Цветок, плывущий в тёмной воде

      «Море волнуется раз» – звучит в голове проклятая песенка. Я не знаю, что собираюсь делать, но что-то точно собираюсь. Я уничтожил бесполезных демонов, которые даже двойника убить не в состоянии, я с трудом остановил водоворот, я даже мост не сломал, что само по себе достижение.       Я возвращаюсь в поместье, мгла следует за мной, готовая разразиться бурей. Я иду в его покои, я знаю, что он там, чувствую…       Но он там не один.       Из приоткрытой двери слышен взволнованный шёпот, скрип какой-то мебели, стоны – такие сладкие, низкие, вибрирующие, что пробирает до мурашек. Что же нужно делать с человеком, чтобы он так пел? И эти звуки соприкосновения разгорячённых тел – ох, как, должно быть, глубоко…       Возбуждение ударяет, словно хлыстом, заставляя ярость на время умолкнуть.       Первое, что я вижу, заглянув в комнату, – разбросанная по полу одежда Ши Цинсюаня. Не просто снятая – разорванная в клочья в ужасном нетерпении.       Ритмичные движения в томном полумраке… Лэ Ян в распахнутых одеяниях сидит на краю ложа, а сверху… Ради всего святого, А-Фэн, нельзя же быть таким, таким… Прекрасным.       Такой разгоряченный, такой тоненький в этих огромных руках, такие острые лопатки… Весь зацелованный, искусанный, захватанный жадными пальцами, словно господин и его пытался растерзать, как то несчастное ханьфу.       Хозяин собирает в кулак волосы Повелителя Ветров, отклоняя его голову, чтобы целовать шею, и я вижу всё.       Нестерпимое, невыносимое зрелище. Кто бы ни создал Лэ Яна, с размером он и вправду не поскромничал. Ветру приходится так широко разводить бёдра, чтобы вобрать его в себя, несмотря на обилие смазки… Ох, да и не только смазки… Они уже не в первый раз, похоже…       Я вижу, как входит каждый цунь белоснежного стержня, вижу, как всё растягивается под напором… Слышу эти стоны, почти уже крики, которые выдыхает Ши Цинсюань с каждым движением – всё более порывистым, всё менее ритмичным, всё ближе к экстазу. Неужели ему это нравится? Ему нравится так? — Да! – выкрикивает А-Фэн, словно в ответ на мой вопрос, но на самом деле из-за рук, что рывком заставили его глубже сесть на возбуждённый орган.       Грешная, шальная мысль – присоединиться. Толкнуть на Лэ Яна, заломить руки и… Интересно, Ветер сможет принять нас обоих одновременно? Вряд ли, конечно – вчерашний девственник, ещё не растраханный настолько… Можно дать духовной силы, он умеет ей пользоваться и сможет избежать травм…       О чём я, о чём я, чёрт возьми, что я вообще здесь делаю! — Господин, я не могу, – стонет Ши Цинсюань, не сбавляя темп. – Мне очень нужно! Пожалуйста! Я больше не выдержу! — Хорошо, – хозяин горячо целует руку небожителя. – Давай сам. Покажи, как ты это делаешь. Кончи для меня ещё раз.       Ещё раз… Боги милосердные, ещё раз… Я с ума сойду, я не могу так!       Лишь на мгновение дрогнув от запоздалого стыда, А-Фэн выполняет приказ господина, одной рукой впиваясь в его плечо, а другую опуская вниз. Я не вижу всего, но эти лихорадочные движения почти не оставляют простора воображению. То, с каким лицом на это смотрит Лэ Ян, как очевидно становится его усиливающееся возбуждение, говорит само за себя.       Если до этого я просто стоял столбом, то теперь меня начинает колотить, как при лихорадке.       Это просто безумие, мы обезумели, все трое!       Ши Цинсюань запрокидывает голову и выгибается в пояснице, глубже принимая любовника, и, весь дрожа, издаёт долгий сладкий стон, звучащий наслаждением и мукой. А потом, обессиленный, утыкается в плечо Лэ Яна, тихо всхлипывая. Тот опускает руку вниз и тут же возвращает её, испачканную семенем, которое развратно слизывает с собственных пальцев.       ...И поднимает на меня горящий страстью чёрный взгляд над плечом бога ветра. Я, неспособный пошевелиться, смотрю, когда он медленно кладёт руки на ягодицы Ши Цинсюаня, чуть раздвинув их, чтобы мне было лучше видно, а потом несколько раз с силой насаживает его на свой ствол, выбивая крики, совсем не похожие на боль, кусая нежную кожу и всё так же неотрывно глядя на меня.       Это слишком, так нельзя, это невозможно вынести!       Меня накрывает, я бросаюсь прочь, прячусь, сползаю вдоль стены, зажимая себе рот, пытаясь сдержаться – но тело предаёт меня. Заходясь от дрожи, я чувствую, как по ноге течёт семя.       Так стыдно, так унизительно, да ещё и в истинном облике... Ненавижу себя, я отвратителен! И Лэ Яна проклятого ненавижу! Сукин сын это сделал специально!       Хорошо, что А-Фэн не видел моего позора…       Я должен убраться отсюда подальше, пока меня никто не увидел. Уйти, исчезнуть, куда угодно… Провалиться сквозь землю… Ненавижу себя. Хочу, чтобы меня вообще не было...