Следующий день.
Мира ходила вся понурая. Ей так обидно был. Но о другом происшествии ей никто не рассказывал. Однако сборы были в быстром темпе. Мира не понимала, что происходило. — Опять переезжать? — возмутилась девочка. Она была недовольна. Переезды утомляли и заставляли Миру искать новых друзей, коих у неё не было, а в школе вечно одно и то же. Девочка вела себя неподобающе. Что одноклассники, что учителя — другие не понимали хода мыслей девочки, и часто насмехались над нею. Вот и выходило, что она пакостничала. — Мы останемся, — сказала девочка, топнув ножкой возмущённо. — Нет, — сказал вновь братик Хисо. Время неумолимо шло, и переезд не заставил себя долго ждать. Няня Лис ехала подле девочки и видела. какая та была вялая. Транспорт, которым они воспользовались сейчас, был пароход. Обычно дети активные, но Мира была какой-то уж больно уставшей. — Мирабель, всё в порядке? — спросила няня.***
Эта женщина выглядела очень мудрой. Её глаза говорили о многом. Она всегда улыбалась и была мила, не пререкалась со своим нанимателем. Знала бы Мира, что её няня была когда-то повитухой, которая принимала роды у её матушки и видела первые крики девочки. Она выглядела невзрачной, но чем-то могла запомниться глубоким и пронзительным взглядом. Своими карими глазами. Волосы были местами седыми, а местами тёмными. Она носила шерстяной платок. И была в неком полном сером платье. Она не была высокого роста и почти всегда улыбалась. Мира всегда смотрела на свисающие очки. Солнечные зайчики всегда отсвечивали от стекла, привлекая внимание ребёнка. Но в этот раз Мира не смотрела на этих солнечных зайчиков. Доставая напиток, приготовленный няней заранее, она налила его в стакан и протянула Мирабель. — Вот, выпей, должно полегчать, — сказала та. Выпив напиток, девочка не смогла отойти. Значит, дело было не в её состоянии здоровья. Напиток содержал лимон и сахар. Помогало от укачивания. Хисока нанял Иллуми, чтобы тот охранял их во время переезда. И сейчас эти двое наслаждались поездкой стоя на палубе. — Так что ты решил насчёт той женщины? — спросил Иллуми с интересом. Ему было любопытно как на личном фронте, так и в рабочем плане. — Пусть её и дальше питают иллюзии. Надежда — самый большой источник счастья человека, — парень стал поднимать свой кулак. И решил закончить свои же слова. — Ведь эту надежду я с большим наслаждением отниму у неё, — Хисока сжал кулак прямо перед глазами, имея в виду, что её надежда разобьётся словно фарфоровая ваза об асфальт. Его холодный взгляд и улыбка. Словно он показал свое истинное я. — Жестоко, — проговорил Иллуми.***
Он смотрел на маленькую девушку и видел в ней нечто другое. Перед его глазами явился другой облик: маленького и беззащитного младшего брата. А ведь Киллуа только родился недавно. Семья очень любила его. Он был таким милашкой, когда учился ходить на своих ногах. А сколько раз он падал и ни разу не заплакал. Он так любил проситься на ручки и всегда тянул свои маленькие ручки к Иллуми. А тот с большой радостью поднимал его на руки.***
— Милашка, — проговорил Золудик, смотря прямо на сестру Хисоки. — Ты заметил? — задал вопрос Иллуми. — Что? — спросил Хисока. — Твоя сестра выглядит нездоровой, — Иллуми видел такие вещи. Поскольку разбирается в этом. — Наверняка это стресс. Она ведь недавно потеряла любимое животное. — Нет, — сказал Иллуми. — Твоя сестра не растёт должным образом. Неужто думаешь, что это стресс? — Она никогда не жаловалась на плохое самочувствие, — сказал Хисока твёрдо, — и я не показывал её врачу. — Но это не означает, что её здоровье в порядке, — Иллуми был уверен в своих словах.***
Приехав на остров, они ещё какое-то время добирались на электричке. И в конечном итоге прибыли к новому дому, став раскладываться потихоньку. — Братик, могу ли я поспать? — стала звать маленькая девчушка, стараясь не выдать свою слабость. «Я не могу выдать ему свою слабость. Как только покажу ему её, он тут же может бросить меня. Таким, как он, явно не нужна обуза вроде меня. Мирабель вспоминала книги, в которых были описаны подобные случаи», — думала в таком плане Мира. Однако, сильная головная боль начинала сдавливать виски и затылок. Жар стал усиливаться. — Братик Хисо, — она снова повторила, однако, уже чуть тише. В глазах стало темнеть. Тело потяжелело, а голос братика она всё же услышала, но что он сказал, она не знала.