Цветок, плывущий в тёмной воде

— Господин приказал надеть что-то поскромнее, – Ши Цинсюань с обиженным видом крутится возле зеркала. – Разве я плохо оделся, Сан?       Хорошо ты оделся, вот господин и нервничает. Но это мы с ним знаем, почему тебе не стоит появляться на званном ужине при полном параде, а тебе он решил не рассказывать. — Я не смыслю в этом, – прикидываюсь валенком. – По мне – так вроде и ничего.       Я по-прежнему остаюсь слугой Ши Цинсюаня. Он, конечно, едва не набросился на меня с кулаками за то, что я наболтал ему в прошлый раз, но мне удалось отбрехаться – мол, я имел в виду моих прежних господ и их отношения с наложниками, но из-за плохого знания языка перепутал падежи. Ветра, довольного тем, как всё в итоге повернулось, это объяснение вполне устроило.       В Поместье Неувядающих Ирисов все стоят на ушах, ожидая высокопоставленных гостей. Слуги бегают, хозяин мрачен, словно грозовая туча. И я могу его понять. Дело не в том, что Лэ Ян не любит сборищ (хотя, конечно, не любит, и тут Ветер здорово помог ему, взяв на себя организацию), а в том, ради чего это сборище затеяно.       Я уже успел втереться на императорский двор и выяснить много забавных историй. У достопочтенного государя родилось четыре сына, но все силы были брошены на воспитание старшего – умного молодого человека с превосходными манерами, которому предстояло наследовать престол. На остальных же император махнул рукой, не особенно вникая в их дела и потакая порокам. И, если второй и четвёртый сыновья вышли просто бестолковыми, то третий принц проявил себя во всей красе.       Распутник и развратник, любитель фигуристых барышень и нежных юношей, он словно собирал коллекцию неприличных ситуаций. Стоило принцу услышать об очередной красотке или красавчике, он готов был расшибиться, лишь бы получить желаемое. Причём отдавал выраженное предпочтение грязным методам – подкупу и принуждению. Говорили даже, что по прихоти принца пару раз отнимали жён у мужей, а император смотрел сквозь пальцы, предпочитая затыкать рты недовольным, но не приструнить сынка.       Ненавижу таких ублюдков всеми фибрами души, но в данной ситуации он будет весьма кстати. Я распустил при дворе слух, что господин обзавёлся наложником, прекрасным, словно божество с Небес, и вскоре Лэ Ян получил «черную метку» – известие о том, что третий принц с придворными намерен отужинать в Поместье Неувядающих Ирисов.       Отклонить подобную милость было невозможно, поэтому в усадьбе закипела работа. Ши Цинсюань, собаку съевший на подготовке торжественных приёмов, ужасно обрадовался, и Весёлый Хер не решился огорчить его. Предоставив Ветру свободу действий в вопросе организации торжества, сам Лэ Ян с каждым днём становился все более замкнутым и мрачным, безмерно радуя меня своим траурным видом.       Вероятность, что третий принц не захочет прибрать к рукам Повелителя Ветров, близка к нулю, и мы оба это понимаем. В итоге наш любезный господин окажется в цугцванге: уступит – его отношениям с А-Фэном придёт конец; даст отпор – потеряет благосклонность императора, а вместе с ней деньги и, возможно, свободу. Идеально будет, если Лэ Ян вообще убьёт принца. И Ши Цинсюань не пострадает, и мерзавец получит по заслугам, и Весёлый Хер отправится на плаху.       Впрочем, как бы ни вышло, я принял твёрдое решение, что мразь царской крови жить не будет – если Лэ Ян подкачает, сам утоплю.       День приёма настал, гости должны появиться с минуты на минуту, а Повелителя Ветров отправили переодеваться, поскольку в летящем наряде цвета весенней листвы он нестерпимо хорош. Уверен, не будь среди гостей третьего сына, Лэ Ян с огромным удовольствием показал бы Ши Цинсюаня высшему обществу в таком виде и ходил бы весь вечер гордый, как павлин.       Впрочем, я задался целью накликать беду и так просто не отступлю. — Что он вообще подразумевал под «поскромнее»? – сердится Ши Цинсюань, перебирая тряпки. — А давай мы тебя, это, в чёрное нарядим! – предлагаю я. – Чёрный – скромный цвет. Я что-то такое приносил, там все закрыто, вроде.       Ветер раздражённо фыркает, и я невольно улыбаюсь, вспомнив, сколько раз был свидетелем подобных сцен. Примерно две трети бесед А-Фэна со старшим братом начинались с фразы «иди отсюда и оденься нормально», за которой следовал обиженный фельетон на тему «что мой брат-сноб считает нормальным» и обещание никогда больше не разговаривать с Ши Уду, которое нарушалось в течение следующей пары минут. Я регулярно попадал на этот спектакль и выбирался Повелителем Ветров на роль эксперта для определения нормальности наряда. Вишенкой на торте являлся тот факт, что у Ши Цинсюаня в принципе не было такой одежды, которую я мог бы назвать допустимой, поэтому одобрял все подряд – не мне же носить.       Но в этот раз нужно кое-что особенное, и оно у нас есть.       … Когда бывший небожитель выходит к господину, я остаюсь за дверью подглядывать.       Да, чёрный наряд с вышивкой серебряных ирисов можно было бы назвать скромным. Материя довольно плотная, фасон не открывает ничего лишнего, только… Какой белой и фарфоровой смотрится кожа на фоне чёрной ткани, какими яркими кажутся губы, какими душераздирающе-тонкими выглядят запястья в этих тяжёлых рукавах... Как точно драпировка подчёркивает плавность походки и движений, как трогательна делается хрупкость, какими лучистыми становятся глаза! Чтобы усугубить эффект, я убрал волосы, чтобы открыть лицо и шею, а из украшений оставил лишь медальон, своей тяжестью создающий контраст изяществу линий яремной впадины.       Жаль только, что следы, оставленные Лэ Яном той ночью, успели сойти – замотанный делами, он с тех пор почти не прикасался к наложнику. К этому образу отпечатки поцелуев на шее и синяки от пальцев на запястьях пришлись бы весьма кстати. Я уже, грешным делом, подумал, не оставить ли их самому, но решил, что меня неправильно поймут. — Так лучше? – с обидой в голосе вопрошает А-Фэн, привлекая внимание господина.       Увидев Ши Цинсюаня в новом образе, Лэ Ян теряет дар речи и секунду стоит столбом, бледнея ещё больше, хотя это казалось невозможным. Вдруг его глаза вспыхивают яростью, он в один шаг приближается к Повелителю Ветров. Я удивляюсь – неужели ударит?       Но через миг Ши Цинсюань оказывается прижат спиной к стене, запястья – в руках Лэ Яна, как в оковах, а губы – во власти страстных, собственнических поцелуев. Смотреть одновременно тошно и радостно — эффект превзошёл мои ожидания. — Господин, что Вы делаете, – заливаясь румянцем, смеётся небожитель, когда мужчина жадно впивается в его шею, все крепче вжимая стройное тело в стену.       Спрашивает, блин… Что ещё с тобой делать в таком виде! — Цин'эр, ты меня убиваешь, – горячо шепчет хозяин ему на ухо, прихватив зубами мочку, а потом вдруг спохватывается, узрев на шее результат своих художеств: — Ах ты ж чёрт!       На белой коже яркими всполохами расцветают следы. Лэ Ян с ещё затуманенным страстью взглядом отстраняется, отпуская руки – на запястьях бывшего бога ветра красуются замечательные чёткие синяки от его огромных пальцев. Вот теперь образ можно считать завершённым! — Да почему следы-то так легко остаются, – беспомощно произносит господин, отчего Ши Цинсюань снова заливается счастливым смехом. — Теперь я достаточно скромно одет? – с толикой ехидства интересуется Ветер.       Вместо ответа Лэ Ян красноречиво смотрит на его губы, цветущие от поцелуев. — Во всяком случае, Сан говорит, что я выгляжу вполне пристойно, – уволят меня к чертям собачьим, я так подозреваю. — Ты в самом деле спрашивал у евнуха, возбуждает ли его твой наряд? Ну, Цин'эр, – вздыхает хозяин поместья. — Господин думает, что мне будет стыдно появиться с этим перед гостями? – А-Фэн демонстрирует отпечатки на запястье и смотрит в черноту глаз так тепло, что у меня сжимается сердце. — Ох, я… – Лэ Ян в полной растерянности. – Прости! Может, их как-то замаскировать, я не знаю…       Ветер не может сдержать смех. — Этот наложник с гордостью будет носить знаки благосклонности своего господина, – его голос звучит немного ниже, чем обычно, а улыбка на губах делается чуть непристойной. И наш хозяин поместья опять теряет контроль над собой, награждая провокатора новыми «знаками благосклонности» – похоже, на шее живого места не останется. Вот что бывает, когда долго сдерживаешься.       Эх, вы. Такие приличные господа с виду, а ведёте себя, как Наньян с Сюаньчжэнем – те тоже вечно обжимаются по углам. Особенно если перед этим пинали друг друга при всем честном народе – верная примета, что вскоре увидишь их лобызающимися, как в последний раз, в каком-нибудь парке или закоулке. Если не самих лично – так двойников. Думаю, нет ни одного небожителя, который хоть раз бы их не заставал, просто мне из-за большого количества дублей чаще всех не везёт. Почему бы не заниматься такими вещами в своём дворце на ложе, как нормальные люди – вопрос риторический.       Интересно, если бы у нас с А-Фэном всё получилось, мы бы так же себя вели?       Хорошо, что гости уже здесь. К чёрту эту парочку с их "благосклонностями".