Глубоко внутри

Желание стать отцом всегда присутствовало во мне, но только после того, как в моей жизни появилась Роза, я осознал совершенно другой аспект своего желания. Я не просто хотел быть отцом. Я желал оплодотворить свою невесту. Отчаянно. Я хотел трахать ее до тех пор, пока мое семя не попадет в ее мягкий, гладкий живот. Я хотел увидеть, как из-за моего семени растет ее живот. Я хотел показать всем, когда он вырастет. Я хотел, чтобы мир увидел, что Роза была моей в самом простом, первобытном и волнующе сексуальном смысле. Наверное, это было хорошо, что мы с Розой не могли иметь совместных детей, иначе здесь уже было бы полторы дюжины младенцев Беликовых, которые буйствовали бы вокруг. Но это не означало, что я все еще не собирался пытаться. Я жестко вошел в нее, с удовлетворением наблюдая, как грудь Роуз покачивается в такт ритмичным ударам изголовья кровати о стену. Каждый раз, когда я проникал в нее на всю длину, она тихонько всхлипывала и улыбалась. Боже, мне нравилось наблюдать за ней в экстазе, настолько погруженной в свое удовольствие, что она едва могла держать глаза открытыми. Иногда мы наслаждались медленными, нежными занятиями любовью. В большинстве случаев мы предпочитали жесткий и быстрый трах, от которого у нас перехватывало дыхание, и мы покрывались потом от удовлетворения. Но иногда, когда я был в подобном настроении, это был чисто животный гон с одной целью. — Ты хочешь, чтобы моя сперма была глубоко внутри тебя, не так ли? Наполнила тебя? — я прошептал непристойные слова ей на ухо, наслаждаясь тем, как при этом закатились ее глаза. Возможно, это у меня были проблемы с размножением, но все, что потребовалось, — это немного грязных разговоров, чтобы поставить Роуз на колени. Она откинула голову назад, выгибаясь навстречу мне и издавая протяжное шипение «да», когда я пошевелился. — Хорошо, потому что между нами никогда не будет презерватива, — невероятно безответственно, я знаю, но мы с Роуз никогда не беспокоились о защите. У меня не было намерения начинать сейчас. — Моя сперма принадлежит твоему телу. Ты знаешь, что это так. Она кивнула, принимая правду в моих словах. Она хотела кончить. Она хотела, чтобы я кончил. Я чувствовал, как ее бедра прижимаются к моим, когда она раскачивалась и пыталась вырвать у меня контроль, намеренно или нет. Я еще не был готов уступить ей. Я хотел, чтобы это продолжалось вечно. Я хотел свести ее с ума до тех пор, пока она буквально не начнет умолять об оргазме. Этот прелестный ротик задыхался в отчаянии, губы приоткрылись и умоляли о поцелуе. Услужливый, я встретил ее в жестоком объятии, от которого утром у нас наверняка остались бы синяки, и все это время я практически насиловал ее своим языком. Некоторые женщины, возможно, уклонились бы от такого требовательного любовника, но Роуз подошла мне и целовала так же крепко и отчаянно, как я целовал ее. Она прикусила мою нижнюю губу зубами, потянув, когда я отстранился с глубоким рычанием. Самодовольный взгляд, которым она одарила меня, заставил меня с удвоенной силой вернуться не к ее губам, а к шее. Мне потребовалось много времени, чтобы преодолеть свое прошлое. Уже больше года я мог поцеловать ее там без постыдного чувства, разрывающего меня на части. Когда-то это было моей навязчивой идеей, но после того, как она вернула меня, это показалось запретным. Однако это никогда не переставало соблазнять меня, как зов сирены. Искушение снедало меня каждую ночь, часто в виде кошмаров. Также как и фантазии. Однажды ночью, очень похожей на эту, когда страсть пересилила всякое чувство приличия или благие намерения, я сдался. Все началось с простого поцелуя, освятившего то место, где я издевался над ней неделями подряд. Когда она ахнула, за этим последовало сожаление. Я ожидал, что она посмотрит на меня со страхом или отвращением, но вместо этого я увидел в ее глазах дикое желание. Мгновение спустя ее пальцы запутались в моих волосах, крепко прижимая меня к своему горлу, когда я позволил своему самому темному желанию вырваться на поверхность и укусил. Конечно, недостаточно, чтобы пустить кровь, но достаточно, чтобы на следующий день у нее появился засос. Она так сильно кончила в ту ночь, дрожа в моих объятиях и взлетая так высоко. Я чувствовал, что она снова приближается к этому кайфу. Я внезапно отстранился, прижимая ее к матрасу, накрыв рукой ее грудь, разминая мягкую плоть, пока она извивалась подо мной. Когда я вынул из нее свой член, жалобная мольба «пожалуйста, нет» сорвалась с ее припухших губ. Я дразнил ее, используя головку своего члена, чтобы подразнить ее тело. Я провел пальцем по ее входу вверх и вниз и потер ее клитор медленными, плавными движениями, в то время как в уголках ее глаз появились слезы отчаяния. Я мог быть жестоким и делать это часами, пока не доведу ее до крайней точки, заставляя ее рыдать от нужды и умолять об облегчении. Я уже делал это раньше. Однако сегодня вечером у меня не было намерения приставать к ней, пока один из нас не сломается. Сегодня вечером я хотел представить себе то, что, как я знал, никогда не сбудется, как бы сильно я ни надеялся. Я в последний раз сжал ее грудь, задержавшись на мгновение, чтобы ущипнуть ее заостренный сосок, прежде чем позволить своим пальцам скользнуть вниз по ее телу. Как хорошая девочка, она оставалась на месте под моим пристальным взглядом, пока я не добрался до ее лодыжки. Я поднял ее, повернув голову, чтобы прикусить кожу, прежде чем перекинуть через плечо. Я обернул ее другую ногу вокруг своих бедер и приставил свой член к ее входу, надавливая ровно настолько, чтобы заставить ее извиваться. Она прикусила губу, и я видел, как подергивались ее руки, когда она пыталась подавить желание потянуться ко мне и взять все под контроль. Она знала, даже без того, чтобы я сказал ей, что этой ночью я могу манипулировать ею и доставлять ей удовольствие. — Протяни руку, — настаивал я. — Ухватись за спинку кровати. Она тут же просунула руки между перекладинами и крепче сжала их. Костяшки ее пальцев побелели от усилий, которые она прикладывала. Медленно вдавливаясь, я продлевал наше сладкое страдание, наблюдая, как мой член проникает все глубже и глубже, пока я полностью не сел. Я задержался на мгновение, уже чувствуя, что близок к краю, прежде чем отстраниться и сменить глубокие проникновения на неглубокие толчки. Эротический образ того, как я наблюдаю, как мой член исчезает в сладкой Роуз, когда я трахаю ее, привел меня в восторг. — Наверное, это к лучшему, что я не могу сделать так, чтобы ты забеременела, — пробормотал я себе под нос, в основном про себя. — Иначе я бы уже давно тебя обрюхатил. Мысль о том, что она беременна, заставила меня застонать. Несмотря на то, что это было невозможно, я все равно хотел этого. Я все еще мог себе это представить. Я боялся, что увижу этот печальный взгляд в ее глазах. Тот, который время от времени появлялся, когда речь заходила о нашем будущем как семьи. Тот, что прятался за показной радостью, когда Лисса объявила о своей беременности или когда я впервые взял на руки малышку Зою. Тот, который намекал на ее страх и застенчивость, как будто она была в чем-то ущербна, потому что родительские обязанности, по крайней мере биологические, были вне нашей досягаемости. Чего я не ожидал, так это внезапного биения ее тела вокруг меня. — Дерьмо. Тебе нравится эта идея, не так ли? — я слышал удивление в своем голосе. — Я почувствовал, как ты сжала мой член. Ты бы позволила мне сделать тебе ребенка. Она сильнее сжала меня внутри, как тиски, заставляя нас обоих стонать, когда я начал брать ее немного быстрее. — Боже, сама мысль об этом сводит меня с ума. Представляю, как мое семя проникает в это прекрасное плодородное лоно, которое, я знаю, у тебя есть. Вероятно, это займет всего один раз, не так ли? Твое тело такое нетерпеливое и податливое, что приняло бы меня сразу же. Она ахнула, приоткрыв рот и завороженно глядя, как я выкладываю нашу личную эротику. — Наблюдаю, как твой гладкий живот уступает место моему ребенку. Эта хорошенькая грудь растет и становится такой чувствительной. Ты и так хорошо относишься ко мне, Роза. Интересно, какой сладкий звук ты издала бы, если бы я поцеловал эти соски? Если бы я ущипнул и пососал, — я наклонился вперед, открывая ее тело для себя еще немного, и покрутил сосок между большим и указательным пальцами. Ее мышцы напряглись, чтобы удержать руки на месте, пока я играл. — Я бы не смог оторвать от тебя своих рук. Я взял ее немного быстрее, немного сильнее. Ее прерывистые крики удовольствия становились громче и подстегивали меня. Роза была так прекрасна подо мной, что это почти причиняло боль. Я так сильно любил эту женщину. — Ты была бы моей во всех отношениях, не так ли? Моя любовь, мое сердце, мой член, мое кольцо, мое имя, мой ребенок. Все это было бы твоим, и ты могла бы оставить все себе. Моего обещания было достаточно, чтобы поставить ее на грань. Лицо Роуз исказилось в великолепном экстазе, когда она начала умолять, ее тело уже начало сжиматься вокруг меня. — Пожалуйста, Дмитрий. Я наклонился вперед, чтобы она почувствовала мое дыхание на своей щеке, и спросил: — Пожалуйста, что, любимая? — Ты нужен мне. — ее голос дрогнул, когда я снова вошел в нее. Ее глаза были полуприкрыты, она смотрела на меня с почти пьянящим желанием. — Ты так сильно мне нужен. — Скажи это, Роза. Скажи мне, что тебе нужно, — это было требование. Мне нужно было услышать эти слова из ее уст. Наконец, отпустив решетку позади себя, Роуз обвила руками мою шею и притянула меня к себе для поцелуя. Однако у меня не было времени потеряться в этом, прежде чем она приблизила губы к чувствительному местечку возле моего уха и нежно провела зубами по коже. Последовал ее хриплый шепот. — Войди в меня, Дмитрий. Сделай меня своей. О боже, трахни меня! Я откинулся назад, удерживая ее бедра на месте, и начал жестоко трахать ее, входя в нее, как животное. Собственническое рычание пронеслось сквозь меня, как у дикого зверя. Это было все, что я мог сделать, чтобы удержаться от того, чтобы не перевернуть ее на четвереньки и не забраться на нее верхом. Хотя я хотел увидеть, как она кончает. Ее удовольствие было моим, и мне нужно было стать свидетелем этого. Наш неровный темп быстро подвел нас обоих к краю пропасти. Все, что потребовалось бы, — это еще одно прикосновение, прежде чем мы оба упали бы. Однако у меня было последнее требование, прежде чем я позволил этому случиться. — Давай, Роуз, — приказал я, мой большой палец едва коснулся ее клитора, когда ее тело начало сокращаться в оргазме. — Давай, детка. Еще разок. Она закричала, сталкивая меня с обрыва, и я последовал за ней в небытие, когда я сделал то, о чем она меня умоляла; я кончил глубоко-глубоко в нее. Прошло некоторое время, прежде чем мы, наконец, снова перевели дыхание. Я не был готов отпустить ее, даже когда наши тела успокоились, а пульсация и дрожь утихли. Если бы я мог обнимать ее вечно, я бы это сделал. Прижимая ее к себе, я неохотно уступил реальности и медленно вышел. Немного спермы вытекло из нее, когда я выскользнул. Я с презрением посмотрел на это, прежде чем двумя пальцами собрать ее и положить обратно туда, где ей самое место: внутрь моей Розы. Собственнически обхватив ее ладонями, я наблюдал за ней с полным обожанием, пока она напевала безымянную мелодию с закрытыми глазами, нежно касаясь ресницами щеки. Ее волосы были в беспорядке, из-за капель пота на висках образовались маленькие завитки. Ее щеки раскраснелись, глаза затуманились. Она была идеальным воплощением вполне удовлетворенной женщины, и я не мог сдержать растущую во мне гордость. Прошло несколько минут, прежде чем кто-либо из нас нарушил установившееся между нами мирное спокойствие, но я знал, что Роуз будет испытывать жажду. Она всегда просыпалась после наших более… энергичных… моментов. — Давай я принесу тебе воды, — предложил я, вставая с кровати. Она протянула руку, чтобы остановить меня. — Нет. Все в порядке. Я могу встать. Мне все равно нужно в туалет и принять лекарства. Я пропустил ее вперед, и когда она проскользнула в ванную, я попытался немного расправить покрывало. Кровать была в ужасном состоянии, и я начал задаваться вопросом, не проще ли было бы просто снять белье и перестелить все целиком, вместо того чтобы просто пытаться разгладить скрученные одеяла. Я только закончил заправлять кровать и устраивался поудобнее, когда услышала разочарованное ворчание Роуз из ванной. — Черт возьми! Я приподнялся на локтях, глядя на щель в двери и льющийся из нее свет. Я мог видеть ее тень, но не ее саму. — Ты в порядке, Роза? Она не ответила, протопала в спальню, нашла свой чемодан и распахнула его. Одежда разлетелась вокруг нее, когда она отбросила ее в сторону в попытке найти что-нибудь среди этого хаоса. Когда ее поиски стали явно бесплодными, она со вздохом откинула голову назад. Я почти уверен, что там тоже послышалось несколько невнятных ругательств. — Что не так? — спросил я, искренне обеспокоенный, но довольный тем, что она казалась скорее раздраженной, чем расстроенной. — Я забыла свои противозачаточные в Лихае. Я ненавидел этот маленький укол надежды, так некстати возникший после этих слов. Однако Роуз не принимала противозачаточные средства, чтобы предотвратить беременность. Со мной ей это было не нужно. По ее словам, это было по какой-то другой гормональной причине. — Аптеки закрыты на длинные выходные, — напомнил я ей. Это были пятидневные каникулы на День благодарения, и они снова откроются только в понедельник. — Ты хочешь обратиться в клинику неотложной помощи? Или я могу отвезти нас обратно в Лихай утром. Она отмахнулась от меня. — Нет. Все в порядке. Это просто означает, что через несколько недель у меня будут небольшие месячные. Ничего особенного. Она снова забралась ко мне в постель, прижалась к моему телу и положила руку мне на сердце. Я заключил ее в объятия, наслаждаясь ощущением, которое возникало всего раз или два в месяц. Было тяжело, что она так часто отсутствовала. Я хотел бы вечно держать ее в своих объятиях. Нам просто нужно было пережить ее выпускной год, и тогда мы снова были бы вместе. Роза хихикнула, посылая легкую дрожь по моему телу от этого радостного звука. — Только подумай, — сказала она, улыбаясь мне озорными глазами. — В другой жизни я уже могла бы быть беременна. Я застонал, притягивая ее ближе. Я знаю, она просто немного поддразнивала меня, но, черт возьми, одна мысль об этом вызывала у меня желание перевернуть ее и взять снова. — Если бы, — сказал я, наслаждаясь тем, как ее взгляд немного смягчился, когда я поделился своими самыми сокровенными желаниями. Чего бы я только не отдал за подобное чудо. — Да, — сладко ответила она. — Если бы.