четкое: «Я ненавижуятебяненавижутебя». И продолжаешь бить меня словами. Словно я в чем-то виноват. Словно я виноват в том, что ты мне не веришь. *** Ты дотрагиваешься до моего плеча без предупреждения, и нож летит прочь с кухонного стола. Ты смеешься, видя испуг и растерянность на моем лице – ведь я мог поранить тебя. Как будто что-то еще способно тебя поранить. - Я псих, ты забыл? Мне не нравится твой тон, мне не нравится, что ты заговорил со мной этими словами. Но то, что ты заговорил первым обнуляет все беспокойство. - Врачи же должны были прописать мне лекарства? Тор, где рецепты? Ты улыбаешься слишком дико. - Я должен увидеть то, что видишь ты. Асгард твой, наши бои на мечах, - ты опираешься на стол, с усмешкой вглядываясь мне в лицо. – Ты же брал мои таблетки, Тор, да? Отсюда все мои провалы в памяти, отсюда все мои рецидивы. Ты оставил меня без лекарств, и я не справляюсь. Я молча разворачиваюсь и ухожу в свою комнату. То, что твоя крыша окончательно поехала от стресса, отнюдь меня не радует. *** Я на ощупь двигаюсь по коридору ночью к туалету, когда запинаюсь обо что-то мягкое. И сон слетает мгновенно. - Локи, что с тобой? – свет режет глаза, я пытаюсь осмотреть тебя на предмет ранений, но видимых повреждений нет. Ты что-то невнятно мычишь, а когда я поднимаю тебя и ставлю на ноги, тебя тошнит. Пока ты умываешься, я разглядываю опустевшие полки шкафчика над раковиной. Когда ты дотрагиваешься до моего плеча – снова неожиданно – я даже не дергаюсь, как в прошлый раз. Твои ладони холодные и влажные, голос сиплый и срывающийся. - Я тоже видел. Тор, я тоже видел. У меня нет сил даже реагировать. От запаха медикаментов начинает подташнивать. Я молча хватаю тебя за локоть и тяну в спальню. Отчаянные фразы-провокации твои одурманенного сознания меня совсем не задевают. Совсем. - Смерть пожирала меня долго и со вкусом, - говоришь полный бред и страдальчески пялишься в потолок. - Спокойной ночи, Локи, - нет сил даже вызывать врача. Да и нет смысла – вывернуло тебя отменно, так что твой организм справится с остатками интоксикации за пару часов. Странно, что ты вообще не умер, съев все таблетки, которые были в доме. - Тор, у смерти были твои глаза, - отчаяние в твоем голосе заставляет меня обернуться в дверях, когда я собираюсь выйти из комнаты. – Я падал и видел бога, и у него было твое лицо. Когда я практически засыпаю, меня прошибает мысль о том, что ты все вспомнил. Что это были не галлюцинации. Но навалившийся сон не дает встать и пойти тебя расспрашивать. Я спрошу обо всем завтра. *** - Ты разговариваешь во сне, - я открываю глаза и вижу, что ты сидишь на моей постели: синяки под глазами, бледное лицо и искусанные губы. - Как ты себя чувствуешь? – приподнимаюсь, чтобы осмотреть тебя. Бледный, как всегда, но умирающим не выглядишь. Вместо ответа резко дергаешься и зачем-то оглядываешься по сторонам. Параноик. А потом наклоняешься и целуешь. И так же резко встаешь и уходишь. Еще не проснувшийся мозг с трудом переваривает произошедшее. *** Завтрак проходит в молчании, как и обед. Я весь день только и занимаюсь тем, что читаю. Ты периодически мелькаешь в дверях, задерживаясь на доли секунд – так и не решаясь заговорить. - Ты чудовище, Тор, - бурчишь себе под нос во время ужина, и я давлюсь курицей. - Я? Остаток ужина проходит в молчании. *** Я выключаю телевизор и направляюсь в свою комнату спать, ты уходишь в ванную. Я задерживаюсь на минуту под дверью, слушая плеск воды. Мне не хочется снова обнаружить тебя обдолбанным в коридоре. Я просыпаюсь от громких всхлипов. Ты рыдаешь, сидя у моей кровати. - Локи, что случилось? – я сажусь рядом, заглядывая тебе в лицо. У тебя вспухшие веки и красные-красные глаза. - Ты чудовище, Тор. Зачем ты рассказал мне все это? Зачем издеваешься? Ты ненормальный, Локи. Потеря памяти убила в тебе последние крупицы здравого поведения. Я обнимаю тебя за шею, притягивая твое вздрагивающее тело поближе. - Тор, идем к врачу. Я вспоминаю все... как было больно. Это сводит с ума... - Сходим завтра. Я укладываю тебя рядом, жертвуя единственной подушкой. Ты долго ворочаешься и сопишь, но быстро засыпаешь. Я смотрю в потолок, и мне кажется, что я вижу, как он движется. Тебя нельзя показывать людям, Локи, ты их сломаешь. *** Стены кабинета психиатра обиты каким-то мягким материалом – и горой твоих нервных слов. Пожилая женщина смотрит на тебя с улыбкой – такой понимающей, что мне хочется свернуть ей шею. - С вами все абсолютно нормально, Локи. Вы выздоравливаете, просто недостаточно быстро. Она выписывает тебе какие-то лекарства, а мне все еще хочется разбить ей голову. Что она делает, глупая женщина?! Ты постарался, притворяясь психом. Список таблеток впечатляет размахом. - Не забудь бинты, - шепчешь на ухо, пока я расплачиваюсь за покупки. От неожиданности я вздрагиваю. - Зачем бинты? Ты молча дотрагиваешься до запястий, скрытых длинными рукавами теплой кофты. *** Меня даже не удивляет, что я нахожу тебя без сознания в ванной глубокой ночью. Какие-то черные капли стекают по эмали, оставляя разводы и потеки. Я несу тебя в твою спальню, пока ты судорожно дышишь мне на ухо. - Зачем ты так со мной, Тор? Ты вцепляешься мне в плечи пальцами, и сердце сбивается на рваный ритм. Я не узнаю свой голос: - Я не хотел. Так вышло. Ты хрипло смеешься, резким движением головы откидывая с лица волосы. Я люблю твой голос. - Можешь брать мои таблетки. Эта тетка выписала мне так много, что хватит еще на год. Я киваю, не отрывая взгляда от линии твоей шеи. Тонкой, хрупкой. Ты сглатываешь слюну и произносишь: - Главное, что я выжил. Так? Снова киваю, а затем взглядом указываю на твои руки: - Покажи. Ты слишком худой. Острые ключицы, и ребра выпирают. Я стараюсь тебя кормить как следует, но от стресса твой организм теряет все набранное моментально. Шрамы на груди и плечах привлекают мое внимание больше, чем красные полосы на запястьях. - Ты… помнишь? Ты отрицательно мотаешь головой. Зато помню я. Как решил жестоко пошутить, накачав тебя наркотиками. Тогда, удолбанному, мне было смешно смотреть на тебя: как ты разговариваешь со стенами, как, не моргая, смотришь мне в глаза. Я не знаю, что тогда нашло на меня, зачем я так с тобой поступил. Очнувшись и обнаружив тебя в невменяемом состоянии, я испугался. Родители должны были вот-вот вернуться. Я ис-пу-гал-ся. Запихнуть тебя на водительское сидение было легче простого. Избитый, подвергшийся насилию, накачанный таблетками, ты даже не сопротивлялся. Когда летевшая по трассе машина – с такими знакомыми номерами - врезалась в ту, в которой находился ты, я наконец понял, что наделал. Но было поздно. Родители погибли при столкновении, но ты, слава богу, выжил. Хотя твою память отшибло напрочь. Я взял на себя всю ответственность за твое лечение, за твое содержание. Что не помешало мне пить, что не помешало мне топить горе в наркотиках. Та врач улыбалась не понимающе. Она улыбалась сочувственно. Ведь у тебя не осталось никого, кроме меня. Тебе не повезло. Но я не оставил вас наедине, она не успела тебе ничего рассказать. Тебе незачем знать лишнее. - Тор? – ты смотришь на меня, и я вырываюсь из круговерти воспоминаний, обрушившихся на меня при взгляде на твои шрамы. - Что? - Кому мне верить? Я сажусь рядом с тобой. Тело плохо слушается, пальцы дрожат – но это скоро пройдет. Твои зрачки такие широкие, они почти скрывают радужку. - Я знаю, что ты врешь мне про Асгард. Ты заглядываешь мне в глаза – как тогда – и смотришь, не мигая. - Я снова падаю, Тор. В отличие от тебя, мои глаза сейчас – сплошная радужка и крошечные точки зрачка. Я криво усмехаюсь, когда ты произносишь: - Мне кажется, я сейчас умру. У тебя холодные, шершавые губы – вечно искусанные и в ранках, и слюна, горькая от таблеток. - Ты можешь врать мне обо всем. Заткнись, Локи. Иногда мне жаль, что ты не умер тогда и вовлек меня во все это безумие. Иногда мне хочется убить тебя собственными руками, особенно в такие моменты, когда я не контролирую свой разум. Ты ничего сейчас не осознаешь, и мой одурманенный мозг тоже мешает мне мыслить здраво. Кажется, что это наркотическое, жестокое безумие длится уже вечность. Пряжка ремня звонко щелкает, когда я расстегиваю твои джинсы. У тебя холодная кожа и горячие руки. - У моего бога – твои глаза, Тор. Заткнись, Локи. Я вдавливаю тебя в узкий матрас твоей одноместной кровати, сбрасывая с него лишний хлам: твою одежду, диски, журналы, книгу по скандинавской мифологии. Сказки я буду читать тебе завтра. Ты вжимаешься в меня, такой податливый и слабый, такой беспомощный и беззащитный, и мою крышу сносит окончательно. Я буду продолжать это безумие так долго, насколько возможно. Я буду отравлять тебя и себя всяким убийственным дерьмом – лишь бы ты оставался таким, как сейчас: с потемневшими от страсти глазами, любящим, верящим. Почти сошедшим с ума - и это, увы, не речевой оборот. Лишь бы ты никогда не очнулся – и не узнал правды. Правды о том, кто виноват. Кто сломал тебя и погубил твою память. Ты сойдешь с ума раньше, чем услышишь правду – а когда услышишь, ты все равно в нее не поверишь. Я лгу тебе постоянно, ты уже не понимаешь, где реальность, а где вымысел. Наркотики убьют нас раньше, чем ты что-либо узнаешь. Я целую твою ледяную кожу, глажу изрезанные руки и умоляю всех богов - от семи небес до эреба – простить меня. Я умоляю тебя простить меня, жаль, что ты не слышишь - ты в другой реальности. Той, сказочной, о которой я тебе постоянно рассказываю: с дворцами, битвами, магией. Я уничтожил все ради этого отвратительного вожделения, ради твоих прозрачных, как лед, затуманенных – любовью? наркотиками?.. – глаз. Я уничтожил все ради твоего хриплого голоса. Тебя, меня, нас. Весь мир я уничтожил ради тебя. Тебя, шепчущего мне сейчас на ухо такое блядское: - Трахни меня, мне холодно. 21 сентября 2013