Цветок, плывущий в тёмной воде

— Что происходит с Чёрными Водами, Хэ Сюань?       Мы с Хуа Ченом сидим за столом в монастыре Водных Каштанов, пока Се Лянь копается во дворе. Я поспешно жую лепешки с фруктами, которые крестьяне таскают сюда в качестве подношений. Сейчас вернется пресвятой принц, и нормальной еды больше не будет. — А что не так в Чёрных Водах? — Три дня назад вокруг острова возник огромный водоворот, стихия вышла за границы твоих владений почти на две сотни ли. Три корабля смертных размололо в труху, хотя они мирно следовали по своим делам и не заплывали в твою акваторию. Хочешь сказать, ты не знаешь, как это произошло? – голос старины Хуа звучит строго, и я понимаю, что уйти от ответа не удастся. — У меня был нервный срыв из-за Повелителя Ветров, – нехотя признаюсь я.       Собиратель Цветов под Кровавым Дождём бьёт себя ладонью по лбу. — Будь любезен вылезти ненадолго из постели Ши Цинсюаня и навести порядок в своих владениях, – нехорошим тоном рекомендует Хуа Чен. – Иначе я сам его наведу, и полагаю, что результат тебе не понравится. — Не надо меня запугивать – и без тебя тошно, – мне действительно стыдно за свою несдержанность. Сам не пойму, чего я так разошёлся. – Эти двое… — Опять будешь жаловаться на горькую долю? – вздыхает старина Хуа с обречённым видом. – Хочется тебе ещё дерьма поесть – так поешь. Только мне не рассказывай. — Между прочим, когда ты донимал меня пять раз на дню истериками в духе «а вдруг ему не понравится мой истинный облик» и «я позволил принцу пораниться и теперь должен покончить с собой», я тебя добросовестно слушал, – невзначай напоминаю я. — А ещё ты при этом добросовестно жрал мою еду. Добросовестно и бесплатно, прошу заметить, – того, кто способен переспорить дюжину богов литературы, так просто не проведёшь. – Так что не строй из себя героя. — Это поклеп, не было такого, – безразлично отзываюсь я, откусывая лепешку. — Да ты прямо сейчас это делаешь! – обалдев от моей наглости, восклицает градоначальник.       Показываю ему средний палец, продолжая жевать. Хуа Чен открывает рот, чтобы выругаться, но в комнату возвращается принц, и князь демонов оставляет мнение при себе. — Надеюсь, вы тут не ссоритесь? – мягко интересуется Се Лянь. Старина Хуа делает невинное и кроткое лицо, будто не имеет никакого отношения к ноге, пинающей меня под столом. — Мы просто обсуждаем шторм в Чёрных Водах, гэгэ, – миролюбиво произносит князь демонов. — Ох, Хэ Сюань, будь, пожалуйста, аккуратнее, – с беспокойством просит Се Лянь, присаживаясь рядом с нами. – Не забывай, что сейчас твою силу ничто не уравновешивает – новый Повелитель Вод всё ещё не вознёсся… — Пусть водой пока управляет кто-нибудь другой, не велика наука, – равнодушно пожимаю плечами.       Ни Повелителя Вод, ни Повелителя Ветра – а ещё говорят, что свято место пусто не бывает. Нашли где-то парня на роль Владыки Земли, но тот никак не может включиться в дела, а с лопатой управляется ещё хуже, чем я. Так что на ближайшем празднике фонарей в десятку ему явно не попасть… — В том и беда, что стихия никому не подчиняется, – вздыхает наследный принц, подтверждая мои догадки.       По-моему, проблема не в стихии, а в том, что у некоторых руки только под хер заточены. — Среди небожителей уже начались разговоры о том, чтобы идти к тебе на поклон и просить временно исполнять обязанности Повелителя Вод, а заодно научить новоявленного Повелителя Земли обращаться с артефактом… Пэй Мин и Линвэнь пока противятся, говоря, что это будет оскорблением памяти Ши Уду и чувств Ши Цинсюаня, но, боюсь, скоро им придётся принять неизбежное. — Всё равно у них не найдётся столько еды, чтобы он согласился – усмехается Хуа Чен, будучи недалёк от истины. – Ну, или понадобится запасной Повелитель Ветров, чтобы его завлечь.       Я, не меняя выражения лица, тоже пинаю его под столом. — Увы, с этим ещё сложнее, – печалится Се Лянь, задумчиво крутя в пальцах прядь волос супруга. – Вышел странный парадокс…       А что не так с Повелителем Ветров? Я как-то не вникал прежде в этот вопрос. Не возносится – и не возносится, мало ли, достойных нет. — Люди продолжают верить в Ши Цинсюаня, – разводит руками принц. — Он больше двух лет не отвечает на молитвы, а они продолжают верить? – Я близок к тому, чтоб поперхнуться от удивления. — Видишь ли, Ши Цинсюань всегда был очень популярен у верующих, он часто фигурирует в народном творчестве… Это и сыграло злую шутку. Чтобы объяснить отсутствие отклика на молитвы, люди сочинили красивую легенду о том, как богиня ветра (или бог, в зависимости от предпочтений рассказчика) спустилась за своим братом или мужем в подземный мир через кратер вулкана. Но брат или муж предал её и оставил в лапах подземных богов. И теперь она обречена томиться в заточении, пока не придёт тот, кто полюбит её (или его) всем сердцем и не освободит. Не известно, кто сочинил эту историю, но она разошлась очень широко, люди истово молятся о спасении своего кумира. Мы устали гонять от горы Тунлу смельчаков, желающих попытать удачу и попробовать вызволить прекрасную деву, – рассказ Се Ляня звучит все более странно.       Неужели настолько любим был А-Фэн, что верующие предпочли оправдывать его бездействие, а не молиться другому? И мы ведь говорим о том, кому изначально не суждено было стать богом… — Смертные измучили богов войны требованиями спасти барышню, желательно, попутно влюбившись, – насмешливо добавляет Хуа Чен, которого ситуация откровенно забавляет. – У Му Цина уже глаза в нормальное положение не возвращаются, Фэн Синь дёргается при слове «ветер», а Пэй Мин близок к тому, чтобы начать колотить верующих, как Циин, который вообще не понимает, чего от него хотят. Они бы и рады выручить, да только «богиня» нюхает цветочки и хлещет вино в шикарном поместье – от чего спасать-то…       От этого козлиного Лэ Яна, например. Хотя, если спасать будут эти клоуны, то пусть уж лучше оставят, как есть.       Се Лянь прячет улыбку, оценив меткость характеристик, но не желая потворствовать супругу в непочтительных обсуждениях других небожителей. — К счастью, вчера Ши Цинсюань заходил в гости и попросил раздать им добродетели, которые смертные присылают для него. Дары уже было негде хранить! – в голосе Его Высочества звучит тепло. А мне делается не по себе.       Видимо, на лице моём это как-то отразилось, потому что Хуа Чен хмурится, а принц встревоженно интересуется: — Что-то не так?       Я хочу сказать, что всё в порядке, но вместо этого произношу: — Он спрашивал обо мне?       И по неловкости на выразительном лице принца понимаю ответ. — Мне пора, – я поднимаюсь из-за стола. Не хочу этих сочувственных взглядов. — Ой, мы же не обедали ещё! – спохватывается Его Высочество.       Ну, уж нет. У меня и так плохой день, не стоит усугублять его фрикадельками. — Я не голоден. Мне пора, – направляюсь к двери. — Я тебя провожу, – говорит Хуа Чен тоном, не терпящим возражений, бросив на своего поникшего супруга странный взгляд, в котором смешались огромная нежность, сожаление и будто какое-то предостережение. – Я скоро вернусь, гэгэ.       Уже в дверях я останавливаюсь и, не сдержавшись, задаю Се Ляню вопрос: — Ваше Высочество, это правда, что у меня большие руки?       Реплика застаёт принца врасплох, он то краснеет, то бледнеет, пытаясь подобрать слова и украдкой поглядывая на мои кисти. — Ну, как тебе сказать… Пожалуй, они действительно несколько крупнее, чем у большинства… Но не волнуйся, выглядят вполне гармонично и изящно! – нервной скороговоркой произносит муж Хуа Чена, зажмурившись от смущения.       Лицо самого старины Хуа выражает торжество, на нем буквально написано «я же тебе говорил».       Ну, и ладно. Может, и большие. Может, у Ши Цинсюаня такой типаж. — Спасибо за честный ответ, Ваше Высочество, – кланяюсь и покидаю монастырь.       Во дворе меня нагоняет Собиратель Цветов. — Ты в порядке? – он кладёт мне руку на плечо и выглядит искренне встревоженным. — Я не знаю, – признаюсь неожиданно для себя самого. – Он в самом деле приходил? — Да, – я выжидающе смотрю на старину Хуа, и тот неохотно продолжает: — Цвёл, как майская роза, без умолку болтал об этом своем Лэ Яне и выглядел так, будто у него есть интригующая тайна, о которой не терпится растрезвонить всем вокруг, но приличия не позволяют.       Произнеся это вслух, князь демонов меняется в лице и тихонько произносит, опустив взгляд: — Ох, так вот отчего нервный срыв…       Я отворачиваюсь, чтобы уйти. Я рад, что старина Хуа не стал мне лгать, но слушать это всё неприятно. — Мне трудно говорить такое, но было не похоже, что он ради денег… Ши Цинсюань выглядел совершенно влюблённым и впервые за два года не спросил о тебе, – в голосе градоначальника звучит боль и неловкость. – Кажется, он решил двигаться дальше. Может, и тебе стоит? — Ты уверен насчёт контракта? – я не хочу продолжать разговор в этом ключе. — Абсолютно. Такие фокусы под силу только демонам самого высокого уровня, их дела я отслеживаю очень тщательно. Если я не видел контракт этого человека – значит, его не заключали. — Мог ли кто-то другой совершить сделку за него? На что не пойдёшь, если твой сын – Ци Жун…       Хуа Чен мотает головой. — Об этом я тоже думал. Никаких следов. Только одна слабенькая лисица-оборотень болтала, будто лет десять назад соблазнила и убила в каком-то горном монастыре ученика-заклинателя по имени Лэ Ян… Но это, судя по всему, обычное хвастовство, чтобы привлечь моё внимание, потому что никаких подробностей она сообщить не смогла и безбожно путалась в показаниях. Хочешь, я проверю всё ещё раз? — Нет нужды, – отмахиваюсь. – Буду думать дальше. Умеет же А-Фэн найти себе компанию.       Кажется, последнюю фразу я случайно произнёс вслух, потому что старину Хуа сквозь сочувствие начинает разбирать: — А-Фэн? «Ветерок»? Серьёзно? Ты так его называешь? А он об этом знает? – Кажется, непревзойдённому князю демонов вот-вот сделается дурно от веселья.       Вот ведь зараза. Что у меня сегодня за день оговорок! — Если он об этом узнает, я утоплю тебя в нужнике, – шиплю сквозь зубы. — Да перестань, это же так трогательно! «Ветерок»! – уже откровенно хохочет этот гад. – А меня ты как называешь в мыслях?       Нет уж, хренушки. Я лучше откушу себе язык, чем признаюсь про «старину Хуа». — По имени, – огрызаюсь я. – Или козлом – в зависимости от поведения! — Я всегда знал, что в глубине души ты прелесть, дружище Черновод! – Хуа Чен в порыве чувств хлопает меня по плечу так, что ноги едва не подгибаются. — Ты закончил? – надменно приподнимаю бровь. – Я пойду, можешь тут сам с собой развлекаться. — Ну, не сердись, – примирительно произносит старина Хуа, в глазах его пляшет смех. – Выясним мы про твоего Лэ Яна, если тебе это так важно. — Он не мой, – сдержанно напоминаю я. – Мне не даёт покоя одна деталь. Такое чувство, что он меня видит.       Остатки веселья мигом выветриваются с лица Собирателя Цветов. — То есть, – продолжаю я, подбирая слова, – он будто знает, что я смотрю. И демонстративно делает назло. Я сперва думал, что мне показалось, но что-то уже не уверен. — Тебе не приходила в голову мысль, что это все затеяно не ради Ши Цинсюаня? Что кто-то пытается через него достать тебя? – с подозрением произносит Хуа Чен, и по моей спине пробегает холод.       Об этом я действительно не думал.